Средневековье любящего сердца

– В каком смысле? Переспросил Я, осматривая помещение.

Внутреннее убранство было характерно прочим, то же "старьё", неактуальное в современном мире, хотя и в целом кабинет директора у нас в школе, располагался на втором этаже а не на первом.

– Ну что это за одежда такая? В спокойном тоне спрашивала она, наливая из железного графина, воду в кружку.

Я смущённо осмотрел свой внешний вид, “вроде чисто всё”– сконфужено думал Я.

– Да это Мама с Папой каждое лето покупают мне школьную форму. В совершенном недоумении ответил Я, садясь на один из бесхозных стульев.

Она резко обернулась, прищурив глаза, и слегка приподняв уголки губ.

– Бедняжка, наверное, посмотрел расписание. Прошептала тихо она, опустив голову на бок, но, не спуская с меня глаз.

Я снова робко поморщился и поёрзал на стуле, прочистив горло кашлем, я продолжил допрос директора.

– Что Вы имели ввиду, про… уход детей? Спросил я, опустив задумчиво брови.

София Вацлавовна принесла кружку и подала мне. Я отхлебнул воды и стал ждать вразумительного ответа из уст директрисы.

– Ох, Митенька, мы же предупредили детей уходить по своим домам и сёлам, как только заметили странность в поведении преподавательского состава, я заведомо знала, что в комиссии сидит ведьма, колдующая над чем попало, вот она и закляла расписание уроков, те кто успели, разошлись по домам, а кто не успели, из ума выжили, вон, наш физрук рыцарские доспехи напялил да стал на людей бросаться и в кабинет неполноценных детей уводить, затем запирает их там на замок и дальше гуляет по школе как рыцарь борющийся со злом. Твердила значимо Она, кивая головой.

Я сглотнул слюну.

– А его что остановить никто не может теперь? Наивно вопрошал Я, глядя на свои туфли.

– А как его остановишь Митенька, один Козлов Сан Сеич был нашей надеждой, да только он сам ничем не лучше Тимура сейчас, заперся у себя в кабинете и из лука стреляет, то в окна, то в дверь входную, если кто подойдёт, или вообще на флейте дудит. С полным безразличием говорила Она.

Я надолго задумался, что бы ещё спросить? Затем вспомнив что я очень любопытен по своей природе, спросил.

– А почему здесь всё так мрачно… как в средние века. Переспросил Я, вспомнив новое слово.

Она обернулась и на её старых морщинистых губах промелькнула улыбка.

– Ну точно безумный. Проговорила тихо Она.

Я молчал, глядя себе под ноги, затем директриса продолжила.

– Ты имеешь ввиду… всё стало более ветхим… да потому что мы напугали блуждающий призрак принцессы… рыцарь этот недоделанный, Александр Алексеевич… но всё конечно из за свитка с расписанием уроков… принцесса всегда была хранительницей этого замка… а я же из этого замка в своё время, решила сделать школу… ну работяги восстановили всё, обложили всё деревом, красивыми плитами, фресками… всё ведь хорошо шло, правда? Красиво было, и деткам и родителям нравилось, но после инцидента со свитком, в школе стали происходить немыслимые и сами по себе очень глупые и несправедливые поступки ко всему сущему, ввиду этого, принцесса обиделась и в мгновение ока отправила всё школьное убранство в бездну, оставив каменный мрак, хорошо, что хоть нас самих не убила, вот и сидим, ждём спасения. С безнадёжностью говорила директриса, глядя в открытые окна.

Я встал со стула и снова стал озираться по сторонам.

– А почему Вы просто не уйдёте? Спросил с полной серьёзностью Я.

– Потому что моё место здесь Митенька, это моя школа… и я отдала ей всю жизнь. Твёрдо ответила она, продолжая смотреть в окно.

– Почему именно Тимур Богданович создаёт больше всего неудобств? Уточнял Я.

София Вацлавовна ушла от окна и пошла к одному из стульев.

– Потому что хотел героем быть… мол, решил забрать себе свиток от греха подальше, а в итоге вот чем это вышло, по хлеще всех безумцев стал. Утверждала Она, садясь за стол.

– Можно как то это исправить? Из последних надежд поинтересовался Я.

Директриса вновь усмехнулась.

– Беги домой Митя, целее будешь, а то вон, как те детки станешь, что сидят под надзором Тимура. Говорила бесстрастно Она.

Убедившись настрою директрисы, я пытался свыкнуться с несколькими мыслями: мы всё же в средневековье, здесь творится беспредел, и здесь разгуливает призрак принцессы.

– А кто ещё здесь есть из тех… ну кто еще в своём у… кто не читал расписание уроков? Подбирал менее обидные слова Я.

– Элинка по-моему не бралась за свиток… ну а остальные я не знаю, кажется половина преподавателей разошлись по своим домам. Испытующе глядя в окно, вещала директриса.

Понятливо кивнув головой, я решил продолжить поиск выхода из большой проблемы.

– Ладно София Вацлавовна, я схожу ещё к Элине Николаевне, может ей моя помощь пригодится. Мужественно произнёс Я, направляясь к выходу.

– Береги себя Митя, Тимур и на второй этаж заходит. Сказала мне в спину Она.

Покидал кабинет директора я аккуратно и осмотрительно, прислушиваясь к каждому звуку.

Путь до кабинета Элины Николаевны, я прошёл без проблем, в коридорах стояла прежняя тишина, только ближе к кабинету, до меня стали доноситься мелодии пианино. Я дёргал дверную ручку в форме ноты, но всё было тщетно, она мёртво стояла на месте. Я было уже отчаялся, как мне послышалось шарканье подошвы об пол.

– Кто за дверью? Пропел довольный голос учительницы.

– Это Я, Митя. Пролепетал Я, озираясь по сторонам, ведь физрук не дремлет.

С той стороны послышались шорохи, и в замке, что то зашелестело.

– Проходи скорей. Шёпотом повелевала Она, пропуская меня в кабинет.

Я вошёл в широкое помещение, в котором разве что и стояло пианино, но за ним конечно всё же зиждился рабочий стол учителя.

– Здравствуйте Элина Николаевна. Запыханно резюмировал Я, изучая её взглядом.

Внешним видом преподаватель никак не отличалась от своих поборников, так что я уже даже можно сказать и свыкся с этими эпохальными атрибутами прошлого.

– Митя, ты почему до сих пор здесь, тебя же родители потеряли, наверное. Претенциозно говорила Она, запирая дверь на ключ.

– Да это ладно Элина Николаевна… я вот у директрисы был, и она мне многое рассказала. Стал говорить с энтузиазмом я.

– Как Она? Спросила заботливо Она.

– Переживает. Кивнув головой, одним словом ответил Я.

Бросив на меня странный взгляд, будто только что увидела, стала говорить.

– Что это за одежда на тебе? Спросила с интересом она, изучая руками подол пиджака.

Я хмыкнул, прочистив горло.

"Как же они удивлены"– подумал Я.

– Неужели ничего нельзя придумать? Спросил мужественно Я, игнорируя тривиальный вопрос.

Учительница прищурила глаза, словно и не ожидая моего ответа на свой вопрос, однако мой вопрос она явно услышала.

– Можно! Значительно произнесла Она глядя сквозь меня.

"Вот кому стоило стать директором"– с уважением подумал Я, с трепетом ожидая мудрого совета. Я молчал и ждал продолжения.

– Тимур Богданович в первую очередь… у него на поясе висит небольшой тубус, в котором и хранится треклятый свиток… и честно говоря, я не знаю насколько это правдоподобно… но если уничтожить расписание, то колдовство рассеется.

На моих устах растянулась недоверчивая улыбка.

– Это же… Не договорил я, заливаясь смехом.

Лицо Элины Николаевны отнюдь стало самым серьёзным.

– Ну да… это всё чушь и полнейший бред, ты же так это же назвал верно?! С едва уловимым презрением проверещала учительница.

– Что? Не поверил своим ушам Я, уж ей я явно не говорил об этом.

– Ничего- ничего, забудь. Отвернулась преподавательница и ушла к пианино.

Я сглотнул ком стыда, взял волю в кулак и снова с полной надеждой обратился к Элине Николаевне.

– Элина Николаевна, простите меня за несерьёзность… я не буду смеяться, расскажите пожалуйста всё это подробнее… я домой хочу. С полной искренностью, равной с приближающейся слезливостью, пропищал не равнодушно Я.

Она властно провела пальцем по клавишам пианино, тем самым проиграв пустую мелодию.

– Тимур Богданович и на шаг к себе не подпустит, есть другое решение, рыцарь наш падок на музыкальные инструменты… но пианино не его размерчик, нам нужна дудочка или флейта… которые замечательно делаются руками Александра Алексеевича. Говорила учительница, дирижируя пухлым пальцем.

– Но и Александр Алексеевич просто так меня не пропустит. Довёл до сведения Я.

Она кивнула головой.

– Придумай что-нибудь… Козлов любит трудолюбивых деток, хоть и тронулся умом. Заговорщически проговорила Элина Николаевна, садясь на свой скрипучий стул.

Я покинул кабинет с полной решимостью победить, я подсчитал свои действия так, чтобы Тимур Богданович прошёл мимо кабинета музыки, и он прошел с характерным звоном, только после этого я отпёр дверь, и медленной присядью за шагал за ним, на пояснице у него действительно висел кожаный и небольшой тубус, шёл он неотступно, уверенно, даже не оборачиваясь, однако дойдя до лестничной клетки, до той, где мы схлестнулись с Ниной, Тимур Богданович не остановился, а пошёл дальше по коридору, где ещё были кабинеты истории, биологии, географии и нескольких иностранных языков, но заканчивался коридор другой лестничной клеткой, которая тоже уходила вниз. Я не стал идти следом, за ним, а тут же спустился вниз по лестнице на первый этаж.

По уровню, кабинет труда, был ровно под тем коридором, где сейчас топал физрук, то есть мне нужно было спуститься с лестницы и тут же повернуть налево, тем самым идя в ногу с физруком который надо мной. Счёт шёл на секунды, кабинет труда располагался прямо у лестницы, до которой пока что не дошёл Тимур Богданович. Я из последних сил лупцевал по деревянной двери, прислушиваясь правым ухом, к приближающимся бряцаньям доспехов. Хоть и Тимур Богданович был ещё далёк от меня, передо мной внезапно возникла другая проблема, пробивающиеся сквозь дверь стрелы, хорошо хоть я находился на приличном расстоянии от этих убивцев, но я не унимался, я знал что просто Александр Алексеевич побаивается незваных гостей. Наконец спустя несколько неисчислимых попыток, за дверью, что то зашевелилось, и нехотя заскрипел замок, а в это время Тимур Богданович уже преодолевал третью или четвёртую ступеньку сверху. Дверь немного приоткрылась, Александр Алексеевич даже не сразу понял, кто его побеспокоил, лишь опустив взгляд вниз, он увидел меня. Козлов Александр Алексеевич в моей школе всегда представлялся мне гномом из популярных кинофильмов, невысокий, лысый и пухлый старик с бородой, типичный горняк, что обязан ходить с киркой по шахте, но сейчас Сан Сеич немного преобразовался, борода и усы стали длиннее, а лицо менее большим, теперь Он более походил на безумного мудреца.

– Ты кто? Шёпотом произнёс трудовик, оглядывая меня с головы до ног.

– Я Митя. Напугано произнёс Я, оглядываясь по сторонам.

– Чего ищешь здесь? Недовольно верещал Он.

"За мной гонится физрук"– опасливо промелькнул ответ в моей голове.

– Я хочу собрать табуретку. С довольной, но натянутой улыбкой объяснился Я.

Звон железа в правом ухе, все усиливался, рыцарь спустился до средней площадки, трудовик же недоверчиво ухмыльнулся.

– Ну, проходи Митя. Скептично произнёс Он.

Александр Алексеевич по шире отпёр дверь, и пригласил войти, я не заставляя никого ждать, одним махом шмыгнул внутрь переводя дыхание.

– Как Ваши дела? Отвлечённо спросил Я, осматривая кабинет.

Кабинет трудовика сейчас был похож на типичную лесопилку, топорики, ножовки, кувалды, стульев не было совсем, только несколько больших столов, на которых лежали доработанные и не доработанные трубки… или флейты, я их не особо различаю.

– Стандартная табуретка состоит из четырёх частей… двух ножек, перемычки и сидушки, правильно? Поучительно спросил трудовик, подходя к своему столу.

– Да Сан Сеич, верно. Подтвердил значимо Я.

– Тогда нам необходимо подготовить детали, они у нас там. Говорил совершенно нормально трудовик, не подавая признаков безумия.

Показывал он пальцем в очередное помещение, вход был в углу кабинета.

– Подождите Александр Алексеевич, а я вот смотрю, у Вас тут дудочки лежат, они рабочие? Робко спросил я, глядя себе под ноги.

Он бросил равнодушный взгляд на гору музыкальных деревяшек.

– Да, мне нравится их вытачивать… они все рабочие. Без интереса откликнулся он, и пошёл в направлении второй комнатки.

“И не только дудки, ещё и луки”– оскорблённый нерадушным визитом, подумал возмущённо Я.

Глубоко вздохнув, я задумчиво поплёлся за трудовиком.

– А мы получается, сейчас с Вами будем делать заготовки? Отвлечённо спросил Я.

– Да. Не задумываясь, ответил Он.

Александр Алексеевич без лишних дум вошёл в свой корпус, я же только на один шаг вступил внутрь и резко отпрянул, остановившись, "всё гораздо проще, чем я себе представлял"– торжественно подумал Я, и резким рывком потянул дверь на себя. Она томно и с большим трудом поддалась моему напору и захлопнулась, только сейчас я услышал тот безумный рокот учителя… хотя, чтобы так яростно отреагировать, не обязательно быть сумасшедшим или заколдованным. Я опустил огромный железный засов, который соседствовал рядом с дверью, и он надёжно зафиксировал её, не давая ей открыться. Пока внутри маленького плена трудовика, происходил побег свирепого беса, я подошёл к груде дудок, решение было рядом, набрав больше воздуха в лёгкие, я вышел в коридор, ожидая очередного круга, как на трассе гоночного стадиона, нашего физрука.

Обнаружился Тимур Богданович спустя десять минут, Александр Алексеевич в это время, уже лютовал по полной. Я стоял у входной двери в кабинет труда, а физрук как раз спускался со второго этажа, я соблазнительно размахивал деревянной дудкой.

– Эй, Тимур Богданович, смотрите что у меня есть. Пропел издевательски я, несколько раз дунув в отверстие.

Из дудки донеслась протяжная и скрипучая мелодия, которая заставила физрука поторопиться. Тимур Богданович едва ли не побежал, но когда он оказался в трех шагах от меня, я по-настоящему испугался, но заставил себя доделать начатое и запланированное. Я в последний раз взмахнул перед его носом дудкой, и умело запустил её в кабинет труда. На момент он опешил и остановился, мне показалось, что сейчас он бросится на меня диким зверем, но увы, он растеряно кинулся в кабинет, оставив самого меня в недоумении, как раз тогда то, я и начал действовать. Только он полностью оказался спиной ко мне, как я резким взмахом руки, уцепился за болтающийся на пояснице тубус и дёрнул к себе, тот с щелчком вырвался из бразд горе рыцаря, и оказался в моих ладонях. Тимур Богданович совершенно не придал значения тому, что его так красиво обыграли, он теперь приятно дивился огромному количеству дудок, и неожиданной кладези музыкальных инструментов. В следующий миг, я во всю мчался по направлению к коррекционному классу, не знаю насколько важно было освободить заключённых детей, но сердце моё требовало именно этого.

Дверь в кабинет оцепеневших детей хоть и была прикрыта, однако вторая дверь, которая внутри, была защёлкнута на щеколду, отцепив которую, я открыл дверь, не знаю как скоро они поймут что они свободны, ибо даже с открытой дверью они продолжали кривляться, но, во всяком случае, после этого я побежал в туалет, на ходу разворачивая тубус, зная что содержимое лучше не читать. Ручка туалетной двери была завешена моим пиджаком, которому я не придал никакого значения, я сломя голову рвался к нужнику, только сейчас я заметил что вместо унитазов наших школьных, здесь просто зиждилась глубокая дырка с бушующей в ней водой, "наверное, подземные воды"– думал Я, сминая свиток с расписанием в шарик. Когда колдовское расписание было смято, оно полетело прямо в чёрную дыру туалетного пространства. Словно по неведомому сквозняку, дверь туалета захлопнулась и наступила темнота…

Темнота стала прерываться новыми пульсациями люминесцентных ламп, наконец, когда мигание прекратилось, светило стабилизировалось, и перед моими очами предстал тот туалет, который был мне привычней: бежевая плитка, те же дырки для нужды, белые лампы, запах хлорки. Я ещё раз убеждённо коснулся холодной плиты, "как удивительно"– думал изумлённо Я, направляясь к давно привычной раковине. Вымыв руки, я, уже придав лицу более невозмутимый вид, опустил дверную ручку пластиковой двери, и оттолкнул от себя. У окна стоял Эдик, погружённый в свои размышления.

– Ну, ты готов, давай шустрее, я и так опоздал сегодня. Мирно взмолился Он, завидев меня.