Тихоня

– Я знаю, почему вы не любите эту нацию: из-за одного из ее представителей, вы оказались здесь. Но я знаю также, что, как правило, отрицательные персонажи, такие как Ирод или Иуда являются истинными агентами развития морали общества: не было бы их – не было бы и понятий о фарисействе и предательстве, о сострадании и жертвенности

– Ну, ты загнул Тихон Алексеевич, – сказал Григорий и, почесав затылок, продолжил. – Хотя, может быть ты и прав, но, в отличие от Иисуса, я не собираюсь прощать предательства.

– Это я понимаю, но отношение к евреям – это «лакмусовая бумажка», которая говорит о вашей способности увидеть картину мироздания в целом. Если вы их ненавидите, то это означает, что вы играете по их правилам: «око за око» или «зуб за зуб», то есть, вы ничем от них не отличаетесь.

– Так я и хочу быть как они – богоизбранным, – уже смеясь, произнес Григорий и добавил, – к тому же, со стороны отца, я принадлежу к тому самому роду-племени, а фамилия Краснов досталась мне от матери.

– А как вы относитесь к арабам?

– Они такие же, как и я, но я – атеист и верю в социальный прогресс, а они приверженцы традиций и верят в Аллаха, сводного брата Яхве. И, если говорить начистоту, то я – не националист, не расист и не фашист. Единственным моим желанием является то, что лозунг «Свобода, равенство, братство» должен воплотиться в реальность.

– Ну, это уже вы загнули. Давайте вспомним еще христианскую заповедь: « Возлюбите врагов своих…» или большевистский лозунг: «Землю крестьянам, заводы рабочим, мир народам». В действительности, все они оборачивались своей полной противоположностью, мало того, служили оправданием рекам крови, проливаемым, якобы, с целью достижения всеобщего счастья и социальной гармонии.

– Диалектика Тихон Алексеевич и историческая ирония. Мне, вообще временами кажется, что кто-то наверху подслушивает желания, как отдельных людей, так и целых народов и, взвешивая мотивы и силу их устремлений, взимает плату за их осуществление в виде жестоких страданий или насмешек над человеческой самонадеянностью и глупостью.

Придя к согласию в том, что люди «не ведают, что творят» и «путь их во мраке», они стали обсуждать очередную конспирологическую теорию, согласно которой не Бог, а высокоразвитые инопланетяне ответственны за появление человечества на планете Земля.

Т.Т. удивляла широта интересов нового знакомого и спокойное приятие им его несправедливого заточения. Этакий «сумасшедший философ», достигший покоя души в психушке: никаких желаний, никаких страстей. Т.Т. спросил его как-то, почему, если его не раздражает здешнее окружение, он не снимает маску злобного недовольства со своего лица. Григорий ответил, что «психи» как малые дети: если им ласково улыбнуться, они будут ходить за тобой, не отставая, как птенцы за первой движущейся фигурой.

Т.Т., несмотря на откровенные насмешки опытных санитаров, что этот интеллигентный мозгляк не выдержит и недели, уже через полгода добился того, что все его подопечные, даже в полнолуние, спокойно спали по ночам. Через год молодые интерны и опытные доктора советовались с ним о том, какие лекарства и процедуры будут наиболее эффективными для того или иного пациента. В 1987 году, когда в стране был принят курс на демократизацию и были выпущены на свободу политзаключенные, он убедил заведующего отделением выписать Григория Краснова и еще двух диссидентов, так как теперь они не представляют угрозы государству и никому не интересны. Последнее оказалось не совсем верно: Григорий Краснов после выхода из «дурдома», как застоявшийся в стойле конь, сразу ринулся в политические битвы. Сначала он примкнул к партии «Правое дело», затем, увидев как бывшие властители поделили все богатства страны между собой с помощью ваучеров и разочаровавшись в «новых-старых» русских – назначенных олигархами, он примкнул к партии «Яблоко». Потом, по его выражению, « беззубость и беспомощность» любой партии из системной оппозиции толкнула его к индивидуальному противостоянию с реваншистскими настроениями во власти и обществе. Григория Краснова несколько раз арестовывали за проведение одиночных пикетов против войны в Чечне, и ему пришлось покинуть страну. Когда он прощался с Т.Т., то сказал пророческую фразу:

– Чечня это только начало, империи всегда разваливаются с опасностью для жизни и свободы всех их бывших сателлитов.

– Чем вы будете заниматься на Западе? – спросил Т.Т.

– Все тем же – бороться за свободу слова, совести и предпринимательства. Кстати, меня пригласили работать на радио Свобода.

Т.Т. после окончания института стал интерном в той же больнице, где работал санитаром. Буквально через полгода главный врач «выбил» ему ставку доктора, а в институте ему предложили читать специальный курс на старших курсах по прикладной психиатрии.

В это время в стране вовсю шла «Перестройка». Т.Т. опять был воодушевлен, он начал активную переписку с различными европейскими университетами и психиатрическими лечебницами по обмену специалистами и студентами. В одну из своих поездок во Францию он разыскал семью своей бабушки Марии. Они встретили его весьма радушно, ввели его в круг знакомых их семьи, среди которых были и люди с большими полномочиями, как в сфере науки, производства, так и социальных институтов. Все эти господа весьма скептически относились к тому, что происходило в России. Главная проблема, с которой придется столкнуться представителям новой власти, как они говорили, – это нехватка квалифицированных людей мыслящих в категориях свободного предпринимательства и частной собственности. Особенно эта проблема будет болезненной в социальной сфере и экономике. Инерция мышления и традиций не позволит быстро перевести жизнь общества на новый лад. Т.Т. позволил себе в одной такой беседе высказать мысль, что, наверное, самым простым и эффективным решением было бы готовить новых управленцев во вновь созданных учебных заведениях, подбирая талантливых ребят из школ по всей стране. На что один из присутствующих, некто Анри Ворфит, заметил:

– Вряд ли удастся сделать это быстро. Для этих преобразований потребуется политическая воля новых лидеров, а все их силы будут уходить на борьбу за удержание власти. Но, даже если будут открыты такие учебные заведения, где они возьмут достаточное количество людей, проповедующих непривычные для большей части населения идеи. Все эти преобразования требуют большого терпения, времени и труда, а жить хочется уже сейчас и жить хорошо. Поэтому, скорее всего, провозглашенная свобода предпринимательства будет сопровождаться откровенным разворовыванием государственной собственности и врастанием криминала во власть, поскольку именно бандиты окажутся наиболее полезными при дележе и охране неожиданно свалившихся богатств.

Тем не менее, господин Ворфит предложил Т.Т. заняться совместным бизнесом по торговле специалистами для различных фирм, учреждений и производств. Как оказалось, г. Анри Ворфит уже много лет сотрудничает со многими крупными корпорациями и фирмами, «поставляя» им нужных специалистов. По его словам эта работа весьма прибыльна, но требует неимоверных интеллектуальных усилий, чрезвычайной устойчивости к стрессам и большим эмоциональным перегрузкам. Т.Т. решил для себя, что главным в этой деятельности, скорее всего, является знание психологии людей, и поэтому был готов попробовать себя в этой неизведанной для него области деятельности.

Сначала все шло прекрасно: европейцам было интересно попасть в закрытую прежде Россию, а россиянам поработать на капиталистических предприятиях. Анри и Т.Т. разработали типовой договор между фирмой-нанимателем и будущим работником, в котором указывалась зарплата, социальный пакет с медицинской страховкой, пенсионными отчислениями и условиями проживания. Главным в этом договоре было то, что никто не нес финансовых потерь, кроме, их самих, в виде потери времени и средств, потраченных на поиски, как фирм-нанимателей, так и нужных им специалистов. Как указывалось в договоре, все затраты предприятия по жизнеустройству вновь прибывшего специалиста и оплате услуг фирмы Ворфита и Т.Т., покрывались из невыплаченных денег работника, которая в первые три испытательных месяца составляла только третью часть от предполагаемой зарплаты. Если испытания проходили успешно и обе стороны были довольны, то Т.Т и господин Ворфит получали свою долю – эти невыплаченные две трети дохода за три месяца. Если же, либо фирму, либо соискателя что-то не устраивало, то, за счет денег за выполненную работу, специалиста отправляли домой, а Ворфит и Т.Т. оставались ни с чем. Таких случаев за всю их совместную деятельность было всего два.

Т.Т. знал, что в связи с разницей курсов валют г. А. Ворфит может забирать большую часть прибыли себе, но он на этом не концентрировался: деньги, которые он зарабатывал благодаря их совместной деятельности, в десятки раз, превышали его зарплату в больнице. Благодаря доходам от этой деятельности, в начале 1992 года он смог открыть свою собственную лечебницу, разместившуюся во вновь отремонтированном старинном здании. С открытием своей лечебницы Т.Т. первую половину дня проводил в государственной психиатрической больнице, а после полудня работал в своем собственном центре психического здоровья, как он его называл. По обстановке и обслуживающему персоналу она напоминала пятизвездочную гостиницу. Все работники были одеты в кремовые брюки и белые рубашки. Причем большинство из них были жизнерадостными, пышущими здоровьем, молодыми людьми обоего пола. Т.Т. сам выбирал их из студентов-медиков, желающих подработать. Кремовый, розовый, лазурный и салатный цвета стен всех комнат услаждали и радовали глаз. На стенах висели картины с прелестными пейзажами. В каждой комнате была установлена видеоаппаратура с набором приключенческих, комедийных и мелодраматических фильмов, а также кассетные магнитофоны с набором популярной музыки на любой вкус. В распоряжении пациентов были спортивный зал с тренажерами, бассейн, гончарная мастерская и студия изобразительного искусства с необходимыми для этих видов деятельности принадлежностями. В просторной комнате отдыха, можно было играть в шахматы, шашки и читать книги. Набор книг состоял из религиозных текстов, мифов и легенд народов мира, научно-фантастических романов, научно-популярной литературы, учебников и задачников по математики, физике, химии, биологии и астрономии, а также собрание прекрасно выполненных репродукций с картин великих художников. Столовая снабжалась едой из ресторана. В воздухе помещений то и дело появлялись тонкие ароматы апельсина, корицы, ванили, кофе и других запахов, ассоциирующихся с удовольствиями от поглощения вкусной пищи. Атмосфера доброжелательности и радостного веселья, пронизывала все пространство и призвана была отвлекать пациентов от их печалей. Цены за курс лечения в этом центре были заоблачными и, тем не менее, с самого открытия и во все время, пока Т.Т. руководил этой лечебницей, от желающих попасть в нее не было отбоя.

В этом же здании, в торце располагался офис их с Ворфитом агентства с названием, говорившим само за себя, «КАДРЫ». Одновременно с ремонтом здания, предназначенного для лечебницы, Т.Т. начал ремонт приобретенного им особняка, в котором до революции, якобы, жили его предки, как ему было сказано в риэлтерской конторе. Но главным его проектом, в связи с появлением у него больших финансовых возможностей и занимавшим его мысли в это время, было строительство детского дома нового типа. Для обустройства этого детдома Т.Т. подыскал брошенные здания переставшей существовать мебельной фабрики и расположенного рядом с ней пустующего общежития. Он выкупил эту недвижимость у муниципалитета и занялся ремонтом и переоборудованием этих помещений для комфортного жизнеустройства осиротевших детей: в стране, в связи с экономическими неурядицами и падением нравов, появилось много обездоленных ребятишек, и заниматься ими было некому. В этом детдоме, по мысли Т.Т., должны были быть созданы все условия для полноценного развития детей, включающие в себя не только хорошую пищу, одежду и условия жизни, но также возможность выявления и реализации их способностей и талантов. Для этих целей в детдоме должны были работать студии живописи, музыки, пения, хореографии, спортивные секции, благодаря которым, дети, повзрослев, могли продолжить обучение в соответствующих высших учебных заведениях. Трудовые классы при детдоме должны были обеспечить, успешно окончивших их, сертификатами соответствующих рабочих специальностей. По наивности, Т.Т. предполагал, что получение учебным заведением от государства аккредитации на выдачу сертификатов по специальностям плотника, повара, парикмахера или портного требует только наличия преподавателей и технического оборудования соответствующего профиля, но он сильно заблуждался. Сначала Т.Т. попытался сам пробиться сквозь бюрократическую паутину, не позволявшую ему, как частному лицу, открыть учебно-воспитательный комплекс для детей-сирот. Помыкавшись по разным инстанциям и убив на это уйму времени, он уже был готов отказаться от своей затеи, но тут ему на помощь пришла его юрист, молодая, энергичная девушка по имени Варвара. Она смогла помочь Т.Т. добиться лицензии на открытие им лечебницы или, скорее, центра реабилитации для людей, попавших в сложные, жизненные обстоятельства, причем без всяких взяток. Как только Варвара загорелась идеей Т.Т. и поняла сказочную простоту создания маленького «города Солнца» для отверженных, остановить ее уже никто бы не смог. Пока Варвара искала юридические пути реализации их проекта, Т.Т., тратя все выручаемые им от западных фирм деньги за найденных для них специалистов, заканчивал ремонт и оборудование нового и цивилизованного пристанища для беспризорников и «безнадзорников». Полгода Варвара ходила по различным инстанциям, разыскивала лучших преподавателей и мастеров, обивала пороги государственных организаций, ответственных за образовательные учреждения, и наконец добилась того, что на средства некоего мецената (имя Т.Т. не должно было фигурировать в документах) было разрешено открыть детский дом, совмещенный с центром творческого и трудового воспитания нового типа, для детей-сирот и детей из неблагополучных семей. В уставе этого нового заведения было специально оговорено, что принимаемые на работу воспитатели и преподаватели, должны будут проходить квалифицированное психологическое обследование. Т.Т. поблагодарил Варвару и выписал ей большую премию, но она отказалась от нее:

– Считайте, что я просто внесла в это благое дело свои «пять копеек». Да, и полученная аккредитация будет действовать только пять лет, потом ее опять надо будет пробивать.

Т.Т. подумал о том, что у него есть, как был и у его отца в свое время, ангел-хранитель по имени Варвара.

В начале Т.Т. каждую неделю посещал детдом и проводил много часов в беседах с персоналом и детьми. Результатом этого общения явилось несколько увольнений, после которых жизнь детей в этом богоугодном заведении наладилась. Кроме того, Т.Т. после некоторых раздумий решил, что в этих классах могли бы, но уже за небольшую плату, заниматься дети из обычных школ. Это привело к образованию очереди из желающих.

Некоторое время спустя, те самые чиновники, которые больше всего сопротивлялись начинаниям Т.Т., стали водить в этот детдом делегации для демонстрации новейших достижений в воспитании и обучении подрастающего поколения.

Высшие сферы

– Как ты думаешь, если Т.Т. самоустранится из этой деятельности, долго эти дети будут также опекаемы и оберегаемы от жестокой реальности, как при нем? – Спросила одна светлая сущность другую.

– Думаю где-то год, может быть полтора. Он идеалист и романтик. Люди, все без исключения, воспринимают других со своей точки зрения и своего понимания жизни. Даже теперь, когда он может улавливать доминирующие влечения души людей, движущие мотивы их поведения и даже читать их мысли, он все равно верит, что может исправить разруху и нигилизм в их мозгах. Его очень занимает вопрос о том, что является главным в формировании личности – наследственность или воспитание. Именно поэтому его так интересуют дети.

– Вторгаясь в эту область, он рискует стать объектом, как восторженного поклонения, так и абсолютной ненависти, следствием которой могут стать попытки его физического уничтожения.

– Не рискует только тот, кто ничего не делает. Хотя ты прав, вокруг детей всегда вращается много всякой нечисти.

– Имеются у тебя какие-нибудь мысли на этот счет?

– Пока никаких, но думаю, что можно будет использовать специалистов из человеческого сообщества.

– Это опасно, Т.Т. догадается.

– Мне кажется, он давно догадывается, что действительность представляет собой совсем не то, чем кажется. А ты, мой друг, озабочен совсем не теми проблемами – главное, чтобы об этих возможностях не прознали злодеи.

– Кстати, что ты думаешь по поводу омоложения и значительного возрастания числа педофилов. Насколько я понимаю, этим пристрастиям обычно подвержены немощные старцы.

– Всегда находились и молодые, но ты прав, сейчас это стало массовым явлением. Существуют разные мнения на этот счет: отсутствие веры в Бога и страха наказания, искусственная среда обитания и избыток информации и т.д. Мне кажется, все эти гипотезы скрывают одну простую истину: современным людям, в силу самых различных причин, вплоть до перенаселения планеты и остывания солнца, не хватает психической и физической энергии. Особенно, этот недостаток внутренней энергии катастрофически сказывается на мужской части населения, так как любому самому затравленному и забитому мужчине-самцу жизненно необходимо удовлетворять свои потребности в том, чтобы владеть и доминировать.

– И ты еще упрекаешь темных братьев в цинизме…

– А ты будешь спорить с тем, что пороки являются, как правило, следствием психической слабости или нравственной неразвитости? Это же общее место в психологии, что безволие или душевная слабость приводят человека к его подчинению плотским желаниям или, как, говорили прежде, к животным страстям, оскорбляя при этом невинных зверей, живущих в соответствии со своей биологической природой.

***

Как только в городских новостях сообщили об открытии нового чудо-дома для сирот, к его директрисе зачастили люди, желающие стать приемными родителями. Обо всех таких случаях она сообщала Т.Т., который всякий раз лично беседовал с каждыми претендентами на роль мамы и папы и, соответственно, с ребенком которого они хотели усыновить или удочерить. Т.Т. разработал процедуру усыновления: для начала будущие родители должны были приезжать и проводить время с ребенком в детдоме, затем в течении нескольких месяцев забирать его на выходные к себе домой и если ребенок, и приемные родители находили общий язык, и они все согласны были стать одной семьей, только тогда оформлялись документы. Обычно, люди не возражали против такой программы действий, но находились и несогласные. Такими оказывались обычно люди с психологическими проблемами. На протяжении полутора лет с момента открытия детдома в конце 1992 года несогласными оказались пары, в которых мужья были один скрытым педофилом, второй жестоким властолюбцем и в третьей была жена со склонностью к садизму. Парам, в которых присутствовал хотя бы один социопат, Т.Т. отказывал и пытался объяснять, что дети не облегчат их проблемы, а наоборот усугубят их. Эти люди пытались через суд добиваться желаемого, но Варвара выигрывала все эти процессы с легкостью.

Однажды летом 1994 года заведующая детдомом сообщила Т.Т. о людях, желающих срочно усыновить маленького мальчика. Т.Т. встретился с ними в тот же день после полудня. Они оказались бездетной парой, мечтающей заменить какому-нибудь ребенку родителей. Т.Т. сразу заметил, что-то неладное в их поведении. Немного пообщавшись с ними, он уже не сомневался, что их брак – фикция, скрывающая договорные отношения между пожилым уголовником и бывшей проституткой. Т.Т. после нескольких дежурных фраз сообщил им, что, к сожалению, этого мальчика хотела бы усыновить другая семья (это было правдой) и, поскольку, та семья была первой, то им придется остановить свой выбор на каком-нибудь другом ребенке. Через три дня эта же «сладкая парочка» встретилась с Т.Т., уверяя его в том, что они отговорили эту другую семью от претензий на мальчика. Т.Т. насторожила эта их настойчивость заполучить именно этого ребенка. Он предложил им встретиться с мальчиком в его присутствии, и понаблюдал за реакцией ребенка на будущих, приемных родителей. Пятилетний малыш равнодушно посмотрел на подаренного ему плюшевого мишку и сказал, что он хочет других папу и маму, и горько расплакался. Т.Т. сказал, что принуждать ребенка к общению он не будет, и попросил их немедленно уйти. Побледневший и злой «усыновитель» пообещал Т.Т. большие неприятности и удалился под руку со своей нарочито скромно одетой супругой. Т.Т. и не сомневался в том, что они его ждут, поскольку в мозгу этого доброго «самаритянина» фонтанировали мысли о нападении и похищении ребенка, и убийстве этого наглого докторишки. Через два дня, ночью на детский дом действительно было совершено вооруженное нападение, но детей там не оказалось, они были отправлены на экскурсию по «Золотому кольцу России», а вместо них участников налета ждали омоновцы. В результате допроса следователь выяснил, что трое бандитов, участвовавших в нападении, были наняты неким обманутым папашей, бывшая жена которого якобы сдала их сына в детдом. Обманутого отца так и не нашли.

Примерно в тоже время, на лечение в психиатрическую больницу поступил новый больной: невысокий, боязливый, с лихорадочно горящими глазами сорокалетний мужчина, страдающий манией преследования. Когда Т.Т. осматривал его в первый раз, он назвался Павлушей и, схватив Т.Т. за руку, сказал, что только рядом с ним, он чувствует себя в безопасности. С этого времени, как только Т.Т. появлялся в больнице, Павлуша не отходил от него ни на минуту. Т.Т. даже пришлось поставить ширму в своем кабинете, чтобы Павлуша мог спокойно дремать на стоящем за ширмой диване, пока он принимает посетителей. Все потешались над тем, как Павлуша, озираясь с опаской по сторонам, не отставал от Т.Т.: он сидел рядом с ним в столовой, сопровождал его в саду и ожидал около туалета.

Прошла неделя после неудачного налета на детдом, когда в больнице появился новый санитар: довольно упитанный мужчина с несоразмерно длинными руками, крючковатым носом и подозрительным взглядом глубоко сидящих глаз. Через три дня после устройства на работу санитар, подкараулив в саду прогуливающегося там Т.Т., набросился на него с ножом и тут, всего страшащийся Павлуша, ловко и стремительно сбил с ног этого здоровяка и заломил ему руки за спину. Сидя верхом на санитаре, Павлуша торжествующе поглядывал по сторонам. Когда следователь допрашивал несостоявшегося убийцу, то выяснилось, что он был нанят тем самым «усыновителем» и план преступления у него был безукоризненным и казался очень простым в осуществлении. Санитар собирался убить Т.Т. и свалить вину на этого вечно болтающегося рядом «психа» Павлушу. Единственное, что он не учел, что Павлуша владел приемами самбо. В результате заказчик и исполнитель оба угодили в тюрьму, а Павлуша как-то сразу перестал страдать манией преследования и покинул больницу, оставив Т.Т. свои адрес и телефон.

Впоследствии, как выяснилось из допроса жены «усыновителя», им была известна история бедного мальчика. Как следовало из сопроводительных документов, он был сыном наркоманки умершей от передозировки. Но в этих документах не упоминалось ничего об отце этого мальчика, а им был незаконный сын владельца крупной строительной компании. В свое время он собирался жениться на школьной подруге, с которой они уже жили вместе, но тут появился красавец с накаченными бицепсами и увел его невесту. Брак его подруги закончился разводом, почти сразу после рождения сына. Растить ребенка ей помогала ее мать. Сын рос озорником, и доводил свою мать и бабушку до истерик. В одну из таких сцен бабушка сказала, что надо сообщить его родному отцу, что у него есть сын-подросток, и пусть он возьмет его на воспитание. Его мать ответила, что она не будет во второй раз разрушать жизнь хорошему человеку, а в том, что сын растет таким хулиганом, виновата она, ее грех. После этого разговора сын добился от бабушки признания кто его отец и захотел узнать, где он теперь и чем занимается.

Когда он повзрослел, то нашел себе подружку-наркоманку, которая сначала курила «травку», а после рождения их ребенка, из-за депрессии, подсела на героин. На этой почве ему пришлось подружиться с бандитами. Парень тащил деньги на наркоту у матери и бабушки. Через три года такой жизни, бабушка, а затем, вскоре после нее и мать отправились к праотцам. Денег, заработанных на разгрузке вагонов, парню едва хватало на еду. «Усыновитель» иногда помогал ему с наркотой, сделав своим вечным должником. Когда подружка умерла и сына забрали в детдом, уже парню потребовались наркотики, и он был готов на что угодно ради дозы. В одну из своих ломок он рассказал своему благодетелю, что его папаша скоро «бросит кони» и все его богатство отойдет к нему, поскольку детей у его отца не было, а его жена недавно умерла. «Усыновитель» сблизился с парнем и тот поведал ему, что мечтает о том, чтобы, разбогатев, забрать сына из детдома. Он рассказал своему новому приятелю и о матери ребенка, погибшей от наркоты, и о том, что сейчас «слава Богу» его сын в хорошем детдоме. После этого, по совету своего нового друга, он сделал тест ДНК, на случай, если кто-то начнет отрицать его права на наследство. Оригинал результатов теста парень отдал на хранение своему покровителю. Эта доверчивость и откровенность стоили ему жизни, так как теперь он не был нужен своему умному приятелю. «Усыновитель» быстро нашел себе подходящую пару из бывших подружек, и они вместе решили провернуть нехитрое дело по усыновлению брошенного ребенка, а затем завладеть наследством его деда.

Т.Т. посетил владельца строительной компании и выяснил, что слухи о быстром уходе того из жизни сильно преувеличены: владелец был шестидесятилетним, вполне здоровым, но впавшим в «черную меланхолию» после смерти жены, человеком. Когда он услышал о том, что у него есть внук, он тут же собрался с Т.Т. на встречу с ним. Мальчику родной дед сразу понравился, он залез к нему на колени и стал рассказывать о том, как он недавно вместе с взрослыми ребятами ездил на автобусе по разным городам. Варвара похлопотала, чтобы усыновление ребенка дедом было оформлено в кратчайшие сроки. Дед, со своей стороны, открыл счет с суммой, позволявшей с процентных отчислений от нее, оплачивать зарплаты всего персонала детдома. Кроме того, он предложил Т.Т. сотрудничество с его строительной компанией, и о предоставлении вакансий выпускникам курсов маляров и штукатуров, которые он мог бы организовать в детдоме. Т.Т. с радостью согласился: прибыли от его «торговли специалистами» неуклонно уменьшались.

Глава 2

Девушка по имени Люба

Люба была из интернациональной семьи: в ее отце смешались татарская и русская кровь, дед со стороны мамы был армянином, бабушка была наполовину полячка, а наполовину немка. Отец Любы потерял родителей в первый год войны, его вырастила бабушка, которая верила в Аллаха и пророка его Мухаммеда. После окончания торгового училища он устроился экспедитором на ювелирный завод и вместе с охранниками, сопровождал курьера, доставляющего золото с приисков Якутии. Дед Любы со стороны мамы работал мастером на этом заводе. Его жена – бабушка Любы, работала в цехе огранки драгоценных камней. Оба они были первоклассными специалистами и их фотографии постоянно находились на доске почета. На очередной юбилей Любиного деда были приглашены почти все сотрудники завода, в том числе и молодой экспедитор. На этом празднике будущий Любин отец и познакомился с ее будущей мамой – дочерью юбиляра. Любина мама была на год моложе ее отца и закончила то же торговое училище, что и он.

Было непонятно, чьи гены сказались на внешности Любы. Лицо ее отца было покрыто рыжими веснушками, он был светловолосым и голубоглазым. Мать Любы, будучи дочерью черноглазого, кудрявого брюнета и сероглазой блондинки, не была не блондинкой, не брюнеткой, у нее были темные, зеленые глаза и тонкие, прямые, темные волосы. Люба, в отличие ото всех них имела яркие, светло зеленые глаза, абсолютно белую кожу и волнистые, золотистые волосы. Она с детства отличалась особой привлекательностью и, хотя это радовало ее родных, это же заставляло их опасаться за ее судьбу.

Любу воспитывали в строгости. Отец внушал ей, что если девушка до брака потеряет свою девственность, то не один приличный мужчина на ней не женится, что семейные дела нельзя обсуждать с посторонними и что скромность и трудолюбие являются главными достоинствами любого человека. Любина бабушка, будучи ревностной католичкой заставляла Любу читать библию и евангелие. Делала она это в тайне от зятя, так как отец Любы, обиженный на Аллаха за раскулачивание его деда с бабкой и гибель родителей, остался атеистом даже после того как все ранее проповедующие отсутствие Бога комсомольцы и коммунисты после перестройки разбежались по разным религиозным убежищам в поисках защиты от общественных катаклизмов. Он был твердо уверен, что никакая религиозная конфессия не превратит нечестивца в праведника, и часто спорил на эту тему со своей тещей.

Кроме того, Любу с детства окружала атмосфера тайн и секретов. Все это сделало ее малообщительной и скрытной. Она никогда не принимала участия в школьных мероприятиях и, хотя, она поддерживала отношения со всеми – она ни с кем не была дружна. Из желания как можно меньше привлекать к себе внимания, она училась гораздо хуже своих способностей. Она даже специально делала ошибки в контрольных и диктантах, и писала нарочито короткие сочинения. Ее учительница по русскому языку и литературе была очень удивлена, узнав, что Люба поступила на филологический факультет педагогического института.

Люба всегда подозревала, что с ее семьей не все в порядке, и она не ошибалась. Ее дед вместе с его другом, курьером разработали почти безотказную схему параллельного частного производства золотых украшений и сбыта их, как невостребованных, через ломбард. У них был свой человек в артели. Когда старый курьер умер от инсульта, дед привлек к этой деятельности зятя. Работали они очень осторожно и аккуратно, никогда не перебарщивали ни с количеством перевозимого «левого» золотого песка, ни с количеством произведенных по «левой» украшений. Все заработанные деньги они раскидывали маленькими суммами по разным сберкассам. Отец Любы, понимая, что рано или поздно их арестуют, приобрел автомобиль марки «Волга» и поставил ее в сарай полуразрушенного дома в деревне, купленного, также как и автомобиль, на имя его двоюродного брата – горького пьяницы, который за бутылку отдал ему на время свой паспорт. Там же он припрятал большую часть заработанных денег и часть золотого лома.

Этот бизнес просуществовал почти пятнадцать лет безо всяких сбоев, но как раз, когда они решили прекратить заниматься этим, их раскрыли. Причина была банальной: их человек в артели подрался с подельником и тот настучал на него в милицию. Отца Любы, когда он возвращался из своей последней командировки, арестовали при выходе из самолета, при нем нашли неучтенный золотой песок и несколько алмазов. Следствие шло больше полугода. Были найдены все вклады, все запасы золотых украшений и брильянтов, спрятанных в квартире деда. Все семейство вместе с их подельником из артели получили по десять лет в колонии общего режима, с конфискацией всех денег и ценностей, включая телевизоры, радиоприемники, холодильники, мебель и личные украшения. Люба боялась выходить на улицу, ей было страшно и одиноко. Она решила бросить институт и уехать из города. Она так бы и сделала, но ей не дал совершить эту роковую ошибку старый друг ее деда – крупный авторитет среди бандитов города, по кличке Цыган. В день, когда Люба должна была уехать, в квартиру ее родителей позвонили два бритых наголо парня в кожаных куртках, взяли ее чемодан и пригласили проехать с ними. Они привезли ее в дом Цыгана. К ним вышел представительный, пожилой мужчина с черными, с проблесками седины, кудрявыми волосами и выразительными, карими глазами. Люба даже подумала, что это тот самый знаменитый, цыганский певец Николай Сличенко. Мужчина улыбнулся, заметив изумленный взгляд Любы, и сказал:

– Да, почти все нас путают. Но ты должна помнить дядю Мишу – друга детства твоего деда. Я играл с тобой, когда тебе было целых три года.

Он опять улыбнулся и заметил:

– Надо сказать, с тех пор ты сильно подросла, хотя и осталась такой же красавицей.

Потом он пригласил ее сесть и сам уселся напротив нее.

– Как ты выдерживаешь все это? – Спросил он, глядя на нее с искренним сочувствием. Люба смешалась, всхлипнула и расплакалась. Он был первым, с кем она разговаривала с момента ареста всей ее родни. Один из громил налил воды в стакан и дал его Любе, она поблагодарила его. Успокоившись немного, она сказала, что собирается уехать в другой город, где ее никто не знает.

– А как же институт? – спросил дядя Миша.

– Думаю, что не смогу выдержать косых взглядов и шепота за моей спиной. Да и жить мне не на что, надо будет найти работу.

– Хорошо, мы подумаем с тобой об этом завтра.

В это время в комнату вошла среднего возраста, полноватая, розовощекая брюнетка в цветастом халате и возмущенным голосом произнесла:

– Долго вы будете мучить бедную девушку расспросами. Ей необходим отдых. Пойдем, милая со мной, зови меня тетей Розой. Я покажу тебе твою комнату.

Домашний, уютный вид этой женщины подействовал на Любу успокаивающе, она покорно встала и пошла с ней в другую комнату. В эту ночь, впервые с момента ареста ее семьи, она спала, не вздрагивая от каждого шороха, и проспала до шести часов вечера следующего дня. Как только Люба встала с постели, в ее комнату вплыла тетя Роза и пригласила ее поужинать. За накрытым столом сидели дядя Миша и еще один мужчина, оказавшийся проректором по хозяйственной части института, в котором училась Люба. После ужина проректор отдал Любе бумаги на вселение в комнату в общежитии и сказал, что она теперь назначена на должность помощника коменданта, отвечающего за соблюдение чистоты, и установленных правил поведения студентов в общежитии. Дядя Миша в ответ на благодарность Любы сказал, что помог ей, не совсем бескорыстно, так как он хотел бы иметь доступ в опустевшие квартиры ее родителей и дедушки с бабушкой с тем, чтобы с одной стороны следить за их состоянием, а с другой иногда использовать их для расселения иногородних гостей. Люба без возражений вручила ему ключи от обеих квартир. На следующий день она переехала в свою комнату в общежитии.

Ее работа была настоящей синекурой: среди студентов ходили слухи о том, кто она такая и, побаиваясь ее преступных связей, они беспрекословно выполняли ее требования. Никогда еще в этом общежитии не было такой чистоты и дисциплины. Еще одним плюсом было то, что настало время работы над дипломом, и ей не надо было ходить на лекции и семинары. Она практически не встречалась со своими однокурсниками, и эта изоляция шла ей на пользу. Ее душевное равновесие восстанавливалось, тем более, что и отец с дедом, и мама с бабушкой писали из тюрьмы, что у них все нормально: везде люди – везде жизнь. Дед стал уважаемым человеком, поскольку у него появились клиенты и из арестантов, и из охраны. Охранники и арестанты притаскивали ему сломанные, серебряные, медные, иногда золотые украшения и он, с помощью обычной газовой горелки и одного алмазного резца приводил их в порядок.

Начальник колонии быстро сообразил, какую выгоду он может извлечь из этой ситуации. Администрация привлекла Любиного деда, а затем и ее отца к производству ювелирных украшений из отходов электронной промышленности. Начальник вышел на одного из «мусорных королей», работниками которого были бомжи, добывавшие на мусорных свалках пригодные для продажи вещи. «Королю» доставались гроши за поставку сломанных электронных приборов. Оплатой труда деда и отца Любы были некоторые привилегии в условиях содержания и качественная пища: теперь они жили в отдельной камере и питались из столовой охраны. Они были снабжены необходимым оборудованием и отдельным помещением для работы. Отец Любы занимался извлечением драгоценных металлов из батареек, радиоприемников, телевизоров и тому подобного, а дед делал из них изящные цепочки, кольца, кулоны. Украшения из колонии сбывались на барахолках. Не уступавшие в качестве фабричным, вещи по сниженным ценам хорошо продавались. Бизнес приносил неплохие деньги, достававшиеся, как и положено, руководству колонии. Эта «пищевая цепочка» просуществовала пять лет, пока дед Любы не умер за своим рабочим столом. Его похоронили с почестями: начальник тюрьмы высказал искренние слова сожаления об уходе из жизни замечательного мастера своего дела. Начальник не был злым человеком, он посодействовал досрочному освобождению Любиного отца из тюрьмы, а через полгода, в конце 1990 года, освободили его жену и тещу по президентскому указу о помиловании осужденных за экономические преступления.

В один из погожих дней в начале апреля Люба, вернувшись с празднования дня рождения тети Розы, услышала шум на кухне этажа, на котором находилась ее комната. Она вошла туда и увидела компанию подвыпивших студентов-заочников и молодого, интеллигентного мужчину приятной наружности, но тоже слегка нетрезвого. Она их разогнала и перед сном опять вспомнила этого, как она его окрестила, «аристократа». Когда на следующий день он ей представился, она честно ответила ему, что она дочь преступников. Она ждала, что он тут же заспешит от нее прочь. Но это признание не произвело на него никакого впечатления. Как ей показалось, он вообще не обратил на это внимания: он, восхищенно и не отрываясь, смотрел на нее. Она согласилась с ним пройтись, и была удивлена уважением, какое он выказывал ей, и восхищена его способом, выражать свои мысли. Никогда прежде она не встречала таких высоко образованных и хорошо воспитанных людей. Она чувствовала себя грубой и примитивной по сравнению с ним, и это чувство только усугублялось от его восторженных взглядов, направленных на нее. Люба не могла поверить, что такой человек мог ею заинтересоваться, она не сомневалась, что когда он вернется в Москву, он ее забудет. Но он не забыл: в мае он опять приехал все такой же восторженный и влюбленный. Когда, волнуясь, он сделал ей предложение, она, просто, не могла отказать ему. Он показался ей таким беззащитным и беспомощным перед ней. Но в душе ее все еще копошился «червь сомнения»: история Золушки не могла быть реальной в том мире, в котором она жила.

Наступил июль, Люба успешно защитила диплом, и поскольку жилья у нее не было – квартира родителей была конфискована, она после получения диплома отправилась в пункт своего назначения. Этим пунктом оказался вполне себе приличный районный центр на юге России, недалеко от Черного моря. Ей предоставили комнату в общежитии. У нее самой были накоплены деньги, еще и тетя Роза добавила приличную сумму со словами:

– Твой дед всю жизнь дарил мне дорогие украшения, неужели, я оставлю без помощи его внучку.

Затем она обняла Любу и добавила:

– Надеюсь, ты найдешь там свою судьбу и будешь счастлива.

Впереди у Любы было полтора месяца отпуск, и она отправилась отдыхать на море «дикарем»: сняла угол у хозяйки частного дома и, исключая время «сиесты» с двенадцати до четырех, целыми днями пропадала на море вместе с двумя сверстницами, с которыми познакомилась в первый день на пляже. Людмила и Света приехали из Иванова – «города невест». Им приходилось добираться на пляж на автобусе, так как не удалось найти дешевой комнаты поближе.

В один из дней к ним подошел высокий, атлетического сложения, симпатичный парень и попросился присоединиться к их компании. Люда и Света с радостью согласились, Люба промолчала. Парня звали Вениамин, он приехал из Таллина, в гости к своему дяде. Вениамин начал с того, что показал девушкам несколько карточных фокусов, затем они начали играть в дурака, игру сопровождали веселые шутки как девушек, так и Вениамина, в перерывах они пару раз искупались и Вениамин угостил их всех мороженым и лимонадом. Время пролетело незаметно. Обычно, девушки шли на обед в двенадцать, в этот день они собрались уходить только в два часа по полудню. Перед расставанием Вениамин пригласил всех на танцы в соседний санаторий. Люда и Света согласились, а Люба отказалась. Она считала, что не может развлекаться с другими парнями: это было нечестно по отношению к ее жениху. Люба в половине пятого опять вернулась на пляж, расстелила махровое полотенце, улеглась на него, накрыла соломенной шляпой голову и через некоторое время задремала. Проснулась она оттого, что кто-то вытягивал из-под ее ног, полотенце, быстро повернувшись, она увидела Вениамина, который усаживался на ее лежанку.

– Разве ты не знаешь, что спать на солнце вредно, – сказал он и постарался стряхнуть песок с дорогих, кожаных туфель. Он был одет в серый, льняной костюм и светло-голубую рубашку. От него веяло дорогим дезодорантом.

– Что ты тут делаешь? – Спросила Люба.

– Хочу уговорить тебя пойти со мной на танцы, – сказал Вениамин, внимательно посмотрев на нее. Он совсем не походил на того беззаботного парня, который развлекал их весь день.

– Не получится – я не умею танцевать, – ответила Люба, испытывая некоторую тревогу от его присутствия и пристального взгляда.

– Первый раз вижу девушку, которая не умеет танцевать, не умеет играть в карты и в волейбол, и не умеет кокетничать… Ты инопланетянка? Скажи мне, чем ты занимаешься в жизни: ты работаешь или учишься? Есть у тебя какая-нибудь специальность? – Спросил Вениамин, не отрывая от нее своих изучающих глаз.

– Я закончила филологический факультет, и буду преподавать русский язык и литературу.

– Тогда ответь мне, почему я не нравлюсь гуманитариям? А именно, одному из гуманитариев, по имени Люба.

– Первый раз вижу парня, который удивлен тем, что не все девушки становятся его поклонницами.

– Я не требую поклонения, но не понимаю твоего отрицательного отношения ко мне. – Опять очень серьезно сказал Вениамин.

– Я не испытываю к тебе не отрицательных, не положительных чувств, и я, вообще, против случайных знакомств, – сказала Люба.

– Правильно говорили поэты, что красивые розы всегда с шипами, – театрально произнес Вениамин, легко поднялся и, уже уходя, добавил:

–До свидания, инопланетянка. Надеюсь, ты еще не собираешься улетать на свою планету?

– Пока не собираюсь, – ответила Люба и запаниковала, разговор с Вениамином нарушил ее покой. Разница между юношескими, восхищенными взглядами, которыми одаривал ее Т.Т. и тяжелым, с плохо скрываемым желанием, неотступным взглядом Вениамина тревожила ее. Никогда еще ни один мужчина не пытался так откровенно соблазнять ее.

На следующий день Люба шла на пляж с некоторым опасением, но Вениамина на море не было, он появился только через два дня после их разговора и начал выказывать явное предпочтение Свете. Люба успокоилась, хотя и ловила иногда, направленные на нее взгляды Вениамина. Всю неделю повторялся один и тот же сценарий: купание, игра в карты и волейбол, а вечерами Вениамин, Люда и Света отправлялись куда-нибудь развлекаться, а Люба оставалась дома читать какой-нибудь детектив. В один из дней Вениамин пригласил всех девушек на чествование местной, мужской сборной по волейболу, которая одержала победу в региональных соревнованиях. Торжество должно было проходить в следующую пятницу, в ресторане недавно открытой, роскошной по тем временам гостиницы. В программе вечера были: короткая торжественная часть с вручением победителям ценных подарков, праздничный ужин с одновременным выступлением популярной группы «Синяя птица» и еще нескольких известных артистов. Закончиться праздник должен был танцами под музыку местного вокально-инструментального ансамбля.

В четверг Вениамин вручил Светлане и Людмиле красиво оформленные приглашения. И, поскольку, они жили рядом с той самой гостиницей, то они должны были просто прийти в назначенное время со своими приглашениями в ресторан. Люба, которая никогда не бывала на эстрадных концертах знаменитостей, не считая двух посещений театра Оперы и балета в родном городе вместе с классом, на этот раз приняла приглашение пойти вместе со всеми. Вениамин пообещал заехать за ней в пятницу, ближе к пяти часам вечера. После возвращения с пляжа Люба сообразила, что не сообщила Вениамину ее адреса.

Глава 3

Генерал Толоконников

Генерал Толоконников происходил из семьи пламенных революционеров. Его дед был мастером в цехе фабрики по изготовлению железнодорожного оборудования. Судя по его рассказам, их предки были из московских стрельцов. Семья была вполне зажиточной и благополучной, но их старший сын Григорий еще в гимназии подпал под влияние идей коммунизма и стал активным членом группы марксистов. Мать генерала Толоконникова, наполовину полячка, наполовину француженка, дочь учителя гимназии, в это же время стала проповедовать феминизм и тоже попала в группу к марксистам. Когда они сошлись, они даже не думали регистрировать свой брак. В 1920 году у них родился первый сын, которого назвали Петром, а через год второй сын – Геннадий. В это время шла гражданская война и оба родителя, оставив детей на попечение бабушек, отправились воевать против «белой сволочи». Мать погибла, а отец после ранения вернулся домой и стал ловить бандитов и врагов народа. Его старший сын Петр, повзрослев, пошел по стопам отца, поступил в школу милиции, а младший – Геннадий, еще учась в школе, начал живо интересоваться обществоведением и политической жизнью страны. К началу второй мировой войны он, несмотря на свою молодость, был уже вторым секретарем партийного комитета той самой ткацкой фабрики, на которой работал их дед. Когда началась вторая мировая война, Толоконников старший был направлен на фронт в качестве руководителя группы СМЕРШ, подчиненной непосредственно наркому контрразведки. Его старший сын Петр, к этому времени, дослужился до должности старшего оперуполномоченного в районном отделении милиции и был отправлен на войну в звании лейтенанта. После войны он был уже в звании полковника и был назначен на должность начальника отделения милиции, в котором работал до войны. Его отец был повышен до заместителя наркома, а его младший брат был первым секретарем райкома и у него уже были жена и сын. Толоконников отец считал, что главным в жизни, кроме борьбы за построение коммунизма на всей Земле, является семья. В этом его мнение в корне расходилось с уверенностью одного из отцов коммунистической теории Ф.Энгельса об отмирании семьи, как пережитка капитализма. Его сыновья – Петр Григорьевич и Геннадий Григорьевич придерживались тех же взглядов, что и отец, и всегда старались во всем помогать друг другу, и стояли друг за друга стеной. Смерть Толоконникова старшего в 1949 году сдружила их еще больше, каждый делал все, чтобы поддержать другого.

В 1950 году Геннадий Григорьевич пригласил своего брата Петра Григорьевича на празднование годовщины революции во дворец культуры возглавляемого им района. На этом торжественном вечере Петр увидел девушку, заинтересовавшую его. Он был представлен ей и ее родителям самим первым секретарем райкома, его братом.

У Анастасии, так звали девушку, было удивительно красивое лицо, в выражении которого не было ни капли грубости. Это выражение можно было бы назвать кротким, если бы оно не сочеталось со спокойным достоинством ее манер и холодностью, иногда сквозившей в ее больших, карих глазах. Толоконников начал каждый день провожать ее на работу и с работы, приглашать на танцы, в кино, в ресторан. Она была непреклонна и все время повторяла, что он ей не нравится и, что он напрасно тратит свое время. В конце концов, он пригрозил ей, что ее родители, будучи «осколками буржуазии и дворянства», могут оказаться за решеткой как враги народа. Промучившись неделю в тяжелых раздумьях о несправедливости мира, она решила не портить остаток жизни людям, заменившим ей родителей и согласилась выйти замуж за этого упрямого, мрачного и, как ей казалось, подлого человека. Она думала, что со временем сумеет вырваться из его «железных объятий», не навредив приемным родителям. Петру же в тот момент казалось неважным, каким способом он добьется своего, он был уверен, что его любви хватит на двоих.

В 1952 году Петр Григорьевич получил звание генерала, должность начальника отдела в министерстве внутренних дел и у него родился сын, которого назвали, по требованию жены, Вениамином. Только потом генерал узнал, что это имя в переводе с еврейского означает «сын смерти»: так Иаков назвал своего второго сына от Рахили, своей любимой жены, которая умерла при родах. У Анастасии, вернувшейся из роддома, не было ни желания заниматься ребенком, ни желания жить. У нее началась депрессия, усугубившаяся тем, что ее приемные родители один за другим отошли в мир иной. Генерал нанял кормилицу сыну и начал узнавать у знакомых о самых лучших отечественных психиатрах. Ему посоветовали Тихонина А.Ф., и он отвез жену в больницу, где тот работал. Анастасию поместили в лучшую отдельную палату, и медсестра побежала за доктором. Через пару минут в палату вошел худой, небритый мужчина в помятом белом халате. Находившийся в это время, в палате генерал хотел уже возмутиться, что какие-то подозрительные типы болтаются по больнице, но тут тип представился:

– Я ваш лечащий врач Тихонин Алексей Федорович.

Затем внимательно посмотрел на больную, ему показалось, что что-то промелькнуло в ответном взгляде ее безжизненных глаз. Он попросил генерала удалиться и еще раз взглянул на бледную, красивую женщину с потухшими глазами. Она пошевелилась и спросила:

– У вас была младшая сестра Анастасия?

Когда А. Ф. услышал этот вопрос, он сел на табурет и выдохнул:

– Неужели…

Алексей Федорович рассказал Анастасии, как долго он ее разыскивал, как узнал о ее смерти от тифа. Как он узнал от чекиста, параноика, попавшего к нему больницу о расстреле их родителей и сестры. Когда он рассказывал про этот эпизод, его лицо исказило выражение отчаяния и беспомощности. После долгих расспросов, радостных и печальных воспоминаний, оба замолчали и задумались. Он должен был уходить. Он еще раз взглянул на вновь обретенную сестру и сказал:

– Смотри не умирай, вечером я опять зайду.