Джекпот бомжа Василия

– Какой хэппи энд? – возмутилась Вероника. – Мы немедленно уезжаем. Я больше ни минуты здесь не останусь! В следующий раз он пришлет киллера и тебя пристрелят, как только ты выйдешь за ворота. Или даже во дворе. А что будет со мной, я не могу предположить, у меня фантазии не хватает. Но точно знаю, что ничего хорошего.

– Можно обратиться в полицию ещё раз, – предложил Василий.

– Можно, конечно, и обратиться, почему бы нет, – ответила Вероника. – Но только я не знаю, можно ли им доверять. У моего бывшего могли там остаться связи.

– Может, нанять охрану?

– Прекрасная мысль! – ядовито сказала Вероника. – У нас так много денег! Я предлагаю срочно уехать, пока бандиты не вернулись с подкреплением.

Василий внял доводам супруги, что ему ещё оставалось делать.

– Умеешь же ты убеждать, голубушка моя, – обнял он жену. – А куда ты предлагаешь нам уехать?

– Да хоть куда, мне всё равно. Главное – побыстрее.

– Нужно занять денег. Например, у Карины. Потом отдадим, когда всё нормализуется.

– Только не у Карины. От неё всего можно ожидать. Я не могу гарантировать, что она не сольет кому-нибудь информацию.

Вероника принесла кольцо с крупным бриллиантом.

– Вот, отнесу в ломбард. Денег на первое время хватит.

Поймав удивленный взгляд Василия, она сказала:

– Да, это подарок моего любовника. Берегла на черный день, и вот он, похоже, настал.

Василий тоже решил внести свою лепту в план побега, он же мужчина, в конце концов.

– Я предлагаю поехать туда, где нас никто искать не будет, – на Балтийское море. У меня в Калининградской области, в маленьком курортном городке, есть приятель. Он немного странный, но на первое время сможет нас приютить.

– А как называется городок?

– Cветлогорск. Это очаровательное место, бывший немецкий курорт Раушен. Я бы там мог работать, писать картины. Моего приятеля зовут Климент, он одинокий человек, неплохой, но по-своему несчастный. Он владеет частным музеем.

– А как ты с ним познакомился?

– О, это давняя и долгая история. Я тебе как-нибудь потом расскажу.

– Ну хорошо, Светлогорск так Светлогорск. Едем знакомиться с Климентом.

Калининград встретил серым небом и холодным моросящим дождём.

– Да, это не Северный Кавказ, – прокомментировала Вероника. – В Сочи ещё лето в разгаре, жаркое солнце, яркие краски. А здесь уже чувствуется дыхание осени.

– Краски Балтики – они совсем другие, менее яркие, но в них есть своя прелесть, – ответил Василий. – Я думаю, тебе здесь понравится.

Климент был высоким худощавым мужчиной, лет 50, с седыми висками и серыми глазами. Он очень удивился приезду Василия, да ещё и с молодой женой. Но более странным с точки зрения Вероники, было то, что мужчина проявил гостеприимство.

– Располагайтесь, – сказал мужчина. – Живите, сколько хотите. У меня не очень-то комфортно, но если вас это устроит…

– Я же тебе говорил, – шепнул Василий жене, – что Климент согласится нас принять.

– Не очень-то комфортно – это мягко сказать, – ответила Вероника.

Она не ожидала увидеть ничего подобного. Климент проживал в старом, ещё довоенной немецкой постройки, трехэтажном доме. Казалось, там разваливается буквально всё – крыша, стены. Даже входная дверь и рамы окон были древние, представляли из себя образчики столярного искусства начала прошлого века, и были сильно рассохшимися.

В двухкомнатной просторной квартире с высокими потолками, расположенной на первом этаже, Климент устроил частный музей. Все стены в комнатах, в просторном коридоре и даже на кухне были увешаны странными, если не сказать больше, картинами. Чёрные собаки, с искажёнными мордами, синие кресты и могилки, церкви, словно нарисованные нетвёрдой рукой ребёнка, мрачные пейзажи, как будто отражающие чьё-то иррациональное сновидение… «Жуть какая-то», – подумала Вероника. Она только недавно стала женой художника и пока ещё плохо разбиралась в современном искусстве.

Климент с гордостью показывал супругам свой музей, несмотря на то, что него явно нет избытка посетителй. Скорее всего, к нему почти никто не ходит, и человек изголодался по общению. Но Василий явно с удовольствием рассматривал картины, ему эти работы определённо нравились. Оказывается, всё это богатое творческое наследие оставил Клименту его духовный отец, священник Всеволод Шишовский. Тот бережно отнёсся к такому наследству. Климент продал свою комнату в центре Москвы и, купив квартирку в на окраине Светлогорска, устроил там частный музей творчества любимого духовного учитиля. «Действительно, необычный человек, – подумала Вероника, внимательно приглядываясь к хозяину квартиры. Не каждый способен на такое, даже ради памяти духовного наставника. Тем более, что картины такие мм… неоднозначные».

Остальная обстановка была довольно гламурная и носила отпечаток тонкого вкуса хозяина. Все предметы обстановки были винтажными. На кухне на старом холодильнике стояла лампа от Тиффани, шифоньер и секретер были выполнены из резного дуба, стулья и диван с потертой обивкой сделаны в прошлом веке в Голландии. Ковёр ручной работы из серии «потёртый шик», дорогие парчовые шторы, тоже явно не новые, сервиз из тонкого фарфора, явно чей-то фамильный, несколько статуэток и даже серебряный кувшинчик для умывания – всё это с любовью и вкусом истинного коллекционера было куплено по крупицам в различных антикварных лавочках и магазинах.

В одной из комнат на узеньком холостяцком диванчике среди всего этого великолепия ютился сам Климент. Гостям он предложил расположиться по-царски – во второй комнате стояла тахта с бархатной обивкой. Жить предстояло прямо в музее. Единственное утешение, что посетителей совершенно не было.

– Мы поживем у вас… несколько дней, если Вы не возражаете, пока не снимем себе какое-нибудь жилье, – вежливо сказала Вероника.

Владелец музея согласился, но заметил, что сейчас сезон, курортный городок переполнен, и снять квартиру будет непросто.

Оставшись вдвоем с Василием, Вероника сказала:

– Как он здесь живет, один среди этих ужасных картин! Уму не постижимо!

– Хорошие картины, в стиле «символизм», – обиделся за друга Василий. – Он несколько лет назад устраивал выставку этих работ в Москве, ему даже грамоту вручили с благодарностью, что он сохраняет культурное наследие Всеволода Шишовского.

– Я тут точно не усну. Мне кажется, что со всех этих полотен на меня смотрят… какие-то недобрые глаза. Климент сказал, что у него нервы никуда не годятся, он пачками пьёт разные антидепрессанты и витамины. Оно и не удивительно.

Ночью Вероника, измученная бессоницей, вертелась с боку на бок. Она накинула легкий халатик и отправилась на кухню попить водички. Женщина присела за стол и посмотрела в окно. Помещение освещала полная луна. В её мягком свете картины на стене приобрели какой-то мистический вид. Вероника пыталась понять настроение, заложенное в этих творениях. Если это символизм, то что же они символизируют?

– Что, не можете уснуть на новом месте? – на пороге кухне неожиданно появился хозяин музея в шёлковом, вышитом райскими птицами халате, скорее всего – винтажном. – Может, выпьем по чашечке кофе, клин клином вышибают?

Вероника кивнула. Всё равно она уснуть не может, хуже уже точно не будет.

Климент достал две фарфоровые чашечки с цветочным рисунком. Он похвастался, что фарфор английской фирмы. Он сказал название, видимо, ожидая аплодисментов, но это название ничего Веронике не говорило. Чашечки эти выпускаются каждый месяц с разными цветками. Вот эти – августовские, с розами. Он, Климент, хотел купить с хризантемами, предназначенными для ноября, так как он скорпион по гороскопу. Но так как нужных не было, то пришлось купить августовские. Рассказывая гостье все эти подробности, он умело варил кофе в турке. Жестом фокусника Климент достал из холодильника торт, признавшись, что является сладкоежкой.

– А Вы кто по гороскопу, – поинтересовался он.

– Я – Дева, – улыбнулась Вероника. – А Василий – Лев, ему как раз эти чашечки подходят.

Василий проснулся посреди ночи и обнаружил на кухне свою жену в компании хозяина дома. Климент читал Веронике свои стихи. Стихи были о смысле жизни, такие же странные, как сам непонятый поэт.

– Присоединяйся к нам, – предложил гостю Климент.

Он достал из шкафчика початую бутылку коньяка и предложил выпить за приезд. Разговор затянулся по-русскому обычаю до утра.

На следующий день Василий и Вероника собрались на променад. Художнику не терпелось показать молодой жене живописный приморский городок Светлогорск. Гостеприимного хозяина они обнаружили во дворе. Домовитый Климент разбил под окнами своего музея небольшой палисадник. Там цвела алая герань, которую почему-то любят садить в Калининграде. Росли белые и розовые розы и фиолетовые клематисы. Хозяин дома увлечённо возился, рыхля и поливая грядки.

– Он очень славный, – сказала Вероника мужу. – Да, я согласна, что немного странный. В простоте слова не скажет. Всё у него винтажное – тарелочки, чашечки, подушки для дивана, лампа, в конце концов. Как он только названия разных фирм иностранных запоминает! А розочки, что Климент выращивает во дворе. Названия-то какие – Глория Дэй, Джульетта. Такие крупные розы, с голову ребенка, наверное. А какие богатые расцветки! У меня в Красной поляне никогда не получалось такие вырастить, остаётся молча завидовать. По моему мнению, Климент интересный и добрый, уютный какой-то. Он просто очень одинокий человек. Знаешь что, ему просто нужно найти себе бабу! Я хочу познакомить его Юлией Сосновской, художницей из Москвы. Они чудесно подойдут друг другу!

– Не знаю, получится ли у тебя что-нибудь, – засомневался Василий. – У человека целый букет разных комплексов и фобий. Он годами ходит к психологу.

– Ты мне так и не рассказал, где и как вы с ним познакомились.

– Мы оба ходили в казино, там и познакомились. Он жил тогда в Москве и был заядлым игроманом. Но священник Всеволод Шишовский, пока был жив, много сделал для него. Можно сказать, наставил на путь истинный. Климент ему реально очень благодарен. У Климента был друг, скорее, приятель. Мы считали его удачливым игроком и завидовали, что он периодически что-то выигрывал. Но на самом деле, всё оказалось наоборот. Человек этот просто врал, а один раз после крупного проигрыша решил свести счеты с жизнью. Он закрылся в комнате и выстрелил себе в голову. Снес полголовы, но остался жив, приобретя тяжёлую инвалидность. После этого случая Климент и обратился к священнику. А потом Всеволод Шишовский умер, и наш хозяин теперь считает своим долгом заботиться о его творческом наследии.

– Ах вот оно что, – сказала Вероника. – Теперь мне понятно, почему Климент устроил этот музей. А чем он зарабатывает на жизнь? Я так поняла, что музеем пока никто не интересуется. Климент ещё стихи пишет, они мне понравились. Но денег на этом тоже не заработаешь.

– Он подрабатывает экскуроводом. По-моему, продавал куда-то изделия из янтаря. Он живет один, лично у него потребности скромные.

– Я бы так не сказала. У него хороший вкус, он любит красивые и дорогие вещи, комфорт.

Супруги неторопливо прогуливались по променаду. День был солнечный. Балтийские волны с силой разбивались о берег. Море штормило. Но несмотря на это и прохладную, 18 градусов, воду купающихся было много.

– Это не люди, а моржи какие-то, – фыркнула Вероника. – Как они купаются в такой холодной воде?

– Привыкли, – ответил Василий. – И ты тоже привыкнешь.

Столики у торговцев на набережной ломились от обилия янтаря. Камень как-то особенно играл на фоне серых балтийский волн. Медового цвета, зеленый, белый королевский.

– Я обожаю янтарь, – сказала Вероника. – Купила бы всё – и эти бусы, и браслет, и колечко. Но нам надо экономить деньги пока мы не найдем источников доходов.

– Я схожу в местную галерею и оставлю на реализацию картину, которую мы захватили с собой. Мне надо только её закончить. А пока картина будет продаваться, я попробую писать портреты людей на пляже.

– Ты, наверное, не захочешь сидеть на улице и рисовать за небольшие деньги.

– Что значит – не захочу? Некоторые художники так подрабатывают в поездках, ничего в этом страшного нет. А у нас есть другие варианты?

Жизнь потихоньку стала налаживаться. Вероника устроилась на работу продавцом сувениров в летний павильон. Василий целый день сидел на пляже и рисовал всех желающих. Портреты получались мастерские, и скоро к Василию выстроилась очередь. В остальное время он пропадал с мольбертом, выбрав какой-нибудь живописный уголок Светлогорска. Супруги хотели скорее снять квартиру, чтобы перестать обременять собой Климента, хотя тот ни на что не жаловался.

– Я считала, что нет ничего красивее, чем Красная поляна, – сказала Вероника. – Но Светлогорск по-своему очень привлекателен. Балтийское море с золотыми песчаными берегами, сосны, кукольные немецкие домики с остроконечными крышами.

– В Германии раньше этот городок назывался – «Раушен», что переводится – «Шорох листьев». Тамплиеры пришли сюда ещё в 13 веке. К морю тогда не было доступа из-за крутых берегов. В войну здесь был госпиталь для немецких лётчиков. Ну а потом, после войны, устроили курорт для трудящихся.

– Я так поняла, что ты бывал здесь раньше?

– Я с другими художниками приезжал сюда на пленэр. В Светлогорске много красивых мест, и работы, написанные здесь, хорошо продавались. Нам, художникам, нужны новые живописные места для вдохновения. Или, – он притянул к себе жену, – красивые женщины.

Василий и Вероника катались на лодке по озеру, вырытому трудолюбивыми пруссами еще в средние века. Женщина пыталась сфотографировать утку с молоденькими пушистыми утятами.

Неожиданно раздался звонок сотового телефона.

– Странно, – сказала Вероника, – звонит Карина. – Что ей нужно? Может не брать трубку?

– Зачем включила телефон? Мы же договаривались.

– Ты же видишь, хотела сфотографировать утят. Я редко включаю телефон, только в крайних случаях.

– Ну тогда ответь Карине. Может, у неё что-то важное.

Вероника ответила на звонок. После разговора с Кариной вид у неё стал очень озобоченный.

– Ну, что ты молчишь? Что такое тебе сказала Карина.

– Ну, во-первых, наш дом захватили какие-то люди. Но этого как раз следовало ожидать. Но самое неприятное, Карина откуда-то узнала, что у меня на телефоне стоит шпионская программа, благодаря которой можно отслеживать мое месторасположение. Этот телефон – подарок моего бывшего любовника, очень ревнивого и подозрительного. Но я и предположить не могла, что настолько.

– Она что-то ещё сказала? Она знает, где мы?

– Нет, но она предполагает, что хоть мы и сбежали, но нас могут найти. Предупреждает, чтобы были осторожнее.

Вероника выключила телефон и неожиданно швырнула его в озеро.

– Вот, – сказала она, – пусть теперь за мной шпионит!

На всякий случай супруги решили сменить место жительства и переехать в посёлок Отрадное, находящийся по соседству, всего в 1 километре от Светлогорска. Они сняли квартирку в старинном красивом особняке, небольшую, без особого ремонта, с довольно убогой мебелью, но с видом на море.

– Мне нравится архитектура этого дома. – сказал Василий. – Она очень гармоничная. Эркер, башенка со шпилем. Если бы ещё это всё отремонтировать. Вокруг сосновый лес, опять же вид на море. Тишина, покой. Здесь хочется творить!

– Главное, безопасно. Никого постороннего. Только один этот дом здесь, в сосновом лесу, стоит. Мне надоело скрываться. Я чувствую себя дичью!

На обратном пути они заглянули к Клименту в гости. Он находился в приподнятом настроении. Из Калининграда к нему приезжала небольшая группа туристов – пожилые женщины, заинтересовавшиеся творчеством Шишовского. Климент обрадовался и сбегал в магазин за тортиком. Он напоил посетительниц чаем, а потом долго с вдохновением рассказывал историю создания своего музея и показывал картины священника.

– Климент такой милый, – не уставала восхищалась Вероника. – У него на кухне хорошенькие салфеточки и прихваточки. Он пьёт чай из изящных английских фарфоровых чашек. Выращивает махровые фиалки! Ты видел, сколько у него фиалок невероятных расцветок стоят на подоконнике. В конце концов, он очень нежный и ранимый!

– Он что, опять читал тебе свои стихи? – догадался Василий.

– Зря ты иронизируешь! Стихи хорошие, они мне понравились. Жалко, что их никто не печатает. Сейчас такое время – расцвет коммерческого искусства. Всем только одно нужно – это детективы. А Климент недавно посвятил мне такие милые стихи! Сказал, что я его вдохновляю!

– Ты и меня, художника, тоже вдохновляешь! Будешь моей музой! В Светлогорске представлено творчество скульптора Брахерта. Так вот, в лиственничном парке обнаженную женщину с кувшином воды он лепил с собственной красавицы жены. И я тоже напишу твой портрет в обнажённом виде.

– Не знаю, что и сказать! Я подумаю.

Квартира, которую сняли супруги, хоть и находилась в соседнем посёлке, но от дома Климента была в пешей доступности. До неё можно было дойти по красивой лесной дороге между сосен и полевых цветов.

– Какое замечательное место, – сказала Вероника. – Прямо из окна видно море. Я заметила, что на Балтике шикарные закаты. Вот и сейчас небо где-то розово-сиреневое, а где-то – лимонное. Но сама квартира, которую мы сняли, очень неуютная. Всё такое ветхое, присутствует запах сырости. Мебель, наверное, осталась от прежнего хозяина, немца. Очень старая и рассохшаяся.

А какая ужасная посуда! Вот этот чайник, если его выбросить на помойку, никто даже не подберёт. Сковородка тоже ободранная, на ней жарить невозможно. Надо завтра же купить что-нибудь из посуды.

Свежий воздух Балтики и легкий флёр бывшего Раушена пробудили в Веронике дремавшую в ней хозяйственность, которая расцвела пышным цветом. Она сказала, что не мыслит себя на этой, когда-то уютной и светлой, с видом на море, кухне без стильной кастрюли и нормальной сковородки. Что её долг, как жены, заключается в том, что бы создавать супругу приемлемые условия жизни и творчества. А как можно пить чай из подобного чайника? На следующий день Вероника зашла в магазин в Светлогорске и купила дорогущую кастрюлю и чайник, хотя денег у супругов было немного. Василий никогда в процесс покупок не вмешивался и зараннее всё одобрял.

Они решили зайти к Клименту и похвастаться приобретениями. К большому удивлению, им никто не открыл. Тогда супруги зашли в квартиру, воспользовавшись своим ключом. Вероника в ужасе закричала. Василий молчал, потрясенный увиденным. Вся гостиная была залита кровью. Валялись картины в разбитых рамах, осколки фарфоровых чашечек и горшков с цветами. В центре всего этого погрома лежал Климент с разбитой головой. Вероника подбежала к нему и взяла за руку:

– Он жив, но сейчас без сознания. Надо срочно вызвать скорую помощь!

Пока Василий вызывал скорую, Вероника пыталась привести Климента в чувство.

– Слава, Богу, он открыл глаза, – обрадовалась Вероника. – Климент, что случилось? Кто это сделал?

– Я не знаю… этих извергов. Они спрашивали про вас, где вы находитесь? Но я, разумеется, ничего им не сказал. Тогда они разнесли мне всю квартиру…