Прогулка по небу

– Че? Не-е, собаки меня любят.

Никита махнул рукой, развернулся и пошел, не оглядываясь. Настроение упало с высоты восторженной эйфории до пыли земной, но с другой стороны ушла ненужная сейчас эмоциональность, и, наконец, включился разум, которым он так выделялся в классе и который ему сейчас так был необходим.

– А вообще. Куда мы идем?

– А какая тебе разница, – протянула Таня. – Далеко,

я думаю, все равно не уйдем. Так пощекотать нервы воспиткам. А ты действительно неделю на улице один жил? Круто, наверное.

Никита шел, насупившись, чувствуя за собой хвост непрошенных попутчиков. И, главное, его никто не спрашивал, просто прицепились и все. Но тут его осенила неожиданная мысль: « он же сейчас настоящий командир отряда». Все сейчас зависят от Него и, наверное, подчиняются Ему. Да это же даже лучше! Вот когда можно действительно себя проявить! Настроение вновь прыгнуло вверх.

Рядом молча и сосредоточенно шла та, которая, сама не зная, вдохновила его на первый в жизни проступок.

– Ты как? Еще не пожалела? – тихо спросил он.

– Нормально, – кивнула Рита, и неожиданно рассмеялась -

Никита, а это здорово, что такая компания собралась. Кажется, будет весело.

– Нашла компанию: энтомолог-романтик, полубандит с ножом и блондинко, которую надо будет на себе тащить. А так ничего, будет, кем кикимор пугать и кого водяному подсунуть.

За спиной слышались смешки Тани и Макса, комментирующие рассказы Санька про свои подвиги. Потом он стал от них отставать, парочка уже перемывала косточки всем им известным педагогам и товарищам, в том числе и присутствующим.

Лес тем времени просыпался, обрастая новыми звуками, шорохами, голосами птиц, движениями белок по стволам сосен, непонятным треском, как будто кто-то тяжелый протаптывал себе дорогу через валежник. Под ногами большие рыжие муравьи преграждали путь так, что приходилось их обходить на несколько метров в сторону.

Часа через два Таня не выдержала:

– Ну, мы как, до вечера пилить так будем?

– Нет, сейчас немного еще поднимемся, и – вуаля – увидите смену картинки, – интригующе сказал предводитель. – А там решим, что делать.

***

Пробираясь через густые заросли боярышника, чертыхаясь и убирая очередную паутину с лица, наша компания, наконец, выбралась из леса и на мгновение застыла от изумления, в буквальном смысле, открыв рот. Перед ними развернулся луг, как огромный сладкий пирог. Сладкий, потому что он благоухал ягодно-фруктовым ароматом, а сверху воображаемый пирог был покрыт сине-лиловым воздушным кремом из пирамидальных цветов иван-чая, И эта переливающая на солнце цветочная пена колыхалась на пару километров в разные стороны, и только впереди вдалеке виднелась полоска леса.

– Я тебе обещал луговую ванну, – сам не веря своим глазам, произнес Никита.

– Ничего себе – протянула Рита. От этого природного благолепия можно было задохнуться.

– Еге-гей, – закричал восторженный Никита и бросился в гущу душистых трав, как врезается нож в долгожданный ароматный торт. Рита кинулась за ним. Они раздвигали руками цветы, как будто плыли в смородиновом киселе, вдыхая сладковатый воздух, который хотелось съесть. Трава доходила им до самых плеч, и можно в нее нырнуть и затеряться в этом огромной вселенной.

Рядом слышались визги Тани и Макса. Татьяна, насобирав охапку из цветов, пыталась догнать Максима и устроить взбучку с помощью этого душистого веника. Макс же нырял в «кисель» и исчезал в неопределенном направлении.

Никита «доплыл» почти до середины луга, запыхался, оглянулся вокруг, и от сине-лилового мельтешения даже закружилась голова. Он раскрыл руки и с размаху упал на спину. Крепкая трава, прогнувшись под ним, образовала воздушную подстилку. Рита с удовольствием последовала его примеру. Над ними распахнулось небо синее-синее, яркое-яркое, что резало глаза, а оторвать взгляд не хотелось. На горизонте оно соединялось с синевой луга, и создавалось ощущение, что они лежат в огромной колыбели, и кто-то очень большой сейчас начнет их качать.

– Здорово, – выдохнула Рита. – Так бы тут и осталась. Я такого неба еще не видела! И столько цветов. Не хочу, не хочу в город, в мерзкую квартиру, где ты постоянно кому-то мешаешь.

– Рита! – прокричал Никита. – Здесь ты не мешаешь. Я дарю тебе это небо!

Тут совершенно некстати раздвинулась трава, и показалось раскрасневшееся лицо Макса:

– Я все понимаю, но народ есть хочет.

За ним вынырнула грязная и счастливая физиономия Тани:

– Ой, Никитушка, а мне бы кусочек колбаски подарить….

На удивление всем Никита не возмутился, как будто вобрал в себя спокойствие и силу этого удивительного места, подскочил и с криком:

– Вперед, за мной, раскроем шатер, накроем трапезу и насладимся пиром на свежем воздухе! Вперед! – и они рванули к краю поля, где начиналась новый лесной массив.

Они, как зайцы, легко проныривали через гибкие стебли, стараясь обогнать друг друга, падали, хохоча, снова неслись, как сумасшедшие и, наконец, еле дыша, выползли на кромку леса.

Уже на месте ребята обнаружили, что Саньки с ними нет

– Может, он отстал и, того потерялся? – встревожился Макс, снимая с себя ветровку и обмахиваясь ею.

– Да ладно, мальчики, он же самый старший. Небось, сообразит, куда идти.

– Надо костер разжечь или палку высокую с одеждой воткнуть, чтобы он нас нашел, – стал рассуждать Никита.

Но тут сам потеряшка показался на горизонте. Он неспеша шел, сгорбившись, на полусогнутый коленях, и что-то нес в руках в форме зеленого свертка.

– Ну, вы, мелюзга, даете. Всех лосей вокруг своими воплями разогнали. Под ноги чего не смотрите.

Он развернул большой лист лопуха и показал россыпь алой и крупной земляники.

– Я там, еще у леса, нереальный ягодник обнаружил. Хотел вас всех свистнуть, а вы, как скипидаренные, сорвались.

– Мальчики, предлагаю чай из ягоды заварить. Колбасу слопаем, как скоропортящийся продукт, а чаем из земляники запьем, – предложила Таня быстрый вариант перекуса, чтобы не заморачиваться серьезной готовкой еды.

Речной берег, где устроили себе привал дети, здесь высоко возвышался над водой. Костер уже догорал, подмигивая затухающими угольками. Бутерброды с колбасой уничтожены, сверху догнали шоколадными конфетами, которые нашлись у запасливой Татьяны, залили лесным чаем, и больше, казалось, ничего душа не просила.

– Семь часов… нас, наверное, уже хватились, – задумчиво произнесла Рита.

– Да ну. Начальнички пока побудку проведут, перекличку. Полчаса можно пузо чесать. – Санька демонстративно поскреб тощий живот.

– А это ваше любимое занятие?

У Саньки сползла блаженная улыбка, лоб напрягся, глаза уставились на серьезное и непроницаемое лицо Тани.

– А вы ничего не заметили странного на поле? – вдруг спросил Макс.

– Ой! Как интересно! А что такое? Мы что-то пропустили? – Таня преувеличено округлила глаза.

– Пчел практически нет. Столько цветов…, а пчел нет –

Никита подкинул пару веток на догорающие угли.

– Тебя не поймешь! То бабочка странная, то теперь пчел не хватает! Наслаждайся свободой! Я считаю, нужно еще отдохнуть. Пока они там сообразят, куда мы исчезли.

– Я только за, – Санек растянулся на траве, подсунул под голову кулак, на лицо натянул кепку и закрыл глаза.

– Во, прекрасный пример! Можно и вздремнуть, рано же встали. Макс, подежурь пока, ты у нас самый наблюдательный. Следующий привал часа через три придется делать.

Никита сложил ветровку валиком и бросил ее на траву. И, как истинный путешественник, положил голову на самодельную подушку и мгновенно отключился.

Таня пихнула локтем сидящую рядом Риту:

– Может, тоже поспим, пока жары еще нет? Как хорошо! Даже ветерочек обдувать стал!

Таня завозилась с курткой, прикидывая, как ей лучше устроиться.

– А ты, что не будешь? Твой бой-френд вон дрыхнет во всю.

– Нет. – Рита резко встала, взяла свою новенькую, но уже полюбившуюся худи, повязала на талии рукавами и пошла в сторону луга.

Она остановилась на краю, руками трогая цветы, вглядываясь в это колышущее марево из иван-чая, как будто стараясь сохранить в памяти эту волшебную картину. По полю неожиданно резко, как судорога, прошла волна, травы низко пригнулись и выправились от внезапного холодного ветра.

– Макс! – крикнула Рита. Я, кажется, поняла, почему нет пчел. Смотри!

***

Максим уже бежал к ней, глядя туда, куда показывала Рита. Горизонт стремительно темнел. Огромная лохматая туча росла на глазах и пожирала безмятежное синее небо. Злой ветер, как будто выскочил из этого лохматого зверя в яростном желании наброситься на все живое, чтобы схватить, поднять, разметать и уничтожить.

– Дождь будет и не слабый, – закричал Макс. – Подъем, сонное племя!

Таня подскочила и непонимающе завертела головой во все стороны. Саня повернулся на бок и спокойно поглядел на небо.

– Срочно, палатку! – скомандовал Никита.

– Может, лучше в лесу? – предложил Максим.

– Некогда! – Никита чувствовал, что сейчас надо действовать очень быстро. – Саня, пошевеливайся. Нужна помощь.

– Да ты и без меня управишься, начальничек, – резанул Санек и не двинулся с места.

Никита махнул рукой и бросился распаковывать палатку, как специально, туго перевязанную сложными узлами. Максим высыпал на траву колышки, и их моментально ветром разметало во все стороны. Девчонки кинулись их ловить. В это время Никита развернул палатку, Макс подхватил полотно, чтобы развернуть его на земле, как сильнейшим рывком ветер вырвал из рук полотнище, и оно, как живое, пронеслось по траве, перекувыркнулось, помахало уголком, как будто издеваясь, и бросилось с обрыва в реку.

Еще до конца не осознав, что произошло, парни застыли на краю обрыва, как молния, чирканув по небу зигзагом, ослепила их глаза и исчезла в воде. Тут же грохнул над головой оглушительный гром.

– Ой, мамочка! – Таня метнулась в сторону леса, прижалась спиной к стволу первого попавшегося дерева и стала медленно сползать вниз.

– Давайте в лес! Попробу… – Никита осекся, как только развернулся к лесу. Лес взбесился: его лихорадило, огромные сучья неестественно выворачивались с чудовищным треском; листва, шишки, хвоя взлетали высоко в воздух, как будто деревья рвали на себе буйную шевелюру, вой и разбойничий свист ветра переходил в стон и скрип зеленых великанов. Молния осветила на мгновение дикий лес, он замер, подняв свои ветви, как руки в мольбе своему божеству… и с новым порывом ветра все началось заново. Лес их не принимал.

Рита лихорадочно развязала рукава худи, чтобы одеться, как этот противный ветер вырвал ее из рук и потащил играться с ней в поле.

– Ах, ты! – она выругалась и бросилась за кофтой. Новая ослепительная молния разрезала небо и врезалась в крайнюю сосну, послышался жуткий треск.

Рита, наконец, поймала сбежавшую одежду и с ней в руках повернулась на страшный звук. Перед ней возвышалась старая могучая сосна, а в середине ее кроны плясал злой поцелуй молнии. Еще мгновение и языки пламени затрещали хвоей, разбежались в стороны по мощным сучьям, и, уже вспыхнув яростным костром, взметнув фейерверком искр, победно взвились над зеленой красавицей. Она, мечась под ветром, казалось, пыталась сбросить огненного зверя, который обнимал ее все крепче и жарче, и, наконец, снова прозвучал треск, и верхняя часть дерева стала медленно наклоняться и отделяться от ствола. Горящий факел падал прямо на Риту. Она завороженно смотрела на происходящее.

– Ритка! Беги! – донеслось до нее.

Отступив шаг, медленно развернувшись, Рита рванула вперед. Бежать по высокой траве стало невероятно трудно, потому что сейчас ее гнал страх, нельзя было споткнуться, нагнуться, нужно было только бежать, не оглядываясь и не останавливаться. Такое приветливое раньше поле оказалось для нее ловушкой. Она спиной чувствовала надвигающую смертельную опасность. Ей бы уйти в сторону, но она упрямо бежала вперед. И тут еще сверху упала одна, вторая крупная капля, и хлынул ливень. Одежда на ней сразу вымокла, потяжелела, а трава превратилась в сплошное мокрое месиво. Мокрые цветы хлестали по плечам, груди. Ноги вязли и скользили. Рита подскользнулась и с размаху растянулась на траве во весь рост. Не поднимаясь, она по-собачьи «на четырех костях» продолжала двигаться вперед и тут почувствовала, как ее накрывают мокрые ветки, от которых несло гарью, смолой и еще непонятным резким запахом.

Рита рефлексивно поползла, опираясь на руки, не чувствуя, что происходит с ее ногами. Она еще попыталась выползти из этого заколдованного круга веток, травы и воды, которая лилась стеной. И слышно было только шум ливня, который заглушал другие звуки и хотел все смыть с лица земли. Кричать она не могла, от отчаяния сжалось горло. Выбившись из сил, осталось только закрыть лицо ладонями, и все погрузилось в темноту.

В это время небо вновь осветило, но каким-то неожиданным малиновым светом, как будто кто-то огромными руками разорвал тончайшую пленку, что-то неосязаемое высыпал в воздух, и гроза прекратилась.

Никита и Макс молча пробирались через поле. Они не знали, где и как найдут свою подругу. Никиту трясло. Губы побледнели и дрожали. Он гнал черные мысли и про себя повторял: « Все нормально. Это просто дождик. Это просто приключение. Сейчас все закончится». Спасительный ливень избавил от одной опасности – пожара, но полностью закрыл, как занавесом, видимость. Лишь малиновая вспышка осветила злополучное поле, выключила дождь, ребята увидели упавшее обгоревшее дерево и ее, которая почти освободилась от веток, лежала, не двигаясь.

Никита подскочил первым и, холодея от страха, чуть ли не шепотом позвал:

– Рита, ты нас слышишь?

Макс бесцеремонно нагнулся и тронул ее за руку.

Рита подняла голову, как будто вынырнула из воды, глубоко вздохнула и уставилась вдаль перед собой.

– Это что? – еле двигая губами, пробормотала она, глядя застывшими глазами.

На горизонте выделялось огромное чернильное пятно, лохматое и безобразное. Оно еще не засохло, а постоянно меняло форму, как черная амеба, двигая псевдоподиями. Потом на ней вспыхнул один глаз огоньком, другой. Множество глаз зловеще заморгали у таинственного спрута, который медленно приближался.

– Это иллюзия, – выдохнул Никита, и сам в это поверил.

«Иллюзия» остановилась, как будто обиделась, и медленно стала растворяться в воздухе.

– Ты встать можешь? – Макс подал руку. Рита, пошатываясь, больше от шока, приподнялась и крепко встала на ноги… Вся одежда вымокла и измазалась грязью с травой, но никаких явных повреждений видно не было.

– Не, вроде, нормально, – сказала она. – Коленка только побаливает. Жить буду.

– Где же остальные? – оглянулся Никита.

– Вон Танюха, кажется, все еще под деревом.