Одержимый дьяволом

– Нет. Я хуже.

Он развернулся, ушёл и никак не пояснил свой ответ.

Дома меня било мелкой дрожью. Конечно, мы с первого дня обменялись адресами в соц.сетях, и я уже просматривала его профиль (кстати, мы оба сменили семейное положение на «встречаемся»), но я, в основном, смотрела фото, узнавала, какую музыку он слушает, какие фильмы смотрит… И в этом плане мы не сходились явно.

Он любил мрачные, тяжёлые песни и фильмы. Триллеры про преисподнюю, песни о дьяволе… Это меня не особо напрягало: у всех свои вкусы и увлечения.

Видео с турниров по боевым искусствам я, конечно, видела, но прицельно их не смотрела. Может быть, зря.

Сейчас я зависла, думая, стоит ли мне их смотреть. В конце концов, я могу увидеть красивый бой, который заканчивается, как только об этом скажет судья, а могу увидеть то, что я видела сегодня вечером. Я уже не знала, что перевешивает: страх или симпатия.

В конце концов, я не стала смотреть. Тем более, я была так занята амурными делами все выходные, что оставила уроки на последнюю ночь…

Глава 6.

Поскольку мне почти не удалось поспать, утром я проснулась в ужасном состоянии. Родителей дома не было, ну, и… я осталась дома, что со мной случалось крайне редко. Сегодня же я просто завалилась спать.

Проснулась я от звонка в домофон. Было около четырёх часов дня, а на моём телефоне, который я ночью ставила на беззвучный, было 7 пропущенных, причём все от Стаса.

Дерьмо! Я думала, родители сегодня придут позже. Теперь придётся отчитываться за прогул, а причина была конкретно глупой. Кто виноват? Я виновата.

– Кто там? – Спросила я.

– Я, – Я не сразу узнала голос через домофон, – Стас.

Немного опешив, я открыла. Он знал, в каком доме я живу, но, кажется, я не сообщала номер квартиры.

Можно было бы переодеться, но я была во вполне приличной футболке и шортах, я не спала ни в короткой ночнушке, ни в нижнем белье. С удивлением, я открыла дверь.

– Ты заболела? – Спросил он с порога.

– Нет, я… я просто проспала.

– Отлично! – Произнёс он и протянул мне пакет.

Ну, классика: порошки от гриппа, капли в нос, спреи в горло и, конечно, апельсины.

– Спасибо, – Хихикнула я, – Приберегу на случай, когда реально заболею.

– Я очень рад, – Произнёс он, – А я могу… пройти?

– Да, конечно, – Кивнула я, – Только сними обувь. Нужны тапочки?

– Нет, не люблю. Проще в носках.

Я пожала плечами и указала ему на дверь своей комнаты, куда я прошла и прилегла на кровать. Пусть у меня и не было простуды, но голова раскалывалась…

Стас прошёл и робко сел на кровать.

– Мне кажется, что, всё-таки, тебя что-то беспокоит, – Мягко сказал он.

– Долго спала, теперь голова сильно болит.

– Я могу… я могу молитву прочитать. Думаю, поможет. Мне помогает.

Я не была особо верующей и не ожидала того, что он религиозен. Если хочет – почему бы и нет? Вреда-то точно не будет.

– Хорошо, читай, – Улыбнулась я, удивлённая такой заботой, пусть и не совсем стандартной.

Он положил руку мне на лоб и мгновенно стало легче просто от прикосновения того, кто мне приятен.

Ожидая услышать «Отче наш» или что-то такое, я удивилась, когда он заговорил на неизвестном языке. В голову пришли арабские суры, древнегреческий или Латынь, но какой конкретно язык это был, я так и не поняла.

– Лучше? – Спросил он, когда закончил.

– Да… – Немного покривила душой я, – Какой это был язык?

– Латынь, – Коротко произнёс он.

Я не разбиралась даже в Православной религии, а в остальных уж точно:

– Ты… католик? – Выдвинула я ту догадку, которая пришла мне в голову.

– Нет. И близко нет, – Почему-то горько улыбнулся он.

– Тогда… что это была за молитва? К какой религии ты относишься?

– Я скажу тебе позже, – Завёл старую песню он, – Можно я лягу рядом? В одежде?

– Ложись, – Разрешила я.

Он тут же меня обнял, я обняла его в ответ.

– Всё становится… максимально странным, – Произнесла я, – Ты скоро уже собираешься хоть что-то объяснять?

– Да. Я почти готов.

– Меня не устраивает «почти». Когда?

– Завтра. Завтра после уроков я приглашу тебя к себе домой и всё расскажу. Обещаю.

– Хорошо. «Завтра» звучит гораздо лучше, чем «когда-нибудь».

Несколько минут мы лежали молча, и мне было максимально комфортно в его объятиях. Да я бы и одежду согласилась снять… Вру. Я бы хотела снять одежду.

– Твои волосы… – Вдруг сказал он.

– С ними что-то не так? – Удивилась я.

– Я прикасаюсь к ним и чувствую силу. Твою энергию.

– Было бы достаточно сказать, что они тебе нравятся, – Хихикнула я.

– Можно… можно трогать?..

– Тебе – можно.

Конечно, я пока не знала, что такое секс. То есть, знала понаслышке, конечно, но сама-то не испытывала этих ощущений. Сейчас казалось, что то, что происходит между нами, даже интимнее секса.

Я задремала в объятиях Стаса, он сам разбудил меня ближе к вечеру:

– Наверное, скоро придут твои родители, так что…

Я поняла, что знакомство с родителями – слишком серьёзный шаг для данного этапа отношений, поэтому просто кивнула:

– Иди, конечно, я всё понимаю, – Мягко сказала я, – Завтра?

– Завтра, – Ответил он.

Весь следующий день я была, как на иголках. Что он такого расскажет? Были разные мысли, но все казались чушью и паранойей. Наркотики? Бандитизм? Судимость? Я не могла найти ответа.

Проблем из-за прогула у меня не возникло, мне сделали поблажку. Проблема была в том, что я никак не могла сосредоточиться на уроках, тем более, когда сам Стас сидел рядом со мной, и я чувствовала его энергетику. Определённо, сильную и пугающую. Может, и не стоит идти к нему домой?.. Хотя мы же оставались вчера наедине, и всё было прекрасно. Молитва на Латыни… странно, конечно, но отношение к религии у каждого разное. Он имеет право на свои религиозные взгляды, даже если они отличаются от общепринятых.

Наконец, мы шли к нему домой.

– Я не буду закрывать дверь изнутри, – Сказал он, – Если испугаешься – уходи, я ничего тебе не сделаю.

Спасибо, отлично «снизил» градус накала… Мне кажется, такое говорят те, кто расчленяет в доме младенцев. Ну, не этим же он занимается, правда?..

– Родителей нет дома?

– Нет, – Коротко ответил он.

Мы вошли в квартиру, дверь изнутри он действительно не закрыл.

Квартира была большой, с хорошим ремонтом, но в ней царил беспорядок.

Соврала. В ней царил срач.

– Может, расскажешь о родителях? – Мягко спросила я.

– Родители в разводе, – Произнёс он, – Отец работает на хорошей должности, он купил квартиру и оформил лично на меня, он оплачивает гимназию и даёт действительно щедрые алименты, но мы почти не общаемся.

– А… мама?

– Мама… – Грустно произнёс он, – Она то работает, то не работает. По правде говоря, она активно пытается построить личную жизнь, что пока ей не особо удаётся. Приходит раз в неделю, кидает деньги на стол и уходит, мол, разбирайся сам.

Я ужаснулась. Он тут же добавил:

– Она кидает далеко не копейки, суммы хорошие, я не жалуюсь.

– Да не в деньгах дело, – Пробормотала я, – Просто я не представляю, чтобы подобным образом родители относились ко мне. Хочешь я помогу с уборкой?

– Чуть позже. Сначала разговор. Садись на диван.

Немного дрожа, я села. Стас сел рядом.

– Я никогда и никому не рассказывал, ты будешь первой, – Произнёс он, – Я одержим дьяволом.

– Это… шутка? – Не поняла я.

– Нет. Это чистая правда.

Несколько секунд мы пристально смотрели друг другу в глаза. Потом он опустил взгляд и затараторил:

– Я понимаю, в это сложно поверить. Но откуда тогда во мне столько физической силы? Да, я проходил тяжёлые тренировки, но я всегда был сильнее всех остальных. Это правда, я мог побеждать людей вдвое или втрое крупнее себя, мог побеждать тех, кто занимается гораздо дольше… Когда я бил… этого…

– Кривошеева? – С ужасом сказала я.

– Да, – Произнёс он, – Я же понимал, что он повержен, я понимал, что поступаю глупо, но… мне удаётся выглядеть нормальным, обычно я сдерживаю Сейтана, но бывают моменты, когда он берёт верх, и тогда… я становлюсь вот таким. Клянусь, я стараюсь держать его в узде.

Я не знала, верить или нет, пока он не добавил:

– Ты думаешь, откуда я знаю Латынь? Я никогда не изучал этот язык. Я не знаю, ЧТО он такое. И не знаю, ЧТО я такое.

– Может, стоит сходить в церковь? – Осторожно произнесла я.

– В церкви мне сразу становится плохо. Да, меня крестили, как православного, но я не могу заходить в храм, у меня кружится голова, я почти теряю сознание…

– Что-нибудь ещё? – Осторожно спросила я, – Почему он именно Сейтан?

– Потому что он говорит со мной. Это началось со снов, а теперь проявляется наяву. Иногда он даже говорит через меня. Я понимаю, что это мой рот произносит слова, но также понимаю, что он навязывает мне свои мысли. Я не могу контролировать его, когда это происходит.

– А сейчас он… здесь? С тобой?

– Он всегда во мне, даже когда молчит. Я не хочу, чтобы ты хоть раз слышала от меня то, что заставляет говорить он. Я никогда бы этого не захотел.