Помоги проекту - поделись книгой:
– Прости меня, я… Вовк, понимаешь, на работе… никак не получается у меня сходить! – папа опустил голову, – Вот именно завтра мне придётся задержаться на работе, комиссия эта, совершенно не вовремя! – тут он махнул рукой по воздуху, – а когда приеду – магазин уже будет закрыт.
Вовке показалось, что кто-то сейчас накрыл его глаза чёрной пеленой. Из-за этого он не увидел, с каким привеличайшим трудом говорил папа, а он бы всё что угодно отдал, чтобы сходить завтра со своим сыном за подарком. Ведь это так важно!
Почему всё случилось именно так? Что именно завтра, именно в тот день, который так требовался Вовке, папа должен был защищать свою работу перед большими учёными, академиками? Он бы и рад перенести, но – увы! – это было совершенно не в его силах. А так как защита обыкновенно всегда затягивалась до позднего времени – ни оставалось никаких шансов.
– Вовк, давай я возьму отгул послезавтра и сходим утром? Или можем попросить бабушку или дедушку….
– Не н-надо, – изо всех сил стараясь сохранить голос выдавил Вова. Ему казалось, что он задыхается, так сильно слёзы душили его. Лучше бы надежда не подкрадывалась! Зачем, кто её просил?! Как же Вовка сейчас злился на себя!
Папа постарался ободряюще улыбнуться, но ему стало ясно, что ничего это не исправит.
– Тогда, может… – папе показалось, что он нашёл выход, – помнишь, ты упрашивал нас с мамой самому что-нибудь купить! Ведь ты у нас взрослый. Давай подарок ты купишь сам, а вечером мы с тобой вместе его запакуем. Идёт?
Вова замотал головой. Больше не было сил сдерживаться. Он отбросил книгу в сторону, перевернулся и заплакал в подушку.
– Уйди! Отстань! – сдавленно закричал он.
Папа не уходил. Он сидел рядом, кусал губы, но уже ничего не мог поделать.
Вова провалился в беспокойный сон. Он не чувствовал, как отец раздел его и аккуратно укрыл одеялом, но всю ночь перед ним стояло серое лицо чернявого пацана, жутко довольное, ухмыляющееся и говорящее: «ну-ну, палки гну, я же говорил!».
Глава 6. В которой Вовка переступает черту и пропадает
На следующее утро Вовка совершенно никуда не хотел идти. Ни на день рождения, ни в магазин, ни даже на кухню завтракать. Зато, вдруг, захотелось вовсе пропасть куда-нибудь, ни важно куда, сделаться невидимым. Просто, чтоб родители потеряли его, может, хоть тогда они обратят внимание! Может не сразу, но через денёк-другой увидят, что комната его пуста.
Вова лежал в постели и смотрел в потолок. Одна мысль на разные лады вертелась у него в голове. Он больше не нужен маме с папой! Не-ну-жен! У них есть Сёма. Они занимаются только им! Он их новый любимый сын.
Всё пошло наперекосяк с его появлением! Раньше папа всегда выполнял свои обещания, никогда не нарушал данное слово. А теперь…
«Ну и пусть!» – ударил Вова кулачком по одеялу и сжал от обиды губы.
Тут он ясно представил себе, как пойдёт бродяжничать. Может, прибьётся к каким-нибудь бродячим артистам, таким, как Бременские музыканты, а сам он станет среди них грустным мальчиком. Шутом. Будет крутить шарманку, горько плакать и собирать ржавые копейки, пока остальные будут веселить собравшуюся во дворе публику.
Потом и они от него избавятся. Когда найдут нового. Тогда он будет прятаться в подвале, чтоб его никто не нашёл, а осенью про него уже все забудут, даже в школе не вспомнят. За его место подсадят другого мальчика и он подружится с Горкой и Серым, наверняка они и не заметят подмены, а он будет стариться в одиночестве.
Такими мрачными мыслями был занят Вова, пока умывался, одевался, завтракал. Как и полагается десятилетнему мальчику, воспринимал он их очень серьёзно. Ведь всякая фантазия у детей – реальнее самого твёрдого научного факта у взрослых.
В конце концов, Вовчик решил, что так и надо сделать.
Отпросившись у мамы погулять, – она хоть и с беспокойством, но отпустила своего сына, совершенно не думая, что тот планирует сбежать из дома, – Вовка захватил с собой рюкзак. В него он спрятал несколько булочек с маком и изюмом, горсть конфет, солдатиков, книгу «С русским воином через века», носки, копилку и бумагу с карандашами. Хотел ещё взять одеяло, но оно не влезло.
«Обойдусь!» – пыхтел Вова, запихивая его обратно в комод.
В зале вновь заревел Семён. Он только что покушал и теперь мучился от колик в животе.
– Тише, тише, тише, ш-ш-ш-ш, – доносился ласковый, но уставший голос матери.
Вовк взвалил рюкзак на плечи. Его они так не успокаивают! Наоборот даже, запрещают всё и ругают. С мыслью, что больше сюда не вернётся, он захлопнул входную дверь.
«А мама даже не догадывается! Спокойно меня отпустила», – подумалось ему.
И тут такая пустота накатила, что хоть волком вой и по стенам бегай. Никогда больше он не увидит свой дом! Ни-ког-да! Это же так много! На какое-то мгновение эти мысли даже заставили Вовку развернуться назад, но крики младшего брата, ясно доносившиеся даже через закрытую дверь, остановили его.
Первые шаги были сделаны.
Не оглядываясь (а жуть как хотелось!), смотря только вперёд, Вовка дошёл до угла дома. Замедлил шаг, передёрнул плечами, чтобы поправить рюкзак, мотнул головой и направился дальше. Пару раз он сглотнул большой комок, вставший в горле, но не сбавил ход.
Вот и школа осталась позади.
Вовчик направился дальше и остановился только лишь у продуктового магазина. Всё. Тут была граница. Дальше один он никогда не уходил. Всегда возвращался назад, когда выходил из магазина с какими-нибудь сладостями, купленными на сэкономленные карманные деньги.
Любой другой ничего бы не увидел, кроме заасфальтированной дорожки, но не Вовк. Он ясно чувствовал ту черту, материализовавшуюся в виде трещинки на асфальте, перешагнув какую, совершит нечто, что никогда ещё не делал. Да и не думал делать до сегодняшнего утра!
Он уйдёт.
Вновь всё закипело внутри него. Стиснув зубы, даже зажмурившись, он поднял ногу и сделал шаг.
– Н-н-ну-ну. Далеко собрался?
От неожиданности, Вовка отшатнулся. Открыл глаза и увидел, что возле него опять стоял тот чернявый. Мерзкая улыбочка, так похожая на ухмылку, была вместе с ним.
– Ну-ну. Ну-ну, – со смаком говорил он, глядя пристально на Вовку, – Что я вижу! Рюкзак набитый до отказа, слёзы в глазах ещё не высохли, да и… так сказать, до дома отсюда далековато будет.
Вова молчал. Не было у него сил что-то отвечать. Как будто махом вся вода из чайника выкипела. Чернявый тоже молчал, но по иной причине. В углу рта он держал длинную спичку. Ловко подцепив её языком, он перевёл её в другой угол. Подмигнул насупившемуся Вовке.
– Так ты уходишь? – спросил.
– Ухожу, – еле слышно ответил Вовка. Вообще-то отвечать он не собирался, слова как-то сами собой выскочили наружу. Против воли.
– Вижу. Ну-ну, значит всё-таки и ты не избежал общей участи всех старших, разлюбимых детей.
Вова хотел спросить какой участи, но на этот раз сдержался. Чернявый это увидел, а потому помолчал ещё немного, чтобы дать Вовке помучится. Он вдруг заинтересовался ногтями. Они у него были неровно обгрызены, с забившейся грязью.
– Зачем уходишь? – наконец спросил он, придав голосу заинтересованность.
– Тебе то что? – вздохнул Вовка. Ну, почему он не может от него отстать? Как он вообще оказывается рядом? И почему всегда застаёт врасплох? Что ему надо?
– Да есть что! – парировал чернявый, – Раз спрашиваю, значит, есть дело. Только ты мне скажи, зачем уходить, когда можно воспользоваться сложившейся ситуацией в свою пользу?
– Воспользоваться? – не понял Вова, – Чем воспользоваться?
– Всех вас бестолковых учить надо! – кажется, по-настоящему развеселился чернявый, – ну, лады, смотри. Родители тебя разлюбили – это факт. У них теперь, так сказать, есть Семён. Он станет их любимым сыном, а ты всегда будешь сбоку кушать растаявшее мороженное, когда у него всегда будет холодное. Да и в парки будете только по его желанию ходить, а не когда тебе захочется. Бла-бла-бла. Это всё понятно и неизбежно.
Вова был так подавлен, что даже не спрашивал, откуда чернявый всё знает, а тот, оседлав коня, лихо продолжал:
– … а раз так, то ты имеешь полное право на те деньги, что оставили, типа, на подарок, а на самом деле откупившись от тебя.
– А…
– Не важно откуда знаю! – самодовольно бросил чернявый, – но это так.
Вовка опустил голову.
– Ну-ну, чего грустишь? Не всё так плохо, как кажется! Если подумать – у тебя же целая гора денег! Подарок то своему дружку, которому, кстати, тоже на тебя плевать, иначе бы он был сейчас с тобой, ты хотел подарить ого-го! Дорогой! А раз так всё складывается, то ты можешь, с абсолютно чистой совестью, потратить деньги на что-нибудь другое!
– На другое?
– Да! Разве ты не заслужил?
Чернявый пристально вгляделся в Вовчика. Видимо он увидел что-то, что ему не понравилось, потому что он сразу же круто поменял тональность:
– Ну-ну, может я и хватанул лишнего! Занесло, с кем не бывает? Если ты так переживаешь из-за этого, что, конечно, похвально, я не спорю, то купи подарок! Купи! Только не тот, какой хотел, а подешевле. Всё равно никто не узнает, твой папа даже не удосужился спросить, что ты хотел подарить. Ему уже плевать. Сдачу оставишь себе. Как тебе, а? Здорово я придумал! – чернявый захохотал.
– Не, не могу я, – неуверенно промычал Вовка, – ведь мне…
– Как не можешь? – перебил чернявый, теперь он стоял прямо напротив, – Не смеши мои трусы. Не может он! Хорошо, раз не можешь, скажи мне тогда: как ты жить собрался то? Кушать что будешь?
– У меня есть…
– Что у тебя есть? Пара булочек? А воду взял?
Вовка воду не взял.
– Вот так вот! Ха! Ну-ну, а как же ты без воды жить собрался? Вот сейчас пить захочешь? Что, домой побежишь? Или ты знаешь секрет как обойтись?
Чернявый ухмыльнулся. Вовка замотал головой.
– То-то же! Я тебе дело советую! Значит тут без вариантов, деньги нужны, – со знанием дела говорил чернявый, – если ты, конечно, не сдрейфил и не побежишь домой сейчас?
– Никуда я не побегу!
– Я так и думал. Пошли в магазин, купишь себе бутербродов всяких, мороженого, чипсов. Ну, и воды, конечно. Родителям на тебя уже всё равно, а тебе кушать надо!
Можно сколько угодно удивляться, что Вовк не прогнал чернявого, как прежде, но на самом деле ничего удивительного в этом не было вовсе. Раньше он чувствовал за собой семью: папу, маму, а теперь.… Теперь же обида размером с целую планету и жалость к самому себе подмяли его. Ведь он был ребёнком, а дети всегда чувствуют всё как через увеличительное стекло. Даже блошка становится слоном. Неудивительно, что появление младшего брата и переключение внимания родителей на него, так подействовало на Вовку. Ум ему подсказывал, что это всё только потому, что братик маленький, но эмоции в его возрасте гораздо сильнее, они с лёгкостью заглушили «глупые измышления» мозга.
Чернявый же, по натуре своей, знал, когда надо появляться. У него был природный нюх на подобные ситуации. Поэтому сейчас и лил беспрепятственно сладкие речи, обращаясь к эмоциям, а Вова слушал.
Вовка подумал, что ему и вправду нужны деньги. Нет, на день рождения он сходит. Он не будет тратить всё на себя. Купит какой-нибудь подарок – набор индейцев, например, быстро подарит и убежит. А дальше то как-то жить надо!
Его мысли уловил чернявый, нехорошо улыбнулся.
– Давай, воды купим, – открыл он дверь в магазин, придвинувшись для этого к Вовчику, задел шорты.
И тут Вова сообразил, что деньги то на подарок он не брал! Только копилку. Он полез в рюкзак за ней.
– Эй, ты куда лезешь? – удивился чернявый.
– Так я не взял деньги. Сейчас достану свои.
– Как не взял? – дверь с грохотом от слишком тугого доводчика, захлопнулась, – Папа их тебе в карман шорт разве не положил?
– В карман шорт? – Вовка удивился, но хлопнул себя по карманам. Действительно, что-то в них было. Он достал две бумажки.
– Вот! А говорил нету, пошли! – чернявый выплюнув спичку прямо на асфальт мимо урны и опять распахнул дверь в магазин.
Вдруг Вовк почувствовал, что всё стало происходить будто в тумане. Однако не смог ухватиться за эту догадку, зашёл внутрь.
– Мороженное. И попить, – сказал он, протягивая одну из бумажек продавцу.
И тут произошло что-то совсем странное. В тот самый момент, когда женщина-продавец приняла деньги, всё вокруг изменилось.
Прилавки, стены, окна, холодильники, еда, бутылки с водой – в общем всё, что было в магазине и даже сама продавец, – вытянулось, потом скрутилось, перекрутилось, растянулось в ширь и опять сжалось. Вовка чувствовал, как и его крутит точно так же. Как будто затягивает в воронку.
Крикнуть он не успел, всё пропало.
Первая и единственная подглава шестой главы. В которой Вовка оказывается в плену у чернявого
Когда тело перестало завязываться в узел и развязываться из него, а под ногами оказалась твёрдая земля, Вовка понял, что стоит на четвереньках. И хоть окружающий мир вновь стал незыблемым, как скала, внутри него всё бурлило, булькало, ходило ходуном и, что хуже всего, готово было выплеснуться наружу при малейшем движении. Сверх того, перед глазами пульсировали тёмные пятна, а в ушах стоял гул, будто в них задувал ветер вырвавшийся из узкого тоннеля.
Если говорить честно-откровенно, то Вовка чувствовал себя так, как если бы он отравился грибами и вдобавок к этому, попал в шторм в открытом океане.
– Эка тебя раскочевряжело, – развеселился от вида страдающего Вовки чернявый, чувствовавший себя вполне здоровым. Он, как ни в чём не бывало, крепко стоял на ногах.
– Ну-ну, не боись, пройдёт. У всех так в первый раз, с непривычки, так сказать.
Он подошёл к стоящему на четвереньках Вовке и со смехом пихнул его.
– Э.. буль.., – Вова с трудом устоял, но от толчка, успокоившиеся немного внутренности вновь заколыхались.
– Ой, извиняюсь, извинтеляюсь, прямо таки и подшутить нельзя. Я же не знал, что тебе так плохо, – гаденькая улыбочка вновь заиграла на его лице.
Гримасничество чернявого Вовка не видел. Ему вообще сейчас было не до него. Он попробовал закрыть глаза, но стало только хуже. Тогда он с трудом приподнял кружащуюся, как юла голову и глянул вдаль. Перед ним предстала картина аккуратно подстриженного газона, уходящего к горизонту. Там он поймал взглядом кудрявое облачко и остановился на нём. Облако весело неподвижно, что и нужно было сошедшему с ума вестибулярному аппарату Вовки.
Спустя несколько минут, почувствовав себя лучше, Вовка попытался подняться. Это оказалось нелегко, всё-таки слабость в ногах ещё не прошла.
– О! – кисло протянул изрядно истомившийся чернявый, хотя прошло не более пяти минут, – явление Вовчика народу. Благодарим, покорно! – тут он сделал реверанс и склонился в глубоком поклоне, – Я уж думал, что застряну тут с тобой до вечера. А у меня дела, между прочим!
Всё ещё с шумящей головой, но уже понимая, что происходит, Вовчик огляделся по сторонам.
Это точно была не дорога перед магазином. Да и вообще дороги здесь никакой не было. Насколько хватало глаз, во все стороны тянулся зелёный газон. Странно, что не было ветра, не жужжали и не стрекотали насекомые, да даже запаха травы не было, зато откуда-то доносились приглушённые звуки города.
– Мы где?
– Как где? – чернявый сделал удивлённое выражение лица, осмотрелся по сторонам, – фу-ух, испугал меня. Мы здесь! – торжественно заключил он.
Вова непонимающе уставился на кривляющегося чернявого. Тому это явно доставляло огромное удовольствие.
– Ах, ох! Я же тебя не поприветствовал! Добро пожаловать сюда!
Поделиться книгой: