Второе Стояние

Александр Зиборов

Второе Стояние

Досье состояло из сведений убийственной важности, являлось истинной бомбой. И не простой бомбой, а термоядерной! Её он обрушит на автора Супер-пупера, именуемое Суперэго. Но следует немного подождать, осталась самая малость. Тот уже вызван на ковёр и скоро голубчик явится сюда, в его кабинет.

Бабрамянц стиснул зубы, закрыл папку и отодвинул её от себя. Он и без того хорошо знал, что там находится, ведь изучает больше недели. Давно привык ничего не делать на эмоциях, строго контролировать себя, иначе жди беды. Месть следует подавать холодной!

Он встал из-за стола, постарался умерить свои чувства. Это вредно для здоровья и в серьёзных делах только помеха.

Проделал несколько энергичных приседаний. Поднял руки на уровень плеч, прокрутил их влево, а затем вправо. Отметил свой излишне выступающий живот.

Вспыхнул, припомнив остроту в его адрес одного из сотрудников лаборатории: «у нашего босса живот со спины виден!..» Тогда он чуть не помчался разбираться с шутником, с трудом смирил себя. Пришлось бы открывать, что он контролирует практически все отделы своего офиса через тайную систему слежения. А что сам не углядит, то для этого имеются зоркие сотрудники специального отдела: они смотрят во все глаза, собирают данные, анализируют и представляют ему.

Сразу ничего предпринимать в отношении языкастого остряка не стал, а спустя несколько дней придрался к отчёту и уволил балагура. И позже добавил ему неприятностей, дабы жизнь мёдом не казалась. Но об этом вспоминать Бабрамянцу не хотелось, слишком уж было неприятно. Наверное, не стоило предпринимать всё последующее после увольнения шутника…

Но что сделано, то сделано!

Бабрамянц повернулся и его взор сам собой притянул большой многокрасочный портрет его самого с подписью внизу – «Борис Георгиевич Бабрамянц». Выглядел он на нём внушительно. Ещё бы, тогда он был почти на тридцать лет моложе! А вернее, на двадцать девять и почти десять месяцев.

Портрет написал известный тогда художник с фотографии, которую сняли специально для большой статьи в элитном журнале. В ней он именовался известным русским предпринимателем, меценатом, мультимиллиардером, входившим в десятку самых богатых людей России.

На данное время Бабрамянц находился ближе к концу первой сотни. А мог бы если не возглавлять данный список, то входить в тройку, как минимум, пятёрку. Никто не знал истинной причины этого, он её тщательно скрывал. Очень тщательно!

Даже перевёл немалую часть своего бизнеса и активов из столицы в провинциальную Самару, где жил не в центре города, не в суперновом небоскрёбе, а в старом здании на Безымянке, на бывшей рабочей окраине. Напротив дворца культуры на площади имени Кирова выкупил все квартиры в старом двухэтажном доме, затем перестроил его в своём вкусе. Этим он вполне довольствовался.

Мало кто знал, почему он поселился именно здесь.

В то время Бабрамянц вознамерился воплотить проект Суперэга в жизнь. Искал подходящее для этого место. Помог некий самарский дилер, который отыскал доселе неизвестный этаж в подземном командном бункере под площадью Кирова. Пришлось «помочь» открывателю сгинуть, собранные им данные пропали, находку объявили ложной: нет такого под землёй, и никогда не было! Даже и не ищите, так как сие совершенно бесполезно.

А подземелья существовали. Да ещё какие! В них была устроена тайная лаборатория, в которую вели скрытые ходы из особняка Бабрамянца и его офиса. Пришлось потратиться весьма немало, потому он и покинул десятку миллиардеров, слишком уж внушительными оказались траты. На дело того стоило! Вернее, тогда казалось, что стоило. А вот сегодня…

Секретарша сообщила о приходе Андрея Васильевича. Так хвали Бурлакова, который был автором и создателем Суперэга. Сейчас он разберётся с этим негодяем!..

Справился с эмоциями, взял себя в руки. Разговор очень важный, нужно владеть собой.

Водворился вновь в приятную мякоть своего удобного кресла, обтянутого теснённой кожей, и вдавил кнопку на маленьком пульте: впустить визитёра!

Бурлаков вошёл в кабинет энергичным шагом, что с неприятным чувством отметил Бабрамянц. Выглядел довольно молодо, хотя был почти на пятнадцать лет старше своего начальника. Даже седины в волосах не имелось… почти не имелось.

А ведь когда они познакомились, то Бурлаков казался ему чуть ли не стариком. Прихрамывал при ходьбе. Куда девалась хромота и всё прочее!..

Сейчас он с ним разберётся. Но следует быть спокойным и выдержанным!..

Они обменялись рукопожатием. Про себя Бабрамянц злорадно отметил крепость руки Бурлакова. Утишил биение сердца по известной ему методике, стараясь дышать размеренно.

– Вы что-то хотите спросить меня по Суперэгу? – нарушил затянувшееся молчание Бурлаков.

Ответом был кивок. Затем последовал короткий вопрос:

– Как с ним дела?

– Скоро завершим, уже осталось совсем немного.

– Скоро – это когда?

– Если не к концу текущего года, то в следующем обязательно, – Бурлаков скрасил свои слова тенью улыбки, которой постарался придать добродушие.

«Врёт, опять врёт!» – с яростью подумал Бабрамянц, но постарался говорить мягко:

– Помню, ты говорил мне это и год назад, и два. Не слишком ли дело затянулось?

– Честно говоря, я изрядно недооценил сложность проблемы. Слишком много препятствий. Такого никто и никогда в мире не делал. А мы близки к завершению, очень близки. Нужно ещё немного подождать. Самую малость. Ждали же куда больше, а теперь уже виден свет в конце тоннеля.

– Раньше я часами просиживал под электронным колпаком в лаборатории. Ты уверял, что это нужно для переноса моих знаний в память Суперэга, а теперь такое происходит всё реже и реже. Немного странно.

– Дело в том, Борис Георгиевич, что вся ваша основная память уже имеется в Суперэге. В последние разы мы только добавляли к ней последние сведения. Ну, то, что происходило с вами после сеансов. Конечно, можно было бы делать это чаще, но я уже на грани решения проблемы полной обратной связи между вашим сознанием и памятью Суперэга. Скоро вам не придётся высиживать под колпаком для переноса сведений, они будут считываться, как говорится, в режиме текущего времени. Даже самые непредвиденные события не повлекут утерю ваших последних данных. Суперэго во всём будет идентичен вашей личностью, станет вашим вторым я. Он уже сегодня является таковым, как минимум, на 99,99 процентов.

– Так ли это? – Бабамянц вперил пристальный взгляд в собеседника, стараясь понять: говорят ли ему правду?

Тот закивал.

Бабрамянц притянул к себе досье. Раскрыл папку. Достал фотографию и протянул её Бурлакову.

Тот посмотрел и быстро всё понял:

– Вы не доверяли мне и вели за мной слежку?

– Не только тебе, не только тебе не доверяю. Я вообще никому не верил и не верю в этом мире. Даже родному отцу с матерью. Так как ты прокомментируешь её? Мало фотографии, могу показать видеоролик, на котором ты легко рвёшь руками толстенную книгу-справочник. С таким номером можно на эстраду выходить или показывать его в цирке. Он доступен только редким уникумам. Так?

Бурлаков развёл руками:

– Именно так.

– Показать тебе копию твоей медицинской карточки?

– Зачем её-то демонстрировать?

– Мои всезнаи обнаружили, что на последнем обследовании в минувшем году, у тебя не оказалось целого букета хронических хворей-болезней. Даже хромота прошла. И ты удивительно помолодел. Это как?

– После смерти жены и дочери я стал больше заниматься не только работой, но и собой. Вёл здоровый образ жизни…

– Ври больше, – фальшиво хохотнул Бабрамянц. – Никакой здоровый образ жизни так не омолаживает, что ты шутя рвёшь справочники толщиной в два пальца. Просто Геракл или Илья Муромец!.. – он достал из досье ещё пару снимков и бросил изобретателю. – Что ты скажешь о них?

Бурлаков посмотрел и поинтересовался:

– Не помню, когда была сделана эта фотография?

– В самом начале нашего знакомства, свыше двадцати восьми лет назад. Заметил, что я выгляжу заметно моложе тебя? Очень заметно.

– С этим я не спорю, это так.

– А второй снимок сделан несколько месяцев назад. Там тоже мы с тобой и некоторые сотрудники. Теперь уже ты смотришься куда лучше меня. Время не только над тобой не властно, но даже идёт вспять! Что ты над этим думаешь? Станешь запираться, покажу и кое-что иное, из того, что нарыли на тебя мои молодцы. Вопросы имеются?

Лицо Бурлакова сделалось суровым, в глазах появилась жёсткость. Он явно о чём-то размышлял.

– Ну, говори же! – поторопил его Абрамянц. – Я жду ответа.

– Прежде я хотел бы сам задать тебе свои вопросы, – Бурлаков впервые в их общении назвал своего начальника на «ты». – Насколько случайной была смерть моей жены? Что уставился на меня? Признайся, что поработали твои молодчики. Тебе хотелось, чтобы я больше уделял времени Суперэгу. Ты же жаждешь личного бессмертия! Что тебе жизни прочих людишек, вроде меня!

– Это ложь! – категорически отмёл обвинение Бабрамянц, а в висках у него запульсировала кровь от ошарашивающей мысли: «Он это знает! Он догадался! Но как, как?!.»

– Это правда. Как и то, что ты позже отправил следом и мою дочь. По той же причине,

– Нет, нет! Ты врёшь! Кто же так бессовестно оклеветал меня?! Кто тебе такое сообщил?

– Ты сам. Ты не знал, так сообщаю, что всю твою жизнь я знаю не хуже тебя. Жаль, что я поздно это узнал. До того был верен нашему с тобой договору, исправно исполнял то, что обещал. Но позже у следователей появились ниточки к твоим помощникам, которые ты поспешил оборвать. И думал, что скрыл истину. Тогда я обратил к Суперэгу и там нашёл все ответы. Нашёл в его памяти, которая была твоей памятью.

– Ах, подлец! Потому ты и тянешь с проектом, не завершаешь! – вскричал Бабрамянц.

– Совершенно верно, – подтвердил Бурлаков. – Твоего в памяти Супероэго я оставил самую малость, да и то в маленьком дополнительном сегменте.

– А что с остальной памятью?

– Заполнил её своими данными. Заместил твою память своей. Теперь Суперэго – это я. Кстати, между нами с прошлого года существует прямая когнитивная связь. Мы с ним – одно целое.

– Так вот чем ты мне заплатил за…

– Заплатил тебе за презлейшее, – перебил его Бурлаков. – И поделом!

– Ну, даром тебе это не пройдёт!

По сигналу Бабрамянца в кабинете оказалось пятеро его телохранителей. Он подозревал, что они понадобятся, а потому собрал их в тайном кабинете, о котором не знала ни секретарша, ни большая часть сотрудников.

Бурлаков рванул из кармана пистолет, который тут же вырвали и на его руках ловко застегнули наручники, а на шею набросили удавку, которая затягивалась при малейшем движении.

– Пришить его? – скабрезно улыбаясь, спросил усатый телохранитель.

– Не здесь же! – возразил его бронзоволицый коллега.

Бурлаков был ошарашен, стоял не сопротивляясь.

– В лес его, в реку или закатать в бетон?

Бабрамянц покачал головой:

– Этого слишком мало для меня, слишком мало! Нужно придумать ему смерть небывалую, лютую, достойную его «подвигов». Думайте, орлы-коршуны, подайте мне идею. Ничего путного в голову не приходит.

– По кусочку отрезать от него, по самому малому, чтобы смотрел и мучился, зная о неизбежном конце, – предложил самый высокий телохранитель.

– Корытную казнь ему учинить! – выкрикнул усач.

– А это ещё что за казнь? – заинтересовался Бабрамянц.

– Ну, я древности такое делали. Кажись, в Египте. Брали два корыта и сбоку вырезали отверстия для головы, рук и ног, потом в одно клали осуждённого, а другое накладывали сверху. Корыта накрепко связывали и в таком виде укладывали на солнце. Кормили и поили, чтобы не умирал. Он испражнялся – ха-ха! – под себя, всё оставалось в корытах. Там заводились черви и они начинали его тело поедать заживо. Страшнее трудно придумать!

– Хорошая казнь! Но слишком сложная и долгая. Придумайте что-нибудь другое…

Тут Бурлаков несмело возразил:

– А может, мы все переиграем?

– Это как ещё? – воззрился на него олигарх.

– Я исправлю Суперэго, перенастрою его на тебя… на вас, Борис Георгиевич. Будете оздоравливаться, омолаживаться. Сможете подковы руками гнуть, рубли ломать пальцами, жонглировать тяжелейшими гирями. Ну, и всё прочее.

– Ха-ха, а потом? Что потом? Ты же знаешь, что я тебя не пощажу?!

– Да, это не в твоём… не в вашем характере. Но хоть подольше проживу, пусть и помучаюсь. Жить охота! Дайте возможность, я всё исправлю.

– Сделаешь ли ты это? – задумался Бабрамянц.

– Сделаю, непременно сделаю!

– Сделать-то ты сделаешь, тебе это по силам, знаю, но не устроишь ли ты мне какую иную каверзу? Ты на подобные штучки-мрючки мастак. От тебя всего следует ожидать. Как до сих пор годы мозги морочил…

– Но вы же раскусили меня, обо всём догадались.

– Догадался, но обо всём ли и не слишком ли поздно?

– Ничего не поздно, кроме смерти. Я исправлю Суперэго, слово даю. Вы же можете контролировать каждый мой шаг, каждое движение. Поставьте надёжную охрану. Не верите мне, не позволяйте и пальцем шевельнуть, пусть ваши люди всё делают по моим рекомендациям. Во главе лаборатории вы поставили Муренского, он ваш человек, и головастый. Очень многое знает, пусть и делает всё за меня. Если что не то я укажу, то он сообразит. Простимулируйте его материально, он будет бдеть во все глаза.

– Про Муренского ты верно сказал. И умный, и верный… Пока ему платят. И про Суперэго знает лишь немного меньше тебя. Что ж, ты мне подсказал неплохой вариант. Попробуем его воплотить в жизнь. – Бабрамянц повернулся к телохранителям. – Ведите его вниз. Если он исправит всё, сделает, как это было прежде, то пока поживёт. Слово сдержит, умрёт не так мучительно, как того заслуживает. Понял, Бурлаков? Всё ясно и точно понял?

Несчастный учёный усиленно закивал, в его глазах появилась надежда. Её искорка не понравилась Бабрамянцу, но он сдержался, сказав себе мысленно: «Пусть всё переделает, а уж там от престрашной смерти не уйдёт, это я ему гарантирую».

Скрытый ход в секретную лабораторию под землёй был замаскирован шкафом, который легко отодвигался при посыле радиосигнала из электронного ключа, имевшего вид кольца и надетого на палец Бабрамянца.

Спускались долго по круговой лестнице, ибо маленькая кабина лифта вмешала максимум двух человек. Приходилось идти ногами.

Постепенно воздух становился холоднее и словно бы тяжелее, стала ощущаться земная толща над головой.

Лестница привела к двери с кодовым замком. Бабрамянц набрал нужные цифры, а затем поднёс палец с кольцом, которое являлось в том числе и электронным ключом. Дверь поддалась нажиму, и они через неё прошли в подземный зал, стены и свод которого образовали известняки. Пол был бетонным, справа находился Суперэго, скрытый серыми панелями с некоторыми приборами, а посередине находился стол с пультом, перед ним находилось кресло. По сторонам находились стулья.

Слышалось едва слышимое гудение, похожее на шелест страниц книги.

Внизу Бурлаков явно приободрился, выглядел он совершенно иначе. Расправил плечи, поднял голову.

«Наверное, понял, что деться ему некуда и смирился со своей участью», – подумал Бабрамянц, а вслух сказал:

– Нужно вызвать сюда Муренского, пусть подскажет, в каком виде тебя тут держать. Свободы ты не получишь, нужны дополнительные цепи. На всякий случай. Чтобы мог жить и работать. Ну, советовать Муренскому, что делать, а уж тот…