Исправленному верить

Навал был в одной короткой набедренной повязке. Маргалит сразу стыдливо опустила глаза. Хотя ей и хотелось рассмотреть, как это то…ну, это…, короче, его хозяйство, такое огромное во время его визитов к ней, так искусно запрятано сейчас под повязкой. А тот плюхнулся на колени на подушечку напротив Маргалит, быстро пробормотал благодарственную молитву перед вкушением пищи и набросился на еду. Крепкими белыми зубами он отрывал большие куски от лепёшки, хрустел огурцами и облизывал свои испачканные соусом пальцы, при этом хитро посматривая на девушку.

Маргалит захотелось сразу убежать куда-нибудь подальше, забиться в укромный уголок, чтобы никто её до утра не смог отыскать. Ничего, кроме омерзения и страха, она не испытывала от тайной близости с этим мерзавцем! Но терпела, должна была терпеть.

Сразу же, как это произошло в первый раз, Навал цинично пригрозил девушке, за то, что она оказалась неверной женой своему мужу, её забьют камнями насмерть на городской площади, если кто узнает об их делах. И даже больше – он, Навал, с помощью своей матери, всё обставит так, что это сама Маргалит приказывала ему ложиться с ней. А он, верный раб, не мог ослушаться свою госпожу, хотя терзался и мучился всё это время, сознавая её грех. И поверит Ицхак им, прожившим рядом с ним больше десяти лет в одном доме, чем ей, которой без году неделя. Так что, хочешь кому пожаловаться, давай, только тогда твои деньки будут сочтены.

К счастью, когда Ицхак был дома, Маргалит могла перевести дух. Муж из каких-то своих соображений не прикасался к ней. Возможно, она так напоминала ему умершую дочь… Такая же юная, такая же красивая… А Навал даже в доме практически не появлялся. Обретался всё больше там, где были хозяйственные постройки и конюшня. Ну, или под предлогом присмотра за урожаем маслин, уезжал на муле в небольшую оливковую рощу, что досталась Ицхаку на склоне горы.

– Ани раав кмо зеев! – тихо произнёс Навал, облизывая губы и фамильярно подмигивая Маргалит. Та даже приоткрыла рот от изумления, но не только потому, что ни слова не поняла из сказанного. Девушка вдруг почувствовала, что кто-то легко обнимает её за плечи и тихо шепчет ей прямо в ухо: «Не бойся, милая, теперь мы вместе. Он больше не посмеет тронуть тебя!»

Стремительно обернувшись, Маргалит удивилась ещё больше – никого, кроме них с Навалом в комнатке не было. А тот, заметив смятение девушки, объяснил ситуацию по-своему:

– Сапир ушла, никто нам не помешает. Идём?

Маргалит снова всё понимала, но…что-то изменилось в её настроении. Она с откровенной усмешкой взглянула на этого юнца, затем медленно протянула руку к миске с остатками соуса, и неожиданно для него … нахлобучила её вверх дном ему на голову. Навал инстинктивно отпрянул и, потеряв равновесие, свалился на спину, высоко задрав ноги и оголив свой зад. А девушка, словно дикая кошка, вдруг прыгнула к нему на грудь. В её занесённой для удара руке блеснула серебряная заколка с жемчужиной, подарок Ицхака:

– Только попробуй, сукин сын! Останешься без потомства, как евнух! И неизвестно, кому поверит мой муж, когда всё ему расскажу! Так что начинай молиться вместе со своей мамашей прямо сейчас, чтобы вас не казнили за эти злодеяния!

Затем разгневанная девушка быстро поднялась и поспешила в свою комнату, где худо-бедно ей удалось забаррикадировать проход тяжёлым и большим сундуком, навалив на него всякой рухляди.

Стоявшая за притолокой Сапир, видевшая и слышавшая всё, что произошло в комнатке, подошла к сыну, растерянно сидящему на полу, и сквозь зубы тихо произнесла:

– Завтра. Ты сделаешь это завтра.

– Да как ты себе это представляешь, безумная?! Может, тоже дать ей яд, как ты делала в прошлый раз? Ведь никто и не догадался, что ты причина смерти – и старого господина, и жены с дочкой молодого.

– Замолчи! Я всё это делала ради тебя! Или ты хочешь всю жизнь прожить рабом бесправным и безземельным?

– Но старый господин Исав был всё-таки моим отцом!

– Это он так думал. А кто из тех троих сборщиков маслин, забавлявшихся со мной в той роще, заронил своё семя, известно только богам. Но я, к счастью, была молода и пригожа, а танцевать умела так, что равных мне не было. И когда я поняла, что стану матерью, я позаботилась о том, чтобы господин Исав считал тебя своим отпрыском.

– А жену и дочь господина Ицхака зачем ты отравила?

– Думала, что тот, потеряв свою семью, лишится рассудка или зачахнет от горя, ведь я видела, как он любил их…. А он, видишь ли, через год новую молодуху привёл. Но и с ней я бы управилась, когда перевернулась повозка на той дороге, но, как на зло, в тот день там было слишком много прохожих, слишком много посторонних глаз. Вот и пришлось изображать верную безутешную рабыню, чья госпожа так убилась при падении. Но теперь, мой дорогой, ты завершишь начатое.

– А если я откажусь убивать её!

– Убьют тебя! Ты разве забыл, что Маргалит собирается рассказать господину о твоих шалостях? Не могу понять, правда, что с ней произошло? Такая тихая, смирная, послушная была всё это время… И вдруг, как ополоумела, как будто дух в неё какой вселился! Может, правда слишком сильно головой о камни ударилась?

А в это же самое время Маргалит сидела на полу в своей комнате, сжимая в руках короткий кинжал, с рукояткой из слоновой кости, которую обвивала серебряная змея с изумрудным глазом. Это был памятный подарок её отца. Видно, пришла пора воспользоваться его помощью.

Если Навал попробует войти к ней, она пригрозит убить себя. И вот тогда-то пусть он подумает, как сможет объяснить её смерть Ицхаку. И в любом случае им с Сапир будет несдобровать. А она… Да уж лучше смерть, чем такая жалкая жизнь в страхе, насилии и унижении! Только вонзить кинжал нужно будет в горло, вряд ли у неё хватит сил пробить себе грудь. О Господи! Не оставь меня, неразумную дочь твою! Даруй мне Своё милосердие!

И вновь девушка явственно ощутила присутствие кого-то ещё рядом. Кто-то невидимый словно гладил её по голове, успокаивая и баюкая. Маргалит тяжело вздохнула, устроилась поудобнее у стены, прислонившись щекой ко всё ещё тёплому камню и неожиданно для себя задремала.

Треволнения прожитого дня вызвали у бедняжки сумбурные и тревожные сновидения. Словно стоит она где-то на высоком месте, кажется, на крыше своего дома, на дворе ночь, но хотя и нет луны на небе, вокруг светло, и почему-то…бело. А сверху с неба медленно падают тоже белые хлопья. Манна небесная? И так это красиво. Но вдруг внизу вспыхивают странные и страшные огни, напоминающие маленькие солнца. Они приближаются! Становятся всё больше и больше! И страшный грохот сотрясает ночную тишину! И вдруг девушка замечает, что к ней приближается Навал! Он ей что-то говорит, но Маргалит ничего не слышит. И вдруг он широко разевает рот и испускает такой пронзительный вопль-свист, что девушка от охватившего её ужаса… просыпается.

За окном уже светает. Утро. Маргалит всё это время так и просидела на полу, сжимая нож в руке. В доме тихо. Девушка не без труда немного отодвинула громоздкий сундук, загораживающий проход в её комнату. Самой даже удивительно сделалось, как это она вчера сподобилась с такой тяжестью справиться в одиночку? Выскользнула из комнаты и, держа нож перед собой, медленно пошла по дому. Очень хотелось пить. Маргалит знала, где Сапир ставит кувшины с колодезной водой и на цыпочках направилась под навес во дворе.

Обхватив кувшин двумя руками, она жадно припала губами прямо к горлышку. Видно, вчерашнюю рыбу Сапир посолила от души! Резко обернувшись на негромкий звук за спиной, девушка даже застонала от отчаяния – перед ней стоял ехидно ухмыляющийся Навал, поигрывая её ножом с рукояткой-змеёй!

«Беги!» – вдруг, словно выстрел, раздался чей-то приказ в голове, и Маргалит, памятуя, что парень и ходит-то с трудом, рванула прочь. Через ворота ей выскочить не удастся, там какой-то хитроумный засов, но зато можно на заднем дворе продраться сквозь живую изгородь колючих терновых кустов! И бегом в какое-нибудь людное место, на рынок, например.

Хотя нет! Что о ней подумают люди – с распущенными волосами, без покрывала, она, замужняя женщина, вряд ли встретит у кого сочувствие. Тем более, что Ицхак не последний человек в Акко, и позорить его вот так – непростительно! Спрятаться в оливковой роще! Там легко можно затеряться среди зарослей. После начала сезона дождей вся земля покрылась всякой зеленью. Тем более что сбор олив давно прошёл, и вряд ли она там кого встретит. А самое главное, что и Навал туда не полезет, дорога в рощу крутая, всё в гору! А она пересидит день там, а завтра и муж со товарищи должны вернуться. Сам же говорил, уезжая, что дома через неделю будет.

Да вот только всем её намерениям не суждено было осуществиться! Оглянувшись, Маргалит увидела, что её мучитель гонится за ней, нахлёстывая хворостиной мула! Так, срочно нужно туда, куда на муле нельзя будет проехать! Легко сказать! Справа и слева расстилалась хорошо просматриваемая долина. И только вдалеке громоздились груды каких-то скальных пород. Туда! Страх и отчаяние придали бедняжке резвости, так что даже верхом Навал оставался на приличном от неё расстоянии.

Ах! Споткнувшись о неровность на дороге, девушка со всего маха шлёпнулась на землю. Но боли ни от удара при падении, ни от содранной кожи на локтях и коленях она не почувствовала. Скорее добраться до спасительных валунов! Там-то уж точно этот колченогий не сумеет её поймать! И – о Боги! – как она могла забыть – в той стороне скалистый спуск к небольшой речушке, которая большую часть года струится тонюсеньким ручейком, а в дождливую пору бурливым потоком несётся к морю. Там-то она уж сумеет от этого Навала схорониться!

Ой! Да что ж за напасть такая! Маргалит, выскочившая из дома босой, больно поранила пятку о какой-то острый камень! Но рассиживаться было никак нельзя. Прихрамывая, девушка продолжала приближаться к спасительным каменным развалам. И тут её ждало новое разочарование! Неожиданно прямо у неё за спиной послышалось хриплое дыхание. Оставив своего мула, Навал, также припадая на одну ногу, прямо-таки мчался к Маргалит! Видимо, не таким уж немощным он был на самом деле! Больше строил из себя калеченного, чтоб, значит, спрос с него был поменьше. И в руке его сверкал тот самый нож, что он отобрал у девушки во дворе. Трудно было усомниться в его намерениях!

Отчаяние просто захлестнуло беглянку. Да за что же на неё так прогневался Всевышний?! Что ж за долю такую начертал ей в своих скрижалях! И матушку с отцом отнял, и муж-защитник то ли есть, то ли нет, и друзей-подруг у неё не случилось, таких, чтобы за помощью могла к ним кинуться хоть днём, хоть ночью… «А ну не хнычь! – Маргалит вскинула голову. – Быстро встала, схватила камень побольше и бей этого мерзавца, куда придётся! Помирать, так с музыкой!» – вновь, как будто голос со стороны, прозвучал в её смятенном сознании.

Настроение вдруг стремительно изменилось. Страх и бессильная обречённость неожиданно превратились в злой азарт и желание любой ценой устроить достойный отпор этому прыщавому юнцу! Девушка действительно схватила хороший каменный осколок, развернулась лицом к преследователю и каким-то странно-гортанным голосом прорычала:

– Только тронь меня – убью!

И это подействовало – Навал на какое-то время просто оцепенел. И тут девушка, подобно Давиду, метнула свою каменюку в лоб этому Голиафу! Ах, ей надо было бы тренироваться почаще в этом занятии! Камень лишь слегка оцарапал тому висок! Но вывел из оцепенения, и Навал бросился на Маргалит с занесённым для удара ножом. Но та вдруг кубарем бросилась ему под ноги! Потеряв равновесие, парень упал, но быстро вновь вскочил на ноги. Но этих секунд было достаточно, чтобы Маргалит отбежала к самому краю обрывистого берега, где далеко внизу клокотала по каменистому дну такая бурная после дождей река.

Странно, но Навал, казалось, был даже рад подобному обороту. Раскинув свои руки в стороны, он медленно приближался, тесня Маргалит к краю обрыва. Ну, ещё бы! И рук своих марать не придётся. Мол, несчастный случай, гуляла госпожа, гуляла, да ненароком и сорвалась с кручи. Ах-ах, горе-то какое!

Но что такое? Девушка, казалось, вдруг увидела кого-то у него за спиной, замахала руками и закричала, призывая на помощь. Всего-то на секунду Навал выпустил её из виду, быстро обернулся, чтобы оценить обстановку, а Маргалит кинулась к нему, крепко ухватила его за рубаху на груди и изо всех сил рванула парня на себя, увлекая за собой в пропасть. И хоть тот был гораздо тяжелее худенькой девушки-подростка, но сила инерции и эффект неожиданности сделали своё дело. Раскрыв рот и выпучив глаза, несчастный совершил нелепый кульбит и, растопырив руки, полетел вниз, прямо на острые камни, торчавшие из речки. Следом последовало и тело девушки.

Да только удалось той самым невероятным образом задержать своё падение. Широкий подол её льняной рубахи напоролся на острый толстый сук растущего на склоне обрыва кустарника. И хоть задрался подол, оголив все прелести юной девы, но остановил её падение. Да только Маргалит этого так и не поняла. Сильно ударившись затылком о каменный выступ крутого берега, она вновь потеряла сознание. И висела тряпичной куклой, слегка покачиваясь на спасительном суке.

И тем более не ведала, что мальчишки, игравших на берегу и видевших всё своими глазами, уже помчались за помощью, за взрослыми.

А останки незадачливого Навала, наткнувшись на большой валун, лежали посреди бурного потока. Белая пена вокруг его черноволосой головы делала его похожим на седого старика.

*****

Очень медленно она открыла свои глаза. Темно. Ох, ты ж Боже мой, как башка трещит! Где это она, что с ней? Не помню. Кажется, лежу. Тепло, сухо… Постепенно глаза начали привыкать к темноте, и пространство вокруг стало обретать очертания. Светлые стены, прямоугольник окна, тумбочка… и тёмный силуэт фигуры сидящего рядом на стуле. Дежавю! Когда-то что-то подобное уже происходило в её жизни!

– Пить… – только и смогла просипеть, но и этого оказалось достаточно. Тот, на стуле, встрепенулся, щёлкнул выключателем висящего на стене ночника и наклонился над больной.

– Ицхак?.. Ты вернулся?

Слава тебе Всевышний! Теперь ей нечего боятся. Она всё-всё расскажет мужу о проделках его служанки и её сына. Умный, добрый, великодушный Ицхак, конечно же, поймёт её и защитит!

– Тише-тише, не волнуйся, дорогая! Ох, какое счастье, что ты пришла в себя! Ты сейчас в Склифе в Москве, тебя обследовали, и всё более-менее в порядке. Это просто чудо какое-то! Тот пьяный в БМВ вылетел с автотрассы и врезался прямо в выходящих из книжного магазина после презентации твоей новой книги… Погиб на месте… Тебя и ещё нескольких твоих читателей очень быстро доставили сюда. Все, вроде бы, живы.

О чём он вообще говорит? И к ней ли обращается? Женщина устало закрыла глаза. Мужчина поднял соскользнувший с его плеч белый халат. Тихонько вышел из бокса и поспешил на сестринский пост.

А больная вновь открыла глаза и теперь при свете настенной лампы стала внимательно осматривать комнату, в которой находилась. Ну и ну! Да кто же она и куда попала? И этот мужчина, так похожий на её мужа Ицхака, вроде бы, и говорит на понятном ей языке, да вот только смысл его слов тёмен. Или это всё сон, иррациональный и тревожный?

«Нет-нет, что-то мне вся эта ситуация напоминает… Да! Это, как у Брэдбери «И грянул гром»! Как там… «Эффект бабочки»! Что-то я сумела изменить в прошлом… Но – к лучшему! Я – популярная писательница… Я – в Москве…»

Тихо клацнула открывающаяся дверь. Вошли двое: «Ицхак» и незнакомец в очках, белой шапочке и тоже в белом халате. Доктор! Он быстро присел на край её кровати-каталки, схватил её за запястье. Убедившись, что пульс в норме, стал специальным фонариком светить её прямо в глаза. Затем достал маленький молоточек…

– Доктор! Я – в порядке! У меня ничего не болит!

– Очень рад это слышать! Но должен убедиться, что отпущу пациента не только в удовлетворительном, но и адекватном состоянии. Как, голубушка, ваше имя? Узнаёте ли вы этого человека?

–Я – Маргалит, а это – мой муж Ицхак.

– «Ревизор». Немая сцена,– казалось, мужчина, которого она назвала Ицхаком, затрясся от хохота, закрыв лицо обеими руками.

Но буквально через несколько секунд мужчина взял себя в руки, проглотил ком в горле и смахнул навернувшиеся на глаза слёзы:

– Нет, милая, тебя зовут Людмила. Людмила Веклер. Ты – писательница, и надо сказать, довольно популярная. А я – твой муж, Борис Веклер. Московский ресторатор, надеюсь, тоже успешный. Мы женаты почти десять лет, и у нас растут сыновья-погодки – Глеб и Кирилл. Ты не помнишь?..

– Похоже, ретроградная амнезия. Но, к счастью, никаких повреждений нет, только шок. Так что память вполне может вернуться и, возможно, это произойдёт неожиданно и внезапно. Так что – терпение и спокойствие.

Женщина приподнялась на кровати, протянула руку к мужу и улыбнулась своей такой обаятельной улыбкой:

– Не волнуйся, Борюня, я пошутила. Прости.

На следующий день, уже дома, укладываясь поздно вечером в постель, Борис вдруг внимательно посмотрел на Людмилу, которая всё ещё сидела за компьютером, просматривая ленту новостей:

– А скажи-ка мне, моя прелесть, когда это ты успела выучить иврит?

– ???

– Ну, меня, понятно, бабушка-еврейка воспитывала, от неё я много словечек и выражений на идиш и иврите нахватался, но ты-то…

Людмила медленно повернула своё лицо, удивлённо приподняла и без того высокую бровь.

– Ты, когда в беспамятстве лежала в больнице, время от времени выдавала целые фразы на иврите.

– Боюсь, что ты не поверишь мне. Пока это тело лежало в Склифосовского, моя душа навещала моё предыдущее тело, которое жило-было в Земле Обетованной примерно несколько тысяч лет тому назад… Исправляло кое-какие прошлые ошибки. И что-то мне подсказывает, что у меня, слава Богу, всё получилось.

А ведь какой прикольный сюжет для моей следующей книги!