Путь вилки – 5. Кот в своём праве!

Кае де Клиари

Путь вилки – 5. Кот в своём праве!

– Мо-ау! Вау! Мрр-фрр-фрр! Я хотел сказать – здравствуйте!

Думаю, мне не нужно представляться, так-как за меня это уже сделали наши болтливые вилки-ложки и прочие – совки-веники. Да, я хозяин этой квартиры, о чём свидетельствуют метки у двери, которые я периодически обновляю. Если не верите, то я приглашаю каждого их обнюхать, дабы убедиться, что здесь проживает Барс, для друзей просто – Барсик.

Итак, раз уж зашли, то будьте моими гостями, только прошу вас соблюдать приличия. Это значит – не покушаться на мои метки и лоток, но если хотите, можете доесть ту рыбу, которую младший Игралец положил мне в миску утром. Я уже выел середину и жду, когда меня снова сподобятся покормить.

Что? Доесть то, что осталось в миске? Никогда! Ни один уважающий себя кот не опустится до такого. Я ведь не собака какая-нибудь, чтобы миски вылизывать. Вот если бы это была чужая миска, тогда другое дело. Любопытно ведь, чем соседа кормят! Так что не стесняйтесь, можете доесть всё до крошки, а я подожду ужина.

Так, вот это место на подоконнике моё и только моё. Видите подстилку? Это Игральцы положили, чтобы мне тут теплее было. Боятся, что я простужусь – подоконник, дескать, холодный. Молодцы! За что я люблю наших Игральцев, так это за то, что не забывают вовремя о своём хозяине позаботиться. Правда, не всё до них быстро доходит, и далеко не всё понимается должным образом, но ведь на то они и Игральцы, что с них взять?

Ладно, присаживайтесь вот на эти табуретки. Всё равно я не люблю на них спать – жёсткие, холодные и скользкие. Неудобно, даже если сверху кладут подушку – вместе с подушкой и сверзишься, прямо посреди самого сладкого сна. Стулья намного приятнее – и выспишься, и когти, проснувшись, поточишь. Кресло, тоже неплохо, главное, чтобы никто из пришлых Игральцев тебя самого за подушку не принял. С вами такого не случалось? А со мной, представляете, было! Причём, одно дело, когда младший Игралец не обратит внимание на то, что компьютерное кресло занято, и совсем другое, когда в гости к его родителям приезжает старенькая подслеповатая тётушка, весом в центнер! Что вы смеётесь? Когда рёбра трещат под этой тушей, а завтрак норовит выскочить обратно, это не смешно!

Ведь я потом всегда получаюсь виноват. Виноват, что завопил, когда меня самого чуть не раздавили, виноват, что тётушку, едва не до смерти напугал, и в том, что младший Игралец потом со старшими из-за меня поссорился, тоже я виноват. Вот так-то! А говорят, что у котов жизнь лёгкая. Посмотрю я на того, кому такая вот «лёгкость» на хвост или на лапу наступит!

Только не думайте, что я зло держу на тётушку своих Игральцев. На самом деле, она дама почтенная и добрая. Мы с ней всегда быстро миримся, а она потом мирит нашего младшего с родителями. Он не даёт меня веником отховозить – защищает, собой загораживает. Герой!

А ведь они собирались. Под горячую, как говорят, руку. Вообще, из всех моих Игральцев, младший мне больше всех по душе и всех ближе. Мы ведь знаем друг друга с молодых когтей. Это он упросил своих родителей отдать себя под мою опеку. Это его я учил правильным играм с шариком от пинг-понга, а ещё, с клубком и с мышкой. Как мы тогда играли!..

Мяу, сейчас всё не так. Нет, время от времени мы поигрываем в «поймаймоюруку», то есть, его руку, а ловить её должен я. Старшие Игральцы, правда, такие игры осуждают, и даже запрещают – сынок де, весь исполосован царапинами. Ну, есть такое дело, а куда денешься? Призвал кота – получай когти!

Но, по большей части он теперь в компьютер играет, а я… Я лежу и стихи сочиняю. Не верите? Так вот – послушайте!

Гуля, гуля, моя гуля!

Гуля, гулюшка моя!

Я тебя подкараулю,

Аппетита, не тая!

Не уйдёшь ты, моя гуля,

От когтистых быстрых лап.

Прилечу я, словно пуля

И тебя, голуба – цап!

Крыльев сизых не раскроешь,

Оторваться от земли

Не успеешь, ввысь не взмоешь

И не скроешься вдали!

Сладким мясом, плотью нежной

Угощусь я от души.

На тебя гляжу с надеждой –

Как же лапки хороши!

Как прелестно трепетанье

Сочных крылышек в когтях!

Грудки серенькой дрожанье,

Словно рыбица в сетях!

Мягко прыгнуть из засады,

Ловко птичку наземь сбить,

В шейку гулюшки-отрады

Зубки острые вонзить!..

Ах, мечты мои напрасны

И желания смешны –

Мои когти не опасны,

Мои зубы не страшны.

Во дворе, таком далёком,

Гуля зёрнышки клюёт.

За стеклом в окне высоком

Без неё тоскует кот…

Гуля, гуля, моя гуля!

Гуля, гулюшка моя!

Я тебя не караулю,

Я любуюсь на тебя!

Ну, как вам? Неужели не понравилось? Что ж, возможно, это для вас слишком сложно и тонко. Или просто голубятина вам не по вкусу. Ладно, о вкусах не спорят, но может быть вам нравятся стихи о любви и страсти? Думаю, такое всем понятно, но, может быть, я просто жду от аудитории слишком много. Ладно, попробуем! Итак:

Мне игра – не игра и еда – не еда,

Захватил меня март окаянный!

Мне и рыба, что хлеб, молоко, как вода,

Я брожу твоим запахом пьяный…

О, Матильда моя!.. Нет, пока не моя –

Смотришь ты на меня, как мегера.

Только сделаю шаг – ты шипишь, как змея,

Золотая Матильда-пантера!

Но, как сладок мне твой неприветливый мяв!

И огонь твоих глаз мне не страшен!

Я пою день и ночь, морду кверху задрав,

На окне, словно рыцарь у башен!

О, Матильда, взгляни же с балкона скорей

Благосклонно на мой подоконник!

Или может, тебе полосатый милей

Серый Васька, плебей и помойник?

Или может, я зря серенады пою

На окошке в ночи одинокой?

(Ваську – сволочь, как встречу, я точно убью,

Чтоб не лез к моей милой жестокой!)

Знаю, верю – однажды тебя я добьюсь!

Станешь ласковой ты и игривой.

И тогда я со всей своей страстью вопьюсь

В золотистый Матильды загривок!..

Но пока мои песни тебе не слышны,

Словно поступь невидимых лапок.

Звуки чистой любви никому не нужны,

А в награду мне – брошенный тапок…

Мяу! Ну, вот, сам себя растрогал. Вам, как я погляжу, ничего? Хм-м… Впрочем, это моё личное, ведь пока сам не испытаешь что-то в этом роде, чужая любовь кажется смешной и глупой. А вот, когда сам попал любви в когти, тут уж не до смеха…

Сменим тему! Вы, конечно, пришли, чтобы узнать, как это занесло кота на «Путь вилки»? Согласен, это странно, ведь я душевно и по природе ближе к Игральцам, чем к этим зазнайкам – Блистающим. Ну, так что с того? Я ведь понимаю и тех, и этих, поскольку я существо высокоразвитое, способное проникать мысленным взором в суть вещей и видеть то, что недоступно тем, кто считает себя венцом Творения. (Это я об Игральцах, если кому неясно.)

Ну, так поняли? Я так и знал, что нет. Ладно, поясню! Прежде всего, те, кого я называю Игральцами, никакие не «Придатки» Блистающим, у которых чрезмерно развито самомнение. Кстати, я признаю за последними название «Блистающих», так-как они действительно блестят, и это их свойство мне нравится. Что же до всего остального, то, на мой взгляд, они совершенно бесполезны, ну, разве что кухонный нож может быть полезен, так-как им разделывают рыбу и режут колбасу. Что же до всяких там вилок-ложек, то, даже такие простаки, как Игральцы способны обходиться без них, что уж говорить о существах цивилизованных, вроде котов? Вы где-нибудь видели, чтобы кот пользовался вилкой? Ах, да – булгаковский Бегемот пользовался, чтобы есть грибы (фр-р!), но ведь как выяснилось тогда же, он был «не совсем кот». Так он ведь ещё и водку пил! Нормальному коту такое и во сне не приснится.

С другой стороны Игральцы называют вещи, вроде столовых приборов «предметами неодушевлёнными». Вот уж перегнули палку в обратную сторону! А всё из-за того, что органы чувств у самих Игральцев крайне примитивны. Вот у них и работает логика – если я чего-то не вижу, не слышу, не ощущаю и не обоняю, значит, этого нет в природе! Нда, а сами хвастают свои абстрактным мышлением, которое де отличает их от животных. Согласно этой их логике, меня тоже нет, если я в коробку залезу, и никого из них нет, когда они в дверь выходят. Откуда ж потом появляются?

Так вот – неодушевлённых предметов не существует! Всё сущее обладает духовностью, так же как и материальностью. Более того – сама духовность материальна, и я её прекрасно вижу! Для меня Блистающие, очень даже одушевлённые предметы, а ещё, они остроумны и наблюдательны, несмотря на очевидную физическую бесполезность, о которой уже говорилось.