Объятая сном

Оленька с большим удовольствием наблюдала эту радостную картину. И тут у неё мелькнула мысль: «А жизнь продолжается!».

Макар спохватился и начал рвать цветы. Он срывал второпях всё, что попадёт под руку – и траву, и ветки мелких кустарников… Потом вытер пот рукавом и торжественно преподнес «букет» Оленьке.

– Во, хозяйка. Эт вам – прогудел богатырь басом.

Оленька приняла букет, присев в глубоком реверансе, и все дружно рассмеялись.

Весь обратный путь девушки пели русские песни и плели венки из цветов, травы и веток, подаренных Макаром. Домой приехали весёлые, раскрасневшиеся, в шикарных венках на голове. Вошли со двора так, чтобы никто из соседей их не видел.

Однако, стоило зайти в гостиную, как веселье рукой сняло. Над комодом висел портрет Петра, над камином накрытое зеркало.

Соня подошла к большому зеркалу в спальне, прикоснулась к покрывалу и уж было хотела сорвать пелену с зеркала, но хозяйка дома задержала её руку и остановила девушку.

– Не смей – сказала она строго. Ещё рано.

– Оленька Дмитриевна, но ведь вы были в таком хорошем настроении! Вон, и пели, и смеялись, и на скрипочке играли! А эта обстановка вас сгрущает.

– Что делает? – нахмурилась Ольга

– Ну, сгрущает!

– Не выдумывай! И вообще…Нет такого слова. Надо говорить: «Делает грустной». Я постоянно тебе твержу как правильно надо разговаривать. А ты всё никак не запомнишь, – сердилась она.

– Да помню я всё. Все ваши «правильные» словечки. Просто не хочу. Мне по-нашеньскому, по-деревенски, привычней.

– Соня, ты со мной уже десять лет! Пор тебе научиться правильно разговаривать.

– Хорошо, барышня, как скажете, барышня… – съязвила Сонька – Ах, маменька, а не соблаговолите ли вы подать мне ваше платье? – она высоко приподняла брови, вытянула вперёд губки трубочкой, сложила на груди ручки одна на другую и мелко-мелко засеменила по направлению к даме.

Оленька залилась тем самым смехом, который так часто раздавался в этом доме до смерти его хозяина. Она со всего маху рухнула спиной на кровать и с хохотом зарылась в подушки.

– Софья, да ты актриса похлеще моего!

Служанка была очень довольна! Теперь она знала, как поднять своей благодетельнице настроение. Девушка села на край кровати и сказала ласково:

– Будете почивать, матушка?

– Соня, эти двое цыган из Ольховки! Ты понимаешь? Из твоего родного села. Там поместье Полуниных. И там сейчас мои мальчики, у родителей Пети. Давай утром поедем туда?

Та опешила. Надо было столько всего сделать по дому, заказать помины хозяина, перенести дату свадьбы на позднее время. Она не ожидала такого быстрого отъезда. Решили ехать через два-три дня, когда все дела будут сделаны.

Оленька закрыла глаза и очутилась в каком-то чудном месте. В комнате не было мебели. Стены, потолок и пол были будто сплетены из корней, веток и листьев деревьев.

«Где это я?» – подумала она.

– Ты во мне – прозвучал голос.

– В ком? В тебе? А кто ты?

– Я – сама Мать. Мать – Природа. Смотри.

Спящая увидела в стене странное окно. Оно было прямоугольное, но его длина располагалась горизонтально, а не вертикально.

И вдруг из этого окна на неё полился яркий свет. А затем стали появляться разные картинки природы. Там была и пустыня, и море, и реки с дивными рыбами. Изображения не были застывшими. Картинки двигались, будто Оленька смотрела на эти пейзажи в реальности. Это было очень красиво!

Никогда ещё она не видела таких диковинных животных и такие живописные пейзажи, даже в папенькиных книгах. Иногда эти картинки были очень далеко, будто их видит птица своими глазами. А иногда очень близко, так, что видно каждую тычинку у цветка. Ольга смотрела и не могла оторвать взгляд. Тем временем, голос продолжил:

– Природу надо любить, доченька!

– Доченька? Почему вы сказали мне «доченька»?

– Потому, что вы все для меня дети. Пора прозреть!

Акт 5. Ольховка

Прошло несколько дней с момента визита наших героинь в табор. Соня закончила все приготовления, уладила с переносом свадьбы. Её решили сыграть осенью, потому что сейчас хозяйку нельзя было оставлять одну. А к новой служанке она пока была не готова.

Поминки было решено сделать в Ольховке. А здесь разнести поминальные булочки и сладости всем знакомым Петра Николаевича. Это поручили кухарке.

Сонечка действительно стала настоящей помощницей Ольги. Со смертью главы семейства всё приходилось делать самим.

С мужской работой, по-прежнему, справлялся Макар. Он был и за конюха, и за плотника, и за садовника. Сейчас же Макар был очень рад побывать в родной деревне, да ещё и вместе с Соней. Их семьи жили там, в Ольховке.

Макар проснулся на рассвете. Дел было много, поэтому он решил встать пораньше. Соня тоже проснулась ни свет ни заря, чтобы уложить вещи, накрыть завтрак и сделать последние приготовления.

Оленькин сон все в доме берегли, старались не шуметь и на хозяйскую половину рано не заходили.

Снилось ей, будто стоит она посреди поля, а над головой пролетает большая птица. Сначала высоко, потом снижается всё ниже и ниже. И вдруг, от неё начинают отделяться белые точки, как семечки. Эти семечки летят вниз, превращаясь постепенно в зонтики от одуванчиков. А внизу каждого зонтика чёрная запятая. И снится Оленьке, что запятые эти, приближаясь к Земле, становятся людьми. Все они идут по направлению к ней. Она стоит в нежно-розовом платье, том, что не купил ей в последний раз Петенька. В руках держит полевые цветы Макара. А люди проходят мимо, будто не замечая её, такую красивую и откровенно одетую! Но вот двое молодых людей подходят и говорят:

– Мама, это мы. Ты нас не узнала? – ухмыляется тот, что постарше.

– Наконец-то ты приехала, мамочка, – с улыбкой произносит второй и крепко обнимает Ольгу.

Она интуитивно понимает, что это её взрослые сыновья.

– Значит, мои дорогие, всё у нас с вами будет хорошо! – улыбаясь, шепчет на ушко юноше, крепко прижавшемуся к ней.

Но тут Ольга ощущает странное прикосновение очень худых рук вместо рук сына. Она отодвигается немного назад и видит перед собой всё ту же старуху из зеркала. Та смотрит злыми глазами и кричит своим чёрным ртом:

– Пора прозреть!

В этот раз образ старухи не вызвал страха. Стало даже интересно – почему та ей постоянно снится. Проснувшись окончательно, женщина поднялась с постели, взяла карандаш и принялась рисовать портрет увиденной во сне ведьмы. Когда набросок был выполнен, Ольга хотела подписать его «ведьма», но подумала, что это слово не совсем ей подходит. Она вспомнила свой сон про Мать-Природу. Вслух сама себе подытожила:

– Возможно, эта женщина тоже чья-то, ведь, мама.

В правом нижнем углу она написала «ведьМАМА». Довольная собой, начала приводить себя в порядок: умылась, причесалась, надела тёмно – синее платье и вышла к завтраку.

В гостиную Ольга Дмитриевна вышла ухоженная и свежая. Завтрак уже был на столе. Сегодня она не звала Соню. Та хлопотала по хозяйству, укладывала с Макаром чемоданы в экипаж, готовилась в путь. Девушка то и дело забегала в дом: то в одну комнату, то в другую. Но в гостиную и спальню не заходила. Думала, что хозяйка ещё спит.

Оленька позавтракала, подошла к выходу, дождалась очередного визита своей помощницы и с улыбкой встретила её в дверном проеме.

– Ох, матушка, да вы уже на ногах! – всплеснула руками Соня – Макар! Я же говорила, чтоб ты не топал. Вон, разбудил нашу душеньку! А ей выспаться надо было перед дорогой!

– Нет, нет, я сама проснулась. Спасибо вам, вы были тише моих мыслей! – громко, чтобы слышал Макар, сказала Оленька.

Макар стоял, потупив взгляд от Сониных слов, а тут довольно развёл руками и безмолвно кивнул. Потом резво подхватил чемоданы и понёс их на улицу.

– Оленька Дмитриевна, всё ли мы взяли из вещей? – спросила молодица встревоженно – Чтоб потом на полпути не возвращаться. Примета плохая.

– Надо пройти по комнатам и проверить – поучительным голосом ответила ей Ольга.

Соня побежала по комнатам, вернулась, держа в руках гребень и «Добрый сон».

– Ну вот, чуть самое главное не забыли! – с претензией в голосе заметила Соня. – Помню я, как мы всем семейством Петра Николаевича возвращались с полпути за вашем этим «Добрым сном». Вы ведь без него ни одной ночи спать не сможете!

– Какая ты молодец, Сонечка! – произнесла Ольга – Настоящий…

– Личный секретарь! – вместе воскликнули они и засмеялись.

«Ходить цаплей» сейчас Соне было некогда. Её благодетельница и так уже улыбалась. Поэтому девушка аккуратно сложила всё в саквояж и наши героини вместе с Макаром отправились в дальний путь.

Дорога была довольно ровной, поэтому через пару часов Оленька задремала.

Снилось ей, что цыгане поют красивую песню. Мальчик играет на скрипке, юный цыган на гитаре, а женщины – цыганки поют все вместе.

Самые молодые выходят вперёд и танцуют, размахивая своими широкими многослойными юбками. Ольга подпевает им, идёт «в пляс».

И вдруг, видит за спинами цыганок двоих мужчин с суровым выражением лица. Они что-то прячут под рубахой. Немного присмотрелась – ба! Да это же нож! Тот самый нож, которым убили её мужа. Она видела его в полицейском участке. Это был цыганский нож «Чури» с изображённой на рукояти головой лошади. Такой нож является почти таким же сакральным и неотъемлемым атрибутом жизни каждого цыгана, как конь и свобода. Возможно поэтому каждый цыганский подросток должен был сам смастерить себе оружие и никогда не расставаться с ним.

Женщина хорошо рассмотрела их лица. Это были настоящие цыгане. В детстве недалеко от поместья, родового гнезда Оленьки, было поселение оседлых цыган. Местные жители мирно уживались с ними, многие даже дружили. Мать Ольги тоже общалась с одной цыганкой. Та приходила к ним в гости, гадала маме на картах, они много разговаривали о детях и о жизни в целом.

Танец подошёл к своей финальной точке, традиционно поднесли кубок и стали скандировать: «Пей до дна, пей до дна». Но Оленька не пьёт спиртного, поэтому долго не решалась взять кубок в руки. К ней подошла цыганка, вложила этот кубок в руку и прошептала на ухо:

– Пора! Скоро ты прозреешь. Теперь ты готова.

Ольга Дмитриевна взглянула мимо кубка в глаза цыганке и увидела всё ту же женщину из зеркала. Только сейчас она была не такая злобная, цыганская яркая одежда убавила предполагаемый возраст. Это была вовсе не старуха. Волосы были заплетены на цыганский манер, спрятаны под платком, на плечах лежала шаль. Оленька присмотрелась и увидела в её лице свои черты.

Она ещё раз взглянула в сторону тех цыган, что были с ножом. Но их там уже не оказалось. Тогда Ольга с шумом выдохнула из лёгких воздух и залпом выпила содержимое кубка.

Проснулась она всё в том же экипаже, рядом сидела Соня и бережно придерживала голову своей хозяйки:

– Вот, и хорошо. Подремали. Теперь уж совсем недолго ехать осталось.

– Сонечка, у меня для тебя есть работа. Сейчас как раз для этого свободное время. Слушай внимательно и запоминай. Записать я в дороге не смогу, поэтому ты должна запомнить всё слово в слово.

Ольга Дмитриевна достала из саквояжа блокнот и карандаш. Крупно написала, проговаривая вслух:

Мои сны:

№1 Петя в белом костюме. «Детям нужна мать».

№2 Пепелище. «Пора прозреть».

№3 Птица. Дети. «Пора прозреть».

№4 Мать-Природа. «Пора прозреть».

№5 Цыгане. Нож. Кубок. «Пора! Скоро ты прозреешь. Теперь ты готова».

– Соня, запомни этот список. А сейчас я расскажу тебе каждый из этих снов.

И рассказала ей свои сны в мельчайших подробностях. Помощница всё внимательно выслушала. Для закрепления Ольга Дмитриевна попросила её проговорить список снов и цитаты. Как было записано в блокноте. Соня всё с лёгкостью повторила. Ольга, довольная способностями Сони и проделанной работой, подвела черту:

– Отлично! Какой у меня замечательный личный секретарь!

И тут девушка окликнула Макара, чтобы тот остановил экипаж. Соскочив на землю, она с важным видом сложила руки за спиной, запрокинула голову и стала шагать, словно цапля. Ольга и Макар тоже спешились размять ноги. Оба стояли недалеко от «важной птицы» и просто еле держались на ногах со смеху! До того это было потешно! И каждый раз как-то по-новому.

Въехали в Ольховку. Деревня приобрела богатый вид, крестьяне ходили деловито, все радостно приветствовали госпожу.

Проезжая мимо мальчишек, играющих в лапту, Оленька заприметила родную светлую головушку. Андрюшка тоже узнал экипаж и побежал навстречу:

– Мама! Мама приехала, – громко кричал он на бегу.

Подбежал, не дожидаясь остановки, запрыгнул и прижался к матери. У Ольги выступили слёзы радости. Точно, как во сне, сын крепко обнимал самого родного человека на свете, маму! Только во сне он был гораздо старше.

Мать целовала дитя в темя, лобик, ерошила ему волосы, крепко прижимала к себе. Затем взяла его лицо в свои руки, заглянула в глаза, и, рыдая сказала:

– Андрюшенька, ты уже большой. Ты всё поймёшь, как надо. Я не хочу тебя обманывать. Нашего папы больше нет. Он умер.

– Я знаю, мама.

– Кто тебе сказал?

– Я это сам понял недавно.

– Как ты это понял? – перестав плакать, спросила Ольга.

– Я не знаю. Как-то почувствовал. А ещё, папин портрет упал, и на нём стекло лопнуло. Я спросил у бабушки – что бы это могло значить? А она заплакала и вышла из комнаты. Вот так я и понял. Я очень боялся, что и ты умрёшь, мамочка!

– Ну что ты, мой хороший! Нет, конечно! Я буду с вами. Мы будем жить долго и счастливо.

– Как в сказке?

– Намного лучше, чем в сказке. Там ведь есть Дракон, Кащей, Баба Яга, всякая иная нечисть. А в жизни их нет. Мы их себе сами придумываем. Вот, что напридумаем, то и будет!

– А давай напридумаем всё только самое-самое хорошее?