Смертельная схватка

– Вот оно! Слюна магического василиска.

Подойдя к стене, Реммет глянул на пятно и молвил:

– Я, конечно, не специалист по василискам, но не припомню, чтобы слюна этих чудищ была бордовой. Больше похоже на человеческую кровь. Да и не оставляют никаких следов после себя твари, порождённые магией. Ты разве не знал?

– А ты приложи кольцо, да узнаем.

Реммет ухмыльнулся.

– Чтобы наколдовать василиска, нужно владеть силой магии, которая была у Йоффы Гундланга, не меньше. Да и потратить её нужно порядком. Было бы тут замешано колдовство, я бы почувствовал жар от кольца ещё на лестнице. В итоге и выходит, что василиск не является порождением магии. Ты обманул меня, что было очевидно с самого начала. Не надави на возложенный на меня долг, и я бы тебя сам этому василиску скормил. Хотя, признаться, позже тебе даже удалось затуманить мою бдительность. Молодец. Ну, а теперь, когда твой обман раскрыт, что будешь делать, егерь?

– Как удобно, – ухмыльнулся Йелло, – а я-то думал, что навешать тебе лапшу на уши будет легко.

Егерь достал пистолет и прицелился в инквизитора.

– Не делай глупостей, Йелло!

– Это ты лучше не заставляй меня стрелять в тебя. Делай всё, как я скажу. Сейчас сбрось всё снаряжение, потом повернись спиной и дай мне перевязать тебе руки, – достал припасённую бечёвку, – то, что ты говорил, действительно верно. Было верно. Раньше василисков убивали, заваливая все выходы из пещер, где он мог обитать. Но этот способ не самый эффективный. Иногда оказывалось, что не все проходы удавалось завалить, тварь выбиралась наружу и снова начинала убивать. Заказчики этому, разумеется, были не рады. И теперь бургомистрам с королями останки василиска подавай в качестве доказательства. Они и не понимают, что это за тварь. А егеря в итоге бессмысленно жертвуют собой. Ведь самый эффективный способ убить змея – изловить его на живца. Лучше всего человек. Его можно заставить бежать, куда нужно, чтобы было удобнее атаковать василиска. Иначе сложнее, да и опаснее для того, кто будет палашом размахивать, а не бегать. Я уже неоднократно пытался кого-нибудь в помощь взять. Но никому не хотелось собой жертвовать. И тут являешься ты. Ничего не слышал, ничего не знаешь. Если не удастся лапши на уши навешать, то получится заставить шантажом. И вот ты здесь. Будешь выполнять мои приказы. Авось, тебя даже не сожрут сегодня.

Реммет рассмеялся.

– Ты это сейчас серьёзно? Решил использовать меня, как наживку на василиска? Но ты же не думаешь всерьёз, что между пулей и клыками чудища я выберу второе?

Йелло ухмыльнулся.

– Тебе придётся стать наживкой!

Хотел выстрелить Реммету в плечо, чтобы заставить его быть более сговорчивым, но, к своему ужасу, вместо хлопка и вспышки от пороха услышал лишь щелчок колесцового замка. Проверил пистолет: он оказался заряжен, попробовал снова. Вновь осечка.

– Не понял… – Йелло достал второй пистолет, нацелил Реммету в плечо и нажал на спусковой крючок, но выстрела вновь не последовало, – какого чёрта?

Пребывавший в полнейшем смятении, егерь опустил пистолет. И тут же свой зарядил Реммет. Кивнул на факел Йелло, после чего тот опустил его на землю.

– Тут нет ничего сложного, чтобы понять. И черти с домовыми не виноваты. Я просто сломал колесцовые замки на твоих пистолетах. Надеюсь, ты понимаешь, почему?

– Ты догадался раньше? Но как? – пребывающий в смятении и огорчённый Йелло опустил взгляд.

– План у тебя глупый был с самого начала, в голосе чуялась фальшь. Ты сумел заговорить меня, пока досюда добирались. И боги знают, что случилось бы потом. Но истина перед моими глазами проявилась позже: в тот самый момент, когда ты показал ружьё. У Грилло Уандо родных детей не было никогда, потому как он всем известным бабником был. А если спиногрызов и имел, то только внебрачных. Но признать родными, усыновить и, уж тем более, отдать кому-то своё ружьё… Это точно не про него. Согласен, Йелло? – довольный Реммет ухмыльнулся.

– Признаться, я вообще его почти не знал… – вздохнул егерь.

– Не хочешь палиться – не нужно было высовываться. Уандо был егерем известным. Часто брал заказы от церкви и убивал своих коллег, которые клали наших. Я был с ним знаком ещё когда юнкером учился. Нас с учителем часто отправляли передавать ему награду за выполненный заказ. Тогда-то у него это оружие и увидел. Я, конечно, могу предположить, что ты это ружьё отнял у того, кто его убил. Но первое подозрение, хочешь – не хочешь, падёт на тебя. Увы, все уже давно знают, что ты убийца. Имя твоё и приметы никому не известны, но вот ружьё у него было такое, что грех самому с таким не ходить. Поэтому я, отправляясь сюда с тобой, был предусмотрителен, испортив пистолеты. С другой стороны, что ты и тот парень, убивший Грилло, один и тот же человек, я сомневался до последнего. Так что спасибо за то, что ружьё показал. Это всё прояснило

– Жаль… – покачал головой егерь, – ты наверняка бы получился хорошей наживкой.

– А из тебя выйдет вкусное лакомство для василиска, – улыбнулся Реммет, но потом резко нахмурился и рявкнул, – Повернись спиной! Руки за спину!

Йелло повиновался, инквизитор отобрал у него бечёвку, завязал ему руки. Поразило Реммета в этот момент то, что егерь не сопротивлялся, не ныл, не молил о пощаде, а всё принимал спокойно и не психовал.

«Интересно, что у него сейчас на уме и в душе?» – спросил про себя инквизитор, пока завязывал руки: «Может быть, надеется сбежать? Думает, что сможет улизнуть и от василиска, и от меня? Неужели уверен, что сможет спастись? А, может, просто смиренно принимает судьбу, подготавливая себя к грядущей страшной гибели? Или кается за свои грехи перед богами, мысленно вспоминает отца с матерью и просит прощения за проступки? Если последнее, то пусть с миром на тот свет отправляется. Если же нет, то не может быть достойным человек, который убил своего брата по оружию, земляка к тому же так подло и бесцеремонно, как это сделал Йелло, воткнув нож в горло спящему Грилло, да ещё и не покаялся за совершённое преступление?»

Когда Реммет перевязал ему руки, то повернул в обратную от входа сторону и сказал:

– Самое время идти навстречу судьбе, егерь. Авось, не попадёшься василиску и выживешь… Как думаешь?

Внезапно в глубине тоннелей послышался жуткий, глухой и отдававшийся эхом от стен рык. Ноги инквизитора будто ватными стали, а у Йелло глаза от ужаса чуть из орбит не вылезли, настолько широко он их открыл. Потом приводящее в оцепенение шипение, от которого шли мурашки по коже. А дальше тишина, заставлявшая бояться ещё больше и с ужасом вглядываться в тёмные коридоры, освещаемые лишь светом одних только факелов.

– Если выживу, Реммет, знай, что я тебя найду и убью! – прошипел Йелло.

– Факел не дам, – прошептал инквизитор, – не заслужил.

– Да подавись им! Я и не просил.

– Вот и славно, – отвечал инквизитор, – игра со смертью для тебя начинается, – пнул его, – беги, Йелло!

Тот, что есть мочи, рванул вперёд и в мгновение исчез во тьме подземелья.

Реммет ещё пару секунд глядел во тьму, потом развернулся и ринулся к выходу. Нарастающая громкость рыка из непроглядных глубин подземелий подстёгивала его не хуже кнута, заставляя бежать без оглядки ещё быстрее.

Когда добежал до двери, вздохнул: вот оно – спасение. Самое время выбираться. Но уже буквально через секунду облегчение сменилось ужасом, досадой и тревогой. Реммет к своему горю и глупости забыл, что Йелло запер внутреннюю дверь на замок, оставив ключ у себя. До этого не шумевший, дабы не привлечь внимание василиска инквизитор с горечью осознал, что замок придётся отстрелить. А тварь могла поползти на звук выстрела, и тогда встреча с собственной погибелью будет неминуемой.

Огляделся. Вроде никого. Помотал головой, не желая делать задуманное, а прицелился и сделал выстрел, но, к своему несчастью, обнаружил, что замок пуле не поддался.

“Дурак ты, Реммет…” – проговорил про себя инквизитор, обрушаясь тому, что ключ от двери был у Йелло, а он бегал с ним где-то в глубине подземелья, умоляя судьбу не попасться василиску. И если тот его сожрёт, то инквизитору придётся доставать ключ из кишок змея. А для этого его сначала нужно убить. Либо придётся найти другой выход на поверхность, если, конечно, он вообще существует. В любом случае ни один из вариантов не является наиболее безопасным, так что инквизитор и так, и сяк рисковал.

Выстрелив в замок вновь из второго пистолета, но ничего не добившись, Реммет побежал по коридорам в поисках выхода или егеря. Надежда встретить Йелло была, но очень маленькая. И чёрт с ним, что так подло поступил с инквизитором. Коли отдаст ключ, может живым и здоровым катиться на все четыре стороны и даже попытаться отомстить, если сил и смелости хватит.

Ему бы двигаться медленно, дабы не напороться на чудище, но инквизитора подстёгивал дикий, первобытный страх, не дававший мыслить рационально. И чем больше он слышал странных, необъяснимых звуков во тьме, тем быстрее терял рассудок. Иногда, конечно, Реммету удавалось взять себя в руки, но с каждым новым рыком или шипением он всё более безумнее становился от того ужаса, что следовал за ним по пятам. А что случится, если встретятся…

Вдруг инквизитор услышал истошный вопль неподалёку. «Йелло!» – мелькнуло у Реммета в голове. И он бы рад подумать, что это галлюцинация, но более реалистичным казалось то, что егеря уже сожрал василиск. И тут инквизитор окончательно был задавлен чувством ужаса, что и свёл его с ума окончательно. И Реммет, словно трусливый заяц, подстёгиваемый инстинктом самосохранения и забывший про рассудок, ринулся по тоннелям стрелой, не оглядываясь и не отвлекаясь ни на что.

Внезапно он снова увидел ту же дверь и обречённо вздохнул: он бежал по тоннелям кругами. Потом добрался до стены с кровью, убедившись ещё раз, что окончательно заплутал.

«Остановись, отдохни! Переведи дух!» – сказал себе Реммет, всеми силами пытаясь восстановить здравомыслие, подавляемое доводящим до дрожи ужасом. Так бы, может быть, и сделал, но вдруг нашёл на полу сапог от экипировки Йелло. Это явно говорило о том, что про ключ теперь можно и не вспоминать. А ещё и тварь эта где-то поблизости. Далее по коридору красовались обрывки одежды, пятна свежей крови – очевидно, это всё, что осталось от горе-егеря. «Такая глупая смерть…» – вздохнул инквизитор: “А что мне-то теперь делать? Так же глупо помереть?”

Внезапно вновь услышал рык василиска, всё больше доводящий до дрожи.

Тут и осознал одну вещь: акустика пещеры была таковой, что точное расстояние до василиска определить было невозможно. Он мог быть очень далеко, но и совсем близко. Всё зависело от того, мимо какого перекрёстка он мог проползти. Там могли соединяться тоннели как длинные, так и короткие. Через последние звук способен дойти быстро, а сам василиск мог поползти по тоннелю длинному. Вот и гадай теперь, где эта тварь.

Реммет продолжил путь.

По пути вспомнил слова своего первого учителя ремеслу инквизиции отца Бранта: «Не сам ужасный исход пугает, а ощущение его скорого, возможного наступления…» И он был чертовски прав. И от того же Реммет уже готов был умолять василиска появиться, лишь бы ощущения удушающего страха и грядущей незавидной гибели оставили его в покое.

Несколько раз он в оцепенении останавливался, вглядываясь в темноту, ибо в тусклых языках пламени от факелов ему мерещилась тень от силуэта змея. Благо, всё это либо мерещилось, либо было вполне объяснимой игрой света.

Реммет продолжал бежать по коридорам и не мог понять, куда двигаться дальше. Нечем было оставлять отметки – если чиркать по камню дагой, царапины было легко не заметить в темноте при свете факела. А ещё не было нити, которую можно оставлять за собой. И чем дальше инквизитор бежал, чем больше понимал, что плутал, тем больше ощущал серьёзную потерю сил и осознавал: он окончательно заблудился. Ужас и смятение всё больше превращались в апатию. Инквизитор уже готов был сдаться.

Но даже в таком состоянии смог пройти несколько часов. Кстати, как оказалось, после привыкания звуки, издаваемые василиском, казались уже не такими страшными. Всё ещё подстёгивали, но уже не заставляли метаться во все стороны, как ужу на сковороде.

Наконец, когда уже готов распластаться без сил прямо на полу, почувствовал в затхлом, застоявшемся воздухе дуновение ветра и запах ночной свежести.

Побежал по коридору, запах становился всё отчётливее, ветер всё сильнее. Ускорился, пока не увидел вдали тусклый тёмный цвет. Это был тот самый выход.

Окрылённый такой удачей, Реммет ринулся вперёд, будто кошка, увидевшая добычу. Ему повезло выжить, переиграть егеря-мошенника, да и рыка василиска уже не было слышно позади. Осталось только отбежать на безопасное расстояние.

И вот! Разливаясь звонким хохотом, инквизитор вылетает из тоннеля и начинает жадно вдыхать воздух на поверхности. В бессилии падает на колени, бросая рядом снаряжение и уже почти потухший факел, ложится на бок и перестает двигаться. Уткнулся горячими от долгой беготни лицом, руками в мокрую глину. Из-под неё выглядывали только половина рта и одна ноздря, но и ими Реммет умудрялся дышать так глубоко и быстро, что горло от холодного воздуха сильно заболело как будто при пневмонии.

Инквизитор поверить не мог, что остался жив. А ведь всё, казалось, против него! Иной бы отчаялся и сдался, но не Реммет. Он переиграл смерть. Как ему казалось, ловко и виртуозно. Ещё благодарил богов, неожиданно почувствовав сейчас ангелов над головой. Это точно они постарались. Иначе Реммет бы точно погиб.

Устало развернулся с живота на спину и взглянул на небо. Если спускались они в это проклятое подземелье с Йелло с наступлением сумерек, то сейчас была глубокая ночь. Небо ясное, и на нём было хорошо видно солнце и луну – большую, как казалось, идеально круглую, холодную, голубую и невероятно чарующую. Инквизитор смотрел на неё с упоением, одновременно наслаждаясь тихим треском сверчков и холодным, свежим воздухом, приятно обволакивающим нагретые беготнёй лёгкие внутри. Последнего в этих пещерах с затхлым воздухом, со всей тамошней духотой не хватало больше всего.

Чуть ещё повалявшись, Реммет встал: пора было идти. Но сначала огляделся и увидел, что находится в глубоком карьере явно человеческого происхождения. Здесь добывали глину для строительства. Накопали основательно, но, видимо, из-за василиска перестали сюда приходить, как рассудил инквизитор. Интересно только было, почему не попробовали убить змея, пока тот был на поверхности.

Этот вопрос быстро отпал сам собой. Внимательно осмотрев глину, Реммет понял, что оказался в самой настоящей братской могиле. Тут тебе и кучи костей людей, животных, а если принюхаться, то от них несло вонью полуразложившихся кусков мяса, что не успел доесть василиск. Помимо тут ещё лежали остатки доспехов, оружия и снаряжения тех, кто, вероятно, пытался убить чудище, но не смог. Да увидев такое, сюда ни одна армия континента не сунется. Вот и жил здесь преспокойно василиск, мясом скотины объедаясь, да человеческие косточки обгладывая.

А ещё тут была чешуя змея, которую тот недавно сбросил. Инквизитор ужаснулся размерам твари. Это был не обычный василиск, а чудовищный исполин, огромной длины шагов пятьдесят-семьдесят и головой размером с большой сундук, где пираты обычно золото хранят.

«Не дай боги с этой тварью встретиться…» – подумал Реммет и понял, что слишком уж засиделся посреди всей этой кучи костей в глине. Самое время было ретироваться.

Инквизитор поспешил исполнить задуманное. Подбежал к краю, да давай карабкаться. Но всё было тщетно. Реммет постоянно соскальзывал вниз по скользкой глине. Виноват был дождь, прошедший буквально за час-полтора до того, как инквизитор шатался по подземельям. Он намочил глину, и теперь из-за дождя она стала скользкой, как лёд.

Восемь попыток сдвинуться предпринял Реммет, и все оказались тщетными. На девятую он решил идти на приступ медленно, стараясь уткнуть носки ботфортов в глину.

И, о, чудо! Медленно, но верно инквизитор таки начал выбираться из карьера. Осталось совсем чуть-чуть, и…

Внезапно Реммет получил мощный и тяжёлый удар в корпус, отчего буквально отлетел вглубь карьера, попав в кучу людских останков и тут же вскрикнул от невыносимой адской боли: одна из рёберных костей мертвецов впилась ему в живот.

Каким-то невероятным чудом, очумевший от боли, он смог вытащить кость, развернуться на спину, присесть и оглядеться, дабы понять, что его ударило. Или кто.

Тут без сюрпризов: это был василиск, ударивший Реммета своим хвостом – длиннющая тварь омерзительного вида с тремя рядами острых, как бритва, зубов, склизкой чешуйчатой кожей и сверкающими в темноте синими глазами. Василиск извивался по карьеру, выискивая свою жертву и желая ею полакомиться.

Лежал инквизитор на склоне неподалёку, но надо было ещё постараться доползти до верха и не выдать себя.

Поначалу Реммет удивился тому, что тварь его не сожрала сразу: не слепая же. Потом вспомнил, что у василисков глаза только тепло видят, а сам инквизитор от своего бычьего инквизиторского колета до ботфортов был перепачкан в холодной глине. Видимо, змей, увидев только фрагменты тепла решил, что ему попался мелкий зверёк, поэтому решил шлёпнуть хвостом по площади, дабы цель, маленькая она или большая, точно бы не ушла. Почувствовав, что вес объекта при ударе был слишком внушительный для мелкого зверька, василиск активизировался. Видимо, этой голодной твари одного Йелло точно не хватило.

Чуть очухавшись, Реммет осторожно приподнялся, стараясь не делать лишних движений, но давалось это непросто: страх превращал любое передвижение в нервное и неуклюжее. А тут ещё надо было каким-то образом кости не задеть, не соскользнуть по мокрой глине, чтобы себя не выдать. Но по закону подлости произошло худшее.

Нервно дёрнув ногой, Реммет соскользнул вниз и задел ле      жавшие под ногами кости. Те с грохотом повалились на землю.

Василиск тут же поднял голову и ринулся в сторону инквизитора. Тот же, превозмогая боль рванул вверх, но, чувствуя, что не успеет выбраться, достал пистолет, развернулся и выстрелил в змея. Тот зашипел от боли и отвлёкся.

Это был шанс. Реммет пополз вверх, ужас происходящего придал ему сил и дал забыть о боли в ране. Но добраться до заветного края склона инквизитор так и не сумел. Неожиданный удар хвостом откинул его в противоположную сторону на дно карьера.

Змей ринулся на свою жертву. Реммет выхватил последний пистолет и выстрелил. Василиск снова зашипел, а измученный болью инквизитор снова пополз к краю карьера.

Но всё было тщетно. Его отбросил очередной удар хвоста. Попал по левой руке, да так сильно, что кости предплечья треснули, будто тонкая веточка. Реммет заверещал от боли, глаза его обезумели, дыхание спёрло.

Только и успел увидеть, как голова василиска подползла к нему. На автомате правой рукой инквизитор выхватил палаш и полоснул морду змея. Тот, зашипев, отскочил назад, но потом снова накинулся на Реммета, который увернулся и мощным ударом рубанул по стыку между головой и шеей василиска, а он словно бы и не заметил. В идеальных условиях инквизитор мог лошади или корове одним ударом голову снести, столь хорошо палаш проходил через плоть и кости. А тут маленькая царапинка вышла, не более: видимо, чешуя у твари плотная была или толстенная. Да и змей только ещё сильнее после этого раззадорился, как показалось Реммету.

Бросок. Уворот. Удар. Бросок. Уворот. Удар. И так инквизитор нанёс змею несколько неглубоких ран, а тот всё сильнее злился. Потом додумался броситься ниже. Реммет не среагировал вовремя, и василиск вцепился инквизитору в бедро. Тот вновь вскрикнул от боли. Полосовал змею морду, чтобы тот отцепился, но всё было бессмысленно. Тонкие и длинные как лезвия стилетов зубы твари прокусили икру и стопу, разрывая плоть и ломая кость. Затем змей поднял Реммета ввысь и начал болтать в разные стороны, дабы нога сама отвалилась. Ещё чуть-чуть, и так бы и произошло. Но инквизитор полоснул василиска по нижней части брюха, которой тварь по земле ползает. Там чешуя оказалась не такой плотной, а потому Реммет смог нанести глубокий и болезненный порез.

Тварь взвыла и отпустила ногу инквизитора. Тот грохнулся на глину, чудом не задев лежавшие рядом кости. Славно, без сомнения, что нога осталась на месте, вот только ходить Реммет уже не мог – только ползти. Более того, от потери крови он начал ослабевать.

В этот самый момент инквизитор понял: живым из этого карьера он уже не выберется. Самое время вспомнить, чего достиг в свои годы, ещё даже не перешагнув порог между молодостью и зрелостью. По сравнению с остальными ничего. Ни жены у него не было, ни детей. Только и делал всю жизнь одно – головы магам рубил. Годам к сорока кто-нибудь бы эти заслуги оценил, и Реммету бы дали зелёного молокососа в юнкера. Он бы его обучил, передал опыт, а потом они разойдутся, и Реммет так бы и ходил бесцельно, пока его кто-нибудь не убьёт, начиная от егерей, монстров, магов, заканчивая старостью и немощностью. Цели в убийствах магов он не видел, заняться чем-нибудь другим не мог, стать отринувшим и начать жизнь с чистого листа, предав братьев по вере, честь не позволяла. У Реммета ничего не было, потому он и ничего не терял кроме разве что возможности восхищаться небом, солнцем, облаками, реками, горами и полями. Но это ерунда: терять не страшно, ибо на небесах в обители трёх богов намного красивее.

Так инквизитор и настроил себя на встречу со смертью.

Но перед этим ему осталось только одно. Завалить василиска. Он ещё не знал, как это сделать, но Реммет должен был. Это принципиально. Победить врага в последней схватке перед гибелью, либо нанести ему столь значимый урон, чтобы до конца жизни потом вспоминал и боялся. Сделать хоть что-нибудь в этой жизни, чтобы не остаться в людской памяти инквизитором, убившим Йоффу Гундланга, который и не сопротивлялся на самом деле, а потому и подвига никакого не было. Скорее позор для Реммета – жить с клеймом великого, доблестоного, могучего воина-инквизитора, которого остальные боялись. Но природная скромность не позволяла ему пользоваться плодами своей славы. Он же убил Йоффу, когда тот и силу свою не использовал, и не сопротивлялся. Была только бессмысленная резня с теми, кто пришёл его спасать, а убить кучу невежественной черни с вилами и дубинами – это совсем не подвиг. Но вот убить василиска… Другое дело. Ещё ни один инквизитор его не убивал. Сделать это, и он станет героем для жителей Реттона, а те расскажут другим, а те другие уже просто будут считать Реммета смелым парнем, сотворившим невозможное. Может, даже бард бродячий про него балладу сочинит. Так имя его очистится от позора с Йоффой. Шанс всего один – последний в жизни, и его нельзя было потерять.

Ну, а если василиск Реммета одолеет… Что ж, тогда у кого-то будет вкусный завтрак на рассвете. Тоже плюс, тоже хорошо.

Змей развернулся. Инквизитор привстал на колено и выставил вперёд палаш.

– Давай! Нападай! – прохрипел он.

Василиск, будто пёс, расценил это, как команду «фас», и ринулся на Реммета.

Тот взмахнул палашом. Тварь взывала. Лезвие полоснуло её морду. Но то для василиска царапина. Он вновь ринулся на Реммета и лбом сбил его с ног. Тот упал на кости. Одна впилась ему прямо под лопатку, кусок другой проколол щёку. Инквизитор вытащил этот осколок и тут же начал отбиваться от вновь напавшего василиска, издавая рёв, подобный львиному.

Ударами всё ещё рабочей правой ноги и палаша он вновь отбился от змея. Тот в долгу не остался и снова мощно шлёпнул хвостом по тому месту, где лежал Реммет.

– Чёрт! – инквизитор отлетел к склону и потерял палаш. Кто бы мог представить, как ему сегодня не свезло, хотя после Йелло казалось…

Реммет пополз к палашу, но внезапно его плечо пронзило жало с ядом на конце хвоста василиска. Инквизитор хрипло простонал, а его и так ослабшее тело, казалось, ядом испепеляли изнутри. Но это продолжалось недолго. Змей вытащил жало и вновь пошёл в атаку.

Реммет только развернуться успел. Пришлось отбиваться ногой, но тварь сумела носом уткнуться своей добыче в брюхо. Каким-то чудом инквизитор достал дагу и начал резкими колющими ударами лупить василиску по его морде. Так ему удалось выколоть змею глаза. Тот снова взвыл и отполз. Дага осталась в правом яблоке твари.

Теперь Реммет был безоружен, но и василиск его больше не видел. Инквизитор, собрав последние силы, пополз к палашу и взял его. Опираясь на него привстал, сплюнув заполнившую рот кровь, и крикнул:

– Давай, ты! Порождение Маггота! Клянусь тремя богами, я тебя не боюсь! Закончим это! Нападай!

Змей ринулся, Реммет увернулся и взмахом от земли распорол твари тонкую чешую нижней части брюха у самого горла, где у василисков проходит сонная артерия. Из туши начала фонтанировать почти такая же алая кровь, как у человека, только чуть ярче и светлее по цвету. А после инквизитор начал рубить толстую чешую удар за ударом, пока не отрубил василиску голову. Змей повержен!

То была победа. Пиррова, потому как жизни в Реммете уже почти не осталось. Но победа.

Перед смертью боги подарили инквизитору ещё один подарок. Из-за кромки леса вышло солнце.

«О, боги! Спасибо вам!» – Реммет, облизав окровавленные губы, улыбнулся тёплым, золотым лучам, прикрыл глаза и пал в глину, испуская дух.

Только солнце смогло показать, во что превратилось тело инквизитора. То была истерзанная плоть: ни одного живого места. Если что и могло его спасти, то это мощнейшая целительная магия сильнейшего кудесника. Но его рядом не было и быть не могло. Да и Реммет по своей воле никогда бы не согласился лечить раны магией. Пусть благодентсвия, но магией. Он уже чувствовал объятья смерти и с радостью пошёл ей навстречу.

Но перед этим в последний раз открыл глаза и увидел смерда.

– Эй, парень! Ты жив?

А дальше была только тьма…