Футбольный мяч на цветочной клумбе

– Не опасаясь хозяев или прислуги, он сметливо направился к ящику, вынул перчатки. – Эми кивнула. – Затем проследовал в гардеробную и взял несессер.

– Не понимаю… – опять пролепетала Эми.

– Что вам непонятно?

– -Мне непонятно, что вам непонятно? Ведь несессер самый удобный саквояж для грабителя.

– Именно! – возликовал Жеран. – Но откуда Преступник мог знать, что он найдёт серебро в столовой, а несессер в гардеробной?

– Но ведь столовое серебро обязано быть в столовой, – выговорила девушка. – А несессер хранится в гардеробной. Разве нет?

– Допустим, – неохотно согласился Жеран, – Но почему он не попытался вскрыть сейф? Сейф плёвый, с элементарным замком.

– Этого я не знаю, – Эми пожала плечами.

Юп поднял указательный палец:

– Да потому что в сейфе было пусто! Словно в Аравийской пустыне декабрьским полднем.

– Там нечего было брать, – пояснил инспектор. – Но откуда Преступник мог это знать?

Эми ответила резонным вопросом:

– Тогда зачем было убивать Ушара? Ради чего?

Дю Жеран улыбнулся:

– Вот это очень правильный вопрос!

– Что, если убийца не убивал Ушара? – предположил Юп.

– Что, если никакого Преступника не было вовсе? – дополнил Жеран.

– Тогда, – девушка посмотрела на звёзды сквозь потолок, – получается, он сам себя застрелил?

Из протокола следовало, что месье Фрессон состоит в плотных дружеских отношениях с убиенным Мишелем Ушаром. Опуская канцеляризмы и сухой язык следственных документов, пользуясь гражданскими простыми метафорами, можно сообщить следующее: Мишель Ушар генерировал книгу кулинарных рецептов – процесс длился многие десятилетия. Столь же продолжительный срок, месье Фрессон издавал "Кулинарный вадемекум идеальной домашней хозяйки и профессионального повара" Ушара.

В прежние (далёкие) времена книга бойко продавалась и приносила существенную прибыль. Со временем, полноводный поток иссяк… усохнув, прежде, до речушки, потом до родника… потом до оскорбительной струйки.

Так получалось, что старики – как два дремучих дерева – не могли расстаться, ибо сплелись ветвями и корнями. Фрессон издавал и пытался продавать кулинарную насмешку, то есть книгу… прибыли не стало вовсе, однако авторский гонорар Ушару полагался по условиям контракта… но не выплачивался по понятным причинам, и относился в счёт долга, который… вероятнее всего, должен был переместиться в следующую жизнь.

Заговорил Юп:

– История начиналась с конца. Мишель Ушар пришел к старому приятелю поиграть в го… и напомнить о долге. Старики выпили кальвадоса. Фрессон незаметно достал пистолет и продырявил своему археологическому кредитору лобовую поверхность. Затем пальнул в пол… чтобы испугать вас, мадемуазель Кано, а также для правдоподобности. Затем Фрессон расстрелял оставшиеся патроны в дверь. Что скажете?

Мадемуазель Кано вспыхнула – притом румянец проступил сквозь золотистую кожу, – однако сдержалась. Поразмыслив, произнесла:

– Во-первых, не понятна моя роль. Ведь я же видела своими глазами. Во-вторых, не ясны причины убийства.

Дю Жеран ответил, что мотивов и поводов предостаточно:

– Газеты поднимут шум, тиражи поваренной книги взлетят, – следователь потеребил себя за кончик носа. – Будет баснословная прибыль, а составителя книги уже нет… все права перешли Фрессону.

– Но… – выговорила мадемуазель, – моя роль по-прежнему туманна.

– Вас могли подкупить, – предположил Юп. – Вам ведь нужны деньги? Во всяком случае, вы бы не отказались от кругленькой суммы.

Эми Кано сверкнула очами, встала, выпрямив спину и напоминая позицией Нику Самофракийскую, бросила краткое: "Нахал!" и отвесила обидчику смачную звонкую пощёчину.

…тем и окончился первый следственный день.

День второй принёс массу прелюбопытнейшей информации… но прежде, чем она будет озвучена, позвольте передать разговор дю Жерана и его помощника (перед встречей обоих сыщиков с месье Морфеем).

Дю Жеран отметил, что версия Юпа вполне имеет право на существование:

– Старик Фрессон мог кокнуть своего автора, а затем изобразить ограбление. Поэтому оно такое аккуратное.

– Поэтому не тронули сейф, – кивнул Юп.

– Логично, – согласился Жеран. – Тем паче, что эту версию легко проверить.

– А именно?

– Элементарно. Если Преступник существовал, то он ушел с полным саквояжем и серебра мы не увидим его и в помине – он унёс добычу. Если же стрелял старик Фрессон, то у него не было времени унести несессер.

– И он спрятан где-то в доме! – возликовал Юп.

– Или около дома, – дополнил Жеран. – Я распоряжусь, чтобы его поискали.

План действий был составлен, утром Жеран поставил задачу, и жандармы осмотрели участок вокруг дома, и само жилище. Отыскивали несессер из рыжей потёртой воловьей кожи с двумя латунными замками и монограммой "LF".

Часам к девяти… когда все приличные дамы и месье уже откушали утренний кофе, курьер из полицейского управления принёс бумаги… дю Жеран просмотрел "донесение" и нахмурился… потом лоб сыщика расправился, и лицо озарила улыбка, но уже через минуту морщина величиною с Марианскую впадину опять избороздила чело.

– Послушайте, Юп, – проговорил сыщик, – я получил заключение экспертов, тут есть кое-что весьма располагающее к размышлениям… вот, например: "из четырёх пуль, выпущенных из комнаты, только три имеют ординарные признаки прохождения сквозь древесину, клей, бумагу, а также следы штукатурки, соответствующие отделке дома…" пёс их знает, кто учил этих людей излагать свои мысли!

Он зыркнул поверх очков и продолжил читать:

– Четвёртая пуля несёт отчётливые частицы древесины, перьев и крови.

Жеран опусти бумагу и затих.

– Всё? – осведомился Юп. У него был такой вид, будто детали ему понятны, более того, ничто так не проясняло обстоятельства убийства, как птичьи перья на пуле.

– Здесь ещё приписка, что размеры частиц не позволяют идентифицировать их, или хоть сколько-нибудь систематизировать. Теперь всё.

– Очень хорошо!

Дю Жеран напомнил, что они не знают чья кровь на пуле и чьи – на ней же – перья. Спросил, что в этом хорошего?

– Пуля пролетела через подушку, – уверенно сказал Юп. – Поэтому перья. Потом она пробила грабителю руку…

– Почему не ногу?

– Потому что он бойко улепётывал, а значит ноги были целы. Кроме того, рану он получил незначительную и она почти не кровила – следов не осталось.

– Допустим, – нехотя согласился инспектор. – Хотя с подушкой… как-то натянуто.

– Я поищу простреленную подушку, – обещал Юп, – и вы поймёте, что я прав.

Подушку он не нашел… точнее, из всего обилия подушек, думочек и подкладок на сиденья (старики обожают такие "прослойки") обретавшихся в доме, только шесть имели перьевую начинку. И все шестеро были целёхоньки, как новорожденные младенцы у добротной повитухи.

Маленькую, явственно оставленную пулей дырочку (точнее, две дырочки с двух концов) несло на себе кухонное полотенце. Юп обнаружил его случайно (полотенце упало в щель между столом и посудомоечной машиной), когда наклонился поднять бутылку вина – кто-то поставил его на пол около очага.

"Монмейран" розовое… сухое. Юп повертел бутылку. Урожая прошлого года – вино было совсем юным. Юп показал находку Жерану, тот реагировал репликой:

– Едва ли Фрессон согласился бы пить такую бурду!

Юп возразил, сказал, что вино вполне приличное, только оно:

– Слишком молодо, для этого дома… слишком дёшево и слишком розовое.

– Вероятно кухарка купила его, чтобы вылить в жаркое.

– Допустим, – Юп повторил любимое словечко шефа. – Допустим она хотела приготовить "Бёф бургиньон", и решила сэкономить пару монет.

Дю Жеран всплеснул руками, и сказал, что не время рассуждать о вине, тем более о мясе – это дело начинало злить инспектора:

– Нам пора поговорить с Фрессоном, вы не находите? – так сказал инспектор. – Где он, наконец?

Юп ответил, что вероятнее всего, в гостинице.

– Так привезите! Неужели непонятно, что для успеха правосудия я должен побеседовать с ним!

Редко которое преступление выводило сыщика из себя, но убийство Ушара изрядно нервировало дю Жерана. Он даже подумывал, что кто-то специально разыгрывает следствие и путает следы: "как заяц в Булонском лесу".

Месье Фрессон с первого взгляда не понравился инспектору. Фрессон был высок, строен, потряхивал гривой седых волос и красиво вращал ладонью, когда произносил фразы. Дю Жеран решил, что этот жест Фрессон слямзил у Алена Делона:

"Да и сам он красавчик… вылитый Делон… – от такой мысли разлилась желчь, и Жеран почувствовал новый приступ раздражения: – Что за несправедливость? Одному внешность кинозвезды, дом, жена, издательство и ангельская сиделка, а другому Юп, приступы меланхолии, девять лишних килограммов и почётное право копаться в чужом грязном белье?"

Фрессон поведал, что они регулярно играли с Ушаром в го и на бильярде, что розового вина он не берёт в рот, а в день убийства у него было плохое предчувствие:

– Что-то такое тревожное, – он крутанул ладонью (вторую руку засунул в карман брюк), – неприятное витало в воздухе. Я попросил у Эми успокоительного, и она мне сделала укол… полагаю, именно под воздействием этой целительной "panacea" я не растерялся и открыл ответный огонь… правда, без особого успеха.

Фрессон улыбнулся и повернулся в три четверти. "Хоть сейчас на обложку журнала", – подумал инспектор.

– Скажите, Фрессон, а мадемуазель Кано, – инспектор следил за зрачками Фрессона, – вела себя обычным манером? Вы не заметили чего-то необычного? Странного?

– Нет, – Фрессон покачал головой. – Я знаю Эми уже очень давно… десять или больше лет. Она поразительно мила и профессиональна. Она стала членом нашей семьи.

– В какой степени?

– Можно сказать в предельной. Я даже включил её в завещание. Естественно, ей полагается не самый большой кусок моего "пирога", но она… как вам сказать… она очень много значит для меня.

Тем разговор и завершился. Когда инспектор пересказал его Юпу, тот воскликнул "Оп-па!" и потёр ладони:

– Патрон, а ведь это мотив! Эми влюбилась в своего старика, а он влюбился в неё… ну, знаете, как это бывает, поцелуи при луне, страстные признания, опостылевшая увядающая жена… розовое вино и клятвы верности до гроба.

– Перестаньте, Юп! Не говорите глупостей!

– Напрасно вы отрицаете такую возможность! Любви все возрасты покорны. Эми устала быть серой мышкой – это понятно; она берёт дела в свои руки, и убивает Мишеля Ушара. С одной стороны, противный Ушар отнимал у неё любимого, с другой – она поддержала пошатнувшиеся финансы… в которых заинтересована лично.

– А серебро? Ведь его не нашли.

– Вот именно! Эми Кано прекрасно знает дом, и могла спрятать несессер надёжно.

– В таком случае, она и Фрессон – соучастники. На её ладонях парафиновый тест не выявил следов пороха…

– Она была в перчатках.

– …руки Фрессона усеяны частицами густо…

– Он палил через дверь.

– Хм… всё сходится… во всяком случае… странно, – дю Жеран прошелся по комнате, сделал два шага вперёд и примерно столько же обратно. – Если бы она пристрелила хозяина… а потом Мишель Ушар изрешетил бы дверь, я бы принял эту версию безоговорочно. Эми получает долю в наследстве и избавляется от опротивевшего старика.

– Но ведь она его любит! – возразил Юп.

– Это вы так думаете, – парировал дю Жеран.

Меж тем, версия Юпа получила подтверждение и подтверждение весьма существенное. Эми Кано явилась в кабинет дю Жерана, потребовала лист бумаги и написала признание в том, что это она застрелила Мишеля Ушара. В деталях описала происшествие.

На вопрос о роли Фрессона, ответила, что вколола ему талидомид – сильнейший седативный препарат: