Сармак

– А ты как хотел,–  Шаровский перешел на шепот,–  город в депрессии, люди почти все деньги тратят на питьевую воду, кто-то моется в покупной, боятся онкологии. Кому ж вы впаривать будете?

            Мимо курилки прошла, словно привидение в зеленом платке, мрачная администратор, она бросила на Шаровского резкий взгляд, и прибавив шагу, скрылась за углом.

– Вы читали про эти народы? –  спросил Шаровский и протянул мундштук Антону, –  угощайтесь, авокадо.

– Нет, не читал подробно, а что?

– У них на Википедии всего по две строчки записей, типа письменность им принесли русские колонизаторы Кавказа.

– Ну если по классике, то да. Нас этому учили, были до этого арабы.

            Администратор, мелко семеня, прошла обратно и тенью скрылась на лестнице.

– Вы загляните к ним в музей и обратите внимание на их флаги, там руны, которые встречаются у древних скандинавов, а про мясо вы слышали?

– Что именно?

– То, что они его сушат и едят, исключительно баранину, несмотря на то, что на него садятся мухи и оставляют в нем личинки. А их храм вам ничего не напомнил?

– Муха?

– Именно!

– А еще время! Заметили, что Дигайгалла на пятнадцать минут вперед?

– Ага.

– Это потрясающе, – почти беззвучно произнес по буквам Шаровский, –  И самое поразительное я усмотрел в саркофаге! Это просто…Предыдущий эколог, когда был здесь рассказывал, что там…

– Андрей Шаровский! –  раздался голос администратора со стороны ресепшена, – к телефону. Шаровский!

– Я скоро! –  бросил эколог и побежал на первый этаж, на ходу бормоча, –  начальство, наверное, не может дозвониться, что за сеть? Каменный век.

            Антон остался один со своими мыслями и булькающим кальяном. Многие народы поклонялись животным, так тюрки –  волкам, славяне и германцы – медведям, индейцы Америки –  хищным птицам. Некоторые народы мезоамерики почитали муравьев. Почитание мух –  это, конечно, странный анимизм . Козловский полез в интернет, да в этой глухомани не было вай-фай и сеть почти не ловила, печальные Е долго грузили браузер.

            Все же, зайдя в Википедию, и вправду убедился в скудности предоставленной информации: языки сино-тибетской языковой семьи, хурритская группа, родственны друг другу, численность по три тысячи каждого народа, религия делаизм – почитание Делы, божества, спустившегося с небес. Верование в верхний и нижний миры и в апокалиптический финал бытия, когда явится дракон Сармак и два народа погибнут. За всю их историю случалось множество кровопролитных войн и стычек. Практикуется институт кровной мести и куначества. Изначально проживали в районе горного разлома с высоким радиационным фоном, в верховьях Северного Кавказа.

            Прошло полчаса, а эколог Андрей так и не поднялся наверх, курить кальян. Антон решил, что у него важный разговор с руководством. Кальян истлел углем и табак был скурен. Интернет совсем повис, словно его отключили небеса. Фраза о саркофаге заинтересовала Козловского, в томлении он ждал продолжения разговора, но эколог все не поднимался. Неужели так долог его разговор с начальством? Хотя сегодня суббота и уже девять вечера. Очень странно. Антон решил спуститься вниз и разведать.

            На ресепшене  грустная женщина-администратор  листала какой-то журнал. Рядом с ней на стойке был проводной телефон, никем не занятый.

– Извините, а мужчина. Шаровский куда ушел? – спросил Антон.

– Поговорил и поднялся к себе, – как ни в чем не бывало ответила женщина, не отрываясь от чтения.

            Антон не припоминал поднимающихся шагов по лестнице.

– А какой у него номер?

– Девятый.

– Спасибо.

            Поднялся по лестнице и постучал в девятый номер, в отеле не было табличек «не беспокоить», поэтому Антон постучал еще. Тишина. Толкнул дверь – заперто. Всё очень странно. Вернулся в свою комнату и выглянул в окно: проезжая часть, редкие автомобили и негорящие фонари депрессивного, угрюмого города. На всякий случай запер комнату и достал пистолет. Положив его под подушку, лег на кровать прямо в одежде и закрыл глаза.

            III

            Утром, в девятом часу, Козловский только вышел в полотенце из душа как позвонила Милана, он включил громкую связь:

– Ирсана нигде нет! Всех друзей, родню, всех подняли на уши, мой братик пропал. Я сейчас с его мамой, с тетей Ларисой, знаю, ты обеспокоен насчет себя, но все будет норм.

– Да нет, я в порядке.

– Да что ты говоришь! Антон у тебя есть фото этого Сармака.

– Сома, –  поправил Антон.

– Сармака! Ты должен как-то выловить его, подключи службы, какие там есть у вас в республике. Наши старшие думают, что Ирсана убили дигайцы, тут возможна война, они тоже считают, что это сом на фотографии, представляешь? Тупицы! Но я-то знаю, что это Сармак!

– Тот старик, Кирилл Михайлович, который в хижине живет, говорил про какого-то охотника, который к озеру часто ходит. Может повезет и я встречусь с ним?

– Я не могу подбросить.

– Да я не просил.

– Знаю, что хотел попросить, сорри не могу. А идея хорошая, мне нравится.

– Можно ведь пробить по базе через ментов кто охотники в городе?

– Там все дигайцы – это холодная война, которая превращается в горячую. Понимаешь? Они не заинтересованы в обнаружении Залины живой, если это обряд «кровь и почва», раз она с чужим стала встречаться.

– Понял-понял. Я прогуляюсь сам к озеру, съезжу на такси.

– Хороший Антон, а мы пока дальше ищем Ирсана, есть малая вероятность, что они все же сбежали и все это подстроено. Эх.

            Антон отключил вызов и начал одеваться. Надо было узнать номер службы такси, но он забыл спросить об этом у Миланы, совсем не тем голова занята. Впрочем, можно узнать на ресепшене. Собрался и спустился быстро вниз. Только хотел обратиться к мрачной женщине, как сквозь стеклянную входную дверь увидел припаркованный желтый автомобиль.

– Такси свободно? –  спросил он у администратора,–  или за кем то приехало?

– Свободно, –  сквозь зубы сказала она, с акцентом.

– Шаровский не спускался?

– Утром скорая в Маджар увезла. Отравился нашей водой. Грязная, –  не поднимая глаз ответила женщина, –  из крана пил, из-за станции плохая течет. Нельзя пить.

            Антон в задумчивости вышел на улицу. Женщина обманывает его и все это подстроено. Дигайская гостиница наполнена жучками, и там, в курилке, когда Шаровский начал свой рассказ его «вызвали» и что-то в дальнейшем с ним сделали. Необходимо быть предельно осторожным и молчать. Скорее всего так.

– Вы свободны? –  спросил он у водителя «Волги».

– Да, –  ответил таксист в национальной зеленой шапочке.

– К озеру отвезете?

– Садись, уважаемый, довезу быстро и дешево.

– Отлично.

            В салоне тихо играла национальная музыка, таксист закурил вонючую сигарету и притопил на газ.

– Вы откуда к нам приехали? –  спросил на чистом русском языке водитель.

– Марьевск.

– Эколог?

– Нет, я по торговле тут, –  Антону совсем не хотелось разговаривать, но таксист не унимался.

– Хорошо, что я у гостиницы стоял, вы не ждали машину. Вы только воду из крана не пейте у нас. А так город хороший. Ребята только все по бандам сбиваются как шакалы вонючие. Я их мам душу шатал.

            На мобильник, который Антон нервно перекладывал из руки в руку, прервав бойкую речь водителя, пришло смс от неизвестного номера, всплыв баннером оно его встревожило еще сильнее: «беги оттуда». У Антона расширились зрачки и кольнуло внутри.

– А в Марьевске хорошо, сколько однушка стоит, если снять в аренду? –  молотил водитель.

– Не знаю, – бросил Антон.

– Вы хоть нашего дигайского мяса попробовали?

– Нет еще.

– Обязательно попробуйте. А если не эколог, то зачем к озеру? Или секрет?

– Ладно, признаюсь, я племянник Кирилла Михайловича, к нему в гости еду, хочу в Марьевск его забрать.

– Гяхилра! Вот оно что, это хорошее дело. Он один там совсем загибается. Правильно.

            На этом разговор был закончен, заиграла бойкая этническая песня с барабанами и гармонью, и таксист в такт постукивал по рулю.  У Антона учащенно билось сердце, он то и дело поглядывал в зеркало заднего вида.

– Давайте заедем в магазин, хочу ему гостинцев купить.

– Конечно, дорогой уважаемый.

            Подождав, пока водитель скроется из виду, выглядывая из-за угла лачуги Кирилла Михайловича, Антон тут же стукнул себя по лбу, поймав на мысли, что опять не взял телефон службы такси и до города ему придется идти пешком.

            Перешел камышами на правый берег, мимо тех самых бурых пятен и влез в заросли, через десяток метров обнаружил место для засидки –  смятые пожухлая трава и камыш точно говорили об этом.  И тут, у кромки воды он заметил плавающий пластиковый флакон. Сломал камыш, едва не порезав руки, и стеблем притянул пластиковую бутылку к берегу.

            Красный, похожий на банку-аэрозоль, но сделанный из пластика, флакон, на этикетке которого ярко выделялись японские иероглифы. Это может быть уликой. Теперь надо затаится и дождаться вечера, когда утка сядет на воду, тогда, возможно, явится и сам этот таинственный охотник. Из пакета с гостинцами для Кирилла Михайловича достал бутылку с молоком и сдобную булочку.

            Весь день берег заряд телефона и не серфил интернет. Утомительное ожидание убивало бесконечностью и длиной светового дня.  Антон сломал как можно больше камыша и сделал себе подобие настила, на котором сидеть было не так холодно, благо и зимы в Нефтекумске теплые, редко когда бывает минусовая температура.

            Стемнело и вероятность того, что охотник явится с каждой минутой уменьшалась. Наконец, сдавшись, в семь часов, он вышел из укрытия и позвонил Милане.

– Как ваши успехи в поиске брата?

– Плохо. Нету его в городе, точно. Или убит и спрятан или сбежали. Надеемся на второе, но со счетов уже три дня не снимались деньги. Как твои?

– Никак, не встретил ни охотника, ни сома.

– Сармака!

– Чего-либо, в общем, ни того, ни другого. Хотел узнать номер такси, чтоб вызвать.

– Да я сейчас приеду за тобой, будь там.

– Ок.

            Через пятнадцать минут прикатила, шурша шинами по гравийке, черная приора Миланы. Прозябший Антон прыгнул в теплый салон и подул на побелевшие руки. Вид у девушки был уставший и встревоженный одновременно, потерять брата вслед за подругой это сильный удар для любого. Синие глаза блестели слезами, а белки краснели сосудами из-за частого плача.

– Я еще эту хрень нашел, –  сказал Антон, показывая красный флакон.

– Что это?

– Плавало в озере.

– Мало ли всякой дряни валяется, ты б еще презерватив подобрал. Ты смешной, если честно.

– Нет, ты послушай меня. Не надо смеяться. Смотри –  это какой то флакон из мира науки, здесь значок радиационной опасности и все по-японски. Это не российский рынок ввез. Был бы знак нашего таможенного союза. Это кто-то по почте переслал.

– Так.

– Почта то у вас есть?

– Есть.

– Такое чувство, что этот охотник не совсем охотник.

– Только почту русские держат, она государственная. Надо ехать разговаривать. Завтра только. Сегодня устала сильно. Я тебя высажу за квартал до гостиницы. Эти дигаи нормально с тобой? Ты много там не болтай, понял? Ни с кем не говорил там, надеюсь?

– Нет, ни с кем.

– Хорошо. Единственная гостиница просто в городе. А родне я про тебя, конечно, сказать не могу.

IV

            В здании почты пахло канцелярией и было душно. Две старушки стояли в очереди за получением бандероли. Козловский и Милана подошли к освободившейся девушке-оператору и попросили позвать старшую. Через пять минут откуда-то из внутреннего кабинета пришла полная женщина в очках и из-за преграждающей стойки вопросительно уставилась: