Личное дело короля

— Теперь он скажет, что сам до всего додумался, а мы у него под ногами путались и мешали, — уверенно сказал Линк.

— Пускай себе, — махнула ракой Тияна. — Повеселимся, когда он придет выяснять то, о чем нас не расспросил сейчас. Так, держи воробья.

Линк послушно подставил ладони под птицу.

— Проследи, чтобы наши лаборанты не отправились пить чай раньше, чем все опечатают. И чтобы слепки с этого дерева сняли, да и всего, что находится в радиусе воздействия ритуала. А то они могут решить протянуть запрещающие ленты и вернуться после того, как муравья в стазисе до лаборатории донесут.

Линк кивнул. Подбросил на ладони птицу и спросил:

— А вы?

— А у меня дела. Через два часа вернусь.

Линк опять кивнул.

Какой послушный стажёр. Прямо любоваться им хочется.

— И, да, с сегодняшнего дня носи с собой оружие. Не нравится мне этот ритуал.

Линк опять кивнул.

— И сигналку не забывай!

В общем, Тияна как никогда чувствовала себя мамочкой. И не сказать, чтобы ей это ощущение нравилось.

— Если я никогда не выйду замуж, виноват будешь ты! — сказала напоследок, с чем и ушла, оставив Линка удивленно смотреть вослед.

ГЛАВА 2: Ценный подарок

Если честно, Тияна Хатхши предвкушала этот день, хотя никому бы в этом не призналась. Даже под пытками. Разве приличная дочь лесного народа может предвкушать очередной подарок неизвестно от кого? О, нет, гордые лесные девы подарки в принципе не предвкушают, пускай этими глупостями занимаются человечки, дочери степей и гор, простирающихся за рухнувшей завесой. Им простительно. Эти девы вообще падки на блестящие камешки, милые тайны и очаровательные загадки.

А подарки как раз были очаровательной загадкой. Они даже Тияну сумели очаровать, а какая-нибудь юная степная принцесса и вовсе была бы в восторге.

Первый подарок случился с Тияной давно. Семь лет назад. Она тогда была зла на весь мир, жаждала крови одного из замов главы «Тысячи рук короля» и понимала, что никто ей целого зама внутренней разведки не отдаст. Потому что хоть он и сволочь, урод и начисто лишен совести и чести, он был в своём праве. И скандал устроила она. Это именно она должна была промолчать, на это они и рассчитывали, когда стали ловить своего предателя, и ерунда, что промолчать она не могла. Даже если бы захотела.

А кто захочет молчать, когда их самым наглым образом подставили, заставили пережить позор с торжественным изгнанием, а потом, даже не извинились, просто разрешили вернуться, ничего никому не объясняя? Ага, королевским указом. Мол, ну, ошиблась дура малолетняя. Вероятно, помогла кому не надо из-за прекрасных чьих-то там глаз, не понимая, что фактически пропускает во дворец убийцу. Что же её теперь из стрелков вышвыривать? Вдруг ещё поумнеет? Девочка ведь талантливая.

Да, она могла тогда смолчать и вернуться. Убедить себя, что пострадала во имя раскрытия очередного заговора, что это честь. Что никто и не должен был предупреждать, что отдал неизвестно кому копию её пропуска.

Да, убедить и вернуться. Могла бы. Теоретически.

Вернулась, сделала бы карьеру, блестящую, как бриллиант в короне младшей принцессы. Потому что только такую карьеру нужно делать, если не желаешь, чтобы тебе всю жизнь пихали под нос ошибку молодости. Пускай даже и не существующую в реальности.

Наверное, тот заместитель-разведчик на это и рассчитывал. Что она ухватится обеими руками за возвращенную мечту и будет смиренно доказывать, что достойна её. Как та кроткая овечка из человеческих сказок об идеальной принцессе.

А получил злобную волчицу, сумевшую пройти по оставленным следам, прорваться через защиту и даже хорошенько приложить силой об стену, пока его телохранители не набежали. О, какое у этого самодовольного типа тогда было лицо. Оно стоило всего, что произошло дальше. И половины лета, проведенного в башне раскаяния, где Тияна ни капельки не раскаялась и почти допилила один из прутов, перекрывающих окно. И блокирующего магию браслета, который она носила почти полтора года, пока совет старших пытался решить опасна она или нет, самоуверенная идиотка или просто наивная дура. В общем, их тогда много что волновало, но браслет в итоге они разрешили снять. Темные духи знают, почему. Тияна на это уже и не надеялась, поэтому начала учиться работать с амулетами, изучать их взаимодействие. Амулеты могли частично заменить заблокированную силу, жаль, что не полностью.

Потом было ещё полтора года, в течение которых её пытались сломать, доказать ей, что она худшая из дочерей леса, позор целого народа. Но это было даже весело. Потому что, кто тратит своё время на подобную ерунду? Кто вообще обращает внимание на оскандалившихся бывших стрелков? Только те, кто даже должности подавальщика королевских тапок не сумел добиться.

А ещё тогда были дуэли с разными идиотами и прочими дурами, которые, видимо, пытались выслужиться перед пострадавшим замом. И вот им Тияна запросто доказала, что её не просто так взяли в элитную военную школу. Что она все свои награды и высокую оценку получила трудом и талантами. Что не зря приняли её прошение в стрелки — личную тысячу лучников старшего наследника.

И, да, это тоже было весело.

А потом все вдруг взяло и затихло. Как отрезало. И Тияна до сих пор не была уверена, что кто-то не приказал успокоиться и не пообещал нарушителям этого спокойствия что-то страшное.

А ещё через полгода появился первый подарок — кварц с дюмортьеритом. Прозрачный камень, овальный, уютно лежащий в ладони. В нем застыли синие, острые снежинки. И это явно был намек, возможно, даже намек на характер Тияны.

И она так и не смогла этот подарок выбросить. Положила на полку в своей спальне и решила считать его трофеем. Собственно, если верить ощущениям, именно трофеем он был. Знать бы ещё, почему. Кто-то ведь вольно или невольно вложил именно это ощущение камень.

А потом Тияна заскучала. Её деятельная натура жаждала событий. Много событий. Разных. Ей нужно было что-то делать, в чем-то участвовать, чего-то добиваться. Она от тоски едва не согласилась сопровождать тетушку и её дочерей на бал. В качестве телохранителя, положенного столь родовитым дочерям леса. И, да, Тияна понимала, что рано или поздно тетушке удастся нарядить её в платье и заставить пройти положенную повзрослевшим девушкам церемонию представления возможным женихам. Но даже танцы с теми женихами были лучше, чем ничегонеделание.

К счастью, принять предложение с подвохом от тетушки Тияна не успела. Она нашла для себя занятие гораздо интереснее. Стала стажёром-сыскарём в отделении столичной стражи. Ага, так называемой «красной повязкой», потому что именно красная ткань должна присутствовать в наряде сыскаря, чтобы сразу всем было понятно — этот тип тут не просто так тычет пальцем в труп и плетет непонятные магические кружева. Этот тип тут работает. Тияна свой клочок красной ткани носила в качестве ленты, переплетенной с прядью волос. А её непомерно гордый из-за оказанной чести стажёр использовал в качестве пояса тряпку, из которой можно было бы даже скатерть сделать на небольшой стол. Ещё и поправлял постоянно эту пакость, чтобы концы красиво свисали.

Стажёр Тияне вообще интересный попался. Но о нем можно подумать потом.

А сейчас очередной подарок.

Длинная коробка из чёрного, лакированного дерева лежала на подоконнике. Как она там появилась, выяснять было бесполезно, в этом Тияна убедилась давно. Кто-то запросто, раз за разом, преодолевал любую защиту её спальни и оставлял эти подарки. И не оставлял следов.

Девушка подошла к коробке, провела пальцами по гладкой крышке, без надписей и украшений, но всё равно красивой. Прислушалась, пытаясь уловить след эмоций того, кто этот подарок отправлял. Эмоции там всегда были разные. То какой-то прямо детский азарт, то сожаление, однажды она почувствовала безумную усталость и то, что именно необходимость отправить этот подарок удержала отправителя от какой-то глупости. Всегда было по-разному. А сегодня загадочный отправитель что-то предвкушал и ему было на удивление весело.

— Кто же ты? — спросила Тияна у коробки, а потом её открыла.

Под крышкой скрывался темно-синий бархат. Тот, на который ювелиры выкладывают бриллианты, чтобы подчеркнуть их красоту. Но бриллиантов в коробке не было. В ней лежал меч. Без ножен. Едва заметно изогнутый, расширяющийся на конце, с простой рукоятью, оплетенной черным кожаным шнуром, и круглой гардой. Клинок этого меча был светлый, словно его каким-то чудом сотворили из алхимического жидкого металла, ядовитого и очень опасного. И если меч повернуть под определенным углом, на клинке появляется плеть плюща. Не гравировка, просто кто-то сумел при ковке создать этот рисунок в металле.

— Ахтханэ рогатый, — проворчала Тияна, схватила коробку и вместе с ней пошла к кровати. Легла, положив меч в коробке рядом, как любовника. Погладила теплое дерево, не решаясь прикоснуться к оружию.

Это был очень дорогой подарок. Даже не потому, что стоил этот меч половину наследства, доставшегося от прабабки. А потому, что кто-то каким-то невероятным образом понял, насколько Тияна этот меч захотела. Она всегда была к клинкам равнодушна. Она лучница. Стрелок. Её лук сплетается из тьмы. Её стрелы начинены магией. Да она, если окончательно сойдет с ума, даже портал сможет открыть, просто выстрелив. Лежать правда, после этого будет платом дня три, но ведь сможет.

А тут меч. Прекрасный, как рассвет. И Тияна влюбилась в него с первого взгляда.

А кто-то это понял.

Понял, что возле того прилавка она стояла не просто так. Что вовсе не болтовня молодого продавца о наконечниках из зеленого стекла её привлекла. Что ей, в тот момент, когда она увидела меч, вдруг стало всё равно, поддельны ли документы некоторых поставщиков лавочника, продающего редкости.

Да, она влюбилась. Впервые в жизни. Почему-то в меч.

И кто-то это понял.

— Лапы болотного бьюна и его же органы размножения.

А что тут ещё скажешь? Нет, можно было, конечно, сказать что-то менее приличное, но Тияна принципиально сдерживалась, пока терпение окончательно не иссякало. И вот тогда она с чувством и расстановкой вспоминала все те словесные конструкции, которыми так славятся преподаватели военной школы.

И что теперь с этим делать?

— Я тебя однажды найду, — пообещала она неизвестному дарителю. Села, очень осторожно извлекла меч из коробки, полюбовалась плющом. — Да, найду. Жаль, что я не представляю, что буду после этого делать. Я даже не уверена, что хочу знать, зачем ты мне присылаешь все эти подарки. Ну, не несчастный холостяк же ты, которого тетушка взяла в плен и приказала столь экзотическим образом за мной приударить. Тетушка не настолько жестока.

А ещё Тияна не представляла, что будет делать с мечом. Мечник из нее всегда был так себе. А уж после изгнания из стрелков она и вовсе забросила фехтование. Возобновить, что ли?

Вон стажёр тренируется, бодрый такой, жизнерадостный.

Интересно, как он отреагирует, если назначить его спарринг-партнером? Ему ведь наверняка уже рассказали, как она, решив помахать учебным мечом, в надежде, что тело вспомнит тренировки, едва не сломала руку Мильху — тому несчастному, который согласился помочь ей в этом деле. А он ведь даже не фехтовал, просто стоял рядом и пытался объяснить, почему хват не совсем правильный, учитывая длину рукояти.

— Интересно, раскается ли Линк после этого в своём восхищении моими талантами? — спросила Тияна у меча. Хотя ответ на этот вопрос она и так знала. Линк никогда и ни в чем не раскаивается. И, наверное, именно поэтому она в первый же месяц не попыталась избавиться от этого стажёра, при всех его недостатках. — Пора идти на работу, — сказала она мечу, погладила светлый металл и спрятала подарок в коробку. — На работе у нас как никогда весело. Муравья убили, воробей валяется в обмороке. Надеюсь, к вечеру никто не принесет форель в истерике. Если принесут, в истерике буду я.

И, наверное, ей показалось, но от меча повеяло веселым пониманием. Меч тоже любил язвить и с серьёзным видом говорить странные вещи.

Хотя говорить вроде бы не должен.

— Если ты заговоришь, постарайся сделать это когда я буду бодра и весела. Так я легче этот факт восприму. Хм, а лучше, даже немного пьяна. Нэнка меня как раз на девичник для нас двоих пригласила. Вернусь оттуда бодрая, веселая, пьяная и можешь разговаривать.

ГЛАВА 3: Важные гости всегда приходят не вовремя

Линикан Этцте из рода Сенис-Тавац пил чай. Просто пил чай, сидя в любимом кресле и любуясь пейзажем за окном. Пейзаж был хорош. Цвела белая туманка, оплетшая гибкими ветвями старый дуб. Ярко зеленела покошенная трава на газоне и лежащие в центре этого зеленого круга камни казались ещё чернее. Огромные черные яйца неведомых чудовищ, не зря об этих камнях, привезенных одним из предков откуда-то из степей, рассказывают разные нелепицы.

А по дорожке, как раз от Медной двери до дуба, шли девушки в разноцветных платьях и больших белых шляпах, из-за чего были похожи на экзотические цветы. Так что девушки в пейзаж вписывались как нельзя лучше, хоть каждый день заставляй их там гулять.

Впрочем, Линикан даже в далекой юности был не настолько жесток, чтобы заставлять несчастных девиц, поверивших в рассказ о чудодейственности туманки, ходить к дубу ежедневно. В юности он бы над ними посмеялся, выглянув в окно. А сейчас… сейчас он был слишком далек от этой юности и от того, чтобы насмехаться над юными девами, верящими в чудеса. Он не стал бы этого делать, даже если бы был стражником, а уж королю заниматься подобным и вовсе неуместно.

— Хорошо быть принцем, а эти не ценят, — проворчал он. — Заботы себе ищут. Обязанности.

Кивнув самому себе, Линикан опять стал пить чай и любоваться. Вот такое спокойное чаепитие давно стало для него лучшим отдыхом и развлечением. А дражайшая супруга все никак не наскачется, то балы ей нужны и прочие праздники, то она вдруг вспоминает о собственном славном воинственном прошлом и сбегает на охоту. А бедные телохранители мчатся следом, стараясь слишком не приближаться, а то разозленная королева запросто может выстрелить в их сторону, а потом наивно похлопать глазами, извиниться и вслух поразмышлять о том, как же могла спутать такого достойного всадника с оленем?

— А её матушка до сих пор надеется, что перерастет, — проворчал король.

В дверь постучали. Не мягко, как принято у слуг, а настойчиво. Линикан хмыкнул и взмахнул рукой, снимая с двери блокировку. А потом с интересом посмотрел на начавшего седеть мужчину, застывшего в дверях в позе неодобрения. Он всегда застывал в такой позе, если приходил с чем-то важным и заставал брата, предающегося безделью.

— Что-то случилось, Нери? — спросил Линикан, привычно сократив имя главы «Тысячи рук короля». Нермин это очень не любил. Он вообще был тем ещё снобом, даже в детстве. Гордый, преданный королевству, относящийся к старшему брату с некоторой снисходительностью сноб. В детстве это было даже смешно.

Нермин поджал губы, чеканя шаг подошел к королю и хлопнул ладонью по подоконнику, оставив на нем слегка помятый лист бумаги. После чего неодобрительно посмотрел на девушек, как раз дошедших до дуба и, видимо задумавшихся о том, как теперь добраться до волшебных цветов.

Король подчеркнуто мягко улыбнулся, полюбовался застывшей физиономией вечного сноба и взял бумагу, оказавшуюся письмом, явно накарябанном на коленке и в большой спешке. Прочитал. Поставил на подоконник чашку.

— Убили муравья и управляли птицей, причем, явно издали? — спросил, нахмурившись. — Точно?

— Все так выглядит, — буквально проскрипел Нермин, стараясь не смотреть на чашку, которой на подоконнике не место. — Возможно, хоть и маловероятно, вернулся наш беглец. Или пришёл кто-то из степей, не соизволив нам сообщить.

— Или это просто анимаг с тайными разработками. Даже у твоей мелкой внучки птицы после управления не шлепаются с ветки в траву. Да и… не так и редок этот дар, просто мало кто пробует.

— Я бы всё равно… я хочу посмотреть на воробья и на ритуальный свиток.

— И на муравья, — подсказал король. — Знаешь, мне тоже интересно, кому муравей настолько помешал и действительно ли там ловили духа. Так что пойдем вместе.

Взгляд Нермина, да и его лицо заледенели.

— Да, я знаю, что королю не место в какой-то штатной сыскной управе. Там и тебе не место. Именно поэтому ты пришёл ко мне за приказом, старый интриган. Но, знаешь ли, у нас есть чудесное преимущество. Мы можем нарушать все эти негласные правила без вреда для репутации. Мою репутацию эксцентричной личности, после женитьбы, уже ничто испортить не сможет. Как и твою, любителя копаться в грязи и сноба.

Нермин улыбнулся краем рта и величественно кивнул. Линкану иногда казалось, что младший брат попросту вот так изысканно над всеми издевается с самого сопливого детства. А на самом деле он тот ещё весельчак. И где-то глубоко внутри просто загибается от смеха.

Ну, терпит же его как-то жена и даже ни разу не пыталась отравить. Да и дети у него выросли нормальными.

Сравнительно.

Потому что у любого представителя королевского рода есть какой-то экзотический недостаток. И мало кто из них пытается с этим недостатком бороться.

— Наверное нас всё-таки прокляли те жрецы, которые завесу обрушили, — весело сказал король, из-за чего Нермин споткнулся на ровном месте. — Понимаешь, они так надеялись, что мы с людьми степей друг друга перебьем, вспомнив из-за чего тысячи лет назад эта божественная завеса появилась. А мы вяленько повоевали, обменялись женщинами и заложниками, и занялись проблемами с магией. Так что пришлось бедным жрецам столь нерешительных королей проклинать. Думаю, нас проклинали на вымирание, но из-за магической бури, тогда ещё даже не начавшей успокаиваться, проклятье тоже перекроило. Вот и стали в нашем роду рождаться разные занятные личности.

Нермин покачал головой. И ничего не стал говорить, хотя явно был несогласен со столь любопытной теорией.

— Переодеваться будем? — жизнерадостно спросил Линикан, вспомнив древнюю сказку.

Нермин опять споткнулся на ровном месте. Как-то подозрительно он это дело любит.

— Переодеваться? — практически проскрипел он.

— В нищих, у которых последнюю монетку украли, одну на двоих, — широко и мечтательно улыбнулся король.

Нермин одарил его взглядом полным усталости и терпения. Точно, как когда-то матушка. Наверное, у нее и подсмотрел, а теперь нагло копирует.

— Хм, в купцов, у которых украли караван, — ещё более жизнерадостно предложил король.

— Хм?!

— В сказке король, решивший проверить честна ли стража города, вообще переодевался в нищенку. Заметь, в женщину. И я тебе этого не предложил.

Нермин вернул себе облик истинного сноба, задрал нос, скосил взгляд на старшего брата, а потом тоном самого преданного подданного королевства, пытающегося не обидеть короля, оказавшегося идиотом, спросил:

— Ты действительно думаешь, что тебя кто-то не узнает?

— Значит, в нищенку, — улыбнулся Линикан, и плечи Нермина опустились. — Ладно, — сжалился над ним брат. — Явимся с официальным визитом. Даже крикуна захватим. Будем поддерживать мою репутацию эксцентричной личности, уделяющей слишком много внимания вещам, этого внимания недостойным.

И Нермин кивнул. Словно действительно поверил, что брат возьмет и нарядится нищенкой.

Хотя, конечно, вряд ли. Скорее просто поддержал игру.

* * *

Всё самое плохое случается в самый неподходящий момент. Собственно, случись оно в другое время, настолько плохим оно бы не было. Вот, допустим, зацепилась девушка подолом любимого платья за колючий куст и оборвала оборку. Что эта девушка сделает? Расстроится, конечно, и отправится домой переодеваться. А если она в этот самый момент спешила на свидание? Или на собеседование с работодателем своей мечты? И вот тут проклятый куст, дурацкая оборка и некогда любимое платье начинают играть новыми красками. И кажется, что весь мир ополчился против такой хорошей девушки.

Так что, когда Тияна, выйдя из переулка и повернув к своей управе, увидела, что навстречу с центральной улицы величественно выруливает самоходная карета с королевскими гербами, в окружении стражи на лошадях, она сразу поняла, что ничего хорошего её на работе уже не ждет. Просто она и представить не могла насколько все плохо, особенно учитывая, что приехал в той карете вовсе не «держатель перчаток» со счастливой вестью о том, что кого-то собираются наградить орденом и ценным подарком.

Бардак в пятой управе столичного сыска начался прямо с порога. Стоило открыть дверь, как спиной вперед на улицу вывалился какой-то мужик, скрутился калачиком у ног Тияны и счастливо захрапел. Она еле сдержалась от того, чтобы попытаться его отодвинуть при помощи пинков. Не хватало ей ещё забулдыг отодвигать, особенно если в управе есть те, кто этого типа должны были сопроводить либо в ближайшую башню раскаяния, либо домой к любимой жене, либо позволить поспать в каморке дежурных — смотря какие жизненные обстоятельства довели этого типа до нынешнего состояния.

— Ларха! — рявкнула Тияна с порога.

Вечно растрепанная секретарь приемного отделения выглянула из-за кипы бумаг, которые куда-то несла и посмотрела на Тияну большими грустными глазами.