Клад Александра Великого

– Говори, куда ехать. – кивнул шеф молодому узбеку.

– Скоро будет съезд, расположенный справа. – сказал Лому.

Через два километра машина свернула на узкий просёлок. Дорога оказалась довольно накатанной и относительно ровной. Джип по ней мчался почти так же резво, как по асфальтированному шоссе. По крайней мере, Шнырю так казалось.

Сергей Остапович

Покинув Термез, киношники помчались на север. Ехали они по большому шоссе, ведущему на Самарканд, а оттуда, в Ташкент. Машина резво мчалась вперёд. Артём Петрович сидел за рулём. Он следил за дорогой и постоянно сверялся с экраном навигатора джипа. Не хватало ещё, заблудится в горах.

Справа устроилась Ольга Васильевна. Она снимала на камеру самые интересные виды, встречавшиеся им по пути. Одновременно с этим, она говорила в небольшой микрофон и сообщала всем зрителям о своих впечатлениях.

Подростки расположились на широком заднем диване. Оська и Ветка включили переносные компьютеры и погрузились в бескрайние дали глобальной сети. Тимка держал на коленях пульт режиссёра по звуку. Он проверял, проходил ли сигнал или нет? Всё работало в нормальном режиме.

Делать парнишке было, в общем-то, нечего. Его ноутбук захватил одноклассник. Не отнимать же игрушку у старого друга. Своего аппарата у него ещё нет. Пусть пока чужим развлекается. Вот выплатит им государство приличную премию за находку скифской гробницы, тогда и он купит себе, нечто похожее.

От нечего делать, парнишка решил почитать. Он взял свой рюкзак, который лежал полу и достал из него толстую книгу. Тимка сразу же вспомнил, как она у него оказалась. Это случилось, когда все киношники ехали из Самары в Ташкент.

После плотного ужина, Ольга Васильевна опять заперлась с Веткой в купе. Немного ревнуя, Тимка подумал о том, что, видимо, его любимая мама очень хотела, чтобы у неё вместо сына родилась милая дочка.

Поэтому, как только у женщины появилась такая возможность, она стала много общаться с его, дорогой одноклассницей. Уж чего-чего, а красоты у неё не отнять. Хоть снимай в зарубежный журнал.

До следующей большой остановки оказалось ещё больше часа. Нужно чем-то заняться, но Тимке и Оське некуда было податься. Они устремились в другое купе. Там, кроме Артёма Петровича, ехало ещё два человека: пожилой украинец с седыми усами и татарская женщина под пятьдесят.

На всякий случай, друзья прихватили с собой интересные комиксы. Вдруг взрослые начнут обсуждать какие-то, малопонятные темы? Тогда можно будет сесть в уголке и спокойно заняться своими делами.

Сосед отца, Сергей Остапович увидел истории про суперменов и немного поморщился. Он взял со стола толстую книгу, подал её пареньку и сказал: – На, вот, лучше про войну почитай. А то вам в школе теперь, мало что о ней говорят.

Тимка взглянул на обложку. Там был нарисован красноармеец, стреляющий из «трёхлинейки» в самолет с фашистским крестом на хвосте и на крыльях. Чуть ниже располагалась ярко-красная надпись: – «Солдат Великой Отечественной».

– Спасибо. – сказал благодарный подросток. Он очень любили подобные книги, где было много стрельбы и приключений на фронте. Поэтому, тут же спросил: – А вы там воевали?

– Ну, что ты, усмехнулся сосед по купе: – Мне тогда было столько же лет, сколько тебе. Тогда мой отец ушёл на войну. Я вместе с мамой и прочими родственниками остался в Одессе.

– Но ведь немцы захватил Одессу в 1941 году. Насколько я помню, её освободили лишь в 1944 году. – сказал Тимкин папа.

– Да и всё это время мы жили при оккупационном фашистском режиме.

– Расскажите, как это было? – вмешался в беседу любознательный Оська. Ребята уселись на нижнюю полку купе, расположенную напротив пожилого мужчины и приготовились слушать.

Тимкин отец незаметно включил видеокамеру, стоящую на узком столе. Её объектив он, как бы случайно, направил на лицо старика. Сергей Остапович совсем не разбирался в современной аппаратуре киношников. Он ничего не заметил и начал рассказ.

– В тяжёлые годы Великой Отечественной войны, мне стукнуло восемь лет с небольшим. Я со всей своей дружной семьёй жил в южном городе СССР под названьем Одесса.

– В 1941 году черноморский порт заняли фрицы. Местным жителям пришлось привыкать к новым оккупационным порядкам. Все товары и продовольствие, что хранилось на многочисленных складах, забрали фашисты.

Магазины вмиг опустели. Цены на рынках выросли в несколько раз. Большая часть предприятий сразу закрылась. Ведь они создавали детали машин для тех заводов, что теперь находились по другую сторону фронта. Люди лишись работы, и соответственно, денег. Каждый крутился, как мог.

У моей бедной мамы имелось несколько родственников, живших в дальнем селе. Она вместе со мной, отправилась в путь. В городе нам уцелеть было бы намного труднее.

Так мы оказались в деревне Апостолово. Там я познакомился с теми людьми, что жили поблизости. В первую очередь, со своими же ровесниками. Среди них оказался мой одногодка Володя, со странной фамилией Лык. На Украине много таких необычных для русского слуха фамилий.

Мы с ним быстро сдружились. Целыми днями бегали вместе. С обувью в те времена стало ужасающе плохо. Вернее сказать, она пропала совсем. Советские фабрики перестали работать, а фашистам было плевать на людей, которых они считали своими рабами.

С ранней весны до поздней осени, все ребята и взрослые ходили босыми. К концу апреля, кожа у всех на подошвах нарастала на пять миллиметров. Никакие колючки пробить её уже не могли.

Как только фашисты заняли Одесскую область, все окрестные земли перешли в их владение. В том числе и большой общественный сад, который стоял за околицей деревни Апостолово. Теперь он принадлежал какому-то богатому немцу, жившему в далёкой Германии.

В селе фрицы выгребли всё под чистую. Там тоже вдруг стало плохо с едой. Люди добывали себе пропитание, везде, где только могли. Однажды ночью, я и ребята проникли в тот сад, что посадили колхозники лет двадцать лет назад. Мы обтрясли несколько яблонь, стоявшие рядом с забором. Набили мелкие фрукты в карманы, насыпали в рубахи за пазуху и поспешили назад.

В это самое время, из шалаша вылез заспанный сторож с палкой в руках. Он подскочил к пареньку, который выбирался из сада последним, и врезал Володе по худенькой заднице.

К счастью, всё кончилось благополучно. Подросток свалился на улицу. Он резво поднялся с земли и удрал, с такой потрясающей скоростью, что только пятки сверкали.

Ребята кружными путями добрались домой, где встретились в назначенном месте. Там мы с облегченьем узнали, что наш заводила отделался лишь синяками, да шишками. Придя в хорошее настроение от подобных известий, мы все достали по яблоку и вгрызлись в плотную мякоть.

Только тогда мы узнали, что наша добыча никуда не годится. Скорее всего, в темноте, мы обтрясли те деревья, что зрели лишь к началу зимы. Плоды оказались очень уж мелкими и удивительно кислыми. Их едва удалось проглотить.

Но, куда нам тогда было деваться? Не выбрасывать же такое добро, ради которого рисковали здоровьем? Пришлось собрать силу воли в кулак и постепенно съесть их все до единого. Мы подумали и дружно решили, что найти в темноте спелые яблоки вряд ли удастся. Поэтому, лучше всего, лазать туда на рассвете.

У сожалению нашей команды, после той операции всё изменилось. Сторож стал приводить на дежурство большую, злую собаку. Она целую ночь, беспрестанно бегала по огромному саду. Так что, мы туда уже не ходили.

Скоро в деревне еда совершенно закончилась. У жителей остался единственный выход – искать съедобные травы и добывать хоть какую-то дичь. С собирательством всё было в полном порядке, а вот с охотой возникли большие проблемы.

За обладание нарезным или гладкоствольным оружием, фашисты убивали на месте. Пришлось всё немедленно сдать полицаям. Эти предатели были из местных людей. Они твёрдо знали, у кого, что раньше имелось? Так что, никто не мог что-то спрятать.

Луки и стрелы в то время, были уже не входу. Пришлось добывать пропитание старым дедовским способом. Ну, конечно, не всякую дичь, вроде диких уток, гусей, перепелок, косуль с кабанами, а только степных серых сусликов.

Сергей Остапович взглянул на притихших Тимку и Оську и объяснил: – Если, вам неизвестно, то суслик это небольшого размера зверёк, близкий родственник простой русской белки, которые часто встречаются в парках Москвы.

Он таких же размеров, и почти такого же цвета, как его лесная сестра, живущая на деревьях в наших лесах. Только хвост у него намного короче и совсем не пушистый.

Кроме того, у них нет на ушах даже маленьких кисточек. Да, собственно говоря, и ушей у него почти не имеется. Так, какие-то короткие выступы, немного торчащие на его голове.

Оно и понятно, зачем оттопыривать уши, если ты обитаешь не в кроне деревьев, а глубоко под землей? Они будут постоянно мешать, задевать за стенки тоннелей и забиваться землёй.

Живут эти животные большими семействами. Селятся в норах, прорытых в земле. Постоянно выходят наверх покормиться семенами растений и различной травой.

С большим аппетитом едят те культуры, что с огромным трудом выращивает для себя человек. В частности – пшеницу, рожь и овёс. Мало того, они ещё и на зиму их запасают.

Иногда в их кладовых удавалось найти до пуда зерна. Вот только раскапывать эти норы достаточно трудно. Ходы часто петляют, длинною бывают до трёх с лишним метров и прячутся на глубину в рост человека. Да и земля в степи очень сухая и твёрдая.

Поэтому, обычно ловят зверьков, а их жилища оставляют в покое. Насколько я знаю, и в более позднее время, сусликов в поле ловили так же, как и полвека назад. Сам много раз видел, как это делали ребятишки в деревне, в семидесятых годах двадцатого века.

Володя мне объяснил, что нужно делать и как. Ведь для меня всё это было в новинку. Мы направились в путь, за околицу. С собой у нас имелась вода в железном ведре, нож и пара обычных холщовых мешков.

Мы отошли от села на версту. Затем, набрели по пригорок, изрытый ходами зверьков. Некоторые из них оказались покинуты годы назад. Входы уже обвалились. Возле них поднималась молодая трава.

Малолетний сосед зорко глянул по сторонам. Володя заметил серого суслика, стоящего столбиком чуть в стороне. Паренёк устремился к нему и увидел, как степной дикий житель спрятался в норку.

Мы по очереди заглянули в отверстие, уходящее в землю. Суслик сидел в глубине. Он недовольно свёркал в темноте круглыми глазками. Вот, мол, явились, неизвестно зачем.

Володя встал над входом в тоннель и приказал мне лить в дыру воду тоненькой струйкой. Как только жидкость хлынула вниз, подземный житель закашлял. Он бросился к выходу и мгновенно оказался снаружи.

Зверёк появился из норки. Володя схватил его поперек живота. Поднял в воздух над головой и с силой бросил на землю. Не успев даже пискнуть, суслик погиб от удара о твёрдую почву.

Володя достал из кармана складной старый нож, который достался ему от погибшего недавно отца. Быстро освежевал и выпотрошил небольшую добычу. Худенькую тушку зверька он бросили в один из мешков, а содранную шкурку в другой.

Тимка много читал интересных историй. В том числе и о приключениях различных охотников. Например, роман «Следопыт» американского писателя Джеймса Фенимора Купера. Подростка совсем не шокировали такие подробности. В исторических книгах таких сцен было полно.

Судя по тому, что и Оська не стал возмущаться, его это тоже нисколько не тронуло. Что тут поделаешь, такова жизнь в условиях дикой природы. Ведь есть что-то нужно, а магазинов поблизости нет. Да и денег, видимо тоже. Где их возьмёшь, если негде работать?

Остаётся лишь вспоминать опыт предприимчивых предков. Брать ружье или лук и идти в лес или степь на охоту. Если нет ни того, ни другого, применять более примитивные способы ловли животных.

Подростки внимательно слушали рассказ старика. Откуда ещё ты услышишь такие подробности? Нужно хорошенько запомнить детали. Вдруг жизнь так повернётся, что придётся применять их на практике?

Сосед по купе убедился, что подросткам весьма интересна его непростая история. Он слегка улыбнулся и продолжал говорить: – Мы направились к роще, находящейся рядом. В её глубине оказался мелкий ставок. Таким странным словом в тех местах назывались небольшие озёра или пруды.

Было удивительно жарко. Володя сразу полез в мутную воду. К счастью, я не успел последовать такому примеру местного жителя. Парнишка вдруг громко вскрикнул и устремился на сушу. Оказалось, что к его худющим ногам прицепились три больших жирные пиявки.

Паренёк хотел оторвать их руками, но не сумел этого сделать. Кровососы были очень уж скользкими. Стоило к ним прикоснуться, как они напрягали тело с удивительной силой. Парнишка не мог раздавить их своими цепкими пальцами.

Пришлось Володе использовать дедовский проверенный способ. Короче говоря, он помочился на трёх паразитов и те отцепились от кожи. Заодно, моча остановила текущую кровь, прижгла и обеззаразила ранки.

Узнав о злющих пиявках, мы не решились купаться и вернулись к охоте. Теперь мы по очереди бегали к мелкому озеру. Набирали ведро воды и двигались в степь, «выливать» серых сусликов.

К обеду, мы наловили больше десятка зверьков и усталые, но очень довольные, вернулись домой. Мясо пошло в наваристый суп. Вместо капусты и других овощей использовались листья свежей крапивы, лебеды и прочие дикие травы.

Тонкие шкурки за небольшие гроши купил старый сосед. Он занимался выделкой кожи. После чего, шил душегрейки из меха. Это подобие коротенькой кофты без воротника и рукавов, что-то вроде жилета.

Однажды, Володя позвал меня утром на улицу. Он предложил сходить на охоту, но в этот раз не на сусликов, а на диких кролей. В те очень давние годы, они часто встречались в южной степи, но жили далеко от села. Поблизости их уже всех перебили.

Если, кто-то не помнит, как они выглядят, так я опишу в двух словах. Этот зверёк, очень похож на обычного зайца. Только он чуть меньше ростом и размером не выше, чем средняя кошка.

В отличие от русака, у него более короткие уши и задние ноги. Бегает он не так замечательно, как северный сородич, но поймать его человеку руками вряд ли удастся.

Насколько я знаю, не любая собака сможет схватить лопоухого. И вовсе не потому, что шустрый охотник движется медленней жертвы. Дело в том, что кролик очень верткий зверёк. Он часто меняет направление бега. Схватить его очень непросто.

Мы ушли от деревни на несколько вёрст. Там набрели на пологую балку, по дну которой бежал ручеёк. Все берега небольшого оврага с обеих сторон были изрыты глубокими норами. Рядом виднелись следы диких кроликов.

Володя выбрал местечко, где росли густые кусты. Он растянул на ветвях тонкую рыбацкую сетку, сплетённую из простых прочных нитей, и спрятался в зарослях.

Я поспешил за товарищем. Тоже устроился на тёплой земле и постарался не двигаться. Почти не шевелясь, мы там лежали минут десять-пятнадцать. Наконец, потревоженные их шагами, животные совсем успокоились.

Зверьки почему-то поверили, что люди ушли. Они один за другим, принялись вылезать из глубоких убежищ. Грызуны осмотрелись по сторонам, не заметили юных охотников и продолжили обычную жизнь.

Ещё через час, возле куста оказалась парочка кроликов. Длинноухие безмятежно щипали траву и небольшими скачками приближались к засидке. Когда они оказались под западнёй, Володя рванул на себя тонкий шнурок.

Сетка упала с ветвей, и накрыла двух прыгунов. Зверьки забились от страха. Они постарались удрать из ловушки, но запутались больше, чем раньше. Мы выскочили из укромного схрона. Подбежали к кусту и схватили добычу. Сунув её в холщовый мешок, мы бодрым шагом двинулись обратно в село.

Вернувшись домой, Володя взял в сарае лопату, отправился в угол большого двора и вырыл там яму метр на метр. Глубина её доходила подростку до пояса. Охотник поставил вниз плоскую плошку с водой. Опустил рядом кроликов, а сверху закрыл железной решёткой, которую, не очень давно, притащил неизвестно откуда. Скорее всего, с бывшего колхозного тока.

Каждый день, Володя рвал руками траву и кормил прожорливых лопоухих зверьков. Они быстро освоились. Вырыли норки в стенках загона и прятались там, каждый раз, когда замечали людей.

Спустя десять дней, неожиданно выяснилось, что один из питомцев оказался беременной самкой. В садке появилось пять очень милых детёнышей. Они с первых дней видели меня и Володю, привыкли к нам, и позволяли брать себя в руки. Жаль, что играть с ними мы могли лишь тогда, когда у нас выдавалось свободное время.

Если честно сказать, то это случалось не часто. Почти всё светлое время, мы занимались работой в саду, в огороде и поле. Пололи сорные травы, собирали с листьев прожорливых насекомых и всяческих гусениц, таскали воду из речки и поливали растущие овощи. Если нам удавалось всё сделать относительно быстро, то шли ловить серых сусликов. Есть-то, ведь хочется три раза в день.

Как-то раз, мы ушли дальше обычного и наткнулись на свежие, полу засыпанные взрывом окопы. Мы полазали по обвалившимся ходам сообщения, но к своему сожалению, не нашли ничего интересного. Видимо, всё собрали трофейные команды фашистов.

Нам попалось лишь пять-шесть запалов для советских гранат. Эта такая железная трубочка, размером с указательный палец. Она по резьбе вкручивалась в ребристую «гранату-лимонку».

Сверху имелось колечко из проволоки. Если дёрнуть его, то внутри начиналась реакция двух химикатов. Секунд через пять происходил крохотный взрыв. После чего, срабатывала главная часть боезаряда.

Мы были мальчишками военных времён. Так что, хорошо понимали, что это за штука? Мы забрали «взрыватели» и двинулись дальше. Поймали десять штук сусликов, по пять на брата, а к вечеру вернулись домой.

Нужно сказать, что Володя давно опасался, что кто-нибудь из голодных соседей заберётся к ним ночью во двор и украдёт его милых зверьёов. Поэтому, он не придумал ничего интереснее, чем установить на садке охранную сигнализацию.

Для этого, он взял один из «запалов» и хорошо привязал его к колышку, глубоко вбитому в землю. Кольцо он прикрепил к углу металлической сетки, которая закрывала яму с питомцами. Потом, помыл руки, поужинал и отправился спать.

Утром всех разбудил громкий взрыв, раздавшийся у него во дворе. Разбуженный грохотом, Володя поднялся с кровати и помчался во двор. Он ожидал встретить соседей, которые покусились на кроликов.

К своему удивлению, он не заметил чужих людей во дворе. Возле садка стояла бледная мать, которая не могла говорить от испуга. Она увидела сына. Взяла хворостину, лежащую рядом, и метнулась к подростку.

Женщина схватила парнишку за шкирку. Повернула спиною к себе и выпорола его с удивительной злостью. Так сильно, что он несколько дней не мог сидеть и лежать на спине.