Клон

– Геннадий… – поглядывая поочереди на обоих и не понимая, кто из них Гена: Не знал, что у тебя брат близнец есть.

В его сторону повернулись оба, но ответил только «Сокольники»:

– Доброе утро, Пётр Филиппович. Это не родной брат, а двоюродный. В детстве не очень были похожи, но сейчас видимо догнал упущенное время. Знакомьтесь, Дмитрий Анатольевич.

«Победа» подыграл. Протянул руку, как для знакомства.

– Он, кстати тоже слесарь. Из Тобольска. Вот, был проездом, решил меня заехать навестить. – продолжил «Сокольники».

– Надолго к нам Дмитрий Анатольевич? – спросил начальник.

– На недельку. Ни разу в Москве не был.

– Боже, да у вас даже голоса одинаковые. Не хотите подработать? – начал завлекать Пётр Филиппович: У нас-то зарплаты больше, чем у вас.

– Заманчиво, но устраиваться на работу я не буду.

– И не нужно. Работы оформим на Геннадия Петровича и рассчитаемся в конце недели. Как Вы на это смотрите? Гена сейчас очень загружен, и отпустить его с Вами всё равно не получится.

– Давайте попробуем. – согласился «Победа»: Только, если мы всё успеем сделать, то вы нас отпускаете Москву смотреть.

Оба Геннадия вошли в цех и переоделись в рабочую форму. К ним подошёл начальник. Поглядывая на обоих, выискивая своего работника:

– Гена?

«Сокольники» поднял руку. Тогда Пётр Филиппович повернулся окончательно к нему:

– Геннадий. Вот это всё нужно закончить и тогда будете свободны на сегодня.

Геннадии приступили к работе. Вдвоём они сделали в три раза больше, чем это делал бы каждый по отдельности из них. Удивительно, они понимали друг друга без слов. Каждый без слов подавал то, что нужно было другому. К часу дня работа была закончена. Начальник подошёл проверить: Работа, что у одного, что у другого была выполнена идеально.

– Дмитрий Анатольевич, не желаете к нам на постоянное проживание перебраться? С квартиркой поможем. С первого месяца будете получать зарплату как Ваш брат.

– Спасибо, но нет. Я больше свежий воздух люблю, да и жена, – «Победа» посмотрел на «Сокольники»: из Тобольска никуда от мамы не поедет.

– Да Вы не торопитесь с ответом. Поговорите с женой. Может всё сложится…

– Хорошо. – ответил «Победа», чтобы отвязаться.

За выполненную работу начальник как обещал, так и отпустил. И оба Геннадия решили пойти в парк, попить пива. Сидя на лавочке и наслаждаясь пенным напитком, «Победа» промолвил:

– Гена. Я тут подумал. Помнишь, Валерий Иванович говорил, что они из военного отделения?

– Мог бы этого и не спрашивать. Я ведь знаю всё, что и ты.

– Так вот. Представляешь, если они вот так солдат себе наштампуют. Возьмут одного суперпуперского солдата и наштампуют взвод или армию. А те, сделали дело и превратились в какашку. Ни следа, ни доказательств.

– Я тоже об этом сейчас подумал. Ты заметил, что вдвоём у нас производительность кратно повышается?

– Конечно, заметил. Тогда за нас! – «Победа» протянул свой бокал с пивом в сторону «Сокольники». Тот чокнулся с ним своим бокалом и выпил залпом.

Шли дни. Гены перестали искать следящих за ними шпионов, а просто стали ждать окончания срока годности клона, чтобы понять: кто же из них всё-таки настоящий. «Победа» доработал неделю и попрощался с начальником, как будто уезжает домой. А «Сокольники» всё так же продолжал ходить на работу. До конца срока оставалось десять дней.

Утром «Сокольники», позавтракав, пошёл на работу. «Победа» как обычно, смотрел в окно проследить, чтобы всё было нормально. Когда «Сокольники» вышел из подъезда, к нему подлетел фургон, из которого выскочило двое крепких парней и попытались затащить Гену вовнутрь, но тот вцепился в лавочку и не отпускался. «Победа», прямо так, в носках, схватил сковородку и побежал на помощь. Когда эти двое увидели несущуюся на них угрозу, со сковородкой, они бросили Гену, заскочили в машину и укатили.

– Сегодня ты никуда не идёшь! – сказал «Победа»: Сейчас Филипповичу позвоним, скажем, что ты заболел.

Гены вернулись домой. «Сокольники», сидя на диване, опустил голову вниз:

– Похоже, что клон всё-таки я.

– Не бери в голову. У нас с тобой шансы пятьдесят на пятьдесят. Откуда им знать, мы ведь одинаковые.

– Но ведь ждали они меня.

– Это потому, что я дома и недосягаем. Кстати, не будем говорить, что ты заболел. Ты можешь на десять дней отгулы взять. Филиппович обещал ведь.

«Победа» сам позвонил Филипповичу и договорился об отгулах. Вечером с работы вернулась Лариса. Геннадии рассказали, что произошло.

Лариса взяла обоих за руки:

– Давайте договоримся. Кто бы из вас не оказался клоном, теперь мы семья. Теперь вы оба для меня дороги. И я за вас обоих сильно волнуюсь.

Со следующего дня Лариса взяла на работе отпуск:

– Вас нельзя одних дома оставлять. Моя работа превратилась бы в кошмар, если бы я была там и волновалась за вас. Еды дома хватит. Закрываемся и ждём. Мне интересно… Если пройдёт месяц и с вами обоими ничего не произойдёт?

Гены переглянулись. Лариса продолжила:

– Можно будет Ростех попросить, чтобы одному из вас меня клонировали?

Умирать никто из них точно не хотел, но быть чьим-то клоном… Проживать чужую жизнь. Не пожелали бы никому.

Прошло двадцать девять дней от месячного срока. Завтра последний день для кого-то из Геннадиев. Или предпоследний. В эту ночь они все вместе легли в спальне с Ларисой посередине. Не спалось всем. У каждого Геннадия был страх не оказаться настоящим, а так же и за другого Гену. За это время они так сильно сдружились, что не станет одного из них, пропадёт и какая-то часть души у другого.

Наутро Лариса приготовила вкуснейший завтрак. Пусть он запомнится каждому из них. Оба Гены одели на себя подаренные Ростехом костюмы, дабы поддержать друг друга. Ближе к обеду у «Победы» начало пошаливать сердце и немного поплохело.

– Видишь «Сокольники», всё-таки ты настоящий. А ты боялся. – лёжа на диване произнёс «Победа».

Лариса, сидя около него, взяла его за руку и расплакалась. У «Сокольники» в глазах тоже продавились слёзы.

– Как ты думаешь? – продолжил «Победа»: Всем душа даётся при рождении. У меня она откуда взялась. Ведь она у меня есть. Я не просто робот. Я живу, я чувствую, я переживаю. Я люблю чёрт возьми!!!

Видимо в груди у него сильно кольнуло, он взялся за сердце и глубоко вдохнул. Его глаза замерли, дыхание остановилось. Лариса уткнулась ему в грудь и разрыдалась. У оставшегося Гены на сердце так стало тяжело, как будто из него вырезали самую важную часть. Он не смог смотреть на это и ушёл в другую комнату. Тело «Победы» начало как будто плавиться и собираться в один комок. Лариса встала и пошла вслед за «Сокольники», проверить как у того дела. Тот лёжа на кровати, держался за сердце. Лариса судорожно схватилась за телефон и начала вызывать скорую помощь:

– Алло! Скорая? У человека сердечный приступ! Скорее! Пожалуйста!

Заявка оставлена. Где-то от больницы, к Геннадию уже отъезжала на помощь машина. С каждой минутой Гене становилось всё хуже, пекло в груди, немели пальцы. И вот уже звонок в дверь. Лариса оставила Гену без присмотра, чтобы открыть врачам дверь. В дверь вошли трое грузных мужчин, одетых в медицинскую форму. Лариса глянула на них:

– Вы ведь не из больницы. Верно?

Но они промолчали, а сразу направились к Генам. Лариса поспешила в комнату к лежащему, с сердечным приступом мужем. Но там вместо него уже лежал съёживающийся комок. Мужчины собрали эти комки от Ген в ёмкости и стали уходить. Два Геннадия… И оба клоны…

– Где мой муж? – со слезами на глазах вслед им крикнула Лариса. Но в ответ не прозвучало ни одного слова.

Лариса села на кресло, подняв ноги и расплакалась. Получается, что мужа дома месяц не было. Где он? Что с ним?

На сотовый телефон поступил звонок. Лариса, стирая слезу со щеки ответила:

– Да. Слушаю.

– Лариса Владимировна?

– Да. Это я.

– Вам из Полиции звонят. Ваш муж найден мёртвым. Наши криминалисты определили примерный срок. Это около месяца. Когда вы его последний раз видели?

Слёзы нахлынули с новой силой, но она всё же ответила:

– Месяц назад. Мы с ним… Поссорились и он ушёл.

Лариса сходила на опознание. Да, это был он. Всё в той же одежде, в которой он уходил на работу, телефон, карточки, ключи… Всё при нём.

На похороны собрались все кто его знал. Лариса заказала памятник с его лучшей фотографией, где он улыбался и надписью: «Мы будем помнить тебя всегда.» И чуть ниже ещё одна надпись: «А так же Сокольники и Победу» Никто не понимал значения второй надписи, только она. Главное, что у неё это отложилось в сердце. После похорон на кладбище к ней подошёл мужчина, тот самый Валерий Иванович и протянул конверт:

– Извините за мужа. Это был инфаркт. Врачи не успели его спасти. Документы, подписанные им в силе. В конверте бессрочная банковская карта. По договору каждый месяц на неё будет зачисляться по двести тысяч.

– По договору, если он расскажет о вашей работе, всё аннулируется…

– Но ведь эти люди были не он.

– Это вы из них слепили его. А если об этом всем расскажу я.

– Вам никто не поверит. Нет фактов, доказательств. Живите и пользуйтесь тем, что он для вас заработал.

С этими словами Валерий Иванович удалился. А Лариса осталась стоять возле «тройной» для неё могилы. Жизнь продолжается. Но как жить, когда твоё сердце разбили на осколки и вынули наружу? Зачем нужно было давать им чужую жизнь, душу? Чтобы через месяц забрать? Пусть эти клоны и небыли рождены, но жить и чувствовать себя второсортным, это как-то не по-человечески.