Помоги проекту - поделись книгой:
– Если тебе так тяжело здесь, под командованием Шада, то почему ты не подашь рапорт о переводе?.. – негромко, словно боясь услышать ответ, спросила Асия.
Морин посмотрела на неё с удивлением. Иногда она совсем не понимала Асию.
– Знаешь, я думала об этом, – сказала она наконец. – Но, во-первых у меня же здесь ты.
Асия улыбнулась. Для неё, должно быть, эти слова много значили.
– Да и вижу эту колшарскую морду я обычно редко… Мне всего-то надо пережить три дня.
Асия чуть сжала её плечо.
– Я верю в тебя, подруга.
Морин скривилась в ответ. А ведь она даже не соврала. Ну, почти…
Этот разговор ксенобиолог с «Шамана» вспоминала, когда они с капитаном Шадом поднимались в гору, с которой можно было оглядеть окрестности. Честно говоря, Морин эти окрестности и даром не сдались – да и зачем нужно их обозревать, если есть голо-навигатор? – но колшарец настоял.
Перешагивая с одного рыжеватого валуна на другой и стараясь удерживать равновесие, Морин радовалась тому, что для высадки сменила привычное платье-мини на походный костюм с брюками. Иначе её прыжки выглядели бы неприлично, а упав она могла бы, чего доброго, разбить колени. Хотя какие колени – ногу бы не сломать ненароком! Конечно, кости на корабле сращивали за пару дней, не то что ещё 70 лет назад на Земле, но почему-то Морин вообще не была уверена, что капитан Шад не бросит её в таком случае здесь.
Конечно, опасалась она напрасно, ведь капитан нёс ответственность за экипаж перед командованием Флота. Но некоторые мысли очень трудно выкинуть из головы, какими бы абсурдными они ни были.
Подъём давался тяжело. Гора, хотя и казалась пологой, была довольно высокой и трудной для восхождения. У Морин сбилось дыхание и начали ныть мышцы, причём не только в ногах, а во всём теле. Она думала, что и колшарец испытывал трудности, ведь он, насколько Морин знала, тоже не лазал по горам каждую неделю, однако капитан держался молодцом.
Пару раз он оборачивался и спрашивал:
– Как вы, Морин? Не слишком устали?
Её было противно его участие. Не хватало ещё признаться в слабости!
– Нет, – отвечала она, щурясь от солнца, что выглядывало из-за спины капитана. В его лучах серебряные волосы колшарца сияли, создавая вокруг его головы ореол. – Благодарю вас, аш.
Тогда он отворачивался, и восхождение продолжалось.
– Я так давно не был в высадке, – поведал Морин капитан Шад после того, как в очередной раз справился о её состоянии.
И хотя это подтверждало предположение девушки о том, что подобные походы у капитана случались ненамного чаще, чем у неё, про себя она взмолилась:
«О, нет! Только не начинай!»
Но, разумеется, бесполезно.
– Представляете, лет пять уже, наверное, – продолжал капитан. – Отсиживался, можно сказать, за спинами подчинённых.
– Что же вас… в этот раз заставило… изменить своё решение? – приходилось делать паузы, чтобы успевать дышать.
– Захотелось новых впечатлений, – отозвался колшарец. Он, похоже, совершенно не распознал в её голосе ехидства. – Не всё же мне мерить шагами мостик, раздавая приказы. Душа требует дела, а тело – движения.
Вот чего-чего, а движения у них в этот день было более чем достаточно.
К счастью, подъём наконец завершился. Морин и капитан вышли на плато, довольно узкое, но очень протяжённое в длину. Им осталось лишь преодолеть небольшое расстояние до обрыва, который, согласно картам, ждал их с другой стороны горы, и увидеть, наконец, то, за чем они так долго сюда карабкались. Пускай Морин и не знала, что именно.
К обрыву они подошли бок о бок, и вид, открывшийся их глазам, заставил Морин забыть о близости ненавистного капитана. В желтоватом свете солнца, клонящегося к долине, дышала огромная степь. Ковёр желтоватых, кажущихся сухими трав покрывался мурашками волн от ветра. Вдали темнели другие горы, не такие высокие, как та, на которой стояли Морин с капитаном.
Этот вид напомнил Морин Хакасию – один из регионов в России, куда она как-то ездила в гости к друзьям. Там тоже была степь, рыжая от жарков в середине лета, горы и чувство, что здесь, если ты захочешь, никто не найдёт тебя и не заставить делать что-то против воли.
– Красиво, – выдохнула Морин, забывшись.
– Да, – согласился капитан Шад.
Девушка резко повернулась к нему. Колшарец посмотрел на неё, улыбаясь, а потом снова обратил золотое лицо к солнцу. В этот момент Морин показалось, что она не видит в нём зла. Но она поспешила прогнать эту нелепую мысль.
Палатку они разбили – вернее, она «разбилась» сама, развернувшись из крошечной коробочки длинными тонкими суставами, которые через секунду обросли тканью, – чуть в отдалении от обрыва. Как сказал капитан, на случай оползней.
– Ну и чтобы вас уберечь – вдруг вам вздумается выйти ночью по нужде, а тут раз – и обрыв, – добавил он ехидно.
Морин была так утомлена, что не стала даже делать вид, что ей смешно.
Когда палатка сформировалась окончательно, Кхеф Шад тут же пошёл ко входу, Морин же в недоумении замерла.
– Всего одна?..
Конечно, палатка была достаточно велика, чтобы им не пришлось спать в обнимку. Но всё же…
– Ни к чему нагружать себя лишними вещами, – отозвался капитан, дотрагиваясь до входа. Повинуясь его команде, полотна разошлись. – Или у вас есть возражения? – он обернулся и внимательно посмотрел на Морин. – Если что, я не кусаюсь, – он улыбнулся.
«Ещё бы, – фыркнула про себя Морин. – Я сама укушу кого хочешь».
Но это, конечно, была бессмысленная бравада.
– Нет, аш. Никаких возражений.
К счастью, места внутри и правда оказалось достаточно для того, чтобы разместиться на безопасном расстоянии. Безопасном для кого – Морин ещё не решила, а потому сидела в своём углу и хмуро сосала из тюбика паёк. Капитан напротив делал то же самое, внимательно наблюдая за ней.
– Похоже, я не учёл чего-то важного, – сказал он, наконец.
– О чём вы, аш? – удивлённо посмотрела на него Морин.
– Вас что-то смущает в нашем соседстве, я прав? – она хотела уже ответить, но капитан Шад поднял руку. – Не отрицайте, я вижу и сам. Возможно, у вашей расы есть предрассудки касательно того, чтобы проводить ночь под одной крышей, – он, улыбнувшись, постучал костяшкой по стенке палатки, – с представителем противоположного пола? Я никогда не слышал о подобном, но если это так, пожалуйста, скажите мне. Хотя, помнится, когда я отправлял командора Аруса с аши Муратовой на Эалтею, таких проблем у них не было. Впрочем, – капитан хитро улыбнулся, – наверное, эти двое – не самый удачный пример. Или, напротив, чересчур удачный…
Морин не поняла, что он хотел этим сказать, но её бесило, что даже здесь она не могла отделаться от тени подруги. Впрочем, капитан всё равно неверно понял причины ее неприязни. Поэтому всё, что она могла сказать – на этот раз честно:
– Нет, аш. У землян уже лет двести нет таких предрассудков.
– Значит, дело в чём-то другом, – не сдавался капитан Шад. – В чём же… – он осёкся, и его жёлтые глаза расширились. – Погодите, ну ведь не может же…
Морин замерла, ожидая продолжения со смесью желания и страха. Может, ей станет легче, если он произнесёт это вслух? Или это положит конец всему?..
– Не может же быть, что вы до сих пор злитесь на меня за то, что я запретил вам лететь с тем учёным?
Они смотрели друг на друга в молчании. Морин не стала ничего говорить, но ей хватило сил не отвести взгляд, и она была уверена, что так она сказала больше, чем могла бы словами.
– Ну дела… – озадаченно почесал голову Кхеф Шад. – Я и представить не мог, что между нами ещё встанет то, что я тогда сделал.
Морин заставила себя сказать:
– Вы были уверены, что поступаете правильно.
– Я и сейчас уверен.
Морин сжала зубы.
Между тем капитан смотрел на неё, и в свете тонких ламп, вшитых по периметру палатки, девушке показалось, что в его глазах она видит грусть.
– Он ведь бил тебя, – неожиданно произнёс Кхеф Шад. – И бил бы дальше, если бы ты улетела с ним. Неужели не понимаешь?..
Морин была так шокирована, что не нашла, что ответить.
– Кто бы тогда тебя спас? – не отступал капитан.
– Никто. – Губы Морин дрогнули. – Я не принцесса, чтобы меня спасать.
– И то верно, – Морин показалось, что капитан подавил вздох. – Ты не принцесса, и спасать тебя не нужно.
Сказав это, колшарец положил опустевший тюбик с пайком в рюкзак, а потом лёг и отвернулся к стене.
Морин думала, что больше ничего от него не услышит, но всё-таки он произнёс, не оборачиваясь:
– Спокойной ночи, энсин.
Должно быть, перейдя с внезапного «ты» обратно к званию, он хотел показать, что личные разговоры окончены. Что ж, её это вполне устраивало.
– Спокойной ночи, капитан.
3. Цветы раздора
Тускловатое местное солнце, что было гораздо меньше земного, стояло высоко. Его лучи окрашивали мир вокруг в гамму сепии: и растения, и камни, и далёкие горы казались сошедшими по старого фотоснимка – тех времён, когда фотографии печатали, чтобы потом засунуть в альбом под тонкую прозрачную плёнку.
Гравимот, на котором ехали Морин и капитан Шад, не поднимал пыли. У него даже не было колёс: он парил в полуметре над землёй, оставляя внизу всё, что могло бы помешать движению. Морин сидела, крепко вцепившись в капитана, потому что только так можно было не сорваться на бешеной скорости с гравимота и не переломать себе кости. Скорее всего, ей бы тогда не помогла никакая защита.
Эта навязанная близость не прельщала Морин, но всё-таки от ощущения крепкой спины колшарца, который правил так уверенно, как будто всю жизнь только этим и занимался, ей становилось чуть спокойнее.
Гравимот шёл всегда на одинаковом расстоянии от поверхности, поэтому все холмы и спуски Морин и Кхеф Шад ощущали отлично. После подъёма на очередной, Морин вспомнила об американских горках: гравимот накренился и понёсся вниз, стремительно набирая скорость. Желудок подскочил к горлу, в животе потянуло – страшно и сладко одновременно. Она вцепилась в капитана сильнее.
Достигнув пологой равнины, колшарец сбавил скорость. Через несколько секунд гравимот окончательно остановился. Морин старалась дышать как можно глубже, но всё равно ей понадобилось время, чтобы расцепить руки, которые будто свело судорогой, и отпустить тёмно-бордовую куртку капитана. Кхеф Шад ничего не заметил – или заметил, но ничего не сказал из неизвестно откуда появившегося чувства такта. В любом случае, пока Морин не пришла в себя, он тоже сидел, не шевелясь, как будто так и задумывалось.
В конце концов, энсин Левченко пришла в себя, и тогда колшарец тоже ожил и, перекинув ноги на одну сторону, ловко спрыгнул на землю. Он повернулся было к Морин – может, помощь хотел предложить? – но увидев, что она справляется сама, отвернулся.
Капитан Шад первым снял шлем. Несколько серебристых прядей забавно топорщились, выбившись из хвоста, в который он собрал волосы. Хвостик был до того несолидный, что капитан с ним выглядел лет на пятнадцать моложе, став похожим на хипстера из начала 2020-х. Морин захотелось улыбнуться, но её лицо свело так же, как и внутренности после ошеломляющего полёта.
– Вы как, энсин? – спросил капитан через плечо.
Он стал гораздо сдержаннее общаться с ней после той ночи, когда узнал причину её обиды, и Морин поймала себя на том, что её это задевало. Это она здесь против воли, это её жизнь он разрушил – так какое право имеет ОН сердиться?..
– Всё хорошо, капитан, – заставила она себя произнести, когда тоже стянула с головы шлем. – Спасибо.
Нет, она выдержит эту поездку. И выдержит её достойно – даже если это, в конце концов, будет просто способом позлить капитана.
Колшарец кивнул. Отошёл чуть в сторону, развёл нано-магниты на куртке, где под рукавом прятался браслет-планшет. Провёл золотым пальцем по экрану.
– Старпом, мы на месте. Поднимайте гравимот.
Морин показалось, что она даже услышала ответное «Так точно», сказанное командором Арусом. Девушка едва успела положить свой шлем на сидение, как гравимот охватило сияние, в котором он спустя секунду исчез.
– Ну что, энсин, вот вам поле для работы, – капитан обвёл рукой простирающийся перед ними луг желтовато-серых трав.
Теперь настал её черёд говорить:
– Так точно, аш.
Для начала ей предстояло сменить плотные перчатки для езды на гравимоте на более тонкие, предназначенные для работы. Морин сняла с плеча сумку, ставшую чуть пухлее за прошедший день, и открыла её, отыскивая нужное. Она запоздало подумала, что стоило отправить уже собранные образцы на корабль вместе с гравимотом.
Найдя и надев подходящие перчатки и вооружившись специальным лазерным ножичком и колбой, Морин подошла к ближайшему растению и опустилась рядом с ним на корточки. Неизвестный вид. Точнее, неизвестный для Морин – всё-таки она человек, а не энцилопедия. Стоило проверить наверняка.
Взяв ножик и колбу в одну руку, Морин отсоединила от пояса сканер и направила на растение. Так и есть – вид не занесён в классификацию Союза. Делать нечего, придётся его брать.
Поместив растение в хроноколбу, в которой оно не завянет и не изменится до тех пор, пока его не извлекут, Морин поднялась. Окинув взглядом безбрежное море трав – каждая из которых наверняка отсутствует в классификации! – Морин вздохнула. Данное ей задание было похоже на издёвку. Ей будто в старой сказке сказали: «Найти то, не знаю что», – а она должна была мучиться, перебирая и проверяя всё, что попадалось ей на пути. Хотя, собственно, почему?
– Капитан, – окликнула Морин колшарца, который как раз собирал неподалёку образцы почвы.
– Что, энсин?
Его слова по-прежнему не звучали так тепло, как в первый день их экспедиции, однако Морин не услышала раздражения или интонации «отстать-и-не-трогай-меня», поэтому решила продолжать.
– Аш, здесь очень много растений…
– Я вижу.
Морин показалось, что уголок рта колшарца дрогнул, как бывало, когда он пытался скрыть улыбку. Она сочла это хорошим знаком.
– Даже если мы проведём здесь год, у нас не получится изучить их все. И тем более взять образцы, – Морин указала на сумку.
– И что вы предлагаете? – колшарец прищурился. В уголках его глаз собрались морщинки, и он тут же перестал выглядеть малолетним хипстером.
Морин подобралась.
– Капитан, если командование дало вам хоть какую-то дополнительную информацию, что-то, что может сузить круг поиска… – она осторожно посмотрела на колшарца. – То я очень прошу вас со мной поделиться. Исключительно для пользы дела, – поспешно добавила она.
Кхеф Шад задумчиво приложил пальцы к щеке. Он точно скрывал от неё что-то! Иначе зачем размышлять? Сказал бы «нет» – и дело с концом.
Поделиться книгой: