Помоги проекту - поделись книгой:
В 1911 г. Уинстон Черчилль занял пост первого лорда Адмиралтейства и оказался в своей стихии, вплотную приступив к усилению военноморской мощи Великобритании, необходимому для сдерживания германской военной угрозы. На этом снимке молодой, ясноглазый, пышущий здоровьем Уинстон буквально излучает уверенность в себе, которая была его сильнейшей стороной, хотя подчас и подводила. К тридцати годам Черчилль успел побывать курсантом кавалерийского училища, военным корреспондентом на Англо-бурской войне, попасть в плен к бурам и бежать из него, пройти в парламент от Консервативной партии (1900), переметнуться к либералам (1904), разъярив этим своих бывших коллег, и, заняв пост министра торговли, провести общественнополитические реформы. Затем во главе Министерства внутренних дел (1910-1911) Черчилль занимался урегулированием напряженности в
Ирландии и решал непростую (для большинства политиков мужского пола) задачу выстраивания отношений с весьма воинственно настроенным движением за избирательное право женщин — суфражизмом. В 1911 г. ярко проявилась всю жизнь свойственная Черчиллю страсть оказываться в центре событий: вместе с подразделениями полиции и армии он участвовал в осаде дома на лондонской Сидней-стрит, где укрылись вооруженные анархисты, успевшие застрелить трех полицейских. Депутаты парламента критиковали министра за то, что он так бездумно подставил свою жизнь под удар; но сам Черчилль говорил, что все это его «позабавило». Иному политику или государственному деятелю такой, как у Черчилля, карьеры, хватило бы на всю жизнь. Он же еще только начинал свой путь.
В то время, когда Мексику раздирали внутренние противоречия, на другом берегу Тихого океана в 1911 г. мощные восстания пронеслись по провинциям Китая. Правительство ответило жестокими казнями (на снимке), рассчитывая запугать потенциальных бунтовщиков. Власть в Китае принадлежала не престарелому диктатору, которого нужно было свергнуть, а очень слабому правительству и малолетнему императору Пу И, двенадцатому, и, как оказалось, последнему правителю из династии Цин. Он стал императором, не достигнув еще и трех лет, и поэтому, конечно, ему было гораздо интереснее носиться по дворцу с духовым ружьем, стреляя в евнухов, чем заниматься государственными делами . Поспешные, но запоздалые реформы допотопного государственного управления проводились от его имени, но были совершенно недостаточны и не соответствовали потребностям времени. 10 октября 1911 г. произошло крупное выступление воинских частей в городе Учан, и с этого началась Синьхайская революция под предводительством Сунь Ятсена. 12 февраля 1912 г. от имени Пу И было сделано заявление об отречении от престола, и двухтысячелетняя Китайская империя канула в Лету. К власти пришло временное правительство во главе с опытным царедворцем Юань Шикаем. Огромный, богатый традициями, но бедный и раздробленный, промышленно отсталый и замкнутый сам на себе Китай нельзя было изменить простым переходом к республиканскому правлению: ему предстояли непростые, тяжелые времена. В те же годы Сунь Ятсен основал политическую партию Гоминьдан, а тысячи его соотечественников, которых французы использовали на самых тяжелых, неквалифицированных работах, сами не зная того, приближали начало мировой войны.
Другая крупная империя — Османская — начала распадаться еще в XIX в. Контроль турок над гористыми Балканами ослабевал, и в регионе начали появляться неустойчивые границы, сталкивались национальные интересы, возникали хрупкие новые государства — обманчиво легкая добыча для двух соседних держав: Австро-Венгрии и России.
Но, чтобы двигаться дальше, нужно было окончательно порвать со старой империей. В 1912 г. Сербия, Болгария, Греция и Черногория сумели преодолеть разногласия и объединились в Балканский союз против Османской Турции. В октябре того же года они начали войну, во время которой и был сделан этот снимок союзных воинских частей на привале близ сербско-болгарской границы.
Первая Балканская война была короткой и тяжелой: она не продлилась и двух месяцев. Граница Османской империи отодвинулась почти вплотную к Константинополю (Стамбулу) и Восточной Фракии, Албания получила независимость, а члены Союза разделили между собой провинцию Македония.
Не успели отгреметь бои, как Болгария, которую не устроила ее доля, атаковала своих бывших союзников, развязав Вторую Балканскую войну (1913). Увы, страна потеряла почти все свои приобретения и затаила горькую обиду на Сербию и Румынию, которая эхом отозвалась позднее, в годы Первой мировой войны.
Балканский регион часто называли «пороховым погребом Европы», и события 1912-1913 гг., казалось, доказывали точность этого клише. Балканские войны создали иллюзию, будто современные войны можно вести так, чтобы получить быстрые результаты. Скоро стало ясно, как опасны такие мысли.
1914
Движение к войне
Каждая победа во имя прекрасной немецкой земли наполняет душу огромным счастьем...
Привычный ход жизни оборвался 28 июня 1914 г. Утром сербский террорист по имени Гаврило Принцип застрелил эрцгерцога Франца-Фердинанда, наследника престола Австро-Венгрии. Всего через несколько недель под ружье уже вставали миллионы европейцев; гибель Франца-Фердинанда буквально втянула весь континент в крупный конфликт. Настала пора исполнять свой долг, и молодые мужчины, как им казалось, ненадолго распрощались со своими невестами, родными и друзьями.
Поначалу, когда воинские части только формировались и выдвигались, Германия пребывала в натуральном патриотическом угаре. Под барабанный бой пехотинцы маршировали через провинциальные городки. Жители приветствовали их радостными криками. В воздухе мелькали шляпы и белые платки, когда со станций отправлялись воинские эшелоны, из окон которых высовывались солдаты. Нередко прощание происходило под звуки военных оркестров, исполнявших неофициальный гимн немецкой мобилизации — песню «Страж на Рейне» (
Вот каким то время вспоминалось Эрнсту Юнгеру, самому известному в XX в. немецкому автору военных дневников: «Мы выезжали под дождем цветов, в хмельных мечтаниях о крови и розах. Ведь война обещала нам все: величие, силу, торжество... Ах, только бы не остаться дома, только бы быть сопричастным всему этому!»[3] Сам Юнгер пошел добровольцем в пехоту 1 августа, едва успев отметить девятнадцатилетие.
Но весь этот петушиный задор — ради справедливости отметим, далеко не в одной только Германии — куда-то исчезал, когда прощались обычные люди: они чувствовали и страх, и взвинченность, и боязнь, и неуверенность. Вернутся ли они домой? И если вернутся, то когда?
Трудно отделаться от чувства, что всего этого можно и нужно было избежать. Еще в июле у руководителей крупных стран Европы была возможность не раздувать пожар, которого многие из них очень боялись. Если бы кризис из-за убийства Франца-Фердинанда не вышел за пределы Балкан, он разрешился бы карательной операцией местного масштаба, своеобразной третьей балканской мини-войной против Сербии.
Вместо этого на полный ход тут же запустили хитроумный механизм связей между самыми густонаселенными и могущественными европейскими народами (и их империями). Вместо сдерживания началась эскалация. Вместо взаимно гарантированного мира все страны впервые столкнулись с возможностью гарантированного уничтожения.
Путь от смертельного выстрела в эрцгерцога до мировой войны был одновременно и простым, и загадочно сложным. В конце концов он привел к нескольким серьезным событиям. 28 июля Австро-Венгрия, не сомневаясь, что ее поддержит Германия, официально объявила войну Сербии. В ответ Россия выступила с заявлением о защите этой страны, к которому в силу договорных обязательств вынуждена была присоединиться Франция. 1 августа Германия объявила войну России, а через два дня — и Франции. К 4 августа Британия со своей империей, включая Канаду, Австралию, Новую Зеландию и Южную Африку, тоже ввязалась в драку, и ее министр иностранных дел сэр Эдвард Грей пророчески оценил исторический смысл всего происходившего: «Светильники гаснут по всей Европе. При нашей жизни они больше не загорятся».
За этим стремительным ввинчиванием в состояние войны крылся целый спектр имперских интересов и забот отдельных государств, дипломатического соперничества, личных пристрастий и мгновенно возросших аппетитов, причем все это стало явным практически одновременно. По крайней мере, наряду с широко известным элегическим предсказанием Грея имело хождение и полностью противоположное: в августе 1914 г. во многих штабах легкомысленно полагали, что «все закончится уже к Рождеству».
Почему-то казалось, что окончить войну так же легко, как начать. Светильники мало-помалу гасли, но все громче ревели двигатели, все сильнее пыхтели паровозы, все быстрее вращались турбины военных кораблей, торопясь доставить людей и машины туда, где они требовались. И даже военный план Германии был четким, как железнодорожное расписание: бросить все силы на Бельгию, потом на Францию и там одержать по возможности легкую победу. И хотя бельгийцы отчаянно сопротивлялись, немцы все равно обращали их крепости в груды камней и бетона.
Пока немцы наступали в Бельгии и Франции, в саму Германию на удивление быстро вошли российские войска. С целью не завоевания, а помощи Британия высадила во Франции экспедиционный корпус, правда, совсем крошечный. Австро-Венгрия трижды пыталась вступить в Сербию, но Сербия пока держалась.
Границы переступались не только в Европе, ведь это был конфликт империй. Под угрозой оказались немецкие колонии, особенно там, где необходимо было перерезать важные коммуникации. Далеко на востоке постепенно активизировалась Япония, давно начавшая формировать собственную империю, а в Британской Индии добровольцы поднимались по трапам на суда, готовые отвезти их в неизвестные дальние края. Посреди всех этих бурных приготовлений из еще нейтральных США начали раздаваться призывы к миру. Пока их старательно заглушали.
Две битвы решительно изменили ход событий. В ходе ВосточноПрусской операции, при городке Танненберг, где в Средние века сходились тевтонские рыцари, российская армия была разбита, а немецкий генерал Гинденбург сделался спасителем своей страны. Близ французской реки Марны произошло то, что назвали «чудом»: стремительным ударом французы сумели остановить германский «паровой каток» и спасли Париж. Немцы начали рыть окопы, чтобы их не оттеснили еще дальше. Тогда они еще не понимали, что в ведении войны начался новый этап.
За считаные недели после объявления войны масштаб потерь и разрушений стал поистине огромным. К началу зимы 1914/15 г. погибло, было ранено, пропало без вести и попало в плен без малого два миллиона человек. Старинные города, такие как бельгийский Лёвен (Лувен), маленькие поселки и деревни Северо-Восточной Франции и Бельгии лежали в руинах.
Так что к Рождеству война только разгоралась. К декабрю 1914 г. все закончилось лишь для сотен тысяч молодых новобранцев, которые пять месяцев тому назад прощались со своими родными и близкими. Для них надежда, которая слышалась в словах «до свидания», сменилась бесповоротным «прощайте».
В Сараеве убит эрцгерцог Франц-Фердинанд, наследник австровенгерского престола. При поддержке Германии Австро-Венгрия предъявляет ультиматум Сербии, которую, в свою очередь, поддерживает Россия (союзница Франции)
Австро-Венгрия официально объявляет войну Сербии, рассчитывая, что военные действия ограничатся только Балканским регионом
После ряда взаимных обвинений Германия объявляет войну Бельгии, Франции и России. Началась Первая мировая война двух коалиций: стран Антанты и Центральных держав
Германия вторгается в Бельгию, Британия объявляет войну Германии
В приграничных сражениях французские войска переходят границу Германии, но немцы оттесняют их назад, одновременно наступая по всей франко-бельгийской границе
Британский экспедиционный корпус участвует в операции близ бельгийского города Монс, где впервые вплотную сталкивается с германскими войсками. На Дальнем Востоке Япония вступает в войну на стороне Антанты
Российская армия, вошедшая в Германию, терпит серьезное поражение при Танненберге, небольшом городке в Восточной Пруссии
Совместная французско-британская контратака в сражении на Марне спасает Париж. Германцы оттеснены на северо-восток, за реку Эна
В первом сражении при Ипре британским, французским и бельгийским войскам едва удается предотвратить прорыв немцев к проливу Ла-Манш. Обе стороны переходят к рытью окопов для позиционной войны
После нападения на российские черноморские порты Османская империя присоединяется к Центральным державам. Через несколько дней индийский экспедиционный корпус высаживается в османской Месопотамии (Ирак)
Утром 28 июня 1914 г. по Сараеву ехал автомобильный кортеж наследника австро-венгерского престола эрцгерцога Франца-Фердинанда и его супруги Софии Хотек. Город был тогда столицей неспокойной Боснии и Герцеговины, которую Австрия весьма спорно аннексировала шесть лет тому назад, и многие его жители мечтали о том, чтобы освободиться от власти империи.
Во время движения кортеж был атакован террористами, связанными с тайной офицерской организацией «Черная рука». Один из убийц бросил бомбу в автомобиль супругов, но она отскочила и попала в автомобиль, шедший позади. Оправившись от шока, эрцгерцог направился дальше, в городскую ратушу, где выступил с речью. На обратном пути его автомобиль свернул не туда и, чтобы двинуться в обратный путь, на мгновение остановился у кафе, где находился будущий убийца Гаврило Принцип. Он выстрелил буквально в упор и не промахнулся.
Принцип смертельно ранил и Франца-Фердинанда, и его жену — здесь мы видим их снимки в гробах перед похоронами. Эта гибель стала далеко не только семейной трагедией . Она дала повод к дипломатическим и военным маневрам, приведшим к Первой мировой войне. Австро-Венгрия при поддержке Германии немедленно обвинила во всем Сербию и начала угрожать ей; Россия в союзе с Францией встала на противоположную сторону. Никто не хотел уступать, и спираль войны начала быстро раскручиваться. Убийство эрцгерцога, словно спичка, подожгло не только балканский пороховой погреб, но и всю Европу.
Летом 1914 г. массовый патриотизм охватил всю Европу, но главы государств и коронованные особы не теряли бдительности. Двоюродные братья царь Николай II и кайзер Вильгельм II обменивались телеграммами за подписями «Ники» и «Вилли», умоляя друг друга предотвратить надвигавшуюся катастрофу. Все было напрасно. 1 августа Германия объявила войну.
2 августа царь посетил церковную службу в Зимнем дворце своей столицы, Санкт-Петербурга, вскоре переименованного в Петроград. Затем он появился перед народом на балконе и зачитал манифест о вступлении России в войну с Германией. Когда был сделан этот снимок, площадь заполняли тысячи людей. В едином порыве все слушали, как Николай говорил о единении славянских народов перед лицом австрийской агрессии и резко отозвался о требовании Германии отменить всеобщую мобилизацию, объявленную Россией в оборонительных целях. Теперь, по его словам, настало время заступиться за достоинство и положение России. Все подданные империи должны были забыть о распрях, теснее соединиться со своим царем и приготовиться к самопожертвованию.
До этого Россию целый месяц сотрясали протесты и стачки. Впрочем, в ночь на 3 августа британский военный атташе в Санкт-Петербурге полковник Альфред Нокс записал в дневнике: «Общественный настрой, как казалось, был прекрасным... Война встретила необычно горячую поддержку»[4]. В близком будущем, когда армии сойдутся не на жизнь, а на смерть, энтузиазм русских и восторженное отношение к монархии сменились совсем другими настроениями.
3 августа Германия объявила войну Франции, обвинив последнюю в том, что ее авиаторы якобы нарушили германское воздушное пространство и сбросили бомбы над германской территорией. Вечером того же дня Франция заявила о вступлении в войну. И в Париже, и по всей стране многие серьезно сомневались, так ли уж стоит это делать, но президент Раймон Пуанкаре считал иначе, выступая за «священное единение» (
Франция отставала от Германии по уровню благосостояния, численности населения, развитию технологий и ресурсам (особенно по железу, стали и углю), но могла похвалиться густой железнодорожной сетью. И теперь на нее ложилась основная нагрузка, потому что французскую призывную армию — почти два миллиона человек, то есть гораздо более высокий процент (около 10%) мужского населения страны, чем в Германии, — предстояло отправить к границам, а для этого требовалось совершить переброску более 20 тысяч составов.
На этом снимке, сделанном в августе 1914 г., резервисты 6-го территориального пехотного полка, отправляющиеся в Дюнкерк, облачены в синие шинели, красные кепи и красные штаны, символ военной гордости французов. Еще до 1914 г. в немецкой, британской и русской армиях поняли необходимость маскировки на местности и перешли на тот или иной вариант защитного цвета, а вот французские консерваторы и ура-патриоты долго упорствовали, решительно не принимая его спасительную монотонность. Особенно трудно было отказываться от знаменитых красных штанов (
В Германии на железную дорогу тоже ложилась колоссальная нагрузка: мобилизованные части предстояло перебросить на Западный фронт. С начала войны с городского вокзала Кельна во все концы Европы отправилось более 40 тысяч эшелонов. Это была труднейшая задача, необходимая, однако, для достижения стратегических целей плана, названного по имени его автора, начальника германского Генерального штаба генерал-полковника Альфреда фон Шлиффена (1833-1913).
Согласно плану, начало разработки которого относится к 1890-м гг., Германии для победы в войне против франко-русского союза нужно было за полтора месяца молниеносно разгромить Францию на западе, а затем развернуться на восток и так же быстро разделаться с Россией. Для этого Шлиффен предлагал направить основную массу войск через Люксембург и нейтральную Бельгию в обход мощных пограничных укреплений французов.
4 августа 1914 г. слегка подкорректированный план Шлиффена начал приводиться в исполнение. Небольшая бельгийская армия в основном состояла из резервистов и не могла долго сопротивляться Германии. Старые крепости, давным-давно построенные для обороны «ворот в Бельгию», города Льежа, и вдоль реки Маас, не выдерживали обстрела мощными немецкими гаубицами и рассыпались на кирпичи. 17 августа правительство Бельгии покинуло Брюссель; германская армия лавиной пошла вперед. К концу ноября немцы заняли почти всю страну. На снимке мы видим, как после занятия бельгийской столицы довольные солдаты обедают у полевой кухни. Бельгия находилась под германской оккупацией четыре года.
Немцы наступали, бельгийцы отступали с боями, а тысячи простых людей покинули родные места и бежали куда глаза глядят, лишь бы подальше от войны. На снимке мы видим счастливцев — на автомобиле они смогли добраться до булыжных мостовых Парижа. Те, кому не улыбнулась такая удача, шли пешком по полям и дорогам, неся с собой лишь самое необходимое или дорогое.
Бельгийцы отступали не просто так: чтобы замедлить наступление немцев, они разрушали мосты, железнодорожные линии и в общем сорвали исполнение плана Шлиффена. В ответ на это немецкое военное руководство объявило действия оборонявшихся бельгийцев незаконными. Германская пропаганда призывала неопытных новобранцев остерегаться стрелков из числа мирных жителей, которые будто бы поджидали их за каждым углом.
Через считаные дни после германского вторжения начали поступать сообщения о массовом истреблении и уничтожении целых деревень. Когда стало известно о варварском уничтожении университетского города Лёвен (Лувен) в последние дни августа 1914 г., союзники заговорили о «насилии над Бельгией».
События в Бельгии потрясли весь мир и настроили многих против Германии, в том числе и в Соединенных Штатах Америки. Жестокая немецкая оккупация стоила Бельгии почти шести тысяч жизней, однако страны Антанты сумели обратить ее в мощное средство антигерманской пропаганды, и до конца войны обращения к призывникам несли мощный моральный и патриотический заряд.
Многие в Германии надеялись, что Британия останется в стороне от войны, но к «Сердечному согласию» с Францией на другом берегу Ла-Манша относились со всей серьезностью, так же как и к своему давнишнему договорному обязательству гарантировать нейтралитет Бельгии. Германский канцлер Теобальд фон Бетман-Гольвег не верил, что Британия пошлет свою молодежь умирать за «бумажонку» семидесятипятилетней давности, которая гарантировала поддержку Бельгии. Он ошибался. 4 августа 1914 г. Великобритания объявила Германии войну.
Через неделю за военную подготовку рьяно принялся новоиспеченный молодой лейтенант. На этом снимке Эдуард, принц Уэльский, участвует в военном параде в Лондоне наряду со своими старшими и опытными сослуживцами по Первому гренадерскому гвардейскому полку.
В новобранцах действительно была огромная нужда. Примерно половина кадрового состава британской армии находилась далеко от Европы, охраняя порядок на границах империи, а Британский экспедиционный корпус (БЭК) численностью всего 100 тысяч человек 7 августа 1914 г. начал переправляться через Ла-Манш. «Презренные старики!» — заявил кайзер и невольно дал солдатам корпуса прозвище, которое они стали носить с гордостью. Первое боевое крещение корпус получил 23 августа близ бельгийского города Монс, где, ведя плотный огонь из винтовок и артиллерии, тем не менее вынужден был отступить вместе с союзниками-французами, потеряв 1600 человек (в том числе ранеными).
На британские призывные пункты тысячами шли мужчины, отозвавшись на призыв военного министра лорда Китченера к созданию новых армий. Кроме того, Китченер внял горячим просьбам Эдуарда и разрешил ему отбыть во Францию. По соображениям безопасности король Георг распорядился не отправлять сына на передовую, но даже в штаб-квартире экспедиционного корпуса Эдуард безупречно выполнял свои обязанности, заслужив искреннее уважение подчиненных.
В 1885 г. между европейскими государствами начался раздел Африки: необходимо было обеспечить нейтралитет колоний в любом возможном европейском конфликте. За несколько дней до того, как вспыхнула война, эти надежды разлетелись вдребезги.
Германия имела колонии в Африке, но они были слишком слабы и плохо защищены от многочисленных колоний ее противников. И так получилось, что за две недели до того, как солдаты Британского экспедиционного корпуса начали сражаться в Бельгии, страны Антанты успели овладеть одной столицей, правда, в Западной Африке. Небольшие колониальные полки, выступившие из британского Золотого Берега (ныне Гана) и французской Западной Африки, соединились в районе германского Тоголенда (ныне Того) и 7/8 августа подошли к его столице Ломе. Иногда считается, что самый первый выстрел со стороны Британии сделал некий африканский новобранец полка Золотого Берега (они изображены на этом снимке), когда пристреливал свою винтовку.
Истинной целью британцев в Тоголенде была мощная радиостанция в Камине, с которой Германская империя могла связываться со всей Африкой и даже вести передачи на Америку. Немцы, не сумев удержать ее, уничтожили передатчик, чтобы он не достался британцам, и упорно сопротивлялись, но 26 августа Тоголенд безоговорочно капитулировал. На африканском театре военных действий пролилась первая кровь, и уже совсем скоро военные действия охватили практически весь континент и продолжались целых четыре года.
Поделиться книгой: