Помоги проекту - поделись книгой:
Ольга Кузьмина
Где гнутся над омутом лозы
Первую дохлую фею Алина нашла в свой шестой день рождения, 31 октября. Они шли с мамой из детского сада, распевая «Прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете…». Алина весело топала новенькими красными сапожками по первому ледку на лужах, поэтому и заметила фею прямо у себя под ногами. Крошечная фигурка лежала, скрючившись, на покрытом инеем жухлом листе клена. Алина присела, подняла фею вместе с листом. Слюдяные крылышки слабо подрагивали – то ли от ветра, то ли фея еще была жива.
– Мам, смотри!
Мама мельком глянула на ее находку.
– Стрекоза? Надо же, как она припозднилась. Помнишь басню? «Попрыгунья Стрекоза лето красное пропела, оглянуться не успела, как зима катит в глаза». Брось, она уже замерзла, засушить не получится.
Алина замотала головой:
– Это не стрекоза, это фея!
Мама засмеялась:
– Ну, раз фея, тогда конечно.
Она так не присмотрелась как следует.
Дома Алина спрятала фею в ящик своего стола, куда складывала все найденные сокровища: камушки, шишки, желуди, засохших жуков и бабочек в спичечных коробочках. Для феи Алина свернула гнездышко из ваты. Потом взяла папину лупу, сквозь неё рассмотрела находку. Фея оказалась непохожа на рисунки в книжке сказок. Руки и ноги в крошечных шипах, как у жуков. Крылышки напоминают стрекозиные. На голове топорщатся жесткие волосы и торчат длинные усики, как у бабочки. Глаза не разглядеть – закрыты волосами, а трогать фею Алина не решилась, слишком хрупкой она выглядела.
Девочка хотела позвать маму, но тут вернулся с работы папа, принес подарки. Следом за ним пришли гости. Алина задвинула ящик, оставив щелочку для воздуха. Ей мечталось, что фея отогреется, оживет, и тогда получится сюрприз для взрослых. Украдкой Алина сунула в ящик конфету и кусочек пирожного. Когда гости собрались уходить, Алина решила показать им свое чудо, открыла ящик и ахнула. Фея исчезла, а ватное гнездышко промокло и противно пахло. Было обидно до слез.
Вторую замерзшую фею Алина нашла через три дня. С нее она не спускала глаз. Но фея не ожила. В тепле возле батареи она начала таять, пока вся не превратилась в прозрачную слизь, пахнущую, как тина.
Больше в ту осень Алина не видела фей, ни живых, ни мертвых, но вспоминала их часто, особенно когда за окном вьюжило. Где они зимуют? Улетают, как птицы, на юг или прячутся в щели, как мухи? В детском саду среди зимы иногда появлялись мухи – к большой досаде воспитательницы.
Алина спросила папу, где зимуют стрекозы.
– Не знаю, дочка… – папа озадаченно почесал в затылке. – Вот ведь, всю жизнь прожил рядом с рекой, а даже не задумывался. Спят, наверное, как бабочки.
Это успокоило Алину. Если спят, значит, весной проснутся, и она их снова увидит. Правда, река далеко, за городом, там строится какой-то завод, о котором мама с папой постоянно спорят. Мама радуется, что «теперь закончится эта проклятая безработица», а папа сердится, что «погибнет река из-за гадости, которую в нее начнут сливать».
Алина жалела реку, рыбок и стрекоз, которые в ней живут. Но за фей не переживала. Ясно ведь, что они живут на лугу в цветах, как на картинке в сказке «Дюймовочка».
Летом Алину отправили к бабушке в пригород, почти в деревню, к той самой реке. «Пока ее не загадили окончательно», – как выразился папа. И чтобы отдохнула как следует, перед тем как идти в школу.
Именно в старом деревянном доме со скрипучими стенами Алина снова встретила фею. Бабушкина кошка Шаля то и дело притаскивала на окно задушенных мышей и птичек. Алина старалась подкараулить охотницу и рассмотреть добычу раньше, чем бабушка все выкинет. А в то утро…
– Отпусти ее! – Алина со всего размаху огрела кошку плюшевым медведем. Шаля выпустила добычу, обиженно мяукнула и спрыгнула в заросший сиренью палисадник.
– Ох, ты, бедняжка! – подражая бабушке, запричитала Алина, подсовывая под помятую фею первую попавшуюся под руку фотографию с комода. Брать крохотное существо в руки она побоялась: вдруг повредит еще больше?
Фея была жива, блестящие крылья дрожали, тонкие руки и ноги конвульсивно дергались. На этот раз Алина разглядела ее глаза: выпуклые, блестящие, как золотые бисеринки.
– Я тебя спасу, – пообещала девочка.
Алина спрятала фею в кукольный домик. Всю мебель вытащила, плотно закрыла окно и дверцу, налила в фарфоровую чашечку из игрушечного сервиза яблочный сок, принесла головки разных цветов: одуванчиков, васильков, лютиков. Накрошила между ними печенье и даже кусочек шоколада положила.
– Ты чего дома сидишь? – удивлялась бабушка. – День-то какой ясный, пошла бы погуляла.
Но Алина только мотала головой, делая вид, что читает книжку. Она боялась, что без нее кошка доберется до больной феи, которая так и лежала без движения. И ничего не ела, даже самые вкусные крошки.
На ночь Алина закрыла дверь в свою комнату и еще стулом приперла. Проснулась ранним утром и первым делом кинулась к кукольному домику. Открыла дверцу и взвизгнула от радости. Фея ожила! Она вылетела из домика, неуклюже заваливаясь на правое крыло. Сделала круг по комнате и опустилась на край стола. Алина почему-то была уверена, что фея смотрит на нее. Она заглянула в домик. Цветы завяли, крошки лежали нетронутые.
– Что же ты не ешь ничего? – упрекнула фею Алина. – Нужно есть, иначе не поправишься.
Она сбегала на кухню. Вчера они с бабушкой пили чай с клубничным вареньем. От такой вкуснотищи фея точно не откажется!
Варенья в банке осталось на донышке, Алина выскребла его пальцем и побежала обратно. Под ноги некстати попалась кошка. Алина споткнулась и упала, придавив ей кончик хвоста. Шаля зашипела, махнула когтистой лапой. Алина стоически стерпела боль в расцарапанной руке. Главное, что варенье уцелело.
Фея так и сидела на краю стола, крошечная поникшая фигурка.
– Поешь, пожалуйста! – Алина протянула ей руку.
Усики феи шевельнулись. Покачиваясь, она поднялась на ноги, сделала шаг к угощению. Но не к варенью, а к царапине с выступившими капельками крови. Алина затаила дыхание. Неужели феи пьют кровь, как комары?! Больно не было, наоборот, палец словно онемел. А фея оживала на глазах. Крылья окончательно расправились, замерцали. Фея взлетела, зависла возле лица Алины.
«Я. Запомню. Тебя».
Слова возникли в голове – неприятно холодные, так что мурашки побежали по телу. Глаза Алины закрылись. Проснулась она под бабушкино ворчание.
– Обедать пора, а ты все спишь! А вареньем-то как измазалась! Теперь простыню стирать.
Алина села на кровати, сонно хлопая глазами. Окно в комнате было распахнуто. Кошка сидела на подоконнике и вылизывалась. Посмотрела на Алину с упреком в зеленых глазах.
– А накрошила-то зачем? Тараканов разводить? И фотографию без спроса взяла, – продолжала ворчать бабушка.
Алина не помнила, зачем взяла фотографию и накрошила в кукольном домике. Ей стало неловко и даже страшновато. Словно целый день от нее куда-то убежал.
Следующие дни Алина была такая тихая и задумчивая, что бабушка встревожилась.
– Уж не заболела ли?
Но температура оказалась в норме.
– И чего киснешь? Пойдем лучше прогуляемся, – предложила бабушка.
Алина оживилась.
– Давай сходим к реке. И ты мне покажешь, где раки зимуют!
Бабушка усмехнулась.
– Ну, пойдем.
Одну Алину к реке не отпускали. Бабушка еще в первый день рассказала ей страшную историю про омут, в котором зимуют раки и живет огромный сом-людоед.
– Гиблое место, – говорила бабушка по дороге на реку, крепко держа Алину за руку. – Почитай, каждый год кто-нибудь в этом омуте тонет. Смотри, по песочку бегай, а в воду ни ногой! Там течение холодное сразу у берега. Затянет и унесет в омут!
Алина не слишком верила в эту страшилку. Соседские мальчишки спокойно бегали на реку, купались и ловили рыбу. Но она не спорила. Ей хотелось посмотреть на раков или хотя бы на стрекоз.
На другом берегу реки слышалось рычание техники. Там крепостными стенами поднимался новый завод. А на этой стороне утоптанный песок усыпали окурки, бутылки и обрывки пакетов. Возле раскидистой ивы, склонившейся над обрывом, было почище.
– Вон он, омут-то, – бабушка указала под обрыв. – Там раки и зимуют. И сом живет. Сосед мой рассказывал, по ночам слышно, как хвостом бьет по воде. Как из пушки стреляет.
Она села на перевернутое ведро, оставленное кем-то из рыбаков.
– Мусор в руки не бери, слышишь? По чистому песочку побегай.
Алина подошла к самой воде, всмотрелась. Раков не видно. А стрекозы летают, сверкая на солнце слюдяными крыльями. Алина вспомнила стихи, которые читала воспитательница в детском саду:
«Где гнутся над омутом лозы,
Где летнее солнце печет,
Летают и пляшут стрекозы,
Веселый ведут хоровод.
"Дитя, подойди к нам поближе,
Тебя мы научим летать,
Дитя, подойди, подойди же,
Пока не проснулася мать!"» [1]
Алина оглянулась на бабушку. Та и вправду дремала, пригревшись на солнце. Алина тихонько пошла в сторону обрыва. Из подмытого рекой берега виднелись скрюченные корни ивы. Белый песок здесь был чистый, без мусора и плавно уходил в воду. Где же омут? Все дно видно, и стрекозы пляшут, зовут…
«Стой!»
Что-то промелькнуло у лица, больно кольнуло в щеку. Алина отшатнулась. В шаге от нее рой стрекоз закрутился смерчем. Или это не стрекозы? Только сейчас Алина обнаружила, что стоит по колено в воде. Что-то холодное и скользкое коснулось ее щиколотки. Алина закричала и бросилась к берегу. Навстречу ей уже бежала перепуганная бабушка.
– Алинушка! Деточка…
Алина терпеть не могла, когда ее так называют. Но сейчас она прижалась к бабушке и разревелась, хотя сама не могла понять, отчего ей так страшно и горько.
Боль в щеке стихла только к вечеру.
***
– Патрик, ко мне! – Алина неумело посвистела, похлопала себя по колену. – Лиза, позови его, пора домой!
Они прибежали наперегонки, оба по уши увозившиеся в мокром песке.
– Мам, можно я его поведу? Можно?! – запрыгала Лиза.
Патрик скакал и тявкал за компанию. Алина пристегнула к его ошейнику поводок и вручила дочери.
– Бегите к машине.
Лиза с Патриком умчались. Бредущая по кромке воды пожилая женщина, одетая не по погоде (в длинный плащ с накинутым капюшоном), обернулась вслед светловолосой девочке в синем купальнике и кудлатому рыжему спаниелю. Когда Алина поравнялась с ней, женщина тихо сказала:
– Кто из них?
– Что, простите? – Алина вздрогнула от неожиданности.
– Омут, – еще тише пробормотала женщина и достала из кармана плаща кожаный ошейник. – На той стороне, знаешь? Тонут там. Пес мой утонул. Только ошейник потом вернули.
– Кто вернул? Спасатели?
– Нет, – женщина рассеянно погладила ошейник. Смотрела она через плечо Алины на мост через реку. – На тебе знак. Ты следующая.
«Сумасшедшая», – поняла Алина.
– Извините, я тороплюсь! – она обогнула женщину и быстро пошла, почти побежала к парковке.
Сумасшедшая не пыталась ее догнать. Остановившимся взглядом она смотрела на стрекоз, пляшущих над блестящей водой. Потом непослушными артритными пальцами задрала мешковатый рукав плаща и застегнула ошейник на руке – рядом с пятью такими же.
***
Июнь выдался на удивление жарким. В новостях мелькали сообщения об аномально высокой температуре и предупреждения для любителей купаться в неположенных местах.
– Мам, мы с папой идем гулять! – Лиза в компании с неразлучным Патриком выскочила из своей комнаты, размахивая рюкзачком. – Пошли с нами.
– В другой раз, я занята, – Алина, не отрываясь от ноута, помахала рукой.
Хлопнула входная дверь, отрезая радостный лай Патрика.
Алина вздохнула с облегчением. В одиночестве ей лучше работалось, а для газеты срочно требовалась статья о недавно открывшемся на берегу развлекательном центре, перестроенном из заводского здания.
Алина нашла на городском сайте фотографии двадцатилетней давности. Как же все изменилось! Бывший пригород, где жила бабушка, теперь микрорайон, а на месте ее дома многоэтажка.
Поделиться книгой: