Как я путешествовал в метро

Юлия Шувалова

Как я путешествовал в метро

-1-

«Осторожно, двери закрываются! Следующая станция «Сокольники». Уважаемые пассажиры, при выходе из поезда не забывайте свои вещи», – прозвучало объявление. Последний пассажир успел забежать в вагон, двери за ним сразу захлопнулись.

– Какие вещи! Людей бы еще не забыть! – пошутил пожилой мужчина, оглядываясь в поисках единомышленников. Сидевшая рядом с ним девушка в зеленом платье в пол усмехнулась. Едва поезд остановился на «Комсомольской», пассажиры бурным потоком устремились с тележками и сумками к выходу на Площадь трех вокзалов, а им навстречу, толкаясь и возмущаясь, двигались те, кто ехал дальше на север. Немудрено было остаться в вагоне или на платформе, если не работать локтями. Дальнейший путь продолжили человек двадцать, и все заметили, что вместе с десятком взрослых и пятью подростками едут несколько детей. Они возбужденно вертелись и удивлялись тому, что переполненный вагон неожиданно стал почти пустым. Один ребенок, мальчик лет семи, казалось, ничего этого не замечал, увлеченно наблюдая в окно, как быстро поезд движется в направлении тоннеля. И сейчас, когда поезд медленно отъезжал от «Красносельской», мальчик продолжал стоять на коленях на сиденье, ожидая, когда начнется тоннель.

– Особенно детей, – ответила девушка, и пожилой мужчина понимающе кивнул. – Как их искать-то потом?

-2-

Я люблю ездить в метро. Иногда в вагоне очень много народа, а иногда он пустой. Когда пустой, можно забраться на сиденье, прижаться лбом к окну и смотреть, как в темноте пролетают какие-то провода и трубы. Это жутко интересно! Я уже решил, что, когда смогу читать большие книги, обязательно узнаю, что это за трубы, для чего они нужны. А если народа много, тогда ничего не видно, зато можно стоять и двумя руками держаться за поручни. Я не достаю до верхнего поручня, за него папа с мамой держатся, а вот на нижнем иногда можно повисеть. Правда, взрослые ругаются.

Когда родители говорят, что мы поедем на метро, я всегда радуюсь. Наверное, я бы и не болел никогда, если бы всегда можно было ездить на метро. Но если я заболеваю, в метро меня уже не берут. Поэтому я очень стараюсь не болеть.

А еще родители говорят, что маленьким детям здесь легко потеряться, поэтому надо всегда ходить за руку. Хотя я не боюсь. Я бы все время катался на поездах! Меня же все равно найдут и вернут домой.

-3-

Взволнованная Мама металась по станции «Комсомольская» Сокольнической линии. Пассажиры бросали на нее и Папу сочувствующие или недоуменные взгляды. Поезда прибывали и отбывали.

– Паша, что значит, ты его не видел?! Максим, Максимка! Как можно ребенка не видеть!?

– Я думал, ты его за руку держишь!

– Я же стояла у дверей на выход, а вы вдвоем – напротив. Господи, Паша, что делать?! Ты хоть понимаешь, что ребенок потерялся! Что будет теперь?! Где мы его найдем?!

Как мужчина и руководитель среднего звена, Папа твердо сказал:

– Найдем. Успокойся. Сейчас в полицию сообщим, и его найдут.

Но, повернувшись спиной к жене, ища глазами полицейского, Папа все же подумал: «Как найти семилетнего ребенка в метро? Он и читать еще толком не умеет…»

-4-

Вскоре Мама и Папа сидели в отделении полиции, а майор Светлов читал заявление.

– Как же вы его потеряли? – спросил он, дочитав до конца.

Родители переглянулись.

– Я думал, он к жене подошел, она думала, что он со мной. Вышли на перрон – Макса нет. Туда-сюда, звали, а его нет.

– М-да, на «Комсомольской» детей хоть под мышку бери, – обронил майор со вздохом. – Итак, восстанавливаем ход событий: ехали от «Севастопольской» с пересадкой на «Боровицкой», вышли на «Комсомольской», ребенок остался в поезде. Куда ехали-то?

– К друзьям в Клязьму, – поспешила ответить Мама. – Ты Свете с Димой позвонил бы, сказал, что не приедем? – обратилась она к Папе.

– Подождут, – буркнул Папа. – Что, Макс не найдется, что ли? Еще и приедем к ним до вечера, вон, только двенадцать часов.

Майор отдал протокол на подпись.

– Скажите, – обратилась Мама, – а вообще, часто такие случаи бывают? Ну, вот если дети теряются, их быстро находят?

Светлов пожал плечами.

– Редко, конечно, но случаи все разные. Иной раз бывает, ребенок катается на метро и катается, а взрослые валидол сосут. Маленьких быстро находят, зато семилетки и старше уже сами с усами.

Папа рассмеялся:

– Это про нашего Макса! Обожает метро! По-моему, так и ездил бы сам! – Мама вымученно улыбнулась.

Майор отвел взгляд, но в голосе была слышна укоризна:

– Пока еще разметки нет в метро, где встретиться. Поэтому всегда говорим родителям: не отпускайте детей, следите, особенно если малые такие шустрые.

      Он перевел взгляд на часы:

– Значит, ищем по всей красной ветке. Сами оставайтесь на станции. Никакой самодеятельности! Не найдем на красной ветке, дадим сообщение по всему метрополитену.

Мама поджала губы, сдерживая слезы.

-5-

Когда поезд въехал на станцию, люди кинулись на выход и все выходили, выходили, выходили. Я отвернулся: было неинтересно. Мне показалось, что меня окликнули, но я решил, что родители просто сядут где-то, а я буду смотреть в окно. И вот я стоял и смотрел, как пролетают трубы и провода, какие разные стены на станциях. А потом я услышал: «Поезд дальше не идет. Просьба освободить вагоны».

Я оглянулся. Мамы и папы не было.

Я вышел на огромной пустынной станции. Она была очень широкая и длинная, а колонны – ужасно высокие. Рядом с папой я обычно просто удивлялся, а тут мне впервые стало страшно. Я был совсем один. И я не знал, на какой станции нам надо было выходить.

Я вжался в холодную, твердую колонну. Прямо передо мной на стене был указатель станций. Он тоже был очень длинный: начало и конец еле виднелись. От некоторых станций спускались вниз таблички. Папа объяснял, что это станции пересадок, чтобы люди видели, куда они могут поехать. Как много их было…

И вдруг я вспомнил, что мне всегда хотелось просто поездить в метро. Не куда-то, а просто так. Я не знал, как мама и папа меня найдут. Конечно, они будут волноваться: мы же едем к дяде Диме с тетей Светой. Но я же знаю, что нельзя заходить за ограничительную линию! И у дверей нельзя стоять, чтобы не выпасть! И с чужими разговаривать тоже нельзя! А ездить можно! Мне уже семь лет, я скоро иду в первый класс! Мама говорит, что надо быть самостоятельным! Я буду ездить на метро, а потом родители меня найдут, и я столько им расскажу..!

-6-

Мама вернулась с обхода.

– Паша, мне кажется, мы что-то делаем не так. Ну, нельзя же ничего не делать! Ребенок где-то катается, а мы просто стоим на станции.

Папа потер шею.

– Ты тоже хочешь потеряться? Или чтобы мы все потерялись? Парню семь лет, в школу идет. Все с ним нормально будет, – сказал он, понизив голос, беря жену за руку.

Но она вырвала руку.

– А если его кто-то уговорит пойти в полицию, а уведет куда-нибудь.., – она осеклась.

– Таня, – Папа снова взял Маму за руку и для верности обнял за плечи, – нельзя так. Надо верить. По красной ветке передали информацию. Найдут Макса. Все будет хорошо. Надо ждать.

На станцию «Комсомольская» прибыл очередной поезд. Макса в нем не было.

-7-

Я сел в первый подошедший поезд. Я впервые старался рассмотреть все станции и запомнить их названия. Станции были очень красивые, а вот названия ужасно сложные. На одной был черный и серый пол квадратами, как в шахматах! На следующей – высокие желтые колонны. Потом была станция, где высоко под потолком ходили люди. Я никогда не думал даже, что в метро так можно!

В вагоне становилось все больше и больше людей, но вот поезд приехал на станцию, где снова были шахматные пол и потолок. Я даже вышел из вагона. С потолка спускались огромные светильники-шары. В середине станции были эскалаторы. И много-много людей ходили туда-сюда! Здесь было очень красиво, но я испугался, что снова потеряюсь, и сел в очередной поезд.

Следующую станцию я уже видел раньше. Здесь была лестница в центре, а с потолка свисали шары, и они сильно раскачивались, когда прибывал поезд. Наверное, их специально проверяют, чтобы они не упали. Станция называлась «Библиотека», мы сюда часто переходили с родителями. Еще было много красивых станций, но я нигде не выходил. А потом мы неожиданно въехали на станцию на мосту. Под нами была река, и там плыл кораблик! Я выбежал из вагона на просторную платформу – посмотреть, как кораблик плывет дальше. Вдалеке, на правом берегу высилось здание с большими странными оранжевыми квадратами на крыше. Вот бы узнать, что там?!

К платформе, где я стоял, подошел поезд, и я решил поехать обратно. Но на станции с шахматным полом и потолком я вышел и спустился на эскалаторе вниз. Я никогда еще так не ездил, а когда было еще попробовать?

Мне пришлось долго идти. Рядом шли женщины в шортах, в длинных и коротких юбках и платьях, некоторые на очень тонких каблуках. Мужчины тоже шли в шортах или в брюках, на ногах у них были кроссовки, ботинки, а иногда сандалии. Многие везли тележки и тащили сумки, и легкие, и тяжелые. Я старался идти быстро, вместе со всеми, но не поспевал, поэтому пошел вдоль стены. Мама не разрешала трогать стену в переходах, а мне всегда было интересно, какая она на ощупь. Стена была холодная. У стены напротив стоял дедушка и на гармошке играл красивую музыку, а люди стояли вокруг и слушали. Но я пошел дальше.

На новой станции на полу снова были шахматы, а на потолке – ромбы с венками. Потом я еще раз куда-то перешел, и… оказался на станции, где в полукруглых проходах сидели серьезные каменные люди, у женщины была курица в корзинке, у солдата – собака, еще у одного солдата было ружье. И они были такие блестящие! И все подходили к ним и терли их – собаку, ружье и курицу. Я догадался, что так люди загадывают желания.

И тогда я тоже подошел к собаке. Я не доставал ей до носа, поэтому стал тереть лапу и просить, чтобы родители меня нашли. Я устал и проголодался. И мне опять стало страшно, потому что я вдруг подумал: а если меня еще долго не найдут?

-8-

– Мальчик, ты, что, потерялся? – полная женщина с тульским говорком участливо склонилась к ребенку, который настойчиво тер лапу собаки на станции «Площадь Революции».

– Да, – кивнул он.

– А где ты потерялся? На этой станции?

Ребенок покачал головой.

– А на какой?

Мальчик пожал плечами.

– Ох, ты ж, дела! – воскликнула женщина и подтащила к себе черную тележку. – Надо в полицию бежать!

Мальчик почему-то испугался:

– Не надо! Родители будут ругаться!

Женщина подбоченилась:

– Будут, а как же! Ты без них катаешься, а они волнуются, небось! Пойдем в полицию! Скажем, что ты потерялся, и тебя найдут.

И в этот момент из громкоговорителя прозвучало:

– Внимание, внимание! – и все замерли. – Разыскивается Сачков Максим, 7 лет, одет в бело-синий морской костюм, синие ботинки и синюю кепку. Волосы и глаза темные. Просим пассажиров быть внимательными. При нахождении ребенка немедленно сообщите в полицию. Родители ждут мальчика на станции «Комсомольская» Сокольнической линии.

– Это я! – обрадовался мальчик и тут же испуганно попятился: – Но я не хочу в полицию…

– Так, – скомандовала женщина, – не хочешь в полицию – пойдешь со мной! Я до «Комсомольской» еду, доставлю тебя родителям!

-9-

С тетей Валей мы очень быстро вернулись на шахматную станцию с шарами и сели в полупустой вагон. Она смотрела по сторонам и то и дело зевала:

– Ой, не выспалась.

Я тоже устал и хотел спать. Я придвинулся к тете Вале, от которой пахло пирогами, и спросил:

– Тетя Валя, а вам нравится метро?

– Ну, красивое оно, да. Но народу слишком много. Зато быстро везде доезжаешь. А ты, путешественник, чего поехал-то по станциям? Машинистом хочешь стать?

– Не знаю, – честно ответил я.

-10-

Они приехали на станцию «Комсомольская», где под потолком ходили люди и был выход к трем вокзалам. Максим почти сразу увидел родителей. Папа подхватил его на руки, Мама обняла, майор Светлов улыбался в усы, а тетя Валя стояла и почему-то вытирала глаза.

– Мальчик-то ваш, – сказала она, – стоял и собаке лапу тер, чтобы вы нашлись! И только потер – как тут же объявление, а я еще рядом стою и говорю: пошли в полицию! А он: нет, родители ругаться будут!

– Глупыш, – плача, смеялась мама, поправляя сыну кепочку. Тетя Валя незаметно удалилась. Майор оглянулся, ища ее глазами, но черная тележка уже скрылась из виду.

-11-

Мы приехали к дяде Диме и тете Свете вечером. В поезде я ел пирожки, хотя мама обычно не разрешала. Я очень проголодался, но рассказал про все станции, где я был. Папа присвистнул и сказал:

– Ну, молодец, Максим-путешественник!

Я чувствовал, что стал выше всего за один день. Я даже подумал, что я уже выше мамы, но ошибся. Наверное, это потому, что я еще не очень хорошо умею читать.

И оказалось, мой папа знает, что это за здание с оранжевыми квадратами. Это Академия Наук. Папа говорит, что там работают очень умные люди. Когда научусь читать хорошо, обязательно туда пойду. Наверняка, они там все знают: и зачем в метро трубы на стенах, и как люди ходят под потолком, и почему желания быстро сбываются, если потереть лапу собаке.