Помоги проекту - поделись книгой:
Уже за полночь Энди поднялся к себе в комнату. Здесь все осталось как есть – даже недоструганный свисток из веточки акации лежал на столе, мама только заботливо убрала стружку.
Энди не было здесь всего четыре месяца, но все уже казалось каким-то чужим, и в тоже время своим, знакомым и родным. От нахлынувшей тоски по беззаботному детству, по родителям и дому, а может, и от усталости, Энди повалился на кровать, лицом в подушку. И только после этого дал волю слезам.
Ему было холодно. Очень холодно и сыро. Энди открыл глаза и увидел, что лежит на арбузном поле – на самом его краю. Необъяснимый страх и холод сковал его тело. Собрав всю волю в кулак, он повернул голову в сторону и увидел, как по полю, сквозь метель, к нему ковыляет Арбузный Джек.
Оскаленный в вечной ухмылке рот его не шевелился, но до Энди доносились слова. Этот хриплый, надтреснутый голос наводил на него еще больше ужаса.
– Почему, почему ты не пришел к нему… Почему ты бросил его…. Он остался совсем один, – хрипело пугало, медленно надвигаясь на Энди, заслоняя собой весь мир.
– Я не хотел! Пожалуйста, прости меня! – Энди плакал навзрыд. Он забыл, за что просит прощения. Арбузный Джек был все ближе. И за секунду до того, как проснуться, Энди увидел за его спиной знакомое бледное лицо и соломенную шляпу.
– Прости меня, Майкл! Прости, я не хотел!
Чего он не хотел, Энди так и не узнал, потому что в это же мгновение проснулся. Окно было открыто. В комнату задувал снег и пронизывающий ледяной ветер. Подушка и край простыни были мокрые насквозь.
Энди прошлепал босыми ступнями по настывшему полу до шкафа и достал оттуда сухую подушку. Мокрые подушку и простынь он сдернул с кровати и швырнул в угол. Проверив еще раз окно, он укутался одеялом и уснул. На этот раз без снов.
***
Энди проснулся, и первые несколько мгновений пытался сообразить, где он находится. Наконец, вспомнив, что приехал домой, блаженно вздохнул. Он как будто вернулся в детство. Ну, где же ты, мама? Где вафли и ваниль? Где горячий шоколад и папино фырканье?
Поняв, что ждать ему придется, возможно, очень долго, Энди встал с кровати и спустился на кухню. В доме было тихо – родители еще спали. Это удивило Энди: раньше они не позволяли себе такой роскоши – спать почти до десяти утра. С другой стороны, сейчас зима, хозяйства у них стало в разы меньше с тех пор, как Энди начал подрабатывать, а потом и вовсе уехал в колледж.
Что ж, это было хорошим знаком – сегодня он сам порадует родителей завтраком. Он надел фартук, и спустя сорок минут на столе дымилась гора ароматных вафель, а на плите булькал кофейник. Скорее всего, родителей разбудил шум, но Энди хотелось верить, что проснулись они от запаха вафель и кофе.
Заспанные и по-детски беззащитные, они вышли на кухню в своих смешных старомодных купальных халатах. У Энди сжалось сердце, глядя на них – только сейчас он понял, что родители стареют. За время своего отсутствия он отвык от них, и вот теперь взглянул на них совсем другим взглядом.
Отец, еще совсем недавно казавшийся крепким, как атлант, покашливал в кулак и растирал колени. Во встрепанных со сна волосах матери Энди увидел больше соли, чем перца – она была почти седая. Сердце его наполнилось нежностью и желанием быть им надежной опорой. Отогнав непрошенные слезы, он разлил по кружкам кофе, достал сироп и разложил выпечку по тарелкам.
Утро сочельника выдалось на редкость хмурым и пасмурным. Но это не испортило Энди настроения – семейный завтрак прошел в веселой болтовне и планах на Рождество. Единственная мысль, не дававшая ему покоя, была мысль о том мальчике в соломенной шляпе – Майкле.
Стараясь, чтобы голос его звучал непринужденно, он как бы невзначай задал вопрос:
– А вы не помните Майкла, с которым я играл в детстве?
– Это с тем, которому ты ночью арбуз еще носил? – засмеялся папа.
Энди смутно помнил, как крался по ночному полю с истекающим соком куском арбуза. Смех и стыд за такую нелепую детскую преданность нахлынули на него, и он почему-то покраснел. Положение спасла мама:
– Вы не так долго играли, насколько я помню. Неделю – не больше, а потом он пропал. Ты был очень расстроен.
Энди задумался, но уже через пару минут отвлекся на обсуждение рождественского ужина и елки, наряжать которую снова выпала честь ему.
Ель была куплена отцом загодя и стояла в кладовой – чтобы веточки распушились. Энди поднялся на чердак. В детстве он проводил здесь много захватывающих мгновений, разглядывая старые вещи и копаясь в материнских сундуках, представляя себя охотником за сокровищами. Вот и сейчас он замер среди балок, затянутых паутиной, вдыхая запах пыли, трухи и слежавшегося тряпья.
Стараясь не удариться головой и не зацепить пирамиды ящиков, картонных коробок и стопок журналов, Энди медленно пробирался в самый дальний угол чердака – туда, где лежала коробка с елочными игрушками.
Каждый раз открывая ее, он восхищался ими. Каждая из них была настоящим произведением искусства. Изящная выдувка, искусная роспись и монограмма мастера – ими можно было любоваться бесконечно. Осторожно спустившись с коробкой по шаткой лестнице вниз, Энди вошел в гостиную, где уже стояла елка.
Мама всегда перекладывала елочные игрушки листами старых газет, чтобы не истерлись краска и позолота. Бережно вытаскивая игрушки из бумажного плена, Энди вешал их на елку. Сняв с последних игрушек лист газеты, он оторопел. С истертого листа на него смотрел Майкл. Газета была старая, рисунок и буквы кое-где стерлись. Но он ясно видел эту старую соломенную шляпу.
Стараясь сложить воедино остатки букв, он прочел:
Энди ошарашено смотрел на листок и не могу поверить своим глазам. Выпуск датировался маем 1958 года. Это ошибка? На розыгрыш это точно не походило – таким не шутят, да и кому придет в голову проделывать такие фортели.
Ощущая внутри непонятный зуд, Энди кое-как развесил оставшиеся игрушки и пошел к матери на кухню.
– Мам, тебе ничего не нужно в городе?
– Нет, дорогой, а что ты хотел?
– Я тут вспомнил, мне нужно съездить в город… – Энди замялся. – Купить кое-что для учебы.
– Тебе обязательно нужно делать это прямо сегодня? – подозрительно посмотрела на него она.
– Да, мам, очень срочно. Я…. Забыл купить вам подарки. Эти экзамены, тесты – я просто закрутился! – ложь пришла сама собой.
– Дорогой, не стоит так переживать из-за этого, – ласково улыбнулась мама. Энди стало стыдно, что он ее обманывает. – Самый лучший подарок – твой приезд.
Но, поймав его взгляд, только вздохнула. Энди чмокнул ее в щеку и, на ходу натягивая куртку и звеня ключами в кармане, выбежал на улицу.
Оставалось надеяться, что библиотека еще работает – именно там он планировал найти тот самый номер газеты, но в более приличном состоянии.
Отец, возившийся в конюшне, выглянул в дверной проем и махнул ему: мол, давай, удачи. А Энди уже заводил мотор – ему не терпелось поскорее оказаться в городе.
***
Библиотека была еще открыта, что вселило в Энди определенные надежды. Он поздоровался с миссис Уилкинс – бессменным библиотекарем, сухонькой старушкой, разменявшей седьмой десяток. Не задерживаясь между рядами, он сразу прошел в отдел, где стоял газетный автомат. Порывшись в ящиках с пленками, он не без труда нашел там нужный моток с тем самым выпуском.
Загрузив пленку в автомат, он быстро пролистал ее до нужного места. Точно! Это был Майкл – та же шляпа, короткие вихры и курносый нос. Объявление повторялось слово в слово. Но больше никаких зацепок Энди не нашел. Разочарованный, он задумался, что делать дальше. За окном уже смеркалось, библиотека, и так не полная, когда он пришел, почти опустела. Мисси Уилкинс ходила между столами, тушила свет, проверяла, закрыты ли окна.
И тут Энди осенило: конечно, полицейский участок! У полиции не бывает праздников и выходных. Пожелав старушке счастливого Рождества, он вышел из библиотеки и быстрым шагом направился к полицейскому участку Кинг-Рут. Туда, куда должны были стекаться все данные о пропавших и найденных людях.
В полицейском участке, как Энди и ожидал, было достаточно людно. Кто-то собирался на дежурство. Кто-то только что с него вернулся. На лавочках сидели люди разной степени приличия и подпития. Один из них выглядел особенно странно – одет не по погоде, грязная свалявшаяся борода и нечесаные космы, покрасневшие глаза и безумный взгляд. Время от времени он каркал своим старческим хриплым голосом: это я, я! И заливался истеричным смехом. Энди смотрел на него со смесью отвращения и жалости.
– Не обращай внимания, малой. Безобидный старикан, пока не услышит про Японию. Тогда он начинает метаться и буйствовать так, что пару раз пришлось сажать его за решетку, – не отрываясь от писанины, сказал полицейский из-за соседнего стола.
– А почему он все время повторяет «это я»? – спросил Энди у полицейского. – И разве такие люди не должны находить в лечебнице или где там им положено быть?
– Парень, старика этого все знают очень давно – ты еще не родился, а он тут жил. Всем помогал, всегда приходил на выручку. Помнится, я совсем еще маленьким был, местные хулиганы грозились поколотить меня и отнять деньги. Кое-как я от них вывернулся и рванул к ближайшему дому, а там он как раз жил. Так он этих подростков мигом разогнал, а меня проводил до дому и все успокаивал, мол, не переживай, вырастешь – уж они получат у тебя.
– И что, получили? – вырвалось у Энди против воли.
– К сожалению, а может, и к счастью, нет. Один не вернулся с войны, двоих других прирезали в пьяной драке после выпускного.
Повисло неловкое молчание, нарушаемое лишь бормотанием старика.
– А потом, – вздохнул полицейский, – началась война. Как видишь, он вернулся, да не совсем здоровый. Жена его на этой почве бросила, и остался он один. И теперь я вместо него помогаю мальчишкам, нуждающимся в помощи. Уж не за нею ли ты пришел сюда?
– Да, мне нужна ваша помощь, мистер…. Пивзнер, – прочитал Энди табличку на его столе.
– И что же тебе нужно? Откуда ты?
– Меня зовут Энди, я с Окленд Фарм. У нас еще рядом арбузное поле есть.
– А, сынишка Акселя! Вот уж не думал, что ты такой взрослый! И когда успел вырасти? Как отец поживает? Надеюсь, с ним все в порядке?
– Да, с папой все хорошо. И с мамой тоже. Мистер Пивзнер, мне нужно узнать кое-что о пропавшем ребенке.
– Пропавший ребенок? – всполошился мужчина. – У нас давно никто не пропадал!
– Я знаю, – перебил его Энди. – Но мне нужно узнать про одного конкретного ребенка – нашелся он. – Вот, – сказал Энди, протягивая полицейскому газетный лист.
– А почему это тебя так интересует? – внимательно посмотрел на него мужчина.
– Понимаете…. – Энди опять запнулся, не зная, что сказать. И в этот раз ложь пришла сама собой. – Я учусь в колледже и пишу доклад по правоохранительной системе своего города. Ну, вы знаете, презумпция невиновности, всякие де юре и де факто, – Энди начал сыпать терминами, которые только мог припомнить после нескольких лекций юриспруденции.
Мистер Пивзнер очень долго смотрел на Энди, как бы сканируя его. Но, к чести самого Энди, он не дрогнул, не отвел взгляда и даже, как ему показалось, не моргнул.
– Ладно, если посмотреть архивы такой давности, хуже никому не станет, – наконец ответил полицейский. – Но только ничего не брать, не прятать и не записывать.
– Хорошо, мистер Пивзнер! Спасибо большое!
– Эй, Кларисса, детка! Иди сюда, – к столу подошла миловидная девушка, примерно одного возраста с Энди. – Покажи этому мальчугану архивы за 1958 год по пропажам. И не позволяй ничего записывать.
– Хорошо, папа, – ответила девушка, а потом грозно взглянула на Энди. – Пошли!
– Это что, твой отец? – спросил он Клариссу, еле поспевая за не следом.
– Да, – коротко ответила та.
– И ты тоже полицейский… то есть полицейская? – исправился Энди
– Полицейская бывает форма и машина. А я делопроизводитель. Поэтому у меня и есть допуск в архив. Усек?
Энди, не ожидая такой грубости, не нашелся, что ответить.
– Вот здесь, – показала Кларисса на полку, – все дела о пропажах, датированные 1958 годом.
Энди поблагодарил девушку и наугад взял в руки папку. Это был пропавший в январе мужчина, нашелся почти через месяц, когда промотал все деньги в казино. Следующей была женщина – найдена мертвой, февраль месяц.
Перебрав еще несколько папок, он попал на май. Вот и оно – дело пропавшего Майкла. Майкла Кука. Мальчик так и не был найден. Энди вздохнул и вернул папку на место.
– Скажи, Кларисса, а бывает так, что человек нашелся, а в дело это не занесли?
– Всякое бывает, – пожала плечами девушка. – Но, если человек находится или возвращается, родственники сами все нам рассказывают. К тому же городок маленький – шила в мешке не утаишь.
Энди еще раз вздохнул и побрел по коридору, предоставляя Клариссе, гремевшей ключами, догонять его.
В самом отделении он попрощался с мистером Пивзнером, пожелал всему отделу счастливого Рождества и вышел на улицу. Падал легкий снег, где-то рядом распевали рождественские гимны.
Поняв, что сегодня он уже ничего не добьется, Энди поехал домой. На часах было без четверти восемь.
***
Ароматы запеченной индейки, имбирного печенья и горячего глинтвейна Энди уловил еще на подъезде к дому. Отец и мать уже вовсю колдовали над праздничным столом.
– Энди, дорогой! Наконец-то ты пришел! – воскликнула мать, увидев, как он заходит в дом с подарками в руках.
– Извини, что задержался, – виновато произнес Энди. – Чем вам помочь?
– Уже все готово. Сейчас вот только индейка… – с этими словами мать убежала на кухню.
Отец раскладывал столовые приборы. Энди, отойдя к елке и притворившись, что поправляет гирлянду, как бы невзначай спросил:
– Пап, а что это за сумасшедший старик ходит по городу? Все время повторяет «это был я».
– Ааа, – протянул отец, – ты наконец-то познакомился со стариком Форрестом! Что он тебе рассказывал?
– Мне? Да ничего особенного, – смутился Энди. – Я столкнулся с ним в магазине. Я не помню, чтобы встречался с ним в детстве.
– Старик Форрест – такой же символ Кинг-Рут, как и водонапорная башня. До войны он был нормальным – семья, дети, все как у всех. А после войны он вернулся слегка не в себе. Бог знает, что он там пережил. Но иногда мог накинуться на прохожего с воплями «смерть япошкам». Но это было редко, в остальное время он был обычным работягой. А потом тут, – отец сделал многозначительное лицо и постучал пальцем по виску, – у него совсем разладилось. Жена уехала, забрав детей, а он так и остался жить один.
Тут в комнату вошла мать, неся на подносе огромную, зажаренную до хрустящей корочки, индейку:
– О чем разговор? – поинтересовалась она.
– О старике Форресте. Энди «посчастливилось» сегодня столкнуться с ним.
– Уж не тот ли это Форрест, который одно время охранял наше поле?
– Да, он самый, – кивнул отец.
– Поле? Наше арбузное поле? – Энди был ошарашен.
– Ну да, – ответил отец. – Мы в тот год только поженились с твоей мамой. Медовый месяц, все дела – сам понимаешь. А присмотреть за фермой и полем некому. Вот мы и наняли старика Форреста. Он тогда еще более-менее нормальный был, приступов этих у него почти не было.
Поделиться книгой: