Одиннадцатый дневник

* * *

В года абсурда, лжи и страхав пространствах тёмных и холодныхнельзя не достигать размахав пустых мечтаниях бесплодных.

* * *

Мы ждём, что грянет Божий гласи прекратятся все мучения,но молча смотрит Он на нас,слегка слезясь от огорчения.

* * *

В распахнутом душевном разговорея скрытен в биографии своей:в моих воспоминаний коридореесть много заколоченных дверей.

* * *

Я вкусно ем любой обед,курить и пить я сроду призван,а что на пользу, что во вред —уже забота организма.

* * *

Я старый усыхающий еврей,и горько мне от общего бесстыдства:к интимной анатомии моейникто не проявляет любопытства.

* * *

Живя во время беспокойноенад суетой пустопорожней,люблю я чтение запойное,и нет наркотика надёжней.

* * *

Выдумка, талант и мастерство,ярая азартность молодая —в редкое живое существовместе попадают, совпадая.

* * *

Когда порой стишок пишу,подобно прочим графоманам,я вижу в мареве туманном,что путь в бессмертие вершу.

* * *

Стабильно в этой жизни зыбкойтекут печалящие годы;блаженны, кто встречал улыбкойлюбые новые невзгоды.

* * *

В застольной пьяной болтовнеотменно знал я толк,но после скучно стало мне,и я замолк.

* * *

Мои года хоть и богатство,и волноваться ни к чему,но окружающее блядствовредит покою моему.

* * *

Хмельной в себя залил я много влаги,свой дух вознаграждая за труды,но бедной терпеливице бумагедосталось ещё более воды.

* * *

Во время странствий и разлукпри полной внешней безмятежностислышней сердечный тонкий звуклюбви, участия и нежности.

* * *

Прожив на свете срок большой,пришёл я к жизненному устьюс беспечной русскою душойи коренной еврейской грустью.

* * *

Старюсь я в неге и холе,грешная лень моя барственна,память о долгой неволетоже во мне благодарственна.

* * *

На грани сна и пробужденияцарит в нас лёгкая растерянность —тень от живого сновидения,которое уже рассеялось.

* * *

В душе моей давно уже зима,повсюду снег лежит разнообразно,и сани прихотливого умав сугробах этих вязнут непролазно.

* * *

С подлым веком лихое соседствоя легко почитаю судьбой,а от горечи возраста средствоя во фляге таскаю с собой.

* * *

Читать ничего не хотелось,писать и совсем не моглось,а думать – роскошная смелость,её у меня не нашлось.

* * *

Когда в гипотезах рабочихтомятся следственные власти,вина евреев легче прочихложится в корень всех несчастий.

* * *

Бывают в жизни жуткие часы,когда внутри всё пусто и недужно,и клонятся душевные весык тому, что продолжать уже не нужно.

* * *

Конечно же – судьба, фортуна, рокнад нашими делами полновластны,однако в каждой жизни есть порог —и дальше их усилия напрасны.

* * *

Всё, что знаю, уже старо,всё былое ушло, как дым,острым было моё перо,а теперь я пишу тупым.

* * *

Цветы ещё многажды зацветут,заметно станет чище мироздание,и где-нибудь совсем уже не тутназначится нам новое свидание.

* * *

К чему тревожить Божью высь,моля, чтоб наглый сгинул бес?Ему сказал я: «Отъебись!»,и он исчез.

* * *

Остаток лет пустив на доживаниеи каждый год ещё старея на год,одно теперь я пестую желание:уйти, не причиняя близким тягот.

* * *

Мне сон дурной приснился этой ночью —о некоем волшебном хулиганстве:я занят был любовью, но не кончил —подружка вдруг растаяла в пространстве.

* * *

В избытке все века многострадальны,мы дети изнурительных исходов,успехи наши ярки и скандальны,поскольку будят зависть у народов.

* * *

Незыблемы законы естества:когда лежит на совести коростаиз вечного вранья и воровства,всё прочее к ней липнет очень просто.

* * *

В Москве сперва гулял я неприметно,потом дела приятней обернулись:прохожие кивали мне приветно,и даже две собаки улыбнулись.

* * *

Страна сама собой горда —огромная и разная,а позади её горбависит котомка грязная.

* * *

В обаянии каждого вечераполюбил я гастроли недаром,и с цветов моего красноречиясобирал я пыльцу гонораром.

* * *

В судьбе такие были полосы,когда кренился хлипкий плот,я самого себя за волосытащил из жизненных болот.

* * *

Японских традиций мудрёней,затейливей секса французского,тюремного мата ядрёнейзагадка терпения русского.

* * *

Не став ни прозорливей, ни умней,о людях я подвержен беспокойству:не зря мы так похожи на свинейпо внутреннему органов устройству.

* * *

Перспективы возникают очень ясные,и уютно всем живётся в их преддверии:инвалиды, старики и несогласныебудут вовсе не нужны большой империи.

* * *

К торжественным гимнам и маршампочтения нет ни на грош:военным становится фаршеми гибнет под них молодёжь.

* * *

Пусть потомки из текстовой пыливосстановят былое, что было:как евреи Россию любили,как евреев она не любила.

* * *

Когда страну объял заметный мраки лучшего уже никто не ждёт,то это совершил не внешний враг,а собственный повсюдный идиот.

* * *

Весьма земной исток у суеты.Ещё я столь же полон убеждения,что в нас тоска от вида красоты —небесного она происхождения.

* * *

Есть у судьбы забавный завиток,его увидеть странно и занятно —когда уже увянувший цветоквдруг начинает пахнуть ароматно.

* * *

С отменными друзьями-златоустами,душой соприкасаясь и плечом,годами говорили мы без усталио чём придётся, чаще – ни о чём.

* * *

Те, кто заботился об истинес мечтами, время превозмогшими,потом годами ждут амнистиии возвращаются умолкшими.

* * *

Промчалось бесконечно много дней,и понял я, потрёпан разной бурей,что я не стал нисколечко умней,но сделался я опытней и хмурей.

* * *

Мной по свету немало пройдено,и проезжено, и проплыто,и мила мне былая родина,и старуха возле корыта.

* * *

Ни словом, ни жестом, ни мимикой —а силы в себе я найду —не выдам я близким, что клиникойуже обречён на беду.

* * *

Не знающий ни зависти, ни злобы,я стойко это качество храню;от них происходящие микробысъедают организмы на корню.

* * *

А старость – время очень тусклое,и странно мне живётся в нём:окно наружу стало узкоеи всё мутнее день за днём.

* * *

Уже давно мне стало ясно,что нам как дар она дана,что жизнь мучительно прекраснапри всём обилии гавна.

* * *

А в личные музеи с неких поря не хожу: хозяина там нет,судьбы уже свершился приговор,а на хер мне остывший кабинет.