Помоги проекту - поделись книгой:
Весь мир вокруг мгновенно исчез. Неужели это оно? Забвение? Наверное, я никогда раньше не представлял себе этого так, и не мог подумать, что смерть приходит…так быстро. И что в ней будто нет ничего удивительного. Наверное, теперь кто‑то мог бы услышать со стороны, как о пол ударилось безжизненное тело, лишь в стеклянных глазах которого на мгновение мелькнула жизнь, с простой горькой слезой, мыслью, насколько большую ошибку они совершили, окончательно их покинувшая. Наступила тишина, теперь совсем лишенная хоть какой‑то жизни. Это был конец…
– Каждого, кто примет их сторону, ждет смерть. Мне жаль…что вы выбрали этот путь. – уже не слышимо им, проговорил где‑то в пустоте вокруг него его убийца.
Глава 3. Очередной кошмар
‑ Соккон?
Мгновенный, сильный свист, неприятный настолько, что от него и сами уши, кажется, были «не в восторге» – ощущение, будто слух снова возвращается. Я быстро встал на ноги и взялся за живот, осмотрел его, ощупал…Но он был в порядке. Удивительно. Глаза бегали в орбитах от еще не иссякшего страха, и рот все отказывался зачерпывать больше воздуха для дыхания. Конечно, больше вдохнуть я бы никогда и не смог, но тогда мне еще казалось, что и этого мне было мало, будто я уже час не дышал, и никак не мог надышаться. Руки дрожали, и их я приложил к груди, дабы сдержать уже будто готовое вырваться наружу сердце. Само тело, кажется, уже не помнило о тех страшных мгновениях, за которые я так просто расстался с жизнью. Но мозг об этом забывать напрочь отказывался.
Как ни странно, примерно через минуту постоянного и упорного глядения в землю, потихоньку приходя в себя, я наконец отдышался, и, за последним тяжелым выдохом, протер все еще горячее и мокрое лицо рукой в перчатке. Мысли в голову особо не шли, и о чем тогда думать я не знал. Не знал, на чем сосредоточиться, и какую именно тему для размышлений выбрать. Все недавно произошедшее скаталось в ком, который я никак не мог остановить. Перед глазами то и дело возникали образы то Таргота, то Френтоса, то чего‑то пострашнее, очертания чего я все старался отогнать, крутя головой, как страшный сон.
– Должно быть, все прошло не так гладко… – снова проговорил кто‑то, кто стоял как раз передо мной.
Я резко поднял голову, чуть распрямился, и, в изумлении, снова потер глаза. Это ведь…не могла быть еще одна иллюзия? Или галлюцинация.
Наверное, не было бы столь странно смотреться в зеркало, если бы твое отражение с тобой не разговаривало, ведь, по большей части, именно так это и могло выглядеть. Стоящий теперь передо мной человек внешне невероятно походил на меня, за исключением некоторой разницы в одежде и прическе, красных глаз, красных волос, и…трещин по всему телу.
– Ты удивлен? – спросил он.
Конечно, я был удивлен. Не знал даже, что и сказать. Я уже немного успокоился, расценив все произошедшее ранее, как страшный сон. Со мной довольно часто происходило подобное. Во снах иногда я видел вещи, которые и от реальности было отличить тяжело – сны длинною в жизнь. Предшествующие им, или последующие кошмары обычно мгновенно, по пробуждению, забывались, но простые сны, память о них, обычно навечно оставалась при мне. Из всего выше сказанного – обычный сон, пусть и сходный по содержанию с кошмаром, наконец закончился. Почти все кошмары, которые мне удавалось запоминать, и выглядели примерно так. Странное место, странные люди, и жуткая атмосфера. Обычно тогда я не говорю с этими людьми, а слышу, о чем они говорят между собой. Кажется, теперь у меня были все шансы самому стать персонажем своего кошмара. Причем, с обеих сторон.
– Ты…– хрипло и неуверенно, кое‑как смог хоть что‑то протянуть изо рта я.
– Архей Соккон. – с почти невозмутимым лицом сказал тот я.
Кажется, кто бы это ни был, он был не совсем в настроении долго на меня пялиться. Лишь по чувствам своего тела я мог уже совершенно точно тогда понять, что предшествующие моему появлению здесь события, и то, что происходило теперь, вовсе не было сном, как бы мне этого не хотелось. Я все еще очень многого не понимал в недавно произошедшем, но тот, кто стоял теперь передо мной, кажется, должен был бы понимать побольше. Не зря ведь он вообще, так похожий на меня, вдруг появился передо мной после всей этой истории с имтердами и Самумом. Конечно, на простое совпадение это никак не тянуло. Другой вопрос – что с нами потом вообще произошло.
– Архей Соккон? Ты… – решил не медлить, как можно скорее во всем убедившись, я.
– В прошлом – Соккон Кацера. – проговорил он.
Не меняя лица и позы, я вздохнул только тяжелее. "Ну вот, конечно." – думал я. "Началось…"
– Что это значит? – продолжил я, дабы не зацикливаться на одной фразе.
– Это значит, что я – это ты в прошлом. Причем, в прошлом даже не этого мира.
– Если так…Ты тоже сталкивался с имтердами?
– Как ты – нет. Я не знаю, как получилось так, что Самум вас убил.
– Что это значит?
– В одном из миров прежде я пережил примерно то же, что и ты сейчас. Разница лишь в том, что Самум меня не убил.
– Так…Это все было взаправду? – грустно опустил голову я.
Человек промолчал. Я лишь вздохнул носом, и покачал головой.
– Так…Что теперь? Что я должен делать?
– А что ты можешь? Ваши с братьями и Кайлой тела, порубленные на части, Самум вынес наружу…
– Что?! – мгновенно испуганно поднял голову я, уже крепко встав на ноги и глядя ему в глаза.
– То, что ты сейчас здесь – уже странно. Виной тому Душа Россе, и он вряд ли тебя так просто отпустит. Тем не менее, это лишь твоя душа. Твое тело…
– Я не хочу умирать! – еще более напугано крикнул я. Пусть и не все слова Архея я точно понял, одно было ясно – там, на горе перед Храмом Актониса, я уже мертв.
– Никого не волновало, хотел ли этого я. Но я нашел способ вернуться. – безразлично покачал головой Архей.
– Если ты смог…
– Это работа Негласного Правителя.
– Должен быть способ вернуть меня обратно сейчас!
Архей смотрел на меня внимательно, и молчал уже довольно долго. В его глазах, кроваво‑красных, маленьких и глубоких, чувствовался такой холод, что одним только его взглядом, казалось, можно было заморозить целое море. Возможно, он ждал чего‑то от меня, но я не был готов сказать больше ничего. Наконец, чуть прищурив глаза, уже спокойнее и не так хладнокровно, он снова заговорил.
– Допустим, ты вернешься обратно. Что ты тогда будешь делать? Твои братья мертвы.
– Я верну их к жизни. – уже чуть успокоился, выйдя из плена его жуткого взгляда, я.
– Как же?
– Своим окто.
– Ну‑ну. Думаешь, у тебя хватит сил?
– Я должен попытаться.
Помолчав еще секунд 10, Архей, ухмыльнувшись, вдруг улыбнулся, чуть наклонив голову и прикрыв веки. От прежней его хладнокровности не осталось и следа. Будто он лишь проверял меня – не сломаюсь ли.
– В первый раз, когда я умер, я говорил то же самое Негласному Правителю, и он был этим, кажется, недоволен. Конечно, ведь у него на меня были другие планы, хотя я все еще и не знаю, какие.
Я молчал, дабы не прерывать его монолог. Но Архей только крутил головой и говорил.
– Мне, конечно, плевать, что будет с вами дальше…Но…Раз я когда‑то пережил ЭТО…
– Пережил что?
– …То это стоит пережить и тебе.
– О чем ты?
– Не хочу портить сюрприз. Ты ведь хочешь жить, да? Так вот, я помогу тебе, твоим братьям, и Кайле. Мир и вправду многое потеряет, если вы так скоро его покинете. Тем более, если вспомнить эти их Рукописи…
– Не знаю, о чем ты, но…Ты сделаешь это? – с так и растущей надеждой в голосе спрашивал я.
– Да. Тебе еще стоит немного пожить, хотя бы пару‑тройку дней точно. Так что…
– Погоди. Самум…говорил о Кацерах и имтердах. – решил, уже замечая, что окружающий меня мир начинает будто расплываться, узнать я. Эта информация вполне может скоро мне пригодиться. Надеяться на Таргота не приходится уже заранее.
К слову, сам окружающий нас мир был больше похож на огромный кратер вулкана, пусть сам он и был залит не лавой, а…каким‑то Алым Озером. Сам он, этот вулкан, находился на немалой высоте, а под нами, плотной стеной, все было залито Черным Пламенем. Мы стояли недалеко от обрыва, и Алое Озеро лежало перед нами, со стороны Архея, ровным и непоколебимым блюдцем.
– Прошло столько лет, и я уже почти совсем забыл о его существовании. Я о Самуме. Жаль, что вы вынудили его закончить вашу с ним встречу именно так. Он глубоко уважал Бетоуэта Кацеру, был другом Ширавы, и всего вашего рода. На него слишком давили Верховный Властитель имтердов Совенрар и их прародитель, имтерд Винторис.
– Это я уже понял. Ему это решение, очевидно, далось с немалым трудом.
– Когда ты очнешься в своем старом теле, Таргот поведает вам, кто вы на самом деле.
– На этот раз не скроет?
– Нет, конечно. Он должен был хранить историю вашего рода до тех пор, пока каждому из вас не исполнится 20. Увы, обстоятельства не позволили Тарготу держать это в секрете так долго.
Я все сильнее щурил глаза, рассматривая Архея, его черты, так невероятно схожие с моими. Даже с другой прической, другими глазами, всем тем, что наиболее бросалось в глаза, он не так сильно отличался от меня, особенно, взглядом. Он не казался мне теперь таким мертвым, каким был совсем недавно. Что‑то по‑прежнему живое, какая‑то живая надежда, придавала необычный блеск его глазам. Кажется, будто сама смерть не сломала его, и 500 лет для него – ничто. Я хотел узнать, чем он теперь занимается, и что нам лучше делать дальше, но он явно уже знал таковые мои вопросы. Мне не пришлось шевелить вдруг страшно ослабшими устами, чтобы спросить об этом. Мир вокруг будто быстро расплывался и исчезал. Исчезал и я. Но это уже не было так страшно, и я уже будто знал, что именно просыпаюсь, а не снова умираю.
– Вам четверым предстоит долгий путь. В Ренбир. Информаторы помогут вам. Не говори никому обо мне. Пусть это будет нашей тайной… – проговорил он, едва успевая договорить последние слова.
Еще всего мгновение, и я уже лежу на земле. Я очнулся, и чувствовал себя…странно, будто я лишь спал. Голова все еще казалась мне тяжелой, а все тело будто ватным. Веки поднялись с трудом, и чуть покашляв, я раздул пыль с земли, и та едва не попала мне в глаза. Так, откашливаясь после пробуждения еще едва работавшими легкими, я уперся в землю руками, и попытался на них подняться. Я понял – это была вовсе не земля. Камень Сколы, усыпанный мелкими его же осколками и пылью. Я чуть приподнялся на колени, потер глаза, и огляделся. Почти в ужасе я лицезрел теперь перед собой, закрытые проходом из бывшей Горы Геллара со всех сторон, огромные металлические ворота. Внутри, за ними, на стенах коридора горели свечи. Кое‑где передо мной, едва освещаемое светом изнутри, пол украшало запекшееся пятнышко крови. Почти всего его стерло что‑то длинное и чуть толстое, принимавшее вид чьей‑то ступни. Не помню, был ли это тогда я, или…"Нет, никаких Самумов!" – нервно качал головой я. На глаза все еще наворачивались слезы, но вызвано это было вряд ли воспоминаниями о собственной смерти. Они слезились от воздуха, которым даже теперь было трудно дышать.
Еще сразу после пробуждения я уловил сильный запах гари, настолько едкий, что и сухие после пробуждения глаза едва закрывались от него слоем слез. Гарью несло сзади, и, когда я повернулся в сторону лестницы, по которой ранее мы и поднимались на Гору Геллара, источник ее закрывался лишь парой безжизненных силуэтов, маленьких на фоне черного от туч неба, но все еще распознаваемых мной. Сердце подпрыгнуло в груди, когда я понял, кому эти силуэты принадлежали. Ребяческая улыбка и сладкие слезы надежды на секунду оживили мое лицо "Живы! Мы все живы!". Но это было далеко не все. Не всё, что я видел. Даже сидя я видел пламя. Город, в котором мы родились, и в котором мы провели почти всю жизнь, теперь горел ярким Красным Пламенем. Оно взвивалось высоко в небо, самыми большими языками протягиваясь выше нас и горы. Наверняка, город уже сгорел дотла, и только поэтому Френтос и Таргот так безжизненно за этим наблюдали. Мы не могли никак этому помешать. Радость мгновенно покинула меня. Все это лишь вновь напоминало мне мои кошмары, и их у меня, на подобную тему, было немало. Но всех их, кажется, мне теперь приходилось встречать воочию. Как и смерть…
«Даже если этот город уже и не тот, что раньше…Он все еще носил нашу фамилию. Ужас… И что еще хуже – на этот раз в этом виноваты уже мы…Если это мы выпустили на волю тех, кто за этим стоит.» – думал про себя я, вспоминая события, происходившие с Кацерой в прошлом. Невольно вспоминались очертания черных доспехов…И я едва мог теперь отогнать их подальше из своей головы. Я знал, что не он стоит за этим. На этот раз – нет.
Тихо пошатнувшись, так полностью и не придя в себя после «отключки», бессильно тянясь вперед всем телом, я все‑таки дошел до братьев. На них не было никаких ран, как и на мне, будто битва с Самумом нам лишь померещилась. Увы, все было до жути реально. На глазах как Френтоса, так и Таргота, впервые за многие годы, я увидел слезы. Когда я сел рядом, я как раз смотрел в них, но не увидел в их пустоте ничего, кроме слез, и отражения Красного Пламени. Лица их замерли, будто это были всего лишь немые статуи. Лишь неожиданный вздох Френтоса, печальный, но не столь безжизненный, привел их обоих в чувства.
– Как думаешь, Соккон…кто за этим стоит? – медленно проговорил Таргот, поворачивая голову, уже более эластичную, чем у статуи, сначала ко мне, затем обратно к пламени.
– За чем?
– За тем, что мы видим сейчас. За пожаром.
– Не стоит с ходу винить в этом себя. Кацера горит уже второй раз. И уже второй раз в этом виноваты не мы. Помнишь? Тогда мы не были виноваты, что мы так удачно попали Думе и Львиным Сердцам под руку. А теперь нас вообще подставили. – сразу решил успокоить я совсем подавленного Таргота. Поскольку из‑за огня совсем не было видно даже домов, о состоянии жителей пока приходилось лишь предполагать. Хотя я уже и без того осознавал настоящую трагедию.
– Нам еще очень повезло, что мешок Таргота остался с нами. Хоть голодать нам не придется. – с куда более обычным лицом, явно уже тоже оклемавшись после пережитого, сказал Френтос.
– Вся проблема в том, что даже если город снова поджог тот же, кто и прежде, на что я и намекаю, теперь нам в спину дышат еще и имтерды. Теперь же мы точно уверены, что это они? И, благодаря нам, они снова на свободе. – мгновенно стал до обычного уровня серьезным, зло насупив брови, Таргот.
– Ты хотел нам рассказать, кто мы, на самом деле, такие? – спросил я.
– Да. Имтерды. И не Младшие имтерды, которых создавали их Верховные Властители, а потомки их Археев – Бетоуэта и Ширавы. Я мало помню, с чего все началось, но когда люди натравили на Археев имтердов, в том числе и Бетоуэта с Ширавой, своего монстра, на свет уже появилось первое поколение Кацер. Ширава была Верховной Властительницей имтердов, и вела созданных ей Младших имтердов в мире с людьми. Когда люди натравили на их создателя, Лорда Винториса, своего монстра, Совенрар сверг Шираву, и повел всех имтердов против людей. Тогда их Археи стали Военачальниками и Генералами, и она скрылась в Храме Бетоуэта, со своими детьми, под защитой Бетоуэта и Самума. Насколько я помню, Военачальник Алиакиф и его Генерал Муссон, которых мы выдели в Храме, когда они говорили с Самумом, частенько посещали детей Бетоуэта и Ширавы. Но взгляды их не сошлись. Муссон и Самум редко навещали их, поскольку больше предпочитали безоговорочно исполнять приказы Совенрара, и уничтожать людей. Те Кацеры подросли, и решили, что Совенрар слишком жестоко поступил с их матерью, и оставили сторону имтердов. Они ушли на Восток, где, под командованием Археев людей, стали вести еще безвольных людей против имтердов. Ширава ушла с ними под защиту тех же Археев людей. С Бетоуэтом остался лишь самый старший из них – Таргот Кацера. Поскольку отца часто не было на месте, Таргот занимался почти всеми его делами, и частенько принимал у себя того же Алиакифа. Он думал, что тот хочет помочь ему и его роду. Он с радостью принял от него силу, большую, чем у его отца, дабы уйти к брату Лирою и сестре Импере на Восток, и защищать их от любой опасности. Но Алиакиф оказался порабощен коварным Клинком Власти Россе, и был проклят. Приняв его силу, Таргот стал монстром, который направил почти все Восточные Войска имтердов против своих брата и сестры. Самум, конечно, не задавал лишних вопросов, и также пошел за ним.
Таргот почти на минуту затих, прикрыв глаза, будто пытаясь все получше вспомнить. Эти воспоминания, казалось, давались ему не так просто, будто он всего лишь передавал нам то, что рассказывали ему наши родители, а будто правда знал это сам.
– Ему почти удалось убить их, но Самум помешал ему. Он потребовал Таргота объяснить, почему он пошел против приказа своего отца, как вдруг и сам Бетоуэт пришел им на помощь. Люди оставили с Лироем и Имперой одного из Богов, но тот едва остался в живых. Бетоуэт понял, что над Тарготом нависло страшное проклятье, и попросил всех, включая Восточные Войска и Самума, отступить обратно в Земли Марконнор. Бетоуэту, а также нескольким Богам, присланным помочь Лирою и Импере, пришлось уничтожить Таргота. Через некоторое время после этого, когда Россе в теле Алиакифа был им же уничтожен, произошел Великий Спуск. Скорее всего, Археев имтердов вызвал в Храм Актониса сам его владелец – Архей имтердов Геллар. Но там их всех ожидала ловушка. Архей людей Корть и Архей ардов Джефф попытались уничтожить почти загнанных в угол имтердов сами, но им помешал тот самый монстр, ранее натравленный людьми на имтердов в Храме Вордилиона. Он хотел уничтожить Лорда Винториса, забрав его силы Высшего Лорда, и с их помощью уничтожить весь мир. Никто из них не мог этого допустить, и тогда Корть и Джефф пожертвовали собой, чтобы запечатать этот Храм на столько, на сколько это будет возможно. Восток был, через несколько лет, полностью уничтожен, и правящие там Импера и Лирой погибли. Бетоуэт и Ширава были запечатаны в Храме Актониса вместе с остальными имтердами.
– Так…Откуда тогда взялись мы? – не понял я, вообще без проблем уложив в голове все то, что он сказал ранее.
– У Лироя и Имперы были дети. Друг от друга. Они остались в Храме Бетоуэта, поскольку он был на Востоке, а не в Землях Марконнор. Никто не знает, как они попали на Запад. Но люди, их Археи, быстро нашли их, и предложили им свою помощь. Дальше было решено передавать подлинную историю нашего рода только по достижении каждым ребенком 20 лет. Это было доверено мне, как самому старшему из вас. Но…Обстоятельства заставили меня поторопиться. – вздохнул он.
– Я – имтерд…И не абы какой… – как‑то артистично поднял руки Френтос.
– В любом случае, это все, что я знаю.
– Да уж…Это придется еще переварить. – вздохнул я.
– У нас еще будет время по пути в Пирамиду. – кивнул Таргот.
– Значит, Информаторы?
Короткая пауза.
– Информаторы. – ответил Таргот.
– К слову, мне казалось, что Самум меня напополам разрубил. И вас тоже. Вот вопрос – как мы выжили, и где наши раны? – поднялся на ноги Френтос.
– Видимо, окто Самума позволяет ему, как и мне, контролировать чувства. Но у него это, видимо, получается получше, чем у меня. – также вставая, говорил я, чтобы вообще не упоминать Архея.
– Сомневаюсь, что твои иллюзии могут создать такую жуткую боль, и настолько реальное представление того, что от тебя отрезают куски.
– Ты, Френтос, кажется, умнее заговорил. – улыбнулся я.
– Самое время. В Ренбире ум ценится превыше всего. – встав, отряхнулся, все еще до предела серьезный, Таргот.
– А Кайла? Она решила не идти с нами? – снова огляделся я, не находя девушку нигде поблизости.
– Когда мы очнулись, она сказала, что хочет выяснить у людей вон там, – указал в сторону перекрестка возле города Таргот. – не видели ли они моего провожатого.
– Значит, мы собираемся присоединиться к Информаторам?
– Мы должны были сделать это уже давно. Их много, а почти все они живые легенды. Хоть, вообще, и с дурной репутацией. Они знают, как нам поступить. Им покровительствуют Археи людей, и наши знания будут им очень важны.
– О, да. Пусть они мне только намекнут – я засуну Самуму его топор ему же в жопу! – треща суставами, потянулся Френтос, будто бы не выспавшийся после смерти.
– Только пока мы не доберемся до Информаторов, о имтердах лучше помолчать. Не будем наводить панику. А на кого списать «второй поджог» Кацеры, думаю, все уже понимают.
– Вообще, если Кайла говорит, что знает, что Дума был здесь, как думаете, на самом ли деле он был во всем этом как‑то замешан?
– Был. Но сейчас его здесь нет, и не было. Не знаю, какую силу почуяла Кайла, но это был не он.
– Откуда ты знаешь? – не понял я.
– Сейчас нет смысла об этом говорить. Серпион расскажет вам все от начала и до конца, когда мы найдем Информаторов.
– Ну нет. Он такой же придурок, как и ты. Он будет мямлить, и кормить нас обещаниями. – покрутил головой Френтос.
Поделиться книгой: