Нижнебург. Академия Теней

Наконец ответ Полуночника пришёл – холодильник пикнул, Храпнева достала письмо в черном конверте и пробежалась по нему глазами. Стоило ей дочитать его до конца – как её лицо озарила неприятная улыбка.

– Ректор принял решение.

На секунду Нику показалось, что его отчисляют из Академии. В его голове в этот момент носилась лишь одна мысль: «Что будет с ТОПП без него.»

– Ректор распорядился поставить тебе семь из восьми возможных волкодавов.

Радость на лице Храпневой сменилась озадаченностью.

– Проступок серьёзный, но у тебя слишком много заслуг перед академией, чтобы Полуночник не мог не дать тебе второй и последний шанс.

Ник выдохнул от облегчение, пусть виду и не подал. ТОПП был спасен. Только потом до Ника дошло что ему поставят семь несмываемых позорных клеймо на ладонь – семь псовых голов.

Стражи Мрака подняли Ника на ноги и провели в соседнюю с Залом Менделя дверь. Дверь эта была полностью черная, будто намёк на страшные вещи, которые там происходили. Внутри находилась машина, собранная из грубых металлических деталей. Пахло дешёвой краской, будто в комнате протекла сотня глеевых ручек.

Стражи Мрака усадили Ника на стул и оттопырили его левую руку ладонью вверх так чтобы она помещалась на специальную подставку. Мария Сергеевна опустила рычаг с каким-то наслаждением маньяка. Иголка с чернилами впилась Нику в ладонь. Парень отвернулся и закусил губу, чтобы не смотреть на это. От боли хотелось кричать. Иголка с чернилами вышла из ладони, передвинулась на один миллиметр и вновь вошла в кожу. Рука Ника дернулась, но Страж Мрака её удержал. На глазах Ника выступили слезы.

«Просто думать о ТОППе. Просто думать о ТОППе – повторял Ник словно мантру.»

После пятнадцатого укола иглой парень отупел от боли и уже ничего не чувствовал. Спустя пятнадцать минут пытки на его покрасневшей от раздражения коже красовалось семь черных псовых голов. А самого Ника понизили из агентов губернатора, пообещав отдать его форму с номером девять более достойному студенту.

Никто так и не смог доказать, что Ник виноват в попытки срыва Дня Мудрости и Знаний. Вечером вышел экстренный выпуск студенческого двухнедельника «Мрак», газеты, которая печатала все студенческие новости. На всех четырех полосах в своем интервью Полуночник хвастал, что уволил всех работавших в этот день Стражей Мрака, обещал, что в скором времени поймает группу нарушителей и всех поголовно отчислит:

«Вы думаете, что это цветочки? Нет, это только начало. Сегодня они позволяют себе врываться и пытаться сорвать праздник. Завтра они поднимут бунт на занятиях. А потом они начнут истреблять других студентов. Это сегодня они для вас – герои, только когда ваши герои возьмут в руки оружие – прибежите вы обратно ко мне! Это не герои – это террористы»

Ректор не знал истиной цели организации с инициалами «Ф.В.», не знал и то, что она называется ТОПП, но четко понимал, что цели их идут в разрез с его.

****

– Как ты не понимаешь – Май чуть ли не прыгала вокруг Ильи, – нам необходимо отыскать этих людей. Обыскать все углы Академии начиная с подвалов и кончая…

Илья подавился смехом.

– … кончая… – передразнил он, – ты уверена, что думаешь о поисках сердца?

– Свои пошлые шутки оставь при себе… Нам нужно понять на кого они работают, чем занимаются, где заседают. Возможно, они тоже ищут сердце Полуночника и знают какой секрет хранит неизвестность. А может даже знают, где сердце спрятано. Тут и слепой увидит – что они против него.

Майю распирало от желания, пойти их искать – хоть что-то динамичное за эти два дня. О том, что с Ником она уже знакома Майя не сказала. Она дала ему обещание молчать.

– Ты закончила? – Илья зевнул – Я не хочу и тебе не советую лезть на рожон. Нельзя идти их искать в то время, как они подняли на уши всю Академию. Если нас поймают, то сочтут соучастниками. А я еще хочу доучится в этом учебном заведении.

Илье удалось выставить Майю за дверь своей квартирки №9 «Чокнутый страус» и приступить к своим делам. Первым делом он понёсся в библиотеку и взял почитать все книги, которые нужны были начинающему герою. Он перезнакомился со всеми на своем и на старших курсах. Составил расписание личных внеучебных занятий. Записался на все дополнительные факультативы. У него горели глаза – так он хотел доказать всем, чего он стоит. Книгами по геройству был заставлен весь прикроватный столик, весь письменный стол. Книг было так много, что Илье пришлось перебраться на кухню, чтобы продолжить чтение за чашкой чая. От кофе он решил отречься – желая быть прилежным студентом, потакать всем прихотям Полуночника, и попасть в ряды агентов губернатора, когда подвернётся такая возможность.

Возможность подвернулась слишком быстро даже по меркам амбициозного Ильи. В районе семи часов вечера в его квартирку постучали. К нему вошла Мария Сергеевна и расплылась в радостной улыбке.

– Илья, у меня хорошие новости – теневицу так и разрывало от довольства – Теперь ты – новый агент губернатора.

Она протянула ему черный плащ, завернутый в хрустящую пластиковую пленку, с серебряной цифрой девять на левом плече.

– Я тебя поздравляю, Илья.

Её так и распирало сказать, что это отчасти её личная заслуга.

Илья помедлил, прежде чем принимать плащ. В его голове всё крутились слова Майи про влюбляющихся в него окружающих. Парень попытался придать своему лицу бесстрастное выражение, хотя внутри него закипала волна неприязни.

И тут до него дошло. Эта мысль вихрем пронеслась в его голове и изменила все на корню. Если окружающие готовы во всем ему помогать, то это явно упрощает ему путь к геройским вершинам.

Илья взял плащ из рук Марии Сергеевны, как бы невзначай касаясь её руки. А в голове ему представился постамент из белого мрамора с выгравированными буквами «Илья шмидт Мастеров – великий герой».

Глава 5:

Фердинанд Волкодав

Говоря о том, что тени не выпендриваются, Полуночник либо врал, либо откровенно заблуждался.

На следующее утро – 2 сентября, в первый учебный день, Майя обнаружила в коридорах Академии – не иначе показ мод. Каждый из студентов, в особенности теневицы, стремились выделится из-за всех сил. Например, высокая моделеподобная Ива грей Дрёмова с факультета катастрафологов буквально плыла по коридорам в пышной юбке из серой тюли, напоминающей облако или дымовую завесу.

Лиса блэк Мельникова, подпольно читавшая романы-ужастики писателя Стивена Л’Львова, каждый день наносила на лицо ычерные блестки, формирую на лбу и щеках затейливые узоры. Она имела на ладони семь из восьми волкодавов, но ничего не боялась.

Майя пыталась относится к пребыванию в Академии Теней как к временной пытке, но морально тяжело относится к чему-то как к пытке, если находишься там 24/7.

Весь предыдущий вечер Майя раздумывала о масштабах организации, которая устроила «террористический акт». На утро, выпив злосчастную таблетку, от которой ей опять стало плохо, отправилась на их поиски самостоятельно. Миды в квартирке уже не было – она отправилась на срочное собрание Комитета Созвездий, в котором состояла.

Готовить на кухне Майе вновь было лень, потому поглядев на карту Академии, Майя решала позавтракать во втором кафе «За зеркалом».

Кафе «За зеркалом» располагалось в самом дальнем крыле Академии Теней. Забредали сюда только заблудившиеся. Кафе располагалось на стыке двух коридоров, а на углу его находился настоящий глаз, камера наблюдения.

Такие глаза располагались по всей Академии, чередуясь с ушами, устройствами для прослушки. В Подземельном мире все дома были живые – имели уши, сердца, глаза и другие органы. Помимо этого, у них били даже души.

Однако глаз около кафе «За зеркалом» не походил на те, что располагались по всей Академии. Его закрывала пелена запекшейся черной крови, а с боку был вогнан обломленный кусок палки – глаз был ослеплен. Зрелище жуткое.

Майя подошла к двери кафе, взялась за ручку и дернула на себя – дверь не поддалась. Майя дергала снова, снова и снова, пока не убедилась, что кафе было закрыто.

«Это… это невозможно, – думала Майя продолжая дергать»

«Рыбий, рыбий, рыбий жир, – завёл опять Мудрус, – Он вкуснее, чем инжир… Хватить дергать – сломаешь собственность Академии – сама оплачивать будешь»

«Кафе не может быть закрыто. Оно не на ремонте и на карте обозначено, как работающее».

«Я не знаю его вкус, – пел Мудрус, – но он лучше, чем арбуз… Значит тем, кто там сидит – есть что скрывать, а если ты простоишь здесь ещё хотя бы пять минут, то опоздаешь на первый урок.»

Майя вздохнула, кинула грустный взгляд на зеркальную дверь и отправилась на занятие.

Все студенты факультета свободных искусств обучались в одном кабинете, где разбивались на небольшие кружки по своим кружкам. Каждый из них сидел за мольбертом, который мог перестраиваться и в стол, и в подставку для музыкального инструмента. Мольберты танцоров складывались в станки. Кружок художников, писателей, поэтов и музыкантов были самыми большими. Кружок чихающей музыки, которая появилась благодаря Майе состояла из неё одной.

Прейдя на свое первое занятие Майя честно пыталась подружится со всеми в зале, но студенты факультета свободных искусств не горели желанием заводить дружбу вообще.

Первая девушка, которую заметила Майя была Ириса уайт Сизова. Она сидела за своим столом-мольбертом и маялась от скуки. Но стоило Майе к ней подойти – Ириса томным взглядом поэтессы посмотрела на Майю и устало попросила не подходить к ней ближе, чем радиусом два метра.

– Своим присутствием ты пугаешь вдохновение – заявила та, склонившись над листом пустым бумаги.

К слову сказать за последние два года Ириса не написала ни одного четверостишия. А на все предложения преподавателей читать стихи других поэтов и пройти курсы стихосложения, она отвечала, что это убьёт её индивидуальность, и продолжала дальше страдать.

Артём уайт Меланхоли, напротив, считал, что душевная боль, депрессия и разочарование в жизни – краеугольный камень любой поэзии. Герои его поэм думали о смысле бытия, много пили и чаще всего сводили счёты с жизнью. Артём ко всем своим бедам ещё увлекался и масляной живописью.

Была здесь и группа скульпторов, которые почему-то могли хорошо лепить только ноги. Все что находилось выше голеней они не удостаивали своим вниманием.

– Вы же понимаете, что так нельзя, – возмущался их преподаватель Френсис уайт Зеликин, – Вот ты опять слепил новую пару ног. Вот что мне делать с этими бетонными ступнями? Солить?

За спиной у Зеликина и правда высилась пирамида из сотен одинаковых мраморных, глиняных, гранитных ступней.

– Зато они красивые – сказал один из горе-скульпторов, Рут уайт Уров – и выглядят как живые.

Зеликин вздохнул.

– А вы не вздыхайте, – возмутился Рут, – я всю жизнь намерен лепить ступни. Ступни и больше ничего. Я буду главным подземельным ступня… ступне… степнелипом… тфу… ступнелепком… нет, не так… ступне…

Весь остаток урока Рут потратил на то, чтобы правильно произнести свою новую только что выдуманную профессию.

В общем и целом, общество факультета свободных искусств утомляло Майю. Она раскисала от высокомерия и сумасбродства людей, считавших себя гениями и будущим подземельного искусства.

На перемене Майе удалось встретится с Ильей – тот явно наслаждался пребыванием в Академии, но поговорить о впечатлениях им с Майей толком не удалось – Илья буркнул ей «привет» и унесся в другом направлении. Майя даже не была уверена, что Илья заметил с кем говорил.

Илья был похож на кота. Он приходил, когда вздумается, уходил, когда хотел, и делал только то, что ему было интересно. Он любил свободу и страдал, когда не чувствовал её. Рядом с Ильёй, которого вечно буквально разрывало, Майя чувствовала себя мёртвой.

Обеденная перемена так и прошла бы для Майе в гордом одиночестве, если бы она не заметила Миду. Соседка Майи шла по коридору, держа в руках целую стопку толстенных учебников из библиотеки, она училась на факультете безликих – готовилась к работе в правительстве.

– МИДА! – Майя еще ни разу в жизни не была так рада знакомому лицу как сейчас.

Ни медля ни секунды, Майя бросилась к Миде, чуть не выбив пирамиду учебников у неё из рук. Мида в ответ замычала что-то нечленораздельное, так громко будто Майя бросилась её не обнимать, а жалить. Учебники выпали у Миды из рук, она из-за всех сил начала отпихивать и толкать соседку по квартирке. Когда Майя наконец осознала, что явно творит что-то не то, к ней уже подскочили двое Стражей Мрака.

Стражи схватили Майю под руки и поволокли за собой. Они, как всегда, были грубы и молчаливы.

Упавшая на пол Мида, встала, потирая ушибленную коленку. Девушка сочувственно посмотрела вслед Майи и попыталась что-то ей сказать при помощи жестов, но Майя была уже так далеко, что не могла различить количество пальцев Миды и поворот её руки.

Майя видела свое лицо полное ужаса в отражении серебряных масок охраны, в отражении стен. Сердце её громко колотилось в груди. Её волокли в Террариум, точно не с целью похвалить.

Стражи грубо втолкнули Майю в Террариум, где во время обеденной перемены Мария Сергеевна сидела на белоснежном диване, скрестив лодыжки как на приеме у монарха, и пила чай в окружении своих подружек-теневиц из приёмной комиссии. Увидев Майю, Мария Сергеевна удивленно посмотрела сначала на неё, а потом перевела взгляд на Стражей.

– Она – агент губернатора, – фыркнула Мария Сергеевна, даже не вставая с дивана, – Вы чего, мрачные мои, вам головку солнышко напекло. Агенты губернатора – это самые лучшие студенты, они никогда не нарушают правил.

Один из Стражей подошёл к ней, слегка отодвинул вбок маску и что-то зашептал ей на ухо. Улыбка Марии Сергеевны сменилась сосредоточением, теперь она уже строго смотрела на провинившуюся.

– М-да – протянула Мария Сергеевна, когда Страж встал опять за спину Майи, – не думала я, что ты проколешься на элементарном правиле. Неужели так сложно держать руки при себе? Никого не лапая?

– Я никого и не лапала – для Майе это слово имело весьма специфический характер.

– По правилам Академии, касаться других студентов каким-либо образом запрещено: обниматься, целоваться, сидеть на коленях…

Мария Сергеевна встала и достала с полки маленькую книжечку в черном бархатном переплете. Обложка была украшена серебряными звездами, кометами и очертаниями планет. Надпись с засечками на буквах гласила, «Правила Академии Теней».

– Ты же была у Полуночника, я точно помню, что после посвящения ты отправилась с Ильёй в ректорский бурмашину.

– Полуночник мне ничего говорил по поводу правил.

Это замалчивание даже не удивило Майю. Полуночник ясно дал понять, что избавится от неё легальными способами.

– Значит, ты должна была сама всё узнать. У нас в подземельном мире система заявительная… Уверена, если прийти и разбудить Илью посреди ночи, он назовёт все правила в любом порядке.

– А я так понимаю, вы только и делаете, что мечтаете прийти к нему посреди ночи? – съязвила Майя.

– Это тоже запрещено в Академии – Мария Сергеевна с бумажной улыбкой на лице грубо пихнула Майе книгу с правилами, – просто помни, что в Академии спасение утопающих, дело рук самих утопающих.

Мария Сергеевна неспешно допила чай, крепко ухватила Майю за плечо и подтолкнула в сторону полностью черной двери, где, в пахучей дешёвой краской, помещении острая игла выгравировала на ладони Майи первую голову пса-волкодава.

Майя вышла обратно в Террариум, успокаивая всхлипы и утирая слёзы, но Мария Сергеевна не спешила её отпускать.

– Раз уж это твой первый волкодав, то по правилам, я должна тебе кое-что показать. Так. На будущее. Чтоб неповадно было снова проказничать.

Террариум не зря так назывался. Одна его застекленная сторона выходила в холл с лекториями, другая во внутренний дворик Академии. Туда-то и повела Майю Мария Сергеевна.

Во внутренний дворик Академии вела только одна дверь из Террариума. Сюда редко кто захаживал, да это было и незачем. Мрачного вида площадь, сложенная из плит черного камня, наполовину была затоплена темной водой.

– Мы тонем? – спросила Майя.

– Нет, Академия Теней стоит на небольшом подземном озере, которое находится под охраной государства. Око Ночи. Слышала о нём что-то?

Майя отрицательно покачала головой, а Мария Сергеевна лишь ухмыльнулась.

Только сейчас Майя заметила, что большинство плит исписаны какими-то надписями. В каменных клеточках были выдолблены буквы. Это были имена.

– Это имена студентов – Мария Сергеевна будто прочла мысли Майи, – бывших студентов, которым не удалось окончить свое обучение. Они получили восемь волкодавов и были отчислена, а их имена навеки остались выдолблены на площади «позора» или площади Фердинанда Волкодава, называй как хочешь.

– Фердинанд Волкодав – пролепетала Майя, – Ф.В… Фердинанд Волкодав – какой-то учёный? Героическая личность?

Мария Сергеевна залилась смехом. Её мерзкий смех отразился от стен Академии и похож был на крик вороны.

– М-да, мне многое что отвечали на вопрос о том, кто такой Фердинанд, но такое впервые. Героическая личность? Среди прогульщиков и двоечников возможно. Он – преступник, его и всю его банду отчислили из Академии и отправили в изгнание в Царство Полоза, но это было давно. Почти пятьдесят лет назад.

– Из-за факультета Воров – догадалась Майя.

Мария Сергеевна внимательно на неё посмотрела.

– Откуда ты знаешь? Кто тебе это сказал?

И тут Майя поняла, что прокололась. Не хватало, чтобы Ник пострадал от её выходки вновь.