Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Альпеншток и Громобоев - Денис Викторович Прохор на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

Где трудно оставаться молодым

Живут они, не ведая тоски

В домах призренья веселятся старики

И водят мужики грузовики

Уходя с песней в море рыбаки

О, это буги. Северное буги.

Его танцуют мужики и их подруги.

В конце концов Второму удается выписать Третьему знатного леща.

Третий. – Подождите. Стоп. Спокойно.

Пока он это говорит. Интерьер-экстерьер вокруг меняется. Они сидят на перевернутых деревянных ящиках на задах овощного магазина.

Третий. – Вы хотите сказать… Что ты, дед-бородед, и ты, животик… Что это я? Что я таким буду?

Второй. – Можешь даже не дергаться.

Третий. – Да вы что? Уехали. У меня разряд по самбо… У меня бицепс в диаметре 29. У Шварца в этом возрасте меньше был. В чего то напутали, мужики. Я не тот Громобоев.

Первый. – Покажи ему.

Второй. – Почему я?

Первый. – Хорошо. Давай вместе.

Второй. – Хочу сказать, что считаю это полнейшим идиотизмом.

Третий. – Э-э-э. Вы чего это придумали.

Первый и Второй спускают немного штаны. На левых бедрах у каждого родинка в форме темно-красной кляксы. Третий смотрит на эти молочные телеса. Вскакивает с ящика. Рывком расстегивает джинсы. Начинает сравнивать родинки. Эту любопытную композицию: трое мужчин с полуспущенными штанами замечает монументальная женщина, вышедшая из подсобки. Из ее губ выпадает недавно подкуренная сигарета. Из передника она достает баллончик Дихлофоса. Струя попадает на третьего.

Третий. – Ты, что тетка совсем ошалела?

Продавщица. – Не позволю в овощном магазине Мозоха праздновать.

Второй. – Убери пшикалку, тетка. Отравить не отравишь, разозлишь только.

Продавщица. – Пошли вон отсюда, гомосеки.

Продавщица размахивает баллончиком, а Громобоевых уже и след простыл.

Второй. – Боже ну-у-у и дурра. Теперь ты веришь?

Третий. – Родинки можно и фломастером пририсовать.

Второй внезапно останавливается. Тормозят и остальные.

Второй обращается к Первому.

Второй. – Дай ему попробовать.

Первый. – Прямо здесь. Посреди дороги?

Второй. – А здесь самое место. Доставай.

Первый. – Может не стоит так торопиться. Боюсь, это будет сильное потрясение для малыша.

Третий. – Э-э-э, громозеки. А меня вы спросили?

Второй идет к лохмато сложенным шлакоблокам. Вообще вся эта дорога разрыта, в лужах, грязная и в ожидании или чуда, или бригады коммунальщиков. Второй стелит на шлакоблок газету.

Второй. – Садись.

Третий садится. Первый достает флакончик.

Первый. – Пей.

Третий. – Понял. Там клофелин. По телевизору показывали. Сейчас опоите, а потом обчистите.

Второй. – Боже ну-у и дурра… Чего у тебя брать, Ералаш. Три копейки и те в виде пирожка с повидлом. Пей давай.

Первый. – Не бойся. Оно даже приятное на вкус. Если, конечно, рассол любишь.

Третий делает глубокий выдох в сторону.

Третий. – Глядите, мужики. Если что на вашей совести.

Выпивает.

Второй. – Даже о маме не подумал раздолбай.

Третий. – Точно рассол… Ну и чего?

Первый. – Теперь глаза закрой… и думай.

Третий. – О чем?

Первый. – Неважно… Главное думай.

Третий закрывает глаза. Первый и Второй ждут.

Первый. – Пора.

Второй. – Подожди.

Он хлопает себя по карманам. Находит поплавок. Приматывает его ко лбу. Колокольчик для донки вешает себе в нос. Две сигареты толкает в уши.

Второй. – Давай.

Первый начинает тормошить Третьего. Тот открывает глаза. Он видит перед собой преображенного Второго.

Второй. – Ку, четланин. Приветствую тебя на планете Блох.

Третий. – Перестань. Сейчас не надо.

Второй. – Понял… Транквилизируюсь… А у тебя по другому.

Первый. – Ты где был, малыш.

Третий. – Не знаю… Вроде в Гонконге.

Второй. – Где?

Третий. – В Гонконге… Ребята, мне Брюс Ли в пятак зарядил. Фантастика какая то. Брюс… Мне… В пятак.. Я и моргнуть не успел. Как по настоящему… Качественная у вас кислота, мужики… Только это опять ничего не доказывает. Такой дряни у цыган с Шанхая бидонами. Они, что тоже волшебники?

Первый. – То же но не то же, Ералаш. Наркотики из реальности делают иллюзию, а преобразователь любую самую неуловимую фантазию превращает в бетонную непоколебимую действительность.

Третий. – И Альпеншток это соорудил? Не могу поверить. У него по химии гуси даже зимой никуда не улетают, а в дневнике остаются.

Второй. – Вот поэтому и соорудил, что уникум… Сам преобразователь он сделает в его время. (Второй показывает на Первого) Альпеншток затеет генеральную уборку своего стола. Будь она не ладна. Гранулы попадут в ускоритель. ЖЭС отключит воду в целях профилактики. А эта штука так похожа на рассол. Все сойдется. В одном месте. В одно время.

Третий. – Ну и ладно… Чего вы так дрожите… Альпеншток молодчага. Брюс, как живой был.

Первый. – Он и был живой. В этом главная беда преобразователя. Попадая туда, ты даже остерегаясь, всего на миллиметрик, но меняешь судьбу окружающих. Ты можешь их контролировать, управлять ими, оставляя себя и свои мысли абсолютно свободными и неподконтрольными.

Третий. – Что же в это плохого? Это же очень хорошо свобода. Вон сколько за нее боролись.

Первый. – Применительно к себе да. Но кто знает, что таится у человека, здесь. ( Первый большим пальцем показывает на лоб) Кем он будет Ангелом или Бесом? А с преобразователем он легко может быть и тем и этим. Пока о преобразователе знаем ты да я, да мы с тобой, он абсолютно безвреден. Но если от него не избавиться, его начнут разливать в бутылочках и продавать в Магните. Тогда все… Каждый поселится в отдельную камеру, и оттуда будет управлять миром, который один на всех. Опять же вроде ничего страшного, если бы это была иллюзия. Но, к сожалению, эта реальность, и мне, почему то, кажется, что шесть миллиардов императоров Земля не выдержит. Представляешь, Ералаш, шесть миллиардов идей и воль. Каждый тянет в свою сторону, да Земля через секунду разлетится в куски. А мы этого не хотим.

Третий. – А причем здесь, Альпеншток?

Второй. – Он рассказал о преобразователе одному нехорошему человеку. Потом Альпенштока не стало.

Первый. – Там, где я живу, уже началось массовое производство преобразователя. Остановить это и спасти Альпенштока, мы можем, если уничтожим преобразователь. Ускоритель уже у нас. Розовая водица. Дело за гранулами. Они уже у Альпенштока.

Маленькая двушка Громобоевых. Второй и Третий лежат на полу, на расстеленном матрасе. Кровать они оставили Первому. Она смутно белеет в полумраке.

Третий. – Слушай… Про Лизку… Ты, что правду говорил? Нет ты не подумай, я не пистон… Мне что другие говорят… Сам знаешь… Просто интересно… Ты что спишь?

Второй. – Нет… Про Лизку… Сам разбирайся. Я тебе все сказал…

Третий. – Понятно… Я тут подумал… Ты ее бил?

Второй. – Пальцем не тронул.

Третий ( с облегчением). – Тогда понятно.. Зря. Я буду. Бить и по театрам водить. Я ей шалавой быть не позволю.

Второй. – А если она такая есть.

Третий. – Перевоспитаю… Я же теперь знаю, где осторожным быть. Вот и не получится у нее ничего.

Второй. – Слушай, а почему ты его Кеном назвал?

Третий. – Я Лизкиной сестре Барби подарил, та в плач.. Говорит теперь Кена хочу. Эта типа дружок ее… Теперь ищу… У вас там нет?

Второй. –Не знаю… Но грустно все это…

Третий. – Что грустно?

Второй. – Ты потому что Барби, но ведь я потому что «Пролетая над гнездом кукушки». Страшно сказать, как обмельчал Громобоев.

Третий. – Не понял. С тобой, что это уже было?

Второй поворачивается к Третьему.

Второй. – Было…

Первый на кухне. Вместе с мамой. Ей за пятьдесят. У нее большие расплющенные ладони. Сейчас они тихо спят на синей юбке. Между ней и Первым на клеенчатой скатерти с химическими цветами чай с сушками и ирисками.

Мама. – Я на камвольном работаю. Сначала в цеху, а потом мастер говорит: иди в наладчики. Там и платят больше. Я и пошла. Антошке уже десятый был. Отца то у нас нет. Он в шахте работал. Здоровый был. Антошка в него. Там обвал случился, вода защиту пробила. Так он прорыв заткнул. Все вышли, а он там остался. А вы, Кен, откуда так хорошо по нашему говорите?

Первый. – У меня отец из Вологды. После революции перебрался… А теперь вот я по обмену приехал.

Мама. – Да мне Антоша говорил. У нас теперь много всяких иностранцев… Но вы как будто другой…

Первый. – Почему вы так решили?

Мама. – Вижу…Те, как будто в парк на лодочках покататься, а вы такой, словно и не уезжали вовсе.

Первый. – А я подумываю вернуться, Татьяна Сергеевна.

Мама. – Не знаю… У нас сейчас не очень хорошо… А как вам Антошка?

Первый (кашлянув) – Хороший парень… Спортивный такой…

Мама. – Вы не думайте. Он и дома помогает… Только учится неровно. Это из-за характера. Шебутной. Не зря его во дворе Ералаш прозвали.

Первый. – Я думаю, это с возрастом пройдет.

Мама. – Вы только ему не говорите, что я его хвалила… Я его в ежовых рукавицах держу.

У Первого предательски дрожат веки.



Поделиться книгой:

На главную
Назад