Миссия №19

Александр Шохов

Миссия №19

Медленно сгущались серо-голубые сумерки, скрывая за своей пеленой проносящийся под нами пейзаж. Неровная лесистая местность текла нам навстречу словно гигантская река времени. То там, то тут возвышались невысокие утёсы, пригорки, холмы, между которыми красиво извивались и поблёскивали в закатных лучах каналы и неширокие речки, текущие по направлению к Рейну.

Мы почти подлетели к бывшей границе Франции. Нам оставалось ещё около 500 километров пути до русской военной базы под Парижем. Я надеялся преодолеть их за ближайшие 3-5 часов.

Мы двигались на флайкаре, поэтому в зависимости от уровня опасности, либо ехали по дорогам, либо летели по воздуху. В Южной Германии, которую мы почти полностью пролетели, было спокойно. территория практически не была заражена радиацией, на ней почти не встречались какие-либо военные подразделения и военная техника. Сейчас же Петрович существенно уменьшил высоту, он опасался внезапного столкновения с биодронами.

– Начались самые засадные места, – сказал Петрович, наливая себе несладкий крепкий чай из двухлитрового термоса. – Дальше придётся в основном медленно и по земле.

– На сканере пусто, – сказал я, пробегая по всем частотам на планшете с яркой надписью АО «Заслон» и логотипом в правом нижнем углу. Такой же логотип красовался на панели управления, перед которой сидел Петрович.

Два десятка сопровождающих нас дронов и четыре геостационарных спутника (также произведённые в АО «Заслон») лили в планшет потоки данных, которые умная нейросеть, которую я называл Нейра, распознавала, сортировала и отображала на многослойной карте.

– Это киберзверьё на сканере почти не светится. Приспособились, сволочи, – мрачно заметил Петрович.

Биологическая, а затем ядерная война, разразившаяся в Европе в 2029-2037 годах, опустошила большую часть Великобритании, половину Европы, значительную часть Китая и Соединённых Штатов Америки. Россия уберегла свою территорию от ядерных ракет, но пострадала от генетического вирусного оружия, которое англосаксы не очень успешно направили на уничтожение основных этносов, населяющих Россию.

Французские инженеры задолго до начала войны создали автономные боевые киберорганизмы, которые могли самовоспроизводиться и эволюционировать в зависимости от окружающих условий и даже от способов, которыми их обнаруживали и уничтожали противники. Они назвали эту разработку «техноэволюция». Биодроны были одним из стратегически важных проектов НАТО (уже не существующего военного блока западных стран), в начале войны на него возлагались большие надежды. В итоге «киберзверьё», как их называл Петрович, размножилось, и даже начало создавать фабрики для производства необходимых им технических устройств, сенсоров, процессоров, микромоторов и прочей элементной базы. Время от времени наши кибервойска в союзе с военно-космическими силами предпринимали рейды и существенно сокращали количество биодронов, но через время они вновь восстанавливали свою численность, изменяясь при этом так, что наши средства обнаружения и уничтожения становились намного менее эффективными.

Нам нужно было доставить на базу несколько тяжёлых ящиков с секретным грузом, это были комплектующие для термоядерной электростанции, за счёт которой сейчас поддерживалась цивилизованная жизнь в крупных городах Франции, в уцелевшей части Британии и Германии и на наших военных базах.

В АО «Заслон» все инженеры, которые участвуют в проектировании, создании и программировании военной техники и оборудования, в обязательном порядке участвуют в различных миссиях. По должности я был инженером-программистом АО «Заслон», и это была моя девятнадцатая миссия. Флайкар, на котором мы перемещаемся – это надёжная боевая машина. Я находился на борту в качестве боевого геймера (проще сказать – стрелка). Руководство считало, что участие в миссиях даёт бесценный опыт использования в бою нашей техники и программного обеспечения. В мою задачу входит мониторинг работы нашего оборудования в боевых ситуациях, управление роем дронов и оружием флайкара в возможных боевых столкновениях, проверка удобства и эргономичности нового интерфейса для сканирования окружающего пространства. Как я уже говорил, моим невидимым, но очень эффективным помощником является Нейра, – комплекс умных нейросетей, специально обученных на нашем предприятии для выполнения боевых задач. Благодаря Нейре, мы с пилотом Петровичем можем противостоять практически любой угрозе.

В последние десятилетия военные столкновения всё больше стали похожи на боевые виды киберспорта, поэтому в сегодняшних кибервойсках служат, в основном, киберспортсмены. Год назад я был чемпионом России по управлению боевыми дронами. В отличии от своих соперников, я почти не использовал биоинтерфейсы, полагаясь лишь на природную реакцию и приборы больше, чем на прямой контакт своего мозга с оборудованием. Никто не ожидал, но на чемпионате это дало мне решающее преимущество: мой рой дронов одержал победу над соперниками.

– О чём задумался, Андрей? – спросил Петрович.

– Вспоминаю прошлогодний чемпионат по киберспорту, – сказал я. – И, кажется, что-то вижу на сканере.

Ударная волна сотрясла флайкар несмотря на то, что я направил лазерные лучи десятка дронов на приближающуюся к нам крылатую ракету на довольно далёком расстоянии от нас: она взорвалась в 320 метрах.

– Что это было?

– Нейра говорит, что С-225.

– Откуда здесь такое старьё? Их же все уничтожили!

– Видимо, не все. Ого! Ещё одна. А-135 на этот раз.

Мои дроны уничтожили ракету более, чем в километре от нашего местоположения.

– Эта-то здесь откуда? Мой дед в Казахстане сто тридцать пятые обслуживал.

– Спускайся пониже, Петрович. Надо затруднить им радарный поиск, кем бы они ни были. Может, Нейра ошиблась с идентификацией ракет. Иногда такое бывает. Ого! Теперь «Бук» летит к нам.

Бук я обезвредил на расстоянии в полтора километра. Кто бы ни был наш противник, настроен он был серьёзно и, видимо, понял, что мы неплохо защищены.

Только я об этом подумал, как флайкар сотрясся от тяжёлого удара. Было похоже, что мы с разгона налетели на небольшой утёс, сделанный из чистой стали.

– Теряем высоту, – доложил Петрович.

– Я подхвачу, – десяток моих дронов подлетели под флайкар и понесли его на себе. – Серьёзные повреждения?

– Как будто нас снизу кувалдой ударили по двигателю, – сказал Петрович. – Запустил в двигатель нанороботов-ремонтников, жду результата диагностики.

– Я вообще не видел на сканере, что нас ударило, – сказал я. – Нейра говорит, что это, вероятно, рельсовая пушка.

– Куда ж нас занесло-то! О рейлганах я только видео смотрел! – удивился Петрович.

Двигатель флайкара заскрипел и перестал работать окончательно. Я нёс наш флайкар с помощью дронов, мы двигались на высоте около 30 метров над землёй, почти задевая верхушки деревьев.

Я не знал, насколько далеко мы сможем улететь от наших врагов таким образом. Десяток моих дронов прикрывали нас сверху и передавали информацию о приближении дронов противника. Не менее пятидесяти дронов, выстроившись в устаревший лет десять назад боевой порядок, догоняли нас. Я попытался прибавить скорость полёта, но мне не удалось оторваться от преследователей. Вражеские дроны приближались. Я поручил Нейре найти наилучшее место для возможного приземления. Под нами пролетали дикие районы, некоторые из которых были сильно поражены радиацией. Корпус флайкара неплохо защищал нас, но приземляться здесь было бы не очень полезно для здоровья. Ближайший подходящий район для посадки Нейра обнаружила в тридцати километрах впереди, это был французский городок Кольмар. Я выбросил рой из двух сотен микродронов-камикадзе, которые устремились на наших преследователей. Я был в сложном положении. Поскольку двигатель флайкара не работал, и мы могли использовать только энергию аккумуляторов, я не мог активно применять имеющееся на борту лазерное оружие, не рискуя потратить слишком много электричества. А лазерные лучи десятка дронов, которые прикрывали нас сверху, было целесообразно использовать на случай дальнейших ракетных атак, сейчас они были настроены именно на противоракетную оборону. Я мог не успеть достаточно быстро поменять цель для лазерного оружия прикрывающих нас дронов в случае ещё одной ракетной атаки. Выпускать резервные дроны (их у меня двенадцать) я пока не хотел, поскольку это был мой «козырь в рукаве». Ещё одним козырем было запасное облако микродронов-камикадзе, которое пока находилось внутри флайкара.

Микродроны-камикадзе задержали противника. Это позволило нам немного увеличить дистанцию.

– Петрович, как ремонт?

– Нанороботы сообщают, что повреждена центральная турбина. Не сможем отремонтировать на ходу.

– Садимся в Кольмаре. Передаю координаты посадки в бортовой компьютер.

– Докладываю. Отправил отчёт об атаке и информацию о полёте, заказал двигатель и кожух, – сообщил Петрович. – Центр обещает за сутки всё доставить.

Я связался со штабом и запросил разведданные о нашем противнике. Ответ меня удивил: данных нет. Противник догонял. Облако преследовавших нас дронов микродроны-камикадзе уменьшили почти вдвое. Теперь преследователи были ближе 800 метров, я включил автоматические хвостовые пулемёты. Они начали работать по приближающимся целям. Оставалось лететь ещё около 15 километров. Мы двигались примерно 120 километров в час. При удачном раскладе семь с половиной минут, – и мы на месте.

Нейра сообщила, что в точке приземления расположен бункер, в котором можно надёжно укрыться от дронов и спрятать флайкар. По всей видимости, мы уже пролетели территорию, которая контролируется противником: снизу по нам никто не стрелял. Хвостовые пулемёты уже сбили несколько дронов-преследователей. Запас патронов был достаточным, но дула пулемётов сильно разогрелись. В салоне запахло горелым ружейным маслом. Автоматика пулемётов сообщила, что останавливает стрельбу, пока дула не охладятся до приемлемой температуры.

В это время снизу послышались неприятные скрипящие звуки.

– Биодроны проклятые, – сказал Петрович.

Два из десяти дронов, которые несли наш флайкар на себе, уже были уничтожены биодронами-киборгами. Флайкар слегка качнуло, я восстановил равновесие, переместив три дрона в другие места под фюзеляжем.

– Кто же это нас преследует? – спросил Петрович, кивая головой назад.

– Штаб молчит, – сказал я. – Нет данных о противнике. Странно, что преследователи не открывают огонь.

– Дроны хотят приблизиться, чтобы стрелять наверняка. А штабные наши лентяи. Не могли даже проверить маршрут как следует. Если придётся катапультироваться, я этим бюрократам потом устрою бородинскую битву. Не хотелось бы садиться под наблюдением дронов противника, успеешь их загасить?

– Сейчас нас преследуют пятнадцать дронов. Пулемёты перегреты. Попробую снайперскую стрельбу.

Я включил управление малокалиберной пушкой и поймал в прицел один из дронов. Чпок, – противник разлетелся на кусочки. Следующий. Ещё один! Дроны, которые нас преследовали, были довольно старыми и неуклюжими. Сбивать их оказалось легче, чем я думал. Я направил все действующие дроны вниз, чтобы они разбирались с атакующими наш фюзеляж киберорганизмами, и добил оставшихся дронов-преследователей прицельным огнём.

Киберорганизмы, атак которых опасался Петрович, были немногочисленны. Потери нашего облака дронов составили четыре единицы. Кроме того, я потратил одно облако микродронов-камикадзе.

Дроны мягко опустили флайкар на автомобильную дорогу и взмыли в небо. Двигаясь по инерции, мы подкатились к бункеру, который нашла для нас Нейра. Дроны, прикрывающие нас сверху, сообщили, что преследователей больше нет. Нейра обратила наше внимание на то, что во всех домах вокруг нас находятся люди, которые могут быть вооружены стрелковым оружием.

Мы с Петровичем одели бронежилеты и шлемы прежде чем выйти из флайкара. Флайкар был припаркован на узкой обочине автомобильной дороги, которую Нейра обозначила как D-13. Вдоль дороги через ряд аккуратно постриженных кустов возвышались заборы. Шлем, соединённый с нейросетью, сообщил, что бункер, который может защитить наш флайкар и нас от атаки с воздуха, принадлежит Жаку Блюменталю, который в настоящее время находится в своём доме в двадцати метрах от нас. Я двинулся к его дому, включив в шлеме автоматический переводчик.

– Месье Блюменталь! Жак! Нам нужно поговорить!

Дверь осторожно приоткрылась. Нейра распознала в открывшем Жака Блюменталя.

– Откуда Вам известно моё имя? – спросил он.

Похоже, во французской глубинке мало знали о современных боевых нейросетях.

– Нам рекомендовали Вас как достойного человека и благонадёжного гражданина, – сказал я. – Прошу Вас предоставить нам Ваш бункер для небольшого ремонта нашего оборудования. Мы не останемся дольше, чем до завтрашнего вечера.

– А кто Вы?

– Русские солдаты, – сказал я. – Наш флайкар немного повреждён биодронами. Мы готовы Вам заплатить за аренду бункера.

– Я готов помочь. Но немного денег мне не помешает.

Я поручил Нейре сделать перевод небольшой суммы, и она доложила о выполнении задания.

– Жак, проверьте Ваш счёт, я положил туда небольшую сумму за беспокойство.

Француз заглянул в свой довольно древний смартфон и кивнул:

– Этого более, чем достаточно, месье. Пойдёмте, я открою Вам свой бункер.

Бункер у Жака был что надо. Видимо, он соорудил его перед ядерной войной. Тогда многие строили нечто подобное. Жак вставил большой гаражный ключ и несколько раз подвигал его в разные стороны. Тяжелые двери отъехали в сторону. В бункере легко бы поместились два флайкара.

– Отлично, месье Жак.

– Попрошу жену приготовить вам бутерброды и вино, – сказал Жак.

– Спасибо. Будем признательны.

В бункере, кроме главных ворот, была ещё одна дверь в задней стене.

– Куда ведёт эта дверь, Жак? – спросил я.

– В подвал моего дома. Иногда мы пользуемся ею, чтобы не выходить на улицу.

– Вижу, что Вы всё продумали, месье Блюменталь, – сказал я с улыбкой. – А задняя дверь открыта?

– Да, она всегда открыта. На ней нет замка, – сказал Жак.

Мы с Петровичем закатили флайкар в бункер, едва не сбив стоящий у стены маленький столик. Мои дроны, парящие над нами, сообщали, что всё спокойно. Я снял шлем и подключил внешнее оборудование к своему биоинтерфейсу. Теперь данные лились непосредственно в мой мозг, и я мог управлять облаком дронов с помощью мысленных команд.

Петрович достал инструменты, поднял флайкар на встроенных домкратах и начало снимать бронированный кожух. Я направил ему на помощь два дрона: кожух был тяжёлым.

– Сильно попало? – спросил я.

– Смотри сам.

Петрович прицепил к дронам кожух двигателя, они подняли его и поднесли ко мне: кожух представлял собой сплошную вмятину. Я подошёл к Петровичу и заглянул в двигатель.

– Снаряд из рейлгана расплющил турбину, а потом она переломилась, – сказал Петрович. – Правильно я сделал, что заказал целый новый двигатель. Сейчас сниму его, чтобы завтра с этим не возиться.

Пока Петрович возился с креплениями двигателя и отключал его от оборудования флайкара, я познакомился с женой Жака Блюменталя.

Жак был женат на китаянке. Нейра сообщила мне об этом как только я её увидел. Она шла по лужайке от дома, и в свете, который лился из открытых дверей бункера, её походка производила чарующее впечатление. Она шла так, как будто танцевала. Нейра подсказала, что её зовут Джу, что в переводе с китайского означает «хризантема». Она была невысокой, гибкой, стройной и очень вежливой. Красивое лицо с правильными чертами обрамляли длинные прямые волосы. В её руках был поднос с бутербродами, кувшином вина и стаканами.

– Здравствуйте, я Джу, супруга Жака.

– Очень рад познакомиться с Вами, Джу, – сказал я.

– Жак попросил меня сделать для Вас бутерброды и принести вино. Вот, пожалуйста.

Она поставила на столик поднос.

– Спасибо, Джу.

– Если что-то нужно, Вы говорите. Мы очень рады помочь, – сказала Джу.

Она улыбнулась, поклонилась, а потом быстро вышла наружу и направилась к дому. Я некоторое время смотрел на её походку.

– Надо же, как нас встречают, – сказал Петрович. – Как дорогих гостей.

– Было невежливо отказаться. Они от всей души рады нам. Не знаю, почему. Нейра молчит об этом.

– Нейра вовсе не обязана всё знать, – философично заметил Петрович.

Я отправил двух дронов на разведку в те места, где мы столкнулись с противником. Картинка проецировалась непосредственно на мою сетчатку. Вот то место, где я уничтожил последнего дрона-преследователя, а вот место, пролетая над которым мы подверглись атаке биодронов. Что там внизу? Мои дроны опустились ниже, но были ослеплены вспышкой. Ещё одна вспышка. Перерыв связи. Дроны уничтожены. Хм. Я потерял два дрона, но зато точно определил координаты места, откуда нас атаковали. Я сразу же передал эти сведения в штаб. Возможно, нам удалось найти ещё одну базу биодронов или их военный завод.

Когда я вернулся в реальность, Петрович уже ел бутерброд и пил вино, болтая по спутниковой связи со своей супругой.

– Очень вкусно. Рекомендую, – сказал он.

Я налил в стакан вино и попробовал его. Вино было замечательным. За разговором с Петровичем стакан вина оказался выпит совершенно незаметно, а вкусный бутерброд был с аппетитом съеден. Я проверил уровень заряда аккумуляторов дронов, они парили в потоках воздуха и заряжались от энергии ветра. Можно было отдыхать. Нажатие кнопки на панели управления – и сиденья флайкара трансформировались в две кровати. Мы закрыли дверь бункера на довольно хитро сконструированный засов. Я полюбовался абстрактными узорами, которыми дверь была раскрашена изнутри, потом снял с себя броник и лёг спать. Перед сном я оставил свой биоинтерфейс включённым на случай ночной тревоги.

***

Сквозь сон я чувствовал, что Нейра будит меня, но я не мог проснуться. Нейра показывала мне во сне картинки, что кто-то ходит внутри флайкара. Потом я ощутил, что меня куда-то тащат, но меня это почему-то совершенно не беспокоило. Напротив, я почему-то думал, что это забавно. Когда моя голова слегка ударилась о бетонный пол бункера, я с некоторым трудом смог открыть глаза. Мы оба лежали на полу. Петрович спал. Я увидел, что его связали какими-то ремнями, должно быть из гардероба Жака, и осознал, что тоже связан. Рядом со мной стоял Жак Блюменталь и что-то говорил по-французски. Нейра показывала, что внутри нашего флайкара перемещаются предметы. Причём сами по себе. Я увидел, что четыре запасных дрона, оставаясь выключенными, висят в воздухе, и какая-то сила перемещает их к выходу из флайкара. Я обратил внимание на речь Жака. Перед глазами побежала бегущая строка.

– Вы обещали, что освободите моих детей, если я помогу взять в плен этих двоих русских. Я это сделал. Почему вы не исполняете своё обещание? Я хочу видеть моих детей!

Мне было очень интересно, с кем он разговаривает. Я медленно, стараясь не привлекать внимания, вывернул свою шею, чтобы увидеть собеседника Жака. Перед ним висело в воздухе существо, отдалённо напоминающее очертаниями человеческую фигуру, в которую было инсталлировано множество разнокалиберных электронных деталей, каких-то ёмкостей, сосудов, трубок. Вся эта конструкция буквально болталась в воздухе благодаря двум держащим её на весу дронам, и была окружена довольно плотными электромагнитными излучениями. Я вывернул шею ещё сильнее и увидел, что в глубине бункера открыта дверь. И к этой двери медленно движутся четыре мои выключенных дрона. Значит, и эти невидимые существа, и Жак, и этот странный ёмкостно-сосудисто-трубчатый киборг появились в бункере не с главного входа, поэтому мои дроны, оставшиеся снаружи, ничего не заметили и не подняли тревогу. Я, стараясь не выдать себя ни одним движением лицевого мускула, через биоинтерфейс активировал два из оставшихся внутри восьми резервных дронов внутри флайкара. Мысленно я поблагодарил Петровича, который ещё вчера снял двигатель. Теперь мои дроны незаметно могли вылететь наружу через открытый фюзеляж. Когда два дрона были активированы, я активировал те четыре, которые медленно двигались к задней двери бункера, переносимые какими-то невидимыми для меня биодронами.

Между тем Жак продолжал оживлённо спорить с безмолвным киборгом.

– Если я немедленно не увижу своих детей, я ни в чём больше не буду Вам помогать. Как это понимать? Что значит «не можете доставить их сюда»?