Кофе с молоком

Маргарита Булавинцева

Кофе с молоком

Фима был вторым ребёнком в семье. Правда, отцы у них со старшим братом были разными, но ведь это такие мелочи, главное – мать общая! Хотя по поводу мелочей – оговорочка! Отцом старшего братика был студент из дружественной Анголы, а отцом Фимы – коренастенький белорусский еврей. Однако у обоих в метриках стояло гордое отчество Иванович, так как гражданские отцы никаких прав на своих сыновей не предъявляли, а их мать, в ответ, не предъявляла к ним никаких претензий. А поскольку в графе «отец» должно быть что-то написано, то молодой матери и пришло в голову взять самое распространённое в России мужское имя. С именами сыновей она тоже не заморачивалась, а назвала их так, как звали их биологических отцов. Так и появились в стране граждане Кофи Иванович и Ефим Иванович Дулькины. И они – долговязый и смуглый Кофи с невысоким рыжеватым Фимой, удачно сочетались друг с другом, как это делают, например, чёрный кофе с молоком. А их мать – тоже невысокая пухленькая блондинка, была, словно, как та кофейная чашечка, которая прекрасно и объединяла, казалось бы, двух таких разных на вид детей.

Но если Кофи по своему темпераменту был спокойным и даже несколько флегматичным, то Фима был просто настоящим энерджайзером! Ни минуты не сидел на одном месте спокойно! Да вот только его деятельность была далеко не всегда направлена в мирное русло. То во дворе всю клумбу разроет, так что земля и поломанные цветы валяются вокруг в радиусе нескольких метров, а то возьмётся и расковыряет цементные швы между кирпичами в стене какого-нибудь дома, а то и вовсе – разберёт и повытаскивает тротуарную плитку в тех местах, где корни деревьев её слегка приподнимут.

Сначала, было, мать взялась ругать за это Фиму и даже однажды немного побила, но вскоре, после одного инцидента, поменяла кардинальным образом своё отношение к столь экстравагантным забавам сына.

А дело было так. В начале 90-х, тогда, чтобы получить по введённым продуктовым талонам колбасные изделия, масло, сахар или крупу, нужно было ещё и отстоять длинную очередь. Потому что товар в магазины привозили не каждый день, и в день завоза, обычно, собиралась целая толпа покупателей. Так вот, в тот день Фима увязался в магазин с мамой Таней. Хвост очереди выходил на улицу, поэтому, раз мама стояла в этом самом хвосте, то и Фима играл по близости, по своему обыкновению, обследуя невысокие кусты, растущие вдоль тротуара. Когда же мамина очередь продвинулась, и нужно было заходить в помещение магазина, он послушно подошёл к маме и вложил в её ладонь небольшого размера, но довольно тугой, дамский кошелёк. Мама Таня рассеянно взяла его и автоматически открыла… Тот был битком набит мелочью и свёрнутыми бумажными купюрами большого номинала. То есть, это были десятки и четвертные! Мама быстро опустила кошелёк на дно клеёнчатой авоськи и, взяв сына за руку, потащила его к выходу. Но при этом не забыла, обернувшись, предупредить очередь, что скоро вернётся, вот только сынишка пи-пи в кустики сделает.

На улице она учинила Фиме настоящий допрос, мол, где и как? Тот, глядя на неё ясными глазами, показал то место на газоне, скрытое от глаз прохожих кустарником, где и был найден этот кошелёчек. Слава богу, никто этого не видел или не обратил никакого внимания. Так что находку, вроде бы, можно было и присвоить. Как мать-одиночка, родившая детей вне брака, Татьяна получала около 40 рублей на двоих сыновей в месяц. А в этом кошельке, навскидку, лежала сумма, превышающая пособие в разы!

Так как их очередь уже подошла, она быстро отоварила свои талоны, выложив за это свои последние деньги, и опять-таки, подхватив сына, поспешила домой. По дороге Татьяне всё казалось, что за ними кто-то следует, чтобы, естественно, отобрать у них находку да ещё и сдать их в милицию.

В кошельке было сто пятнадцать рублей бумажными деньгами и около десятки – монетами: рублями, полтинниками и пятаками. Такую сумму денег Татьяна целиком никогда в руках не держала! Скорее всего, кто-то только получил зарплату за месяц и по глупой случайности или рассеянности обронил свой кошелёк. Или же его вытащил из сумки какой-нибудь ушлый щипач и скинул в кусты, чтобы позже вернуться за ним. Скорее всего, было именно так. Но тут в этих кустах непредвиденно случился Фима!

Наверное, это был самый счастливый и обеспеченный месяц в жизни маленькой Таниной семьи! Мало того, что она все долги раздала, так и себе прикупила пару ситцевых платьев и новые босоножки! Ах, да! Ещё и Фиме – красную пластмассовую игрушечную машинку.

С некоторых пор Татьяна стала замечать за младшим сыном, как тот периодически принимается потирать кончики своих пальцев друг о дружку, разминая их, складывая щепоткой или соединяя ладони. Занятие, в общем-то, безобидное, но очень уж странное. Однажды она взяла Фиму за руку в такой момент и была немного удивлена – кончики пальцев были горячими, покрасневшими и слишком твёрдыми для детской руки. Фима, решив, что его сейчас будут ругать, начал плакать и жаловаться, что его ручки чешутся и болят. Мама Таня ничего лучше не могла придумать, как подставить ладони сына под струю холодной воды, как это делают при ожоге. Вроде бы немного помогло. Чтобы как-то подбодрить Фиму, она достала несколько монеток и позволила им с Кофи сбегать за мороженым в соседний киоск. Как только деньги оказались у него в руках, зуд и боль мгновенно прошли – о чём радостно и заявил мальчишка.

Всё это было более чем странно, но…. Непосредственно угрозу для жизни это не представляло, а разных забот, и прежде всего, о хлебе насущном, у Татьяны хватало и без этой ерундятины. Так как она выросла в старом доме барачного типа на окраине города, с детства им с бабушкой приходилось всё время заниматься мелким ремонтом своего ветхого жилища. Так, что такое грунтовка-шпатлёвка-побелка-покраска, девочка узнала прежде, чем научилась читать. Тем более что бабуля порой подряжалась работать с бригадой маляров-штукатуров, делавших квартирные ремонты. И в их кладовке всегда стояли жестянки с остатками краски, бутылки с ацетоном и лежали обрезки обоев. А по вечерам, напившись чаю с ванильными сухарями или мятными пряниками, они подолгу с бабулей вели беседы на разные темы. Хотя какое там – в основном, бабушка учила свою внучку, что главное – найти себе мужика, который будет тебя кормить и одевать. Главное – не алкаша, как сосед дядя Коля, а знающего цену копеечке и умеющего эту копеечку достать. Хотя… Вот и мамка Танюшки нашла, было, такого и уехала с ним куда-то на север за длинным рублём, и вот уж, сколько лет – ни слуху, ни духу! Так что, Танюля, никто не знает, где это самое счастье искать!

Кое-как окончив восемь классов, Танюша пошла в строительное ПТУ. Слава богу, туда принимали без экзаменов и даже стипендию платили! И вот на практике, на ремонте студенческого общежития местного вуза, Татьяна и повстречала своего Кофи. Кофи был наследный принц, будущий глава своего государства, ну, так он говорил. И было-то у них всего ведь только раз, а вот – поди ж ты! Когда Таня поняла, что залетела, и пришла в общагу в поисках Кофи, ей сказали, что того отчислили за неуспеваемость, и отослали обратно в эту самую Анголу, чтоб ей пусто было! Увы, в скором времени и Танюша была отчислена из ПТУ. И если бы не бабушка…

Когда маленькому Кофи исполнилось два годика, его, правдами и неправдами удалось устроить в ясельки. И – хвала небесам – более ясельного ребёнка было трудно найти! Кофи был спокойным и добродушным ребёнком, поэтому все воспитательницы и нянечки в нём души не чаяли! Наш шоколадный зайчик – так за глаза ласково называли они мальчика.

Тем временем Татьяна с бабушкой в составе бригады маляров-штукатуров взялись за ремонт бывшего швейного ателье, которое выкупил местный толстосум, чтобы превратить в элитный магазин модной одежды – бутик. О, этот Ефим Борисович так красиво за ней ухаживал – дарил шоколад, бижутерию, а однажды – длиннющую голландскую розу! Вот тогда-то Танечка и поверила в серьёзность намерений ухажёра и раскрыла тому свои объятия… Нет, он никуда не исчез, когда узнал, что она ждёт от него ребёнка – он даже предложил ей денег на аборт. Вот тогда-то и узнала Татьяна, что её Фимушка давно и прочно женат, имеет двух детей половозрелого возраста и даже одного внука… Так что с горя она закатилась на полученные деньги на юг! Неделя в Сочи как-то примирила её с жестокой реальностью, к тому же беременность протекала легко, домашний труд её нисколько не тяготил, так что в положенный срок на свет появился братик для Кофи – Фима. Но, как оказалось, закончился запас прочности у бабушки. Только-только достигшая пенсионного возраста и получившая первую пенсию, бабушка Татьяны, не выдержала такого удара судьбы. Напилась с горя палёной водки и утром просто не проснулась. Хорошо, что её товарки помогли с похоронами и поминками внучке, а то бы Тане, хоть самой в петлю лезь! Вот таким нерадостным событием сопровождался Фимин приход в эту жизнь…

Сказать, что им приходилось туго – ничего не сказать. Жить втроём на сорок рублей в месяц было нереально сложно! Даже однажды, в состоянии близком к отчаянию, Таня решилась навестить Ефима Борисовича. Но, увы, на месте бутика «Мода» был уже магазин автозапчастей, и куда подевался бывший владелец магазина, никто не знал.

Возвращались пешком, так как денег на проезд у Татьяны просто не было. Часть пути полуторагодовалого Фиму мама несла на руках, часть пути малыш, шустро передвигая ножками, топал сам. И вот тут – о, чудо! – трижды поднимал с земли монетки достоинством в один рубль, пятьдесят копеек и три копейки! Как это у него получилось, для Тани было загадкой! Денежки, словно под воздействием магнита, выпрыгивали из песка и травы и оказывались в маленькой ладошке Фимы. Тогда обрадованная мамаша просто не придала этому событию никакого внимания, просто, дескать, счастливая случайность! Главное – на эти деньги были куплены любимая детьми ряженка, сдобные булочки с повидлом и пара пакетиков вермишелевого сухого супа с сублимированными фрикадельками! Но когда и на другой день малыш, ковыряясь в песочнице, нашёл пятачок, а через день – россыпь из двадцати и десятикопеечных монеток прямо под скамейкой в их дворе, мама Таня поняла, что у малыша – врождённый дар – делать деньги из воздуха! Конечно, было это не невесть какое подспорье, однако – безусловная гарантия, что от голодной смерти уж точно никто из них не помрёт!

Скоро и Фима был устроен в ясли-сад. И в семье появилась традиция, из детского садика мама вела своих мальчишек в парк, на детскую площадку в соседний квартал новостроек из девятиэтажек или просто прогуливались по улицам города. За час-полтора Фиме удавалось собрать денежек на вкусняшки к чаю для всей семьи. Однажды в передаче «Спокойной ночи, малыши» показали мультик по сказке Бажова «Серебряное копытце», и с тех пор мама Фиму так и называла. А он этому был очень рад и горд!

Что интересно, Фима «чувствовал» на расстоянии только металлические деньги – монеты, а вот с купюрами этот фокус у него не выходил. Впрямь, внутри Фиминого тщедушного тельца находился какой-то своеобразный денежный магнит!

Со временем Татьяна вернулась в строительную бригаду, стала тоже зарабатывать на жизнь, и мало-помалу их совместные прогулки ради сбора утерянных денег прекратились. В смысле – теперь после школы Кофи и Фима обшаривали окрестности без мамы, самостоятельно.

Для своих тринадцати лет старший брат выглядел внушительно – имел атлетическую фигуру и рост уже выше среднего. Спорт – единственное, что ему удавалось на «отлично», поэтому он и участвовал во всех городских, а также областных школьных спартакиадах. И даже на одной из них взял «золото» в стайерском забеге на пятьсот метров. Сил ему тоже было не занимать. Поэтому-то и не боялся Фима шляться под его охраной по разным, не совсем благополучным, местам. Найденные на карманные расходы деньги они всегда делили пополам, по-братски!

Однако, далеко не всё было так гладко – неожиданно тяжело пришлось Фиме, когда наступила пора полового созревания – пальцы его рук просто сошли с ума, образно выражаясь. Кто-нибудь испытывал когда-нибудь эрекцию пальцев рук? Вооот! И если ранее мальчик начинал чувствовать зуд и прилив крови к кончикам своих пальцев только в случае очень близкого местонахождения монетки, то теперь его руки начинали чесаться, реагируя на деньги в кошельках прохожих и в карманах одноклассников! И всё-таки Фима был умным еврейским мальчиком, пусть только лишь по отцу – он придумал, как утихомирить свои не в меру активные пальчики. А всего-то навсего, их нужно было сжать в кулачок! До чего же потешный был у него вид, когда он с насупленными бровями и сжатыми кулаками, невысокий и щупленький, важно вышагивал рядом со своим братом-баскетболистом! В холодное же время года ему здорово помогали варежки-перчатки. Вот тогда-то в первый раз паренёк и засомневался – а точно ли этот его дар не является проклятием? Слишком уж много страданий стал причинять феномен его обладателю!

И всё же – скорее всего – это был дар свыше! И в этом Фима убедился, когда в начале учебного года он с классом отправился на экскурсию в осенний лес. Кто-то искал грибы, кто-то собирал красивые листья для гербария, кто-то просто бесцельно бродил между дубов, берёз и сосен, как это делал Фима. Как вдруг, подойдя к небольшому заросшему овражку, мальчик ощутил знакомый зуд в подушечках пальцев рук. Оглянувшись по сторонам – одноклассники были достаточно далеко – он скользнул вниз. Вооружившись крепким дубовым сучком, стал им ворошить-разгребать уже сухую траву. В одном месте боль в пальцах вдруг усилилась и запульсировала – явный сигнал – копай тут! Фима потыкал палкой в дёрн, и в одном месте она довольно легко вошла в грунт чуть ли не наполовину. Тогда мальчик начал уже своими зудящими пальцами раскидывать в разные стороны этот самый дёрн и серую лесную землю. И вот оно! В ладонях Фима держит жестянку цилиндрической формы, в которой чуть грюкает что-то тяжёленькое!

– Дулькин! Ефим! – голос учительницы выстрелом раздался над его головой!

От неожиданности мальчик выронил тяжёлую банку, к счастью, она не раскрылась:

– Я, Наталья Сергеевна, сюда по большой нужде спустился. Вам лучше отойти!

– Хорошо, вылезай и к нам подходи, пора уже возвращаться! – отозвалась классная руководительница.

Что же делать? Оставить клад на месте, а потом с Кофи вернуться за ним? Это вряд ли! Во-первых, место незнакомое, а во-вторых, слишком далеко от дома, добирались сюда на школьном автобусе. Не найдёт! И, тяжело вздохнув, Фима подхватил находку и полез из овражка:

– Наталья Сергеевна, Наталья Сергеевна! Посмотрите, что я нашёл!

Про него тогда даже в областной газете заметку написали – «Ученик-семиклассник нашёл в лесу клад времён Первой мировой войны!» В жестянке из-под чая прятались немецкие золотые и серебряные марки Кайзеровской Германии разного номинала! Фима совершенно не знал, на какую сумму потянул этот клад, но на школьной линейке ему торжественно вручили новенький велосипед «Салют» за сознательную сдачу его государству. Мало того, что у него был сзади багажник, так он, к тому же, складывался! Таким образом, у братьев Дулькиных появился их первый транспорт. И теперь мальчишки – Кофи за рулём, Фима на багажнике – имели возможность совершать достаточно дальние поисково-исследовательские вылазки. Хотя недолго, так как уже в ноябре в том году начались морозы и снегопады. А так же пожаловала беда, откуда и не ждали.

Их мать, ещё достаточно молодая женщина, в очередной раз завела себе кавалера! Это был пришедший работать в их бригаду молодой гастарбайтер – узбек Шукуролохон. Татьяне он показался вылитым индийским артистом Митхуном Чакроборти! И хотя юноша лет на семь был младше, у них закрутился умопомрачительный роман. И, что естественно, тот стал появляться в их скромном жилище. Хотя с некоторых пор Дулькины владели уже не одной комнаткой, а двумя, так как тот самый запойный Коля почил, как говорится, в бозе, а Тане удалось доказать в соответствующих инстанциях, что она, как его опекун в последние годы жизни, имеет право на освободившиеся метры! Тем более что у неё два почти совершеннолетних сына! Насчёт опекунства – это была правда, по доброте душевной Таня подкармливала дядю Колю, вызывала неотложку, если того требовала ситуация, делала ему постирушки. И хотя документально опекунство не было закреплено, но на суде их управдомша так хвалила и защищала Танюшу, а эти освободившиеся 9 квадратных метров были такими убитыми и загаженными, что суд легко присудил их квартиросъёмщице Дулькиной. Так что не зря в кладовке томились в ожидании своего звёздного часа краска и обои! И – вуаля – комнатка бывшего алкаша превратилась в её будуар. Туда-то и приводила она своего Сашу. Ну, никак не могла запомнить и выговорить Танюша это Шукру…шукурлу…шкурулохон – тьфу, ты!

Однако очень скоро братья поняли, что никакого вреда им от этого Шукуролохана не будет, а напротив – тот приносил и вкусняшки и спонсировал их небольшими суммами денег. Втирался в доверие, типа. А однажды даже принял участие в обследовании подвала и чердака одной дожидающейся своего сноса халупы. Всё-таки втроём было не так боязно лазать по этим руинам. И – ура – найденный там сплющенный мужской перстень-печатку из серебра хорошей пробы – Саша, как взрослый, смог как-то реализовать и великодушно отдал выручку братьям. Хотя Фима, уже гораздо позже, понял, что, скорее всего, этот хитрый узбек их тогда надул, ну, когда сам стал разбираться в стоимости серебряных и золотых изделий. Ну, да бог ему судья, а для пацанов 90-х «пятёра» – была хорошей деньгой.

И вот однажды этот самый Саша сообщает им, что их строительной бригаде удалось заполучить объект – деревенский дом в пригороде, оставшийся от стареньких дедушки с бабушкой, который заказчик хочет превратить в дачу. Пока идёт подвоз строительных материалов и туда-сюда, можно там немного пошерстить, тем более что сторожем там вызвался быть он сам!

Это была бомба! Так как в школе шли весенние каникулы, мама и отпустила сыновей с дядей Сашей за город на денёк – на свежий воздух. Хотя, как выяснилось тоже гораздо позже, женщина просто ложилась на аборт, так как рожать третьего ребёнка – Шукуролохона ей очень уж не хотелось! Поэтому-то и воспользовалась ситуацией в свою пользу.

И вот эта весьма неординарная троица – мулат, еврей и узбек держат совет, откуда лучше начать осматривать эту довольно крепкую постройку. Так как Фима был специалистом узкого профиля – чувствовал только металлические деньги, его с нарисованным планом отправили сканировать пространство на сей предмет. А сами полезли в подпол на поиски других возможных ценностей.

Поэтому, когда оставшийся один Фима, любовно оглаживающий стены и оставшуюся мебель своими чуткими пальцами, вдруг услышал откуда-то сверху, с чердака, « тук-тук-тук тук тук тук тук-тук-тук тук тук тук….» он чуть не обделался прямо в штаны.

Хотя первой всё-таки была здравомыслящая догадка – кроме них троих в доме кто-то находится ещё! Кто-то, знающий азбуку Морзе, так как это тук-тук было не что иное, как сигнал SOS! Однако вскоре стук прекратился, и что-то тяжёлое перекатили по потолку. Теперь Фима не сомневался – чердак, явно, обитаем! Требовалось незамедлительно доставать друзей из подполья! К счастью, они и сами затопали в сенцах, оббивая налипшую грязь и мусор с обуви. Довольные, ввалились, неся старый помятый самовар и пару банок с какими-то солениями.

Фима молча, приложив палец к губам, потыкал затем им же куда-то вверх. Нужно было быть полными идиотами, чтобы не понять значение этого жеста. К счастью, таковых тут не было. Миндалевидные глаза Шукуролохона от удивления стали круглыми, но затем он, сделав жест «айда за мной», быстро двинулся к выходу. Обежав вокруг дома, ребята остановились возле стены, где вверху зиял вход на чердак. Но никакой лестницы рядом не оказалось. Да и деревьев, по ветвям которых можно было, изловчившись, добраться до чердачного лаза – тоже! Но Фима не мог ошибиться – на чердаке кто-то есть или был! Может, имелся какой-нибудь тайный вход в доме? Отойдя на небольшое расстояние, но, не спуская глаз с чернеющего проёма, Саша расспросил Фиму, что такого произошло страшного или странного, пока они с Кофи обследовали подполье. Когда Фима, захлёбываясь от волнения, поведал о таинственных стуках и перекатывании, явно, какой-то тяжести, тот вздохнул с облегчением:

– Ты слышал, наверное, наше постукивание и перекатывание тяжёлого самовара! А звук, возможно, по каким-то вентиляционным шахтам дошёл до тебя, но тебе почудилось, что он идёт с чердака. Как там, у русских – у страха большие глаза!

– Велики, – бесцветным голосом поправил его Фима, – глаза велики….

– А я всё же слазил бы на чердак! – подал свой голос, наконец, Кофи. – Фимыч зря кипиш поднимать не будет, а вдруг там, и впрямь, кто сидит? Пока не стемнело, надо разобраться, а то…

И, зайдя в дом, ребята стали искать способ, как без приставной лестницы можно будет им забраться на этот злополучный чердак. А так как на полу в самой большой комнате уже лежали привезённые для ремонта доски, горбыли и брус, ящики с гвоздями и инструментами – ножовками, молотками и топориками, то и было решено сколотить наскоро эту самую лестницу, так сказать, для разового использования, чтобы можно было хотя бы заглянуть внутрь чердака. Сказано – сделано… Эта поговорка тут, явно, не годилась! Возились с этой лестницей часа два – не меньше! И опять-таки она получилась коротковата! Хотя, если Кофи умудрится встать на крайнюю перекладину, он сможет, должен смочь заглянуть вовнутрь! И вот, уже в ранних сумерках, лестницу приставили к стене, над которой и щерился этот чердачный вход. На всякий случай Кофи в одной руке держал топорик, эдакий чингачгук с томагавком! И приключение началось!

Не успел Кофи вытащить из кармана фонарик, как чёрной молнией чья-то рука вылетела из проёма и, чиркнув парнишку по макушке, умчалась с повизгиванием в темнеющее небо – летучие мыши! Беспомощно взмахнув руками, от неожиданности потеряв равновесие, Кофи чуть не навернулся с высоты лестницы на землю! Но хорошо тренированное тело юноши в последний момент сумело сгруппироваться и зацепиться длинной рукой за лестничную ступеньку. Так что парень здорово смягчил своё падение – спортсмен! Фима и Саша, сразу подбежавшие к нему, принялись сразу – один ощупывать, проверяя наличие-отсутствие ран и переломов, а второй – и это был Фима – заревел фальцетом, размазывая слёзы грязными кулаками по щекам.

– Ну, всё, всё… – это старший брат прижал к себе плачущего Фиму и гладил того по голове, – всё ж хорошо!

Такая уморительная это была картина, что и Шукуролохон рассмеялся:

– Вот, блин, детский сад! Знал бы – ни за что бы не связывался с тобой!

И, крякнув с досады, полез сам на чердак, не оставлять же наверху топорик, который брал с собой Кофи – зачем же давать гипотетическому врагу оружие против себя самих.

Однако позже, уже перед сном, когда они, соорудив себе спальные места, сделав из тех же пиломатериалов что-то наподобие невысокого помоста, он кардинально поменял своё отношение к мальчику.

Перекусив перед сном плавлеными сырками с городской булкой и яблочным соком из картонных коробочек, уселись поиграть в карты. Однако вскоре Кофи заметил, Фима всё чаще и чаще стал потирать друг о дружку пальцы свободной от карт руки. Хорошо знающий, что означает это движение, он недоумевал – откуда здесь могут взяться деньги? Ещё днём ведь младший брат просканировал эту комнату! Игра была остановлена, и Фима, вытянув руки, как в игре жмурки, медленно начал кружить по комнате, приближаясь к найденному под полом самовару. Лихорадочно ощупав его, заглянул внутрь. Самовар был пуст! Но пальцы мальчика прямо-таки огнём горели – деньги где-то рядом! И вновь на помощь пришёл старший брат – он так же, как Фима, заглянул внутрь пузатого самовара, но этим не ограничился, а запустил туда и свою длинную руку! И вот – барабанная дробь – Кофи извлекает на свет большой серебристый кругляш, зажатый между пальцами.

Как эта монета оказалась в самоваре, почему её там оставили, кто и когда это сделал, естественно, никого из сидящих вокруг не интересовало! А вот – какую она может иметь ценность – это – да!

При свете сразу двух карманных фонариков эта троица изучала аверс и реверс монеты и строила предположения.

Им удалось разглядеть год чеканки – 1855 и номинал – 5 копеек. Однако монета была старинной, а значит, имела далеко не пятикопеечную стоимость! Шукуролохон, как самый старший, авторитетно заключил, что это царская монета, ну, то есть была в ходу при царях! И, попробовав её на зуб, предположил, что это чистое серебро, а значит, за него и цену хорошую можно будет взять.

– Так вот ты какой, цветочек аленький! – он шутливо потрепал Фиму по плечу. – Ты же – настоящий прибор для поиска кладов! Только давайте сейчас сделаем уговор – никому о находке не рассказывать, мы с вами втроём будем одной бандой кладоискателей! Всё найденное всегда будем делить по чесноку на троих!

– Ага, скажешь, ты честно нам денег за тот перстень с чердака отслюнявил? – уже ломающимся голоском пробасил Кофи.

– А то! – взвился Шукуролохон. – Он, как лом, почти ничего и не стоил. Что же я детей своей любимой женщины обижать стану? Вот ведь я – ишак – связался с вами!

– Ладно, Василий Алибабаевич, хорош причитать! – Фима вспомнил фильм «Джентльмены удачи» и хмыкнул. – Банда, так, банда! Сам, смотри, не проболтайся никому!

Спать на голых досках было очень жёстко и холодно. Поэтому это самое спать у них и не выходило. В непротопленном доме было холодно, как в склепе. Хотя кто из них был в склепе? Но вроде, так говорят… Опять-таки – часто приходилось бегать по маленькому в сенцы – там стояла какая-то помятая жестянка, а на двор было выходить жутковато. Вот и лежали, кое-как укрывшись двумя рабочими телогрейками и прислушиваясь к звукам ночного старого дома. И каждому, в зависимости от темперамента и воображения, рисовались картины окружающей действительности, которые к этой действительности, ну, совершенно никакого отношения, конечно же, не имели. Но всё-таки, под утро, измученные в конец страхом и холодом, ребята забылись глубоким, но, увы, коротким сном. Потому что уже около девяти утра в двери забарабанили приехавшие с первой электричкой строители-ремонтники из Сашиной бригады. К счастью, один из них привёз с собой примус и чайник. Воду взяли из колодца во дворе, который по-хозяйски был укрыт от мусора прежними жильцами металлической заслонкой-крышкой от выварки. И пока все пили горячий чай-чефирь с печеньем, Шукуролохон рассказывал о вчерашних новостях, естественно, умолчав о найденной монете. А вот о чердаке и их неудачной попытке его обследовать – описал в таких красках, что и вновь прибывшие – парочка рослых и крепких мужиков – загорелись повторить вчерашнюю попытку.

По старой доброй традиции для начала обругали трёхэтажным матом сделанную Сашей лестницу, и, закатав рукава, начали распиливать горбыли, дабы произвести более добротную приставную лестницу. Надо отдать должное, им за полчаса удалось это сделать. И вот уже один из них затопал по чердаку. Как и ожидалось, тот был пуст, даже вчерашних летучих мышей не было. Хотя Фима до последнего надеялся, что там будет скрываться Нечто… Ну, не мог же он сам придумать этот SOS, выстукиваемый кем-то невидимым!

Было решено, что вновь прибывшие работники останутся тоже с ночёвкой, поэтому вскорости Саша проводил на станцию мальчишек, предупредив напоследок, чтобы те сохраняли молчок о находке.

А дней через десять сияющий, как начищенный самовар, Шукуролохон нарисовался в их квартирёнке. Он уже успел пообщаться по поводу монеты со знающими людьми, которые и изъявили желание забрать её за такие деньги, которые пацанам даже не снились! И выложил пять красных десяток! А когда Фима, криво ухмыльнувшись, как это делал старый ростовщик в фильме по повести Пушкина, постучал пальцами по этим купюрам, то Саша, обозвав его жидёнышем, бросил сверху ещё две красненькие! Дескать – режете меня без ножа! Иметь на руках зарплату среднестатистического советского работника двум школьникам в то время было нереально круто! А уж, сколько там себе наварил их потенциальный отчим на этом деле – их мало волновало.

Вскоре и мама Таня стала ездить на отделочные работы в тот дом, так как всё, что нужно было сломано, надстроено и укреплено и теперь нуждалось в побелке и покраске.

У её сыновей тоже наступил сезон сбора оброненных монет, так как весна вступила в свои права, снег стаял и рубли-пятачки-копеечки, как подснежники, показались на поверхности. Но теперь юных кладоискателей стали больше интересовать старинные деньги, так как их стоимость в разы превышала стоимость современных. А где можно было отыскать такие старенькие денежки? Правильно – на таком же стареньком и давно заброшенном кладбище. А что? Логично: клад – кладбище. И вот после уроков, а бывало – и вместо них, братья садились на велосипед и добирались до Успенского кладбища, которое и находилось в пятнадцати минутах езды, на бывшей городской окраине.

Прежде всего, ими была обследована полуразвалившаяся часовенка. И – о, чудо! – Фима буквально выковырнул из щели между остатками стены и пола медную монетку, на которой чётко была видна надпись «денежка» и год 1866. Тщательно очистив её от земли, так как слышал как-то байку, что нельзя приносить в дом эту самую кладбищенскую землю, Фима запрятал монетку во внутренний карман куртки.

Старое кладбище уже мало напоминало кладбище само по себе, так всё заросло густыми кустами сирени, черёмухи и дикими яблонями. Аромат стоял в этом месте просто приторный, так как настало уже время цветения. И если бы не сознание, что под ногами лежат мертвяки, то можно было бы с полной уверенностью сказать, что ты попал в райский сад.

Вторую старинную монету Фима обнаружил тоже неподалёку от часовни, в густой траве-мураве – и это была серебро 1850 года – 25 копеек. Ребята так увлеклись этим занятием, что и не услышали, как к ним подошли тоже двое завсегдатаев этого кладбища – местные бомжи-пьянчужки. Заметивших чужаков на «своей» территории и решивших выбраться из своих землянок к ним на разборки. Но увидев рослого и крепкого на вид Кофи, они резко сменили свою тактику и относительно вежливо попросили ребят убраться восвояси. И братья Дулькины с готовностью выполнили их просьбу, тем более что, имея на руках такие находки, можно было это сделать без сожаления.

Вот только отдавать монеты своему старшему товарищу они не захотели, а решили сами отнести их в скупку ювелирных изделий, которую когда-то видели в центре города.

Эх, зря они так сделали! Потому что минут через пять после того, как они показали серебряную монетку приёмщику, к ним из-за двери в служебное помещение вышел милиционер в форме и учинил настоящий допрос с пристрастием, мол, где, как и когда ими была найдена монета. А потом заявил, что она украдена из какого-то там музея, краеведческого, что ли, и её у них изымают. В ином разе – заводят уголовное дело и передают его в суд! Так что лучше для них, расписаться вот тут в добровольной передаче своей находки и с чувством исполненного долга двигать домой – учить уроки. Дома Фима опять долго плакал, сжимая в бессилии свои кулачки! Уж, незнамо как, но об этом стало известно и Шукуролохону. Тот однажды подкараулил их у подъезда, так как с некоторых пор стал не вхож в их дом – Таня узнала, что у Саши на его родине есть жена и тоже маленькие дети – и чуть ли не с кулаками накинулся на них, обзывая ишаками и русскими свиньями! Потом гордо заявил, что прекращает с ними всяческие деловые отношения и умывает свои руки. Впрочем, вскоре его самого депортировали из страны в связи с отделением Узбекистана от России и отсутствием у него нужных документов, позволяющих здесь проживать. Так что ребята так и так лишились бы своего старшего партнёра.

Хотя особо париться по этому поводу у мальчишек совершенно не было времени – на носу были летние экзамены. У Кофи это были выпускные, а у Фимы – после восьмого класса. Так что все кладоискательские вылазки пришлось отложить до лучших времён. На руках у ребят были деньги от продажи старинной «Денежки» коллекционеру на Птичьем рынке, поэтому, добавив немного своих, мама Таня справила старшему сыну очень приличный выпускной костюм с туфлями в придачу. Маме было сказано, что эти деньги они заработали, помогая Шукуролохону на перестройке старого дома, так что та очень хвалила их за то, что так разумно распорядились этой суммой. А Кофи был так хорош в светло-сером выпускном костюме и в лакированных чёрных туфлях! Высокий, стройный, широкоплечий – мама с Фимой даже прослезились от гордости и умиления, когда тот вышел к директорскому столу для получения своего аттестата! На сам же выпускной бал Фиму, естественно, не пустили. Там и так было много народа. Поэтому тот, бесцельно послонявшись вокруг школы, отправился побродить в близлежащий сквер, где днём гуляли мамаши с колясками, а по вечерам лавочки оккупировали парочки или весёлые компании. Но так как напротив был опорный пункт милиции, никаких безобразий, обычно, не учинялось.

Поэтому-то эти двое и застигли Фиму врасплох! Подхватив его с обеих сторон подмышки, властно и быстро подвели к стоящему на обочине тёмному автомобилю, не известной ему марки, и втолкнули на заднее сидение. Всё произошло так стремительно, что даже трусоватый Фима не успел испугаться. В тёмном салоне сидел какой-то мужчина.

– Ассалому алейкум тебе, хороший человек!

Фима, услышав это приветствие, струхнул тут уж не на шутку. Когда-то дядя Шукуролохон рассказывал им с Кофи о бандформированиях из Средней Азии, подобно итальянской мафии, как спрут, охватившей своими щупальцами многие южные российские регионы и диктующие здесь свои законы. И о том, какие расправы учиняются ими с неугодными, например, конкурентами. Но чем смог помешать им он – Фима?

– Мне говорили о твоих способностях, чудо-мальчик. Что своими пальцами ты чувствуешь монеты, даже если они лежат на глубине в метр и более…

– Так есть же металлоискатели для таких дел! – Фима решился, наконец, проявить характер, когда догадался, по чьей наводке был захвачен.

– Не перебивай старших! Как там у вас говорят – мы сами с усами! Нужен ты больно был бы нам, если проблема решалась бы с помощью металлоискателя!

И этот Карим, как он позже представился, объяснил, что у его хозяина – страстного нумизмата – из коллекции пропала баснословно дорогая и редкая монета. Причём тот уверен, что она его дом-дворец не покидала. Детали-подробности Фиме расскажут на месте, но для этого он должен проехать с ними по этому адресу. И – да – отказы не принимаются!

Нетрудно было представить себе состояние пятнадцатилетнего подростка, которого, глядя на ночь, везут куда-то за город. А уж обидно-то как! Кофи отплясывает на выпускном, а его, реально, взяли в заложники и – не факт – что всё обойдётся и устроится как-то само собой! Ехали где-то около часа, и всё это время в салоне звучали из магнитолы какие-то национальные мелодии. Ну, хоть – не шансон! Дом, к которому они, в конце концов, подъехали, стоял за кованой оградой, во дворе журчал фонтан, стены украшали колонны и ажурные арки над высокими окнами, а черепичную крышу венчала большая спутниковая антенна. Сразу было понятно – здесь живёт серьёзный человек.

На вид этот лысоватый пузан в тюбетейке, которого сопровождающий Фиму почтительно назвал Сардор, не показался ни злодеем, ни душегубом, поэтому парнишка с облегчением перевёл дыхание. Тем более что тот сразу же усадил его на мягкий пуфик за низкий столик с фруктами и разнообразной выпечкой. И пока Фима, предварительно протерев ладони какой-то новомодной влажной салфеткой, угощался, тот негромким мурлыкающим голоском рассказывал суть да дело.

Перед тем, как спрятать кляссер с коллекционными монетами в сейф, он, буквально, на несколько минут отлучался по нужде в туалет, что расположен рядом с его кабинетом! Никто в кабинет в это время не заходил, так как прислуга без его вызова не поднимается на второй этаж, посторонних в доме не было, и охрана тоже была на местах! Тем не менее, в этот пятиминутный временной отрезок ценный золотой империал из альбома пропал! И ведь он его специально хранил не отдельно, дабы не привлекать к нему лишнего внимания, а вместе с другими редкими и дорогими монетами, а вот ведь, как вышло! И если для профана это – просто двенадцати граммовый золотой кругляш с портретом последнего русского царя, то для знатока и ценителя – драгоценнейший раритет, который на аукционе потянет не один миллион рублей!

Фима был впечатлён, но и сильно растерян, так как ещё ни разу его чудо-пальцы не отыскивали золотых монет. Поэтому за успех операции он не мог поручиться.

– Ну, так потренируйся на этих монетах! Что за проблема! – и Сардор протянул Ефиму кляссер.

Фима с неким даже благоговением минут десять скользил растопыренными пальцами по золотым монетам. К ощущениям тепла и лёгкого зуда теперь добавилось и некое покалывание – так пальцы откликались на золото! И вот парень принялся за обследование кабинета, скрупулёзно «прощупывая» пространство сантиметр за сантиметром. Но – увы! Когда досконально было проверено везде, где только можно на втором этаже, была уже глухая полночь. И неизвестно, кто был расстроен больше – Сардор или сам Фима! Но, как учит нас известная поговорка, кто ищет, тот всегда найдёт! Так вот, спускаясь по деревянной лестнице, с красивыми резными балясинами, вниз на кухню, чтобы подкрепиться чашечкой кофе, по приглашению хозяина, Фиму, как током ударило, когда он случайно провёл своими пальцами по фигурной лестничной ограде. Парень даже вскрикнул от неожиданности. Но зато этот самый Сардар, шедший впереди, вдруг сайгаком прыгая через ступеньки, вернулся туда, где стоял парень, всё ещё потирая свою ладонь, и начал обследовать, пытаясь раскачивать, эти самые балясины. И вот – верхушка одной из них сдвинулась в сторону, и по ступенькам запрыгал вниз тот самый злополучный империал! Оказывается, он кем-то был запрятан в щёлку-зазор между балясиной и поручнем перил! И уж точно не с намерением укрепить эту стойку ограды!

– Что ж, дело можно считать закрытым! – важно произнёс узбек, держа золотую монету в одной руке и вырванную из пазов резную балясину – в другой. – Я знаю, чьих рук это дело, и теперь сам со всем разберусь!

А Фиму, нагрузив всевозможными восточными сладостями и – главное – купюрой большого номинала, как важную персону, в целости и сохранности доставили на машине домой, к самому подъезду. И уж встречать восход солнца он ехал в школьном автобусе вместе с братом и остальными выпускниками!

Конечно же, от Кофи он не смог утаить, что с ним произошло этой ночью, и под весёлый гомон и смех подгулявших вчерашних школьников, царивший в автобусе, вкратце тихонько изложил тому свою историю. Ребята чувствовали себя Избранными! А ту сумму денег, свалившуюся вдруг на них – баснословной! И использовать её хотелось как-то нетривиально – не на хлеб насущный. И вот, уже по дороге домой, ими было принято, как хотелось думать, звёздное решение – они, после того, как Кофи поступит в институт физкультуры и спорта, поедут на море! Тем более что полученный Кофи паспорт делал уже возможным такие дальние перемещения. Мама Таня была не против их вояжа в Крым – у неё начинался новый головокружительный роман с директором продуктового магазина. Бездетный вдовец, явно, был кандидатом, за которого стоило побороться, а уж упакован он был по высшему разряду! Так что, дети, не путайтесь у меня под ногами – ваша мама строит вам обеспеченное и благополучное будущее!

И вот уже через день после того, как имя Кофи было найдено в списке поступивших в институт физической культуры, мальчишки сидели в плацкартном вагоне поезда, идущего в Симферополь. И даже политические заварушки с переходом Крыма под юрисдикцию Украины в 1991 году, ничуть им не помешали! Санатории им были не нужны, а частники сдавали жильё по очень умеренным ценам. Ещё в поезде братья решили, что будут искать что-либо впритык к морю, чтобы купаться и загорать дни и ночи напролёт. И да – судьба привела их в Гурзуф! Необычный галечный пляж совершенно очаровал их! Но – что было ещё прикольней – колоритная внешность Кофи так в свою очередь очаровала местную хозяйку кафе на набережной, что тому была предложена и работа бармена и жильё в служебном помещении! Так что за свой отдых в Крыму ребята ещё и деньги получали! Но вскоре у Кофи появилась причина, чтобы его зауважали ещё больше – парень стал мужчиной! Его инициацию успешно провела всё та же разведённая молодая бизнесвумен, крымского розлива, Оксана. Так что неделя на берегу моря пролетела, как в сказке. А потом приехал бывший муж Оксаны и соучредитель, её бизнес-партнёр грек Глеб, на голову выше Кофи и в два раза шире того… И среди ночи братья, кое-как покидав в рюкзачки свои пожитки, по тёмным переулочкам Гурзуфа еле-еле оторвались от погони Глеба со товарищи!

Но самой большой трагедией оказалось то, что свои деньги они в спешке так и оставили, спрятанными за плинтусом, в подсобке за кафешкой, в которой жили!

Благо ещё, что в кармане пляжных шортов у Кофи оставалась кое-какая мелочь, может быть, на пару чебуреков, и ночи в Крыму были очень тёплые! Так что, кое-как переночевав на каком-то заднем дворе, среди тропической зелени, с восходом солнца ребята побрели на пляж, но не купаться – отнюдь, а отыскивать оброненные, затерявшиеся среди пляжной гальки монетки. И – ура-ура – помереть с голоду им сегодня – не судьба!

Но экзотическая внешность Кофи теперь работала против него! В местечке быстро разлетелся слух о Ксюхином мулате-ухажёре, и когда их на пляже снова чуть не побили совершенно не знакомые ребята, колоритной внешности, братья Дулькины сообразили, что валить им нужно из Гурзуфа и затаиться где-нибудь на время. Дожидаться, пока счастливое стечение обстоятельств не поможет им изъять из подсобки свои спрятанные деньги.

А пока ничего лучшего не придумали, как двинуть в сторону Ялты и знаменитого «Артека», ведь там, где много людей, а особенно, детей, много и всякого оброненного-утерянного добра, так что… Но сначала на их пути возникла огромная и знаменитая Медведь-гора или Аю-даг. Нужно было быть полными профанами, чтобы не обследовать её, ведь сюда тоже туристы ходят косяками! Но – не сегодня. Наверное, потому что над полуостровом нависли тяжёлые серые тучи, желающих покорять эту высоту, кроме Фимы и Кофи, больше не нашлось. Ребята молча брели по каменистым, протоптанным тысячами, а то и сотнями тысяч ног тропам. Хорошо, что ещё по дороге им попалась небольшая рощица кедров с кое-где сидящими на ветках шишками, но, явно, срок созревания орехов у них ещё не настал – многие скорлупки были мягкими, а ядрышки не сформированными. Однако пожевать их, обмануть как-то чувство голода – годилось. Пачку печенья «Крокет» ребята берегли, как НЗ, та же история была и с бутылкой минералки. Но что придавало сил этим юным авантюристам, так это нарастающее жжение и зуд в пальцах Фимы, по мере того, как они поднимались выше и выше. И вот их глазам открылись, наконец, остатки стен, сложенных из камней разной формы и величины, какой-то древней на вид постройки. В истории ребята были не сильны, возможно, не такими уж древними были эти развалины, но именно откуда-то из-под них шёл «денежный» сигнал Фиминым пальцам! Ни кирок, ни лопат, ни совков – ничего не было у братьев. А тут ещё и ветер вдруг задул такой, что вековые деревья, казалось, клонились, как трава! Шум стоял такой, что приходилось кричать друг другу. Продолжать путь было бессмысленно, но и укрыться от неминуемого ливня было негде, разве что – чисто психологически – внутри огороженного булыжниками периметра… И хляби небесные разверзлись! И – по-видимому, начался очередной всемирный потоп – дождь лил не, как из ведра, а, как из пожарного брандспойта, буквально, расплющивая тела мальчишек по каменистой земле. Благо, развалины находились на некой возвышенности, поэтому потоки дождевой воды стекали вниз, но её, реально, было так много, что приходилось всё-таки приподнимать голову от земли, чтобы не захлебнуться. Но – слава южным ливням – внезапно начавшись, также мгновенно и прекращаются! Что произошло и в этот раз. И минут через десять огромное жаркое солнце принялось наводить порядок. Раздевшись до плавок, Фима и Кофи стали развешивать одежду на солнцепёке, используя остатки каменной кладки, как вдруг нога старшего брата, скользнув по влажной почве, провалилась в небольшое углубление в углу этих развалин. Щебнистая земля разбухла и относительно легко отгребалась в сторону, тем более что в ход пошли и какие-то черепки не черепки, но обломки прежней постройки. Пальцы Фимы были пунцовыми и зудели, как ужаленные!

По-видимому, емкость, в которой лежали эти монеты, по какой-то причине треснула, и ребята выгребали на поверхность серебристые кругляши вперемешку с керамическими осколками. Их было более пятидесяти штук. К сожалению, что на них было изображено, определить не удалось. Что-то похожее на те замысловатые знаки, что Фима видел в доме-дворце узбека Сардора. Но тот факт, что монетки были, скорее всего, серебряными, внушало оптимизм. А что, если это клад времён татаро-монгольского нашествия? Или турецкого владычества до присоединения Крыма Екатериной II к государству Российскому? По-любому, это древняя и ценная находка! Вот только, кому бы её показать, чтобы продать за достойную цену? Нести в Алушту, в местный краеведческий музей, наверняка таковой там имеется! И всё лучше сдать клад специалистам-учёным, чем скупщикам-барыгам. Печальный опыт, увы, уже имел место быть…

И всё же нужно было сначала дождаться, пока земля подсохнет, так как спускаться с вершины Медведь-горы по её каменисто-глинистым тропам было очень скользко, в одном месте, преодолевая довольно крутой спуск, Фима, поскользнувшись, даже расквасил себе колени, с размаху упав на них. Решено было остаться здесь на ночь, а на рассвете двинуться в путь. С собой у них имелись и спички, и пузырёк с зелёнкой и даже бактерицидный пластырь. Всё это лежало в круглой жестянке из-под мятных леденцов монпансье, поэтому от дождя не пострадало, хотя даже брезентовые рюкзачки промокли насквозь! Так что, с трудом пополам, но удалось, наломав подсохших веток и насобирав валежника, развести костерок. Несмотря на жаркий день, после захода солнца обоих стало знобить. Одежда, к сожалению, всё ещё была влажноватой. Печенье было давно съедено и минералка выпита. Но вид потрескивающего костерка вселял в юные души надежду, что завтра всё каким-то образом наладится-образуется к лучшему. Тем более что южные цикады так радостно звенят, а пышная растительность так благоухает, а где-то там внизу море, как исполин, ворохтается во сне, испуская время от времени тяжёлые вздохи…

Мелкий, вроде как, тоже задремал, старший же брат сидел, положив голову на скрещенные руки, а те – в свою очередь – на острые колени, которые он подтянул к груди. Вспоминал Оксану… Не то, чтобы она ему так нравилась, а то, что она была его первой женщиной… Самому, высокому и смуглому, Кофи всё же больше нравились субтильные и белокурые девушки. А эта Оксана была тоже чем-то похожа на мулатку, но что она вытворяла с ним в постели! Казалось, стены их комнаты тряслись, когда они предавались своим любовным играм! Но… Земля и обломок скальной породы, на которой сидел Кофи, действительно, трясутся-вибрируют под ним! Неужели начинается землетрясение?! Или на вершине Медведь-горы просыпается вулкан?!

– Эй, братан, проснись! Что-то непонятное начинает твориться – может, ноги пора уносить отсюда! – Кофи тормошил Фиму, который, оказывается, провалился в очень глубокий сон и не хотел просыпаться.

А земля под ногами, реально, расходилась не на шутку, Кофи даже с валуна, на котором сидел, соскользнул вниз. Но, что удивительно, никакого грохота обвалов не было слышно – долетавшие звуки больше напоминали гудение-жужжание работающего…лифта, что ли? Словно в недрах горы работал какой-то механизм… Но как это могло быть возможным? А что, если Медведь-гора – это секретная военная база, а здесь в подземных бункерах и прячут то самое оружие, которое гордо именуют ядерным щитом России? Невозможно! Туристам тогда сюда вход был бы запрещён! Опять-таки, детский всесоюзный лагерь отдыха поблизости! Что же тут творится, в самом деле?

Проснувшийся, наконец, Фима, прежде всего, подхватил свой рюкзак с найденным кладом монет. Второй раз расстаться с деньгами никто и ничто его не заставит! Даже если всё сейчас полетит в тартарары! Так как костерок уже прогорел, мальчишки сидели, прижавшись друг к другу в темноте, хотя… Прямо над ними висела яркая луна в обрамлении многочисленных южных звёзд на безоблачном фиолетовом небе. Так что глаза вполне себе различали, что сейчас творилось вокруг. А там… Каменистая гряда, возвышающаяся неподалёку, вдруг, дрогнув, стала распадаться на две части, наподобие открывающихся створок…саквояжа. И откуда-то из-под земли в небо протянулись световые столбы, наподобие тех, что в фильмах про войну обшаривали небо в поисках вражеских самолётов. Но вскоре все они как будто слились в один световой тоннель, который уходил куда-то вверх, в направлении Луны. Сколько это световое шоу длилось, неизвестно, так как у ребят не было часов, но по ощущениям – недолго! И что интересно – всё происходило в тишине, даже цикады на время прекратили свой пронзительный стрёкот, даже ни один листочек на кустарниках вокруг не шевелился… Ребята тоже сидели, затаив дыхание. Просто какое-то время Ч наступило. Но, как только Луна чуть переместилась по эклиптике в сторону запада, волшебство закончилось. Створки каменного «саквояжа» плавно и практически бесшумно закрылись, и сноп света исчез. И чуть ли не сразу, одновременно с первыми лучами солнца, зачирикали-зацвиркали голоса птиц, по-утреннему бодрые и задорные.

Просидевший всё это время с подогнутыми под себя ногами Кофи капитально их «отсидел»! Ну, то есть они потеряли чувствительность и совершенно не слушались своего хозяина, а вдобавок – их закололо тысячью иголочек, так что бедный парень даже застонал. Фима принялся помогать массировать-растирать одной рукой ляжки Кофи, другой же – по-прежнему, крепко прижимал к груди свой тяжёленький рюкзачок. И, как только кровообращение мало-мальски восстановилось, и ноги старшего брата обрели способность передвигаться, ребята, стремглав, сломя голову, чертомётом бросились вниз с Медведь-горы, подальше от этого мистического места.

И вот уже впереди показались домики какого-то прибрежного посёлка. Благо, что местные жители, привычные к наплыву разнообразных туристов, не обращали на эту весьма экстравагантную парочку практически никакого внимания. А Фима с Кофи сразу же отправились на пляж. Во-первых, необходимо было освежиться в море после такой сумасшедшей ночи, ну, а, во-вторых, собрать немного денежек на еду. Так как было ещё раннее утро, на пляже не было ни души. Зато там были случайно оброненные накануне беспечными отдыхающими монетки! Отыскать которые оказалось под силу только такому сказочному пареньку, как Фима Дулькин! И всё же – прежде всего – ребята ринулись к бесплатным пляжным фонтанчикам с водой, которые слабенькой струйкой, но били из металлических краников! И пили, пили… А потом ещё умудрились кое-как набрать и в бутылку из-под минеральной воды, которую Фима зачем-то сунул тоже в рюкзак. А потом, немного позже, была самса: с мясом, курицей, сыром! Короче, жизнь налаживалась!

Теперь надо было как-то добираться до Алушты. Тем более – вон на дороге стоит знак, сообщающий, что до города всего двадцать километров. А если подсобирать монеток, то можно и на троллейбусе доехать! Но… С ногами Фимы что-то произошло. Казалось, каждый шаг давался ему с огромным трудом, и колени вдруг стали дрожать и подгибаться. Кофи усадил его на попавшуюся по дороге скамейку и закинул Фимин рюкзак себе на плечо. И, действительно, минут через десять паренёк почувствовал облегчение, и можно было продолжать путь. Но теперь Кофи стал ощущать огромную тяжесть и скованность в ногах. Но так как он был спортсмен, хороший легкоатлет, ему удалось всё же пройти приличное расстояние, прежде, чем ноги тоже отказались ему служить. Что за чертовщина! Но у Фимы вдруг родилось одна совершенно фантастическая гипотеза, которую он и поспешил проверить. Сняв свой рюкзачок с монетками с плеча Кофи, он отшвырнул его подальше назад, в направлении Аю-даг. И предложил брату встать и пройтись, что тот и сделал безо всяких проблем!

– Этот клад, похоже, не желает покидать свою гору! Нам не удастся никуда унести его отсюда. Думаю, что и машина не сможет его увезти. Верно, на нём какое-то древнее заклятие лежит. Где-то я читал, что оно даже кладоискателей может уничтожить. А после того, что мы видели сегодня ночью, лучше с этим кладом шутки не шутить!

– Это да… – отозвался Кофи. – Сдаётся мне, что сунули мы свой нос, куда не следует! И не всё так просто устроено в этом мире. А – как у Стругацких – мы, людишки, живём под присмотром более высокоразвитой цивилизации! Они следят, чтобы мы своими безумными делишками не навредили всей Вселенной или – что там – Галактике? Ну, ты, в общем, понял.