Оплачено алым

– Нет, свидетель нужен для того, чтобы подтвердить потом произошедшее. Не волнуйся за старую птицу, ей было лестно участвовать при заклинании, связанном с древним долгом и дыханием дракона. Такой свидетель как она будет в почёте до самых своих последних дней. Свидетельствовать свершение возмездия – это великая честь!

– Так вот почему пришли тролли! – осенило девушку. – У них была своя корысть в этом деле. Они хотели увидеть, как ты убиваешь меня, верно? Чтобы стать среди своих важными и уважаемыми?

– Конечно. В этом мире каждый зарабатывает авторитет теми средствами, которыми диктует их сердце, – кивнул Волк. – Злые сердца выбирают злые пути. Франсис это тоже поняла. Она не могла допустить ни твоей гибели, ни присутствия при этом гадких троллей.

– Наверняка они уйдут теперь, – усмехнулась Клэр, – им теперь нет смысла строить мельницу на Дальних полях. Вот мельник Джон будет рад! А ты, сдаётся мне, был с бабушкой ближе, чем это стоило знать остальным волкам. Я права?

– Она однажды спасла меня. Я угодил в капкан, лапа была сильно поранена. Франсис нашла меня, смогла расположить к себе, вылечила. Я ей очень обязан.

– Да, бабушка была такой. Очень доброй… Что ж, Волк, пойдём, представлю тебя матери, надо будет устроить поминки по бабушке. Я только возьму…

Клэр осеклась, тень пробежала по её лицу. Она вернулась в дом и вышла из него с красным плащом в руках.

Не проронив ни слова, девушка обогнула дом и подошла к могиле бабушки. Волк снова сказал правду: от костра остались лишь угли, котелок и остатки недогоревших трав.

Также молча, девушка тщательно укрыла земляной холм плащом, расправила складки на нём.

– Я больше не хочу носить его. Он будет напоминать мне о том, как он попал в нашу семью.

– Но это ещё и цвет ягод, которыми лекари лечат болезни. Я не упрекну тебя в том, что ты будешь продолжать его носить.

– Нет, я так не хочу, – упрямо тряхнула головой Клэр. – Буду зарабатывать авторитет сама, а не жить за счёт постыдных действий предка. А плащ… Это всего лишь вещь. Пора попробовать другие цвета. Пойдём, Волк!

Волк хотел было сказать: «Умеете вы, люди, удивлять», но решил подождать с выводами.

Тролли ругались и грызлись, бросая вещи в телеги: больше им не было смысла оставаться тут. Старая сова уже возвестила на всю округу об оплате кровавого долга. А жить спокойно и в мире с людьми злобные тролли не желали. Если бы они обернулись, чтобы посмотреть в последний раз на покидаемую ими недостроенную мельницу, то увидели бы, как из леса вышла странная парочка: хрупкая девушка и большой волк, мирно бредущих бок о бок.

Глава 2

– Мама умерла? – Лили де ла Руа осела на лавку и зажмурилась, стараясь не упасть в обморок. – Недаром так громко ухала сова прошлой ночью…

Клэр прижалась к матери и слёзы снова хлынули из покрасневших глаз.

И хоть обе всегда умом понимали: только в людской молве Франсис не стареет и не болеет, в реальности же её тело слабело как и любое другое, его конец неизбежен, однако… По-настоящему ни одна из них не была готова к смерти любимой матери и бабушки. Лили стала старшей в роду, и к этому теперь тоже надо привыкнуть. И раз на ней теперь лежит такая ответственность, то…

– Где же твой плащ? Где ты его оставила, дочка? – спросила она у Клэр, вдохнув побольше воздуха, чтобы взять себя в руки.

Хрупкая кареглазая блондинка напряглась в её объятиях.

– Клэр де ла Руа, ты сделала ЧТО? – донёсся до ушей Волка из окна дома женский визг.

Он поморщился: как же громко и высоко, физически неприятно ушам. Собственно, чего-то подобного он и ждал. Наблюдательный от природы, зверь ещё и обладал присущим осторожным хищникам чутьём. Как бы грозна не была младшая де ла Руа, он буквально слышал её доброе сострадательное сердце. Что же до её матери… Он был уверен: скоро грянет буря.

Лили рывком открыла дверь и выбежала на улицу. Встретившись с внимательным взглядом жёлтых глаз, она презрительно фыркнула.

– Убийца!

– Потомок убийцы, – парировал в ответ Волк и как бы случайно потянулся, обнажая ряд острых клыков.

– Ещё смеешь дерзить мне? Я знала, что мама заботится и о волках, но не думала, что это зашло так далеко! Я…

– Мама, это я виновата! Я! Хотя… чисто технически это из-за охотников погас костёр, и я не смогла отозвать заклинание! – Клэр выбежала вслед за матерью и теперь встала между нею и серым зверем, разведя руки в стороны. – Он не виноват. Давай лучше подумаем, как нам снять заговор на привязь и человеческую речь. Не могу же я всю жизнь ходить с Волком позади себя.

– А почему бы и нет? – новая старейшина рода де ла Руа смерила Волка высокомерным взглядом и скрестила руки на груди. – Это та же собака, только дикая. На ярмарках можно неплохо заработать на волке, знающим человеческую речь.

Волк глухо зарычал и ощерился.

– Мама! – рассердилась Клэр. – Я не узнаЮ тебя! Я не собираюсь выставлять его как дрессированное животное на потеху публике и уж тем более не хочу держать его всю жизнь при себе! У него ведь тоже есть семья! Тебе бы понравилось, если бы меня угнали в другой дом и не пускали к тебе?

– Что ты говоришь? Не смей сравнивать человека и животное! И уж тем более себя и… это!

– Мама, не заставляй меня стыдиться того, что я – человек!

– Иди и забери свой плащ, Клэр! – голос Лили стал жёстким. – Это символ всех лекарей нашего рода!

– Нет, – Клэр вздёрнула острый подбородок. – Я сделала то, что должна была сделать. Прошлое осталось в прошлом. Я уверена, что бабушка хотела бы этого.

– О наивное моё дитя! – застонала Лили. – Ты так юна и неопытна! Ты использовала дыхание дракона – величайшее сокровище рода – для пустяка! Я бы сама тебе всё рассказала в своё время!

– Так почему вы с бабушкой раньше мне ничего не говорили? Ты не думаешь, что знай я эту семейную историю, то не произошло бы ничего подобного? – Клэр была не на шутку зла. Она упёрлась кулачками в бока и воинственно подалась вперёд.

Волк не мог отвести взгляда от неё: защищает его? До этого только старая Франсис была добра к нему, а теперь её внучка даёт отпор матери.

– Я вмешаюсь, – Волк встал на лапы, желая таким образом сбить спесь с матери Красной шапочки. – Вы же знаете, почему Франсис позволила мне свершить возмездие. Долг выплачен. Мы друг другу ничего не должны.

– А кто тебе разрешил пасть раскрыть? – сурово нахмурилась Лили. – Я не знаю, как снять с тебя этот заговор.

– Может книги бабушки? Она же вела дневники, они ещё в её доме. – вдруг осенило Клэр.

– Клэр, – её мать обняла дочь за плечи и с нажимом сказала. – Смирись. Дыхание дракона ничем не перебить. Я была против, когда мать передавала его тебе: такой горячей и вспыльчивой, но она меня не послушала. И зря. Всё это пустое.

– Я должна хотя бы попытаться! – возразила ей Клэр. – Он же вольный зверь, должен жить свободно. А я словно его в клетку посадила. Я так не могу. Я найду способ снять заговор.

– Упрямая как ослица! – рассердилась мать и резко убрала руки с плеч девушки. – Ладно, будь по-твоему! Но помяни моё слово: лучше бы тебе забрать свой красный плащ и носить его с гордостью!

Клэр помотала головой.

– Ладно, раз ты так решила… Есть один способ, он может сработать.

– Какой?! – воскликнули Волк и Клэр.

– Раз заговор был сделан на волка, то… Ему всего лишь надо перестать быть волком. Вот и всё. Хочешь стать землеройкой, а, Волк?

– Обязательно было так скалиться в ответ? – потирая ушибленный локоть, ворчала Клэр, когда они с Волком вышли к засеянному пшеницей полю. –

Это моя мать, знаешь ли. Не смей на неё рычать.

– С чего ты решила, что я нападу на неё? – глухо заворчал зверь в ответ, снова облизывая языком чуть припухшую верхнюю губу. Клэр ощутимо двинула по ней локтём, думая, будто он готовится к нападению. Как глупо! – Я не был голоден, и она не представляла опасности.

– Ладно, просто, не делай так больше, – попросила девушка хищника. – Для начала давай поймём, на какое расстояние ты привязан ко мне. Может всё не так уж страшно, и мы вполне сможем жить с этим. Волки же не мигрируют, верно? Так что если расстояние приличное, то каждый из нас сможет жить своей жизнью. А я спокойно поищу решение…

Волк только тяжело вздохнул и молча прошёл мимо неё в поле. Клэр, как они и договорились, осталась стоять на месте. Полдень уже миновал, хотя солнце по-прежнему стояло высоко, отчего всё произошедшее минувшей ночью казалось просто дурным сном. И если бы не спина огромного серого зверя, рассекающего мощным телом созревшие колосья, то смерть бабушки могла оказаться кошмаром.

Клэр хоть и стыдилась слов матери о звере в клетке ради нескольких монет, но признавала, что Франсис не стоило отдавать ей такое сокровище, как дыхание дракона. О чём она только думала, вкладывая в руки вспыльчивой внучки редчайший артефакт?!

– Но должна же я была узнать, кто это сделал? – утешала себя девушка, не желая окончательно признавать, что потратила дыхание дракона зря. – Да и в конце концов оно бы испортилось со временем. Наверное. Бабушка не раз говорила, что в этой жизни всё связано в крепкий узел, никогда не знаешь, какой конец вытянешь.

Над полем раздался короткий волчий вой: это был знак, что зверя начинает незримо тянуть назад, но ещё терпимо. Клэр приложила ребро правой ладони над бровями и приподнялась на цыпочки: Волк был довольно далеко, протрусил более половины поля, а это внушительное расстояние. Что ж, значит, находиться совсем рядом с деревней ему не потребуется. Всё же местные жители не будут в восторге от постоянного присутствия огромного хищника рядом с их домами. Она обрадовалась! Ура! Конечно, была надежда, что будет дальше, но и это хорошо. Она огляделась и, заметив подходящий пень, быстро вскарабкалась на него. А посмотреть было на что. Волку явно стоило больших усилий продолжать путь: он стал часто останавливаться, делать рывок вперёд всем телом, затем явно пытаться устоять на одном месте. Злобный рык то и дело раздавался над полем: зверь боролся. Он почти дошёл до конца поля! Почти! Клэр не понимала, зачем он изо всех сил борется с заклятьем, ведь уговор был узнать допустимое расстояния и всё! Волк же решил сделать по-своему. Ему нужно было понять, насколько сильна привязь и как долго он сможет продержаться. Он боролся с невидимыми путами так, словно от этого зависела его жизнь.

Однако стоило Клэр неосторожно воскликнуть «Волк!», как его словно кто-то ударил по лапам и с силой пнул прямо в морду. Невероятная незримая сила не давала ему возможность даже выпустить когти, чтобы зацепиться за землю: кубарем его несло к ногам девушки с длинными светлыми волосами.

Когда она первый раз призвала его, то всё было иначе: он не пошёл со стаей на охоту, а сидел на берегу горной реки, поминая Франсис. Вдруг его мышцы стали самопроизвольно сокращаться и расслабляться, будто его телом неумолимо завладел чужой дух. Волк сопротивлялся, однако лапы дёргались в разные стороны, заставляя его продираться сквозь лес. Странно, но страха не было, было недоумение, которое сменилось усталым пониманием, когда он увидел знакомый дом на опушке.

Сейчас всё было иначе. Его наказывали за упрямство и желание сопротивляться до последнего: заклятье на дыхании дракона безжалостно крушило его рёбра и лапы, чтобы впредь неповадно было!

– Кхааа! – задушено клацнул пастью Волк, упав к ногам Клэр. Пока та бестолково хлопотала вокруг него, он тяжело дышал и покрасневшими глазами смотрел на девушку.

– Волк, да что же это такое? Почему ты не перестал сразу, как почувствовал сопротивление: к чему было это всё? Господи, что же теперь делать? Где болит? Кости сломаны? Я же не Франсис, я не знаю, как у зверей всё устроено! Только бы кости были целы!

В последнем зверь не был уверен: слишком болело всё внутри и снаружи. Зачем он сопротивлялся? Надеялся при должном упорстве порвать этот невидимый поводок, разве неясно? В отличие от Клэр, он не был в восторге находиться всё время где-то подле неё, даже если расстояние между ними будет большое. Это несвобода, «клетка» и подспудное ожидание натянутой цепи. В отличие от Клэр, для которой длина поля казалась большой величиной, Волк с ужасом понял обратное. Да, волки оседают на конкретной территории, но это не значит, что им чужды дальние путешествия. Кроме того… связанный этим унизительным заклятьем вряд ли он сможет претендовать на место вожака стаи: каким волкам понравится подчиняться альфе, посаженным на цепь человеком?

Клэр, понимая, что никак не может помочь животному, которого волшебство их незримой связи жёстко протащило по земле через всё поле, стала гладить всклокоченную грязную шерсть на спине и боках. Так она хотела по-человечески облегчить ему боль и заодно проверить, не выпирает ли какая-нибудь кость. Однако эффект получился обратный.

– Не… трогай… меня… – между жадными глотками воздуха свирепо просипел Волк.

– Что? – не поняла Клэр и не убрала руку к его холки: к своей радости, она не ощущала переломов.

– Твой запах… Стой! – Волк сделал попытку встать, но у него это не получилось, и он снова обессиленно повалился на пыльную землю.

Клэр охнула. Об этом она не подумала. Покорно отодвинувшись, она села на свои руки, что по-человечески жаждали обнять и прижать к себе страдающее живое существо.

– Прости меня. Прости. Я что-нибудь придумаю! – обещала она самой себе, не понимая, что говорит это вслух.

Наконец волк смог перевернуться на живот и положить голову на лапы.

– Я принесу воды. Тут совсем рядом, вниз по тропинке будет река. У меня ничего нет, но там, кажется, растут лопухи. Я принесу хоть немного воды в листе. Подожди меня! Я быстро!

Подобрав полы платья, Клэр бросилась со всех ног. Как она и помнила: по берегу речушки росли лопухи, лист которого она использовала как чашу. К сожалению, от малейшего неверного движения вода выплёскивалась. Клэр познала отчаяние: она так торопилась, что вымочила себя всю до нижней рубашки, пока наконец не заставила себя не спешить. Медленно, шажок за шажком она поднялась на горку, радуясь, что на пару-тройку хороших глотков смогла унести воды. Рана на левой руке саднила и кровоточила, но Клэр заставила себя не обращать на это внимания.

Однако стоило ей поднять глаза, как пришлось срочно принимать решение: бросать на дорогу лист с драгоценной водой или нет. Дело в том, что вокруг волка столпились непонятно откуда взявшиеся крестьяне: принесла же нелёгкая! Видя состояние зверя, они, вооружённые мотыгами и лопатами явно хотели свершить самосуд.

– Смотри-ка, Жак, волчьё совсем обнаглело: разлеглось средь бела дня прямо на дороге! – грузный пожилой мужчина в рваной рубахе ткнул волка в бок.

– Осторожнее! Гляди, как смотрит! – осадил его другой.

– Да только глядеть и может. Смотри, как дышит-то, похоже, что помереть собрался. Поможем ему, братцы? Что скажете-то?

– А чего ж не помочь? Подсобим! – кровожадно пробасил третий крестьянин, перекинув поудобнее грабли.

Волк глухо зарычал, проклиная свою беспомощность. Вот такой его ждёт конец? Можно позвать сородичей, но они или придут слишком поздно, или увидят его состояние. Оба варианты для Волка были унизительны.

– Пошли прочь!

Мокрый лист лопуха шмякнулся в лицо грузного мужлана.

– Тронете этого зверя и пожалеете об этом! – Клэр де ла Руа спешила изо всех сил, ругая прилипающую юбку платья к ногам на чём свет стоит: хорошо мужчинам носить штаны!

– Красная шапочка? А тебе-то что? – заворчали крестьяне, делая тем не менее шаг назад. Никому не хотелось попадать под горячую руку и острый язык лекарки.

– Назад, говорю! – Клэр вздёрнула подбородок и повысила голос. – Никто его не тронет! Он ничего плохого не сделал, он слаб, сейчас отлежится и уйдёт в лес.

Волк понял её, как не понять? Он осторожно поднялся на лапы: устоял, держат.

Крестьяне охнули и подались назад, выставив вперёд мотыгу и лопаты.

– Берегись-ка! Того и гляди, нападёт на тебя! Ишь, как глазищами вращает!

– Вон-то у тебя и рука в крови…

– Ничего он мне не сделает, – твёрдо заявила девушка, сжав кулаки. – Ступайте, куда шли!

– Не знай-то я твою семью, Красная шапочка, то я бы счёл, что ты связалась-то с волками и готовишь нападение на деревню, – сощурил глаза тот, кого звали Жаком.

– Не знай я тебя, Жак Балауз, то сочла бы тебя за сумасшедшего и позвала бы жандарма! Я бы могла даже вспомнить тот день прошлой зимой, когда ты сказал, что обжёгся о свечку, а на самом деле не хотел идти на подготовку поля, – парировала девушка, сжав кулаки. – Волк, если можешь идти, то самое время.

Зверь бросил на неё вопрошающий взгляд, в ответ получил сердитое: «Пошевеливайся!».

– Мы просто так его отпустим-ка? – возмутился один из мужчин. – А вдруг он ночью придёт к нам и перегрызёт нам глотки?

– Никогда не видел такого огромного зверя! – поддакнул ему осмелевший товарищ.

Клэр невольно вздрогнула. Бабуля. Надеюсь, тебе действительно было не очень больно.

– Не говорите ерунды! Нет смысла проливать кровь беззащитного существа, даже если это хищник. Хороший охотник никогда бы так не сделал. А вы даже не охотники, а земледельцы, вот и занимайтесь своим делом! Волк это или нет, пока он не совершил зла, его кровь не прольётся! Ну? Чего уставились? Идите!

– Много берёшь на себя, де ла Руа. Свяжешься-то с волками – предашь людей, – огрызнулся неряха, сильнее сжав вилы. – А когда это произойдет, то никакой красный плащ тебя не спасёт. Так-то.

Кто хоть раз видел Клэр в ярости, тот этого никогда не забудет и не захочет повторения. Дело тут было даже не в том, что она могла бы отказать в помощи при болезни – она никогда бы так не поступила – но пройтись, как говорится, против шерсти и заткнуть наглеца было ей в радость. И пусть для неё это было своего рода постыдной разрядкой после волнения от приготовления снадобий и мазей, другим это было неизвестно. Просто вздорный характер дочки такой сдержанной на людях и благовоспитанной Лили де ла Руа. Возможно, будь Лили более открытым человеком и честным в своих эмоциях с окружающими, то её дети выросли бы другими, но этого уже точно никто не скажет. Клэр ненавидела быть покладистой с теми, кто ей был неприятен или творил несправедливость. Она знала, что приветливая на людях, мама была очень строгой и чёрствой с домашними, вымещая накопившееся раздражение на них. Алэр научился, как и отец, пропускать тирады матери мимо ушей, а Клэр – давать отпор.

– Угрожаешь мне? – Клэр двинулась вперёд, уперев кулаки в бёдра. – Угрожаешь той, что спасла твоего сына этим летом от водянки? Той, что лечит гнилые зубы твоей матери? Знаешь, что делают волки со слабыми и больными? – Клэр подошла вплотную к растерянному мужчине. – Они их зарезают, – девушка провела ребром ладони у шеи крестьянина. – Но мы люди ведь другие, верно? – её тон стал чуть мягче. – Мы ЛЕЧИМ больных, ухаживаем за ними, а ещё следим за своим языком, пока он не распух и не посинел! – тут она почти шипела от злости. – Пошли прочь и не смейте угрожать мне!

Чуть спотыкаясь и шёпотом ругаясь на ту, что «слишком возомнила о себе» трио поспешило покинуть место несостоявшейся расправы.

А Клэр, проводя их долгим и тяжёлым взглядом, отправилась домой, предвкушая ссору с матерью и слухи в деревне о её связи с волками.

– Надеюсь, ты в порядке, – подумала она, обращаясь мыслями к Волку. – Пусть ты и убил Франсис, но всё это так неправильно, так глупо! Надо снять заклятье и освободить тебя. Это всем будет на руку.