Черный рассвет (original mix)

– Что тебе, кстати, врач сказал, а то я так и не поинтересовался у тебя.

– Сказал, что нужно операцию делать, и дал номер своего знакомого, который хорошо оперирует, по его словам. Я ему позвонила, объяснила ситуацию, и на следующей неделе в четверг он пригласил меня приехать к на прием в столицу.

– Хорошо. На вот, возьми денег тебе на проезд и договаривайся с ним там так, чтобы он как можно раньше тебя прооперировал, пока болезнь не развилась до той стадии, когда операция уже может не помочь, – сказал я и положил на стол три тысячи рублей.

– Спасибо, ты умеешь поддержать. Сейчас еще больше почувствовала обреченность от твоих слов! А где деньги достать в такой короткий срок?! – спросила мама и заплакала.

– Мам, не плачь. Ты же знаешь, что тебе нельзя нервничать! А если я говорю, что достанем, значит, достанем, – попытался я убедить ее.

– Кстати, откуда у тебя появляются деньги, объясни мне. Я смотрю, на тебе новая одежда, новая обувь, на дорогу вон мне можешь дать, у меня возникают подозрения, что ты опять занимаешься чем-то сомнительным, и я начинаю переживать.

– Я же говорю, не стоит беспокоиться, просто в клубе немного подняли зарплату и выдали отпускные, вот и появилась возможность прибарахлиться и тебе помочь.

– Волнуюсь я за тебя, сынок…

Этот разговор между нами состоялся в начале августа, и когда мама съездила к врачу, то операция была назначена на конец сентября. Соответственно, у нас было меньше двух месяцев для того, чтобы найти деньги. И тут я прекрасно понимал: на одной наркоте таких денег быстро не поднять, учитывая, что мы с Фитилем были крайними звеньями в огромной цепочке наркоторговли, и нам перепадали самые гроши с этого огромного денежного мешка, но также мы подвергались наибольшей опасности как со стороны ментов, так и со стороны конкурентов и обычных торчков, которые были абсолютно непредсказуемы, и неизвестно, какой финт они могли выдать, когда в очередной раз не сумеют найти денег на кайф. Исходя из всего этого я осознавал, что мне необходимо как можно скорее начинать действовать по линии Волка, так как там фигурировали уже более серьезные деньги и менее опасные риски.

***

Вскоре мне наконец-то выпала возможность для оформления фирмы на одного человечка. Им оказался тот самый Олень, я упоминал о нем в начале своего повествования, когда мы с Фитилем пытались сбыть мобилу, взятую у барыги Артема, того самого, через которого мы сегодня продаем фен и спайс.

Олень очень вовремя попал в мое поле зрения. Казалось, сама судьба свела нас в тот момент. Как всегда, в свойственной ему манере он при встрече начал жаловаться на жизнь. Начиная с того, что родные его не понимают, заставляют работать и учиться одновременно, чтобы платить за комнату, где он живет, и заканчивая тем, что не платят стипуху в его родном ПТУ, из-за чего у него даже нет денег на сигареты. Я тут же смекнул, чем могу быть полезен Оленю, а он в свою очередь мне, и сказал, протягивая при этом сигареты:

– Слушай, братан. У меня есть предложение, я могу помочь тебе поднять немного денег, если хочешь…

– Очередной развод! – перебив меня, ответил он.

– Ничего подобного! Все предельно честно. Короче, тема такая: необходимо открыть на твое имя юридическую контору на небольшой срок, тебе при этом выплачиваем двадцатку, а потом ежемесячно по червонцу. Спустя где-то полгода закрываем ее.

– А для чего эта контора нужна будет? По-любому бабки отмывать, чтобы меня потом крайним сделать?

– Об этом не переживай даже, она нужна только для того, чтобы поучаствовать в конкурсе на тендер для создания видимости конкуренции одной компании, которая и должна в последствии получить этот тендер. А чтобы это произошло, создаются вот такие конторы, я и сам на себя оформил подобную компанию, – нагло соврал я ему.

– Ну не знаю. Я, если честно, боюсь всех этих финансовых махинаций.

– Бля, братух, если бы я сам не подписался в это, то не стал бы тебе предлагать, уж поверь мне.

– Ладно, давай я подумаю и созвонюсь с тобой.

Спустя пару дней Олень позвонил и согласился на сделку, которую я ему предложил. После нашей беседы я почему-то не сомневался, что он согласится. Ведь мысль о наживе, когда при этом практически не надо затрачивать никаких усилий, не покидает голову, а в случае отказа начинаешь сжирать себя, что когда-то не согласился на эту безобидную на первый взгляд авантюру, и продолжаешь слушать упреки своих родственников, испытывая при этом никотиновую тягу, которую не можешь заглушить, так как по-прежнему нет денег на пачку самых дешевых сигарет. Одним словом, Олень – такой Олень…

После его звонка я тут же набрал Волка и сказал ему, что нарисовался клиент. Волк, преисполненный энтузиазма, сразу договорился о месте встрече.

Через три дня моя первая сделка была оформлена. Все прошло как по маслу. Каждый из нас был полностью удовлетворен случившимся. Олень получил свою двадцатку и как-то резво поспешил расстаться с нами, я получил десять штук. А Волк… да, интересно, сколько же получил со всего этого Волк? На мой вопрос он ответил, что срубил всего пять тысяч чисто символически, но меня не покидало ощущение, что он нагло мне пиздит, и поднял он с этой темы уж не меньше моего, это точно. Но он оставался непреклонен.

Мою первую сделку мы решили отметить с Волком с большим размахом: как следует обдолбаться и поехать после этого в спорт-бар. Договоренность была такой, что я достаю фена, а он в свою очередь приобретает героин у Егора-Прицепа. На что он без особого труда согласился. Естественно, Волк тогда не знал о моих проделках с Фитилем в отношении наркотиков, как и Фитиль в свою очередь не знал о наших делах с Волком. И что амфетамин, который мы впоследствии употребляли в тот день, по сути был припрятан у меня рядом с домом в одном тайнике. Димон же покупал герыч через Егора за свои бабки.

До этого момента я никогда не пробовал смешивать опиаты и стимуляторы, так как сильно боялся такой ядерной смеси. Но в тот день под воздействием крайней удовлетворенности от проделанной работы я все же решился на этот отчаянный шаг. Встретился с Димоном у меня в подъезде, и каждый из нас выложил на подоконник свою добычу. Когда уже все было готово и в разных фуриках приготовлено два абсолютно разных по своему эффекту раствора, мы с Волком условились сделать на треть раствора героина две трети амфетамина. Выбрали все это в двухкубовые шприцы и стали спорить, кто кого будет ставить первым. В итоге, так и не договорившись, мы решили, что каждый будет ставиться сам. Это был первый раз, когда я сам себе делал укол. Как ни странно, но у меня получилось это с первого раза.

Если описать эффект по отдельности от каждого из этих веществ достаточно сложно, то когда их употребляешь совместно, – практически невозможно. Невозможно описать даже сам приход, так как начинает накрывать волнами эйфории. Вроде спирает дыхание, как от героина, и в тот же момент возникают мурашки на голове, как от фена. Закрываешь глаза, но вместо того, чтобы залипнуть, в них начинают появляться разноцветные вспышки, как фейерверки и салюты на празднике. В общем, эффект от такого коктейля крайне впечатляет. От него прет так сильно, что просто пропадает дар речи, и когда возникает необходимость что-то сказать, то это невероятно обламывает и напрягает. Могу сказать однозначно: ничего сильнее я в своей жизни не пробовал до этого.

Ориентировочно где-то два часа после употребления мы просто молча сидели с Волком на лавке у меня во дворе, постоянно при этом закуривая сигареты, которые чаще истлевали, чем мы их выкуривали. Больше всего радовало то, что за это время к нам никто не подошел из знакомых и приятелей. Так как если бы это случилось, то сильно обломало бы нас, и нам пришлось ретироваться с этого места, чтобы найти другое, где можно просто посидеть, помолчать и покурить. Когда же мы наконец немного привыкли к тому состоянию, в котором находились, то отправились с Димоном в спорт-бар, прихватив при этом с собой по паре банок пива. Там мы и провели остаток дня, играя в бильярд.

***

– Привет, братуха, как житуха? – спросил Фитиль, когда мы встретились у него во дворе.

– Салам алейкум, все в поряде. Ты принес?

– Нет еще. Надо подождать немного, Тема мне позвонит, как ему привезут все.

– Бля, постоянно такая хуйня у него! Я не помню еще ни разу, чтобы я приехал, и все прошло как по маслу. Всегда надо ждать, пока он там раздуплится с этим дерьмом.

– Слушай, ну его тоже можно понять. Пока ему привезут. Пока он проверит, взвесит, расфасует. На это все время надо.

– Тогда зачем он так рано говорит приезжать за товаром, я не понимаю? У него что, часов нет? – продолжал возмущаться я.

– Ладно, успокойся! Хорош ныть с утра пораньше. Как там, кстати, мамка твоя?

– Вроде нормально. В конце сентября где-то должны операцию делать. Надо бабки срочно доставать! Времени в обрез!

– Ну вот поэтому мы здесь и сидим в ожидании звонка от Темы, понимаешь? Он, кстати, говорил, что должны вообще охуенный по качеству кайф привезти! Так что можно будет даже разбадяжить его нормально так, – сказал Никитос.

– Этот Артем и так его бадяжит, разве не видно? А тут еще ты хочешь? Клиенты будут недовольны!

– Ладно, не очкуй так! Я уже проверял несколько раз на особо «избранных» клиентах! – с сарказмом произнес Фитиль.

– И кто же эти счастливчики? – с иронией поинтересовался я.

– Да только вчера ко мне Олень обращался, прикинь! У него откуда-то деньги появились. Я пытался у него, конечно, узнать, откуда, но он начал какую-то хуйню моросить, мол, типа к нему в гости приехали какие-то дальние родственники и дали ему на карманные расходы.

– «Не прокололся Олень, красавчик» – подумал я про себя, а Фитиль тем временем продолжал:

– Даже сигареты у меня не стрелял, как обычно, а свои курил, и весьма недешевые, кстати, представляешь?

– М-да уж… вот не думал, что Олень может курить свои сигареты, – с улыбкой произнес я.

– Вот и я о том же! Ну, короче, слово за слово, и в один прекрасный момент он меня спрашивает, могу ли я достать ему «быстрых», а то, мол, бухло и план ему надоели. А он от кого-то слышал, что у меня есть ходы на эту тему, ты прикинь! Напомню тебе: речь идет об Олене! – не унимался Фитиль и продолжил: – В общем, я тут же смекнул, что у меня есть разбадяженная часть товара, которая специально для таких персонажей заготовлена, вот как раз и выдался случай, чтобы ее скинуть.

– Вот ты в натуре еврейская душа, – начал прикалываться я.

– Ну он сам спровоцировал меня на такой шаг. Если бы честно сказал, откуда бабки, то я ему нормально бы все устроил, а так сам виноват. Хотя, правда, потом, когда я ему отдал все, то он сам предложил мне отсыпать за помощь, так сказать, но я отказался. Сказал, мол, меня барыга и так угощает за то, что я беру у него.

– Блять, как благородно с твоей стороны.

– Кстати, зря ты смеешься. Мы потом еще долго общались с Оленем. И он рассказывал мне про свою жизнь. Оказывается, он круглый сирота и полжизни провел в детдоме, а потом его опекунами стали дядя с теткой, которые, по его словам, приютили его у себя и выделили отдельную комнату только потому, что ему по закону полагается квартира. И они, как он говорит, надеются на то, что он, когда получит ее, сразу продаст и поделится с ними деньгами. Поэтому только из-за этого держат и терпят его у себя. Хотя сами относятся к нему по-свински. Денег практически не дают, кормят всякими помоями и постоянно пилят за то, что он не работает и плохо учится в своем ПТУ, а еще требуют часть пенсии, которую ему платят по закону, якобы на оплату коммуналки его конуры, как он сам ее называет. В общем, в какой-то момент он мне признался, что временами в детдоме ему нравилось больше, чем у родственников.

– И по этой причине ты испытал сострадание к нему и продал товар, который находился в категории «для лохов», так, что ли? – язвительно подколол я Фитиля.

– Не гони! Если бы я знал все это раньше, то не стал бы вообще ему ничего подгонять! Я, конечно, далеко не святой, но и не последняя гнида, чтобы на таких обделенных людях лавэ зарабатывать! Поэтому мне стало его жалко, и я решил отсыпать ему спайса, чтобы он курнул на «отходняках» и угостил пивом.

– Да ты просто мать Тереза! Сначала подогнал ему отравы за деньги, а потом типа раскаялся и подогнал еще отравы, но уже за бесплатно, браво!

– Ой, да иди ты на хуй! – обиделся Фитиль.

Не могу утверждать, что рассказ Фитиля не тронул меня. Может быть, поэтому я так язвительно говорил с ним, что в конце концов он обиделся, потому что я не хотел считать его поступок с Оленем более достойным, чем мой. И, возможно, где-то в глубине души я и испытал мимолетное сожаление за то, что провернул такую махинацию с Оленем, но дабы не чувствовать угрызений совести, я тут же вмазался амфетамином и курнул спайса, которые мы приобрели в тот день у Артема.

Олень… Олень. Да, в сущности, похуй на этого Оленя. Он хотел легких денег, и он их получил. Теперь это его проблемы. Единственное, о чем я действительно сожалел, так это о том, что мне не удалось впарить ему еще и наркоты на эти же бабки, чтобы еще больше выиграть от проведенного мною мероприятия. Но после всех этих событий я пришел к выводу, что идеальная схема заключается в том, чтобы совместить два предприятия в одном. Так сказать, замкнуть цикл. Как говорится, все гениальное просто – находишь самых заядлых торчков и предлагаешь им поднять денег, чтобы приобрести кайфа на очередной наркомарафон, тем более, что с клиентурой из этой сферы проблем никогда не было, в отличие от другой. Дальше оформляем с Волком на них юридическую компанию, и на вырученные деньги я еще сбываю им порошка или курительных смесей, в зависимости от их предпочтения. И все довольны, всех все устраивает. Учитывая еще тот факт, сколько людей ко мне регулярно обращается с просьбой о том, чтобы взять наркотиков в долг, то мое предложение о быстрой наживе, безусловно, будет являться для них интересным. По крайней мере, на первый взгляд это гораздо безопаснее, чем воровать всякую мелочь из магазинов в страхе быть пойманным и впоследствии осужденными, а предварительно пройти через жернова отмороженных оперов, которые нередко добиваются признаний путем отбивания почек до кровавой мочи.

Впоследствии я решил делать так: если кто-то будет обращаться ко мне с просьбой взять отравы в долг, то я не стану отказывать, как делал это раньше, а дам небольшое количество под тем предлогом, что сам якобы займу у барыги под свою ответственность, и скажу, что через какое-то время мне необходимо будет отдать деньги, поэтому предложу в ближайшие дни провернуть сделку по учреждению фирмы. Конечно, я рискую, что после этого человек может пропасть, наобещав мне с три короба, но в долгосрочной перспективе он в любом случае когда-нибудь объявится, так как в нашем небольшом городке не так уж много мест, где можно приобрести качественный товар.

***

Тем временем наш роман с Алисой развивался довольно стремительно. Мы ежедневно общались с ней, если не вживую, то как минимум созванивались по телефону. Как бы я хотел, чтобы этот период влюбленности никогда не заканчивался. При каждой нашей встрече я дарил ей цветы или шоколад. Она очень любила нарциссы и молочный шоколад с орехами. Нашим любимым местом встречи стала набережная с причалом, откуда регулярно отходили прогулочные катера и пароходы. Мы любили мечтать о том, что как-нибудь сядем в один из таких катеров и поплывем далеко-далеко отсюда по течению, впадая из мелких рек в более крупные, а потом в море и океан. Приплывем куда-нибудь в одну из жарких стран Латинской Америки и заживем счастливой, спокойной семейной жизнью…

Большую часть августа, пока ее родители находились на даче, я прожил у нее, за исключением тех случаев, когда вусмерть обхерачивался наркотой и алкоголем, понимая, что встречаться с ней не вариант, так как в тот момент даже слепой мог бы понять, что я веду себя абсолютно неадекватно.

Однажды Алиса спросила, где я периодически пропадаю и почему мы не можем встречаться чаще? И тогда мне пришлось рассказать ей про проблемы со здоровьем, которые испытывает моя мама, на что она упрекнула меня в том, что я не должен был скрывать этого и сказать ей обо всем раньше. Естественно, я не мог поведать ей о том, чем занимаюсь, поэтому пришлось придумать легенду, что я подрабатываю на всякого рода свадьбах и корпоративах, стараясь заработать маме денег на операцию. Честно говоря, мне стоило колоссальных усилий, чтобы не «спалиться» перед Алисой со своими махинациями. Часто в ее присутствии я не брал трубку, когда мне звонили очередные клиенты, а особенно с незнакомых номеров. Мне нередко приходилось звонить ей заранее и предупреждать, что какое-то время не смогу быть на связи, выдумывая всякие поводы. Бывали даже такие моменты, что, гуляя с Алисой, я встречал людей, которым буквально пару часов назад сбывал наркоту, и они уже находились под ее воздействием. В такие моменты холодный пот пробегал у меня по спине, и я всеми силами пытался не взаимодействовать с этими людьми. Чаще всего старался под любым предлогом свернуть куда-нибудь с пути или просто не попадаться им на глаза. Ведь я понимал, что под кайфом от них можно было ожидать чего угодно. В особенности если они находились под спайсом.

Но больше всего я, конечно же, боялся шантажа с их стороны. У меня возникал панический ужас при одной лишь мысли о том, что они… эти торчки… могут заговорить о наших делах в присутствии моей девушки, а когда поймут, что она не в курсе, то воспользоваться этим в своих корыстных целях, чтобы я регулярно «подогревал» их бесплатным дозняком. Ведь у этого контингента нет абсолютно ничего святого, и я это понимал, а поэтому мне необходимо было соответствовать.

Вообще, конечно, я находился в очень щекотливом положении, затеяв такую опасную игру. Учитывая тот факт, что Алиса была дочерью моего декана, то, узнай она о моих деяниях, скорее всего, тут же рассталась бы со мной, после чего последовала бы цепная реакция. Об этом бы, безусловно, узнал ее отец, и, вероятнее всего, я был бы отчислен из универа, благо для этого не надо было бы даже искать повода, учитывая мое «неудержимое» стремление к образованию. И последним звеном в этой цепочке стала бы моя мама, и это было самым ужасным для меня, так как ее я, безусловно, не хотел огорчать. Ведь она столько сил и средств отдала, чтобы я учился в этом вузе. Любые мои разговоры о том, что я затеял все это ради нее, она и слушать даже не стала бы.

Поэтому на протяжении долгого периода времени мне приходилось жить в сильном напряжении и постоянно выдумывать все новые и новые схемы в голове, чтобы только не раскрыть свою деятельность. Одна маска сменяла другую, сценарии, декорации, роли. Часто мне буквально на ходу приходилось импровизировать и менять сюжет постановки, лишь бы только скрыть основную суть. Которая в своей глубине поражала грубостью, цинизмом и жестокостью. И эта ложь изо дня в день росла, как снежный ком…

***

– Добрый день, Петр Сергеевич! Можно войти? – поздоровался я с деканом.

– Да. Конечно, проходи, Николай! Присаживайся, – поздоровался он в ответ и жестом указал на свободный стул.

– Спасибо! Мне методистка сказала, что вы меня срочно вызывали.

– Да, вызывал. У меня к тебе есть серьезный разговор. Для начала хочу задать тебе один вопрос: насколько я понимаю, вы с моей дочерью Алисой в данный момент находитесь в романтических отношениях, это действительно так?

– Это правда, – признался я.

– Что же, я не буду скрывать от тебя тот факт, что новость разочаровала меня, когда дочь сказала мне об этом. И, честно признаться, я не в восторге от ее выбора, зная твое отношение к учебе. Но я не могу запрещать общаться с тобой Алисе, так как считаю, что это глупо, да и к тому же она уже взрослая девушка и вправе сама выбирать себе круг общения. Но скажу тебе однозначно, Николай, что отныне я буду требовать с тебя намного больше как в плане учебы, так и в плане мужской ответственности по отношению к своей дочери. Надеюсь, ты это понимаешь? – сурово спросил декан.

– Я понимаю вас, Петр Сергеевич.

– Я хочу, чтобы моя дочь жила с достойным и уважаемым человеком! Счастливой семейной жизнью! Поэтому, Николай, тебе придется поменять свое отношение не только к учебе, но и к жизни в целом, если ты хочешь, чтобы мы с тобой подружились. Это я тебе сейчас не как декан говорю, а как отец Алисы.

– Я осознаю всю степень своей ответственности, Петр Сергеевич! И я действительно люблю Алису, поэтому приложу максимум усилий, чтобы доказать вам, что я ее достоин!

– Мне не надо ничего доказывать, ты это ей докажи! Потому что ты и вправду небезразличен ей, – с каким-то сожалением в голосе произнес он.

– Хорошо.

– Да, кстати. Алиса сказала мне, что у твоей мамы серьезные проблемы со здоровьем и ей срочно необходима платная операция, это правда?

– Да. Правда. Операция назначена на конец этого месяца.

– Ясно. Дочь просила меня помочь тебе в этой ситуации, и я могу переговорить с головным представительством вуза, чтобы тебе отсрочили платеж за этот семестр и перенесли на следующий, но с одним только условием: ты будешь посещать все занятия. Тебя устраивает такое предложение?

– Да, Петр Сергеевич. Буду очень благодарен вам, – не думая согласился я.

– Хорошо. На следующей неделе я поеду туда и по приезду сообщу тебе результат.

– Спасибо. До свидания! – начал было ретироваться я.

– До встречи, Николай… Хотя нет, постой. Хочу поблагодарить тебя за то, что пригласил Алису в музей, и они смогли найти документ на имя моего деда.

– Все-таки это был он? – удивился я.

– Да. Спасибо.

«Вот это праздничный разговорчик, – подумал я про себя, когда покинул кабинет. – Будто ушат холодной воды вылили».

Этот разговор случился первого сентября, после того как все вернулись с летних каникул. Надо признаться, я ожидал такой беседы в будущем, но не думал, что она состоится так стремительно. Мои предположения насчет разговора сводились к тому, что он произойдет, как это обычно бывает, при знакомстве с родителями в уютной семейной обстановке за аппетитным ужином, а не в грубых стенах кабинета декана факультета. Поэтому я абсолютно был не готов к разговору и по большей степени оказался растерян, когда Петр Сергеевич так прямолинейно общался со мной.

По правде говоря, больше всего меня заботило то, что я «подписался» регулярно посещать занятия, а на это я абсолютно не рассчитывал. Ведь теперь я должен был ему за то, что он вызвался мне помочь. А больше всего на свете я ненавидел быть кому-то должным. Но это абсолютно не означало, что мне придется отказываться от своей деятельности. Это означало, что придется приспосабливаться к ней в условиях вуза…

***

– Привет! Что за срочность такая? Зачем хотел встретиться? – спросил я у Фитиля, пожимая ему руку.

– Надо Теме бабки отдать, которые сейчас есть! У него какие-то проблемы возникли, – хриплым голосом сказал он.

– В смысле бабки отдать? Мы только четыре дня назад товар у него взяли.

– Ну он попросил отдать то, на сколько продали.