Прощание славянки

Террорист дернулся и затих.

— Кажется, я ранена, — сказала Прекрасная София, с ужасом взирая на свою испачканную красным перчатку.

Кронпринц наклонился к жене. На шее женщины сочилась кровью узкая алая полоска.

— Не волнуйся, любимая, — ласково погладил он ее по плечу, — это всего царапина…

— Да, конечно, — пробормотала герцогиня. — Это пустяки. Занимайся своими делами…

Франц-Фердинанд повернулся к губернатору.

— Что с офицерами?

— Ранения серьезные, Ваше Высочество!

— В госпиталь!

— Я уже распорядился…

Пять минут спустя автомобили кортежа были у госпиталя.

Офицеров, раны которых оказались скорее страшными, нежели серьезными, передали в руки докторов.

Один из врачей осмотрел Прекрасную Софию.

Царапина действительно оказалась пустяковой — кровь успела свернуться.

— Может быть, ты вернешься в поезд? — спросил Франц-Фердинанд.

— Только с тобой! — ответила супруга.

Эрцгерцог взглянул на губернатора.

— Будут еще бомбометания?

Овладевший собой и понимавший, что дни его пребывания в губернаторской должности сочтены, генерал позволил себе дерзость:

— Вы полагаете, Ваше Высочество, тут все улицы полны убийц?

— Тогда вперед! — приказал Франц-Фердинанд. — В ратушу мы не поедем. Что намечалось на послеобеденное время? Посещение собора? Вот туда и отправимся!

Франц-Фердинанд занял свое место в автомобиле. Супруга села рядом.

Офицер из свиты эрцгерцога разместился напротив.

Еще один офицер встал на подножку, на всякий случай, закрывая своим телом наследника престола.

Потиорек подошел к своему автомобилю и сообщил шоферу об изменении маршрута.

Приказ довели до сведения водителей других машин.

Однако шофер автомобиля, в котором находились эрцгерцог с супругой, остался в неведении относительно того, что ехать в ратушу ему надо окружным путем по главным улицам.

Из-за этой накладки автомобиль эрцгерцога у моста Латейнер свернул с набережной Аннеля на узкую улицу Франца-Иосифа.

— Не туда! — закричал генерал Потиорек. — Стой!

Автомобиль кронпринца остановился из-за запрудившей улочку толпы, пришедшей поглазеть на эрцгерцога.

Шофер стал подавать машину назад.

Гаврило Принцип и Трифко Грабец уже знали, что брошенная у моста бомба ранила совсем других людей, а их друг Неделко Кабринович арестован.

Как и было предписано планом, они стали выбираться из толпы. Но в этот самый момент автомобиль эрцгерцога вдруг появился на улице Франца-Иосифа и остановился в нескольких метрах от них.

Принцип достал пистолет и двинулся к машине. Стоявший рядом полицейский попытался остановить его, но Грабец ударил полицейского ногой по колену.

Тот вскрикнул и упал.

Принцип сделать семь выстрелов.

Первая пуля пробила шею эрцгерцога и застряла в позвоночнике.

Вторая пуля попала в живот Прекрасной Софии. Вначале герцогиня даже не поняла, что ранена.

Она рванулась к мужу, из шеи которого лилась кровь. Но силы оставили ее, и она сползла к ногам кронпринца.

— София, не умирай, останься жить для наших детей, — прохрипел Франц-Фердинанд и потерял сознание.

В поднявшейся суматохе водитель развернул автомобиль и, отчаянно сигналя, помчался к резиденции губернатора.

Там врачи констатировали смерть супругов.

Пребывание эрцгерцога Франца-Фердинанда в Сараеве продлилось всего 65 минут.

Утром следующего дня тела кронпринца и его супруги в сопровождении усиленного военного эскорта отвезли на станцию, откуда траурный поезд направился в Вену.

Возможно, Франц-Фердинанд и был фаталистом, однако четвертое покушение оказалось для него роковым.

«Покоряя огнем и мечом Боснию и Герцеговину, — писала французская газета „Аксьон“, — граф Эренталь (бывший министр иностранных дел Австро-Венгрии), прежде чем сойти в могилу, вложил оружие в руки террористов и подготовил убийство военного шефа Австрийской империи.

Покушение 1914 года — только трагический рефлекс удара 1908 года.

Когда угнетен целый народ, нужно ожидать народного взрыва».

Газета была права, и именно события 1908 года во многом определили развитие дальнейших событий.

Ведь именно тогда в Европе разразился Боснийский кризис — международный конфликт, вызванный аннексией Боснии и Герцеговины Австро-Венгрией в октябре 1908 года.

Боснийский кризис 1908–1909 годов привёл к углублению противоречий между Антантой и Тройственным союзом, явившись одним из этапов на пути к Первой мировой войне.

Кризис испортил отношения между Россией и Сербией с одной стороны и Австро-Венгрией с другой и едва не привёл к большой европейской войне.

Германия дала понять России и Антанте, что окажет Австро-Венгрии любую необходимую помощь.

Наметился отход Италии от Тройственного союза.

В рамках Антанты также вскрылись серьёзные противоречия: союзники не оказали России весомую поддержку в босно-герцеговинском вопросе и оказались не готовы удовлетворить притязания России в Восточном вопросе в целом, оставив Россию наедине с Германией и Австро-Венгрией.

Что же касается российского общественного сознания, то Боснийский кризис рассматривался им как «дипломатическая Цусима» и национальное унижение.

Эта самая Цусима привела к тому, что политические партии России приступили к выработке собственных программ в области внешней политики.

В основе внешнеполитических концепций российских буржуазных и помещичьих партий лежали два главных постулата.

Во-первых, восстановление и упрочение великодержавного положения России на международной арене, реализация лозунга «Великой России», выдвинутого П. А. Столыпиным.

Во-вторых, большинству партий правительственного и либерального лагеря было присуще ясное осознание того, что англо-германское соперничество являлось в то время доминирующим фактором международных отношений.

Его исход не мог быть безразличным для России.

Победа Англии в мировом соперничестве сопровождалась бы меньшим нарушением европейского равновесия, нежели победа Германии, которая грозила России низведением ее до уровня второстепенной державы.

Поэтому в отношении выбора внешнеполитической ориентации среди партий правительственного и либерального лагерей царило значительное единодушие.

Практически все они после боснийского кризиса выступали за укрепление союза с Францией и отношений с Англией при известной свободе балансирования между Антантой и Тройственным союзом «соответственно собственным целям».

После по сути дела формального урегулирования Боснийского кризиса напряжение в мире не спадало, и то, что происходило в дипломатических кабинетах и генеральных штабах в середине 1911 года, чуть было снова не привело к мировой войне.

А все дело было в жестокой борьбе между Германией и Англией и Францией за колониальное могущество в Африке.

В частности, шла напряженная борьба Германии с Францией из-за Марокко.

Германия в 1911 году войну не начала.

Но отнюдь не в силу своего миролюбия.

Ларчик открывался куда проще: Германия еще не была по-настоящему готова к войне, начиная от общественного мнения и кончая военным флотом.

Но в то же самое время уже очень многим политическим наблюдателям было совершенно ясно и то, что как только Германия получит мощную армию и флот, она под тем или иным предлогом начнет войну.

Так, еще в 1907 году высокопоставленный чиновник британского министерства иностранных дел Айра Кроу, составил секретный меморандум под названием «О текущем состоянии отношений Британии с Францией и Германией».

«Германская империя, — писал он, — намерена играть на мировой арене гораздо более серьезную, доминирующую роль, нежели та, что отведена ей в рамках нынешнего распределения материальных ресурсов и власти.

Эта ситуация может привести Германию к стремлению унизить соперников и увеличить собственные силы за счет расширения своих владений, нарушить сотрудничество между другими странами и в конечном итоге — разрушить и вытеснить с мировой арены Британскую империю».

Усилиями австрийской и германской дипломатии союзники России — Сербия и Черногория, оказались в изоляции, а по престижу России был нанесен чувствительный удар.

Сами же Балканы превратились в самый настоящий «пороховой погреб» Европы.

Ничего иного не могло и быть. Император Франц-Иосиф был стар, дряхл и немощен.

Его империя — огромна, разношерстна и строптива.

Истоки этой строптивости, как полагали в Вене, находились у южных границ Австро-Венгрии — на Балканах. Там никак не могли успокоиться.

Новое обострение военно-политической ситуации произошло в 1912–1913 годах.

Попытки русской дипломатии предотвратить военный конфликт не увенчались успехом.

Первой начала военные действия 7 октября Черногория.

18 октября войну Турции объявили Болгария и Сербия, а на следующий день к ним присоединилась Греция.

Союзные войска в течение месяца разбили турецкую армию.

Сербские войска вышли к Адриатическому морю, а болгарские — к Чаталджинским высотам, находившимся в 45 км от Константинополя.

Захват Константинополя болгарами казался неминуемым.

3 ноября Турция обратилась к Великим державам с просьбой о мирном посредничестве.

Мирная конференция была открыта в мае 1913 года в Лондоне.

30 мая был подписан мирный договор, по которому почти вся европейская территория Турции, за исключением Константинополя и прилегающей к нему области, а также о. Крит и Эгейские острова, передавались странам-победительницам.

По условиям этого договора Османская империя, в какой уже раз наступив на горло собственной песни, признала независимость Албании.

Однако уже очень скоро возникшие споры по территориальным вопросам привели ко второй Балканской войне, теперь уже между странами-победительницами.

Спор возник между Грецией и Сербией, с одной стороны, и Болгарией, с другой, из-за Македонии, территория которой при распределении ее между ними по договору не была разграничена.

30 июня 1913 года Болгария, подстрекаемая Австро-Венгрией и Германией, обещавшими ей поддержку, двинула свою армию на штурм греческих и сербских позиций.

Однако греческие и сербские войска, хорошо подготовившиеся к нападению, нанесли болгарам тяжелое поражение.

10 июля против Болгарии выступила Румыния, войска которой оккупировали Добруджу и двинулись к болгарской столице Софии.

Одновременно на Болгарию напала Турция.