Зайцы и лягушки. Мораль

Михаил Калдузов, MK

Зайцы и лягушки. Мораль

..0

Ни одна водородная бомба не властна укротить океан вечного. Ни одному вето не под стать поработить свободу, рождённого небом. И только раб, повиновением, отринув заботу вселенскую – ступает прочь, навстречу чудесам его ограниченных к созерцанию фантазий.1

ЗАЙЦЫ И ЛЯГУШКИ

Однажды мной овладел злокозненный восторг от вопроса одной милой особы, чей взволнованный интерес неосознанным2 образом затронул тему о возможном смысле басни Л.Н. Толстого «Зайцы и Лягушки». Мои «амбиции», как и полагается – экспоненциально-пропорциональны экспансии макрокосма, и каждым днём становятся более утончёнными; но всё же, вероятно, далёкими от просвета совершенства; ввиду его необъятности, как и их непредсказуемости; а также приятия в одностороннем порядке возможного неведения3 в отношении переживаемого дня, от нисходяще-застилающего удручающего обстоятельства предопределённым горизонтом4 неопределённости в отношении жизненной идеологии и дальнозоркости к грядущему…5 Здесь остановись. Осмысли сказанное, как мог. Продолжай.

…Ибо непрестанный рост кривой отмечает упадок прошлого мировоззрения нелинейной закономерностью к грядущему, неизведанному, абсурдом испитого в отношении предшествующего периода. И если жизнь обыденная – синусоидальная графика оси (x; y;) то в моём случае добавляется координата (z). Этого не понять, но сказать можно, впрочем, что угодно. Кому до этого какое дело? Без пояснения причин, чему обязана эта публицистика среди конгломерата бессмыслицы, как мог отметить умный, внимательный читатель, всё же судимым не оставшись, – предоставляю на Ваш достопочтенный, «своё» видение о ничтожном, в сравнении тем, движущим всем живым, бескрайним, необъятным, «всучившим знание»; дабы каждый остался с думой об услышанном6 наедине, тем самым спровоцировав злокозненный механизм, овладевший мной в тотчас, как строк тягучее наваждение касанием дрогнуло сей свет.

И снова новый период. Заменой старому воспрял.

Басня

Сошлись раз зайцы и стали плакаться на свою жизнь. «И от людей, и от собак, и от орлов, и от прочих зверей погибаем. Уж лучше раз умереть, чем в страхе жить и мучиться. Давайте утопимся!»

И поскакали зайцы на озеро топиться. Лягушки услыхали зайцев и забултыхали в воду. Один заяц и говорит: «Стойте, ребята! Подождём топиться; вот лягушачье житье, видно, ещё хуже нашего: они и нас боятся».

Мораль. Или видение от некого, неизвестного.

Заяц, прибегнувший к «акту топления» – смотрел на мир сквозь призму иллюзорной действительности. Не истинную, но проецирующую достаточно субстанциональной, воздействующей на восприятие его нынешнего несведущего бытия. Т.е. некомпетентно. Ибо, отличием от человека – он существо низшее, посему и занимал соответственное место в иерархии, сопутствующей дальнейшему беспросветному, безмятежному скитанию в неведении впредь до конца истончения цикла существования. Цикл истончается, но не прерывается, а метаморфизируясь, переходит в иную, более экспансивную, совершенную форму. Но факт его «не воззрения», или причастности к классу «простейших», в сравнении человеком, но не царством, – остаётся неоспоримым. Ибо он заяц, и участь его скакать, да съеденным не стать. Ввиду не осмысленного равнодушия7 к возможному вопросу прозрения, в т.ч. и «правильного» мировоззрения, не одурманенного эгоцентричным, лишь думающим о себе, – он не увидел в проблеме нынешней своё вероятное несовершенство; вследствие неумения должным образом (мудро) отнестись к первопричине появления любого отягчающего обстоятельства, в том числе и мысли, воспрянувшей в его исполнительном центре, именуемым мозгом, спровоцировавшей вспышку неконтролируемой «агрессии» к следствию, причина которого повествовательным образом не раскрывается, но подразумевает очевидное предшествующее «не радужное», сподвигнувшее к нынешнему следственному, удручающему.

«Ибо мудрость – не ум, а прежде умение контролировать ум.»

Позволяя второму поработить созерцательно-вдохновенный механизм от банального неведения, подобно зайцу, каждый ныне живущий, думающий о своём житейском, – изо дня в день созидает целые громады бессмысленных, одурманивающих мозг вещей, провоцирующе-уводящих от возможного, пускай и не эталонного, но более менее адекватного (приближенного к миру мудрости пронявшего) видения. Посему преждевременные выводы, приходящие в разгар «бури» – априори заведомо-ложны, в особенности, если речь идёт об умном, состоятельном, якобы проживши-пережившим долгую жизнь, но так и не научившимся контролировать своё «мимолётное рабство». Ты можешь быть несметно богат, «сведущ» в определённой области знаний, задающей вектор грядущего развития,8 знаменит, – да и вообще прилежным семьянином, но так и остаться рабом обстоятельств, не проняв смысла исконного существования «до истончения»:

«Изнемогая дотла, превозмогая над смыслами, – источать собой незыблемый обыденному свет…»

Воодушевлять, содрогая сердца глубинным «сокрушительным безмолвием», каждого воочию лицезревшего; израительным образом подталкивая на свершения во благо всего человечества, созидая нечто невообразимое, укрощающее любого нерадивого на пути своим ослепительным благодатным.9 Ты можешь занимать любое самопровозглашённое, не лишённое к свержению место, быть «властелином судеб», но какой в том толк, если ты так и не вкусил того самого «апофеоза совершенства», мною именуемого как «триумфальное», непрестанные процессы чьего «жаждали» в первую очередь твоего воззрения, олицетворённого с мудростью ныне непостижимой, но склонной к осязанию, при должном ежедневном практическом в отношении вопроса затрагиваемого, – поиска истины не на стороне, а в себе – себя.

..1

Способность зайца к изложению мыслей, вероятно дарованная с рождения «как данность» – была явно не на руку. Ибо сеял хаос, питая страх перед грядущим. Ибо даже смерть, – прежде инстинктивное, ничего общего с кончиной физической не имевшее.10 Питать страх, сожаление и сомнение к грядущему или предшествующему периоду, – значит добровольно вступить «в безвозмездный союз рабства», без права голоса, ввиду утраты власти над своим11, прежне подавленным эмоцией, нисходящей прямиком из бездны неведения.12

Хотя, возможно, я слегка преувеличил, и Л.Н. Толстой особо не уделял этому внимание, но всё же – жизни мысль, и ей всевластное почтение.

Мало того, что мышление зайца некомпетентно априори, как минимум потому, что мысль о суициде уже явный признак призадуматься, а призыв массового, – может вообще смахивать на экстремистское, особенно в наше время, – так он ко всему прочему счёл то видение за эталон; не прибегнув к мыслительному, дарованному «не поделом», он отринул вон возможное рассудительное, так и не отыскав причину, побудившую его «несостоявшееся Я» к преждевременным «барственным» решениям.13

Но отбросив прения, основное волнующее, питавшее его мироздание, в том числе и модель, созидавшую очередной поток несведущих, блуждающих некомпетентных вспышек безумия, ведущих междоусобную политику в рамках одного государства, вследствие узкого кругозора, – видоизменению не подлежит, как и циклу истончения. Ввиду неведения от некомпетентности и восприятия иного существа действительности: более разумного, «непостижимого фантома»14, грядущим поджидающего каждого, независимо от его внутреннего желания. Проблема стадного мышления, и дальнейшего, из того вытекающего, приводящего в никуда – неизменная «актуальность» на все времена. И вероятнее заяц даже не подозревал о том, что кроме его импульсивного существует более необъятное, разумное, полностью идущее в разрез с его «нынешним Я» решение. Неосознанность на лицо.

Вероятнее всего, будучи наделённым чем не стоило, – возможность излагать мысль посредством слова ему далеко не на пользу. Ибо он не дошёл до того, раннее истончаясь, аккурат человеку, аналогично живши-живущему в неведении. Проблема рождения людей в определённых обстоятельствах, при которых им просто «повезло», браво иллюстрирует, что возможность дальнейшего прозрения сводится на нет, от неумения или фактического неведения того, как именно этот процесс происходит. Потому как его «развёртывание» происходит лишь в том случае, если «не поделом» добившийся чего-то, добровольно не изволит от этого избавиться, без доли пущего сомнения. Две крайности, категоричные друг к другу, при взаимодействии превозмогут пронять истинный смысл существования человека.15

Быть независимым. Свободным. От инстинктов и рабства, как минимум к своему эмоциональному – бессмысленному. Библия на этот счёт более компетентна, и ярко описывает иным метафоричным слогом процесс, который я поддерживаю, но стороной иного трактата.

Книга “Abracadabra”. Глава 666:

«…И дабы обрести нерушимое, сокровенное, необъятное, именуемое заветным, – ты должен разрушить прежний мир до основания, укротив жажду в том что-либо иметь; живя впредь целью верой утвердиться, свой образ прежний закопав, в объятия ринув мироздания; дабы спустя причастность к свету изъявить мог каждому, их дух бездействия окрыляя всем сокрушительным безмолвием своим.

И дабы понять истину притчи, кой та не являлась, но не окрепшим умам, ты должен прежде отдать более чем имел, любил, да дорожил; ибо всё то – яство бессмысленное, утоляющее голод и жажду, но не причину их появления…»

“..Вы должны не позволять мыслям ума или ЭГО оказывать влияние на восприятие, а трезвить своё текущее Я намерением, представляющим облик первичного, или внимания, заполняющего пространство. Говорить себе здесь и сейчас, трезвить кратковременной остановкой мысли, ФОКУСОМ на взгляде с пространством. Чтобы впоследствии Ваше истинное во взгляде могло утвердиться настолько, чтобы это стало жизнью или более не отождествленным с умом или ЭГОМ, – чувством познанной свободы своего настоящего, пребывающего в Вас ВЕЧНО.”

..2

В целом, если Л.Н. Толстой хотел донести ту аналогию, но более простым языком, – то именно таким образом тонкая грань пересекала человеколюбие и обособленное, априори невозможное к постиганию умом, будучи витавшего или «питавшегося» неведением. Речь по-прежнему о прозрении и мудрости. Ибо человек способен, а заяц, увы. Гением не быть – мудрость его миновала.

Соответственно эмоции, провоцирующие ум к созиданию неконтролируемого хаоса – укротить он не в состоянии, следовательно – являлся неразумным, при всей вероятной «компетентности» среди общества, его окружавшего.

Мир фауны в деле пропорционален людскому.

И этот, пусть недостаточно убедительный пример, склонный к развёртыванию в более глубинные, раскрывающие всю суть мироздания «смыслы» – тому подтверждение. Ибо в более высоком плане понимания – царит лишь безмолвная, всесокрушающе-созидающая на своём пути вселенская пустота, наделённая особым, непостижимым человеческим умом, смыслом. Первичным. Но не «чувством от эмоции…»16 И об этом я поведал также более развёрнуто в 8 томе «своего» напутственного сочинения «Быть».

..3

А топится лягушка не потому, что испугалась зайца (на это есть как минимум одна очевидная причина, поиск чьей я оставляю за Вами), а потому что её бытие, и видение сложено образом иным, в отличии от зайца. Но прежде испито такой же неистинностью, аккурат всему остальному из миру фауны, вследствие приемлемого-устраивающего для дальнейшего беспросветного существования в ареале её обитания. Лягушка не умеет в сказке говорить – это признак низшего в иерархии возможного разумного. Но среди зайца, скажем так, что весьма противоречиво к предшествующему прению, – она была более «высокого» ранга, при всей низости со стороны прежнего догматичного.17 Ибо о мудрости ничего не знала, но ушла молча, что характерно миру её пронявшего. Выполняя роль, отведённую для самозащиты, она сделала что и должна, в отличии от зайца, чей был склонен к разговору, а значит и обдумыванию вещей, в т.ч. логическому, а значит и конструктивному, оценочному к сути и причине их появления. Ибо любое явление, подчеркну – прежде видится каждым по-разному. Это и делает его уникальным, при должном понимании, что любое проекционное, «возбуждающееся» в нутре наблюдателя – его слабое место.

И если заяц, будучи «разумным» (исходя из исходного текста утверждать обратное неразумно), пошёл «ликвидироваться», то лягушка служила форм-фактором; а именно обстоятельством, демонстрирующим «разумному» не прибегать к форме «неразумной» (лягушке). Посредством одного обстоятельства формируется второе, что отдалённо иллюстрирует тот процесс метаморфоза, затронутый в начале. Если «капнуть» ещё глубже, то здесь и завуалированный позыв о метафоричном добре и зле: чёрного, белого, и нечто однородного, прежде разделённого на две части, аккурат человеку и его мыслям.

«Истинная свобода – импичмент раннее порабощавшего, ввиду его непреднамеренной слабости…»

Например, заяц выступает в роли сознания: не истинных мыслей, побуждающих к неосознанному действию, а лягушка – фактическим результатом процесса происходящего в рамках «одного государства», заключённого в индивиде,18 – т.е. возможной истиной, живущей у каждого в подсознании, – правдой. Как следствие расхождение напрасно питаемого ожидания с правдой-реальностью. А если ещё глубже, – то Ваше нынешнее мировоззрение, свернётся в гиперкуб, вывернувши наизнанку весь прошлый, не конгениальный этому процесс, побуждающий к жизни.

Ответь себе, читавший ныне, – что двигало тебя под час в сиё мгновение?

Я не думаю, что Лев Николаевич хотел выразить то, практически невозможное к постиганию, особенно в том периоде, находясь в заточении духа бремени, будучи некомпетентным в вопросе прозрения иного плана19 исходя из его повествований20, – но всё же мысли бой, навстречу приключениям.

Но на самом деле ни добра, ни зла не существует, и все «случайности» жизни – не что иное, как вектора, служащие развитию человека и его мудрого, адекватного реагирования к сформировавшемуся, исходя из предшествующих к тому побудивших обстоятельств… Здесь твой мозг мог сломаться, и почувствовать, что он ничего не понял. Вероятно, включилось другое полушарие, и ты отключился от «системы».21

…Одно дело – это понимать умом. Другое пронимать чувством. Тонкие, но достаточно разные процессы. Аккурат звезде – небесной светиле; или искусственно испускавшему свет, соответствующему её величине, телу.

Л.Н. Толстой вероятнее всего имел другую позицию, внося в это не меньший смысл; но подразумевая основу мироздания более житейскую для мира ума; а не экспансивную, абсурдном испитую теорию взаимосвязи макрокосма и человека, как неотъемлемой единицы развития всего человечества. То есть прежде важна гармония. Баланс духовного и физического. Преобладание одного из – вызывает последствия, описываемые трактом иной науки мира ума, и моя компетентность к тому вопросу менее снисходительна.

..4

Я, не скрывая, утверждаю, что мир ума – абсурден, но ещё более, несоизмеримы к абсурду – безумцы. И каждый утверждает своё, выдавая за эталонное. Но прошу отметить, что я ко всему прочему изначально поэт, а затем публицист. Поэтому чувственную, глубинную, первичную суть вдохновения научился слышать, слушая буквально издали.

Люди привыкли вырывать из контекста им близкое: «проекцию-повествование их нынешнего бытия» для самоутверждения И выдавая за сумасшествие – почему-то считают таковым меня! Позабыв о том, что за всем этим стоит громада созидательных смыслов, прежде предавшаяся четверостишию универсального трактата, вследствие моего первичного видения на мир от раннего постоянства к наблюдению, скреплённого несоизмеримым желанием понять причину того или иного явления, протекающего за границей возможного понимания и здравого смысла. А они что? С рождения мнят, чем заниматься дальше, спеша куда, вновь в никуда?

Посему в каждом видении – исключительное своё.

Всё в открытом доступе, по ссылке ниже, перейдя которой, вы сможете сами со всем ознакомиться. Потому под каждым слогом, во избежание прений и дальнейших рассудительных «бессмысленных» действий – указываю первичное, за тем скрывающееся.

Но люди всё равно увидят своё, не желая вкусить истинной, более глубокой сути, вследствие мира неведения. Прикрываясь маской якобы апостериорного «знания пережитого», как оказалось зря, – выдают видимое за эталонное, пуще оскорбляя мою честь и достоинство, очерняя эссенцию кристального намерения своим невразумительным, о возможном следствии допущенных ошибок в пунктуации, но не первичном смысле. Ибо он их миновал. И единственное, что им остаётся, так это продолжать «мунуступрировать» своё эгоцентричное «Я», видя причину того или иного бедствия в ком угодно, но не в себе.

В этом я хорошо убедился, запустив отдельный цикл статей «выдернутых из контекста» в широкую публику. Кроме негодования, и прочего, желчегонного – увы, как впрочем, и двести лет назад; когда я был в расцвете сил, обозревая повадки общественности – твердил в один глас о том же, что и в сей час – неизменном на грядущие и последующие века, ввиду одной и той же сути, руководящей человечеством испокон веков…22

www.stihi.ru/avtor/bykmk

Ну да ладно. Продолжим.

..5

Но детскую сказку вероятным образом можно было трактовать иначе, не путём упоминания топления, как причины возможного лишения23 проблем в склонном к депрессии возрасте, особенно отроческом периоде. Ибо дама, чей неосознанный интерес спровоцировал мой злокозненный восторг, являлась кровным представителем подрастающего, не перешагнувшего порог декады исчисления: научившегося едва ли писать, не то, чтобы понимать какие-то сложные вещи. Посему слово, зародившееся в её голове, истончаясь, метаморфизируясь, переросло путём цепной реакции в нечто иное, Вами ныне читаемое.

Но всё же, при всей многословности, это не избавляет от проблемы, заключённой в сознании, имевшей очень «хорошую» злую память. Чьё, выступая первым лицом «государства», ведущего несведущую войну от того же, накапливает годами то самое неосознанным впитываемое, позднее выдавая за эталонное в течение оставшейся жизни, ещё пуще воздействуя на её носителя самым изощрённым образом, выдавая любые мысли преждевременно-ложно за свои, – эталонные.

И насколько я осведомлён, хоть это и басня, то она из «оперы» школьного «развивающего» для детей, с обязательной, не пойми кем утверждённой программой, включающей пояснение возможного видения «от себя», – морали и смысла, в ней заключённого. Но все мы знаем, что «никто не желает», чтобы витавший в эссенции отрады,24– продолжал в том находиться и далее, развивая свою уверенность25 посредством изложения именно своего видения, а не установленного нормой не пойми кого,26 аналогично живущего в крайнем неведении от его «сильного», зацикленного на своей тактической цели.27 Поработить.

Ибо сложность, надзирательским образом вносимая в программу, – не оправдана, в виду отсутствия развития прежде мотивационной, побуждающей каждого столкнувшегося с ней, не прибегать к средствам массовой информации или «отдела», решающего семейные вопросы, – родителя. То есть творческий потенциал – исходит на нет, замещаясь чёрствым из мира грубоматериального, осязаемого на лад, как здесь и сейчас. Но не внутреннего, демонстрирующего причастность к чему-то более высокому, отрадно-безмятежному, именуемого вдохновением.

Ну да ладно. Рабочие руки тоже наверняка нужны всем. И ты родитель, держа очередную порцию «эйфорически» удовлетворяющего чего вечером, в компании или дома, вытянув ноги, как считал поделом, за якобы «удручающее» в течении дня28, – помни: грядущее неизбежно, и пощады не приемлет.

..6

Родитель в состоянии, в отличии от ребёнка, проняв, – объяснить своему чаду о возможностях, ничем неограниченного потенциального экспансивного взгляда ко всему виденному.29 Вселенные в простых вещах. Миры в её крупицах. Это значит возможность к созиданию свободы не ограничивается волей случая…, а путём внутреннего (вдохновенного, отрадного) привольно источается наружу. Безрассудство ребёнка, источаемое, как нечто неприемлемое, – волеизъявление избыточного, чего у тебя нет. Он не умеет контролировать, он «слаб», но обладает гораздо сокрушительным, нежели ты, о невежа, считавши-видевший иначе. Так научи его! А коль не мог – дай волю случаю сыскать его предназначение! Не забивав его отрад, своим умом, да наставлением! Ты несведущ, о чём же речь?

…Случаем может быть недовольство кого-либо из окружения. И что теперь? Если внутреннее «Я» ребёнка жаждет рисовать, петь, танцевать, или вкусивши свободы, осознавая последствия за грядущее, чьё исключительно его и только, – лететь сиять, собой воодушевлять30, – то извините, Вы не в праве вообще что-либо иметь против, внося свои «коррективы» устоявшегося, серого, тленного от мира несведущего.31 Посодействовать, пробудить, подтолкнуть – раскрыть его творческий потенциал, окутать любовью, лаской, заботой, создав посильные условия для безмятежного, отрадного волеизъявления глубинного экспансивного, – более, чем да. Но сетовать, а уж тем более порицать, не понимания того, чем он увлечён (это лишь Ваша вина) – впредь никогда.

Семейный быт не должен ограничиваться скучным, рутинным, – он, сплотив, должен побуждать к свершениям, безумствам, – единству.

Посему, дорогой, обязанный деторождению, надеюсь искренне того желавшего, – прежде чем учить кого-то чему-то, – убедись, что твоя компетентность аутично-аналогична позиции автора.32 Т.е. меня. Да я знал, представь себе, больше, чем ты, и вместе взятый штаб самых «продвинутых», влияющих на развитие подрастающего поколения «специалистов». Такое бывает. Крайне редко. Ну что поделать? Я не пропагандирую науку, в которой ты наверняка преуспел, и не твержу о возможных рисках долгосрочных инвестиций в ту или иную ведущую природоресурсную ныне, но не в грядущем, компанию. Верно?

И если считал, как иначе, ведь правда всегда за идущим, – то продолжая развиваться, не прибегай прежде к насилию, если у тебя и твоего чада «что-то» не получается. Проблема вероятнее в тебе. А не его детском, отрадном, не видящем в этом вообще никаких проблем. Мир тебе судья. И суд имев, – судим будь прежде сам. И ежели «озарение» тебя миновало, и ты так и не уловил возможную мораль этой басни – то вероятно, тебе есть о чем призадуматься.

В заключение

Непрестанное развитие никогда не закончится, а лишь перейдёт в иную форму взаимодействия человека с обществом. Тавтологичное никогда не исчерпается,33 как и потенциальная к развитию сила. Ибо есть постижимое, а есть идущее за: пока неведомое, но всё же грядущим не зря прозванное. Каждый выполняет свою неотъемлемую роль в формировании будущего, ибо нынешнее сформировано предшествующим. И если текущее положение дел вызывает сомнение о некомпетентности сего высказывания, то Вы наверняка заяц, наделённый чем-то «не поделом».

Фактический результат здесь и сейчас не подразумевает прения о прошлом. Каждый ответит за каждое «поделом» или не совсем приобретённое сполна.

Посему не стоит, имея то, что можно забрать – выдавать это за нечто демонстрирующее успех.

Мнимая отрада, как и любой объект её питавший34, как и всё остальное, свободу ограничивающее, – никогда не станет тем самым ключевым к поиску себя, как и триумфальному явлению, априори непостижимому благодаря случаю, которому обязано Ваше рождение. Лишь не отвергая смыслы, стоящие вне понимания, в том числе о здравости35, – возможно узреть нечто, не требующее ничего, кроме не сомнения в себя и случаю Вашего в нём нахождения. ЭТО ВАЖНО. Вера случаю, что всё не зря. Абсолютно всё. А не что-то конкретное, более благоприятное. И благость, и пакость от одного. Посему вера в обстоятельство своего нахождения в нём, но лишь во имя грядущего неизведанного – крайне важна. И чем сильнее она, чем искреннее, и безвозмездное – тем сильнее ответная «благодать».