Одиннадцатый дневник

Игорь Губерман

Одиннадцатый дневник

Моим друзьям,

живым и ушедшим

* * *

Я в молодости был самонадеян,душой пылал от гордости отечествоми предан был замызганным идеям,что разум управляет человечеством.

* * *

Привык я к новому гнездовью,но помню край, где жил когда-то;смотрю я с болью и любовьюна тьму российского заката.

* * *

Земной уже отбыл почти я срок,соткавшийся обилием годов,и близится таинственный порог,а я к суду нисколько не готов.

* * *

Ещё я буду сочинятьна прочих непохоже,и ни одна на свете блядьмне помешать не сможет.

* * *

Он был ужасно некрасив,в себе не очень был уверени был поэтому спесив,надменен и высокомерен.

* * *

Мы прошлое листаем не напрасно,кровавые рассматривая пятна:текущее становится нам ясно,а будущее – горько, но понятно.

* * *

Часто вспоминаю, как во время онобыл и я гуляка из не самых слабых;был я сластолюбец, нынче я сластёна —ем я шоколадку, думаю о бабах.

* * *

В ленивом беспутстве своёмдевицы – одно наслаждение:они тяжелы на подъём,но очень легки на падение.

* * *

Мир делится на множество частей,и есть у каждой собственные власти;история – симфония страстей,кипящих в это время в каждой части.

* * *

Мне жизнь интересна с её необъятностью,и ради гульбы её сочнойготов я мириться с любой неприятностью,но не с панихидой досрочной.

* * *

В мире всё увязано и спаяно,прошлое – грядущему сродни,и братоубийственного Каинавсюду повторяют в наши дни.

* * *

Всё то, что уготовано судьбой,я принял, уважая рок могучий,а прочее, что рядом шло гурьбой,я тоже не отверг на всякий случай.

* * *

Легко живя среди прогрессаи покалечены империей,мы – щепки срубленного лесас большой невнятной фанаберией.

* * *

Дружил я мало с забулдыгамии в их домах я не гостил,я жизнь мою провёл за книгами,а счастье скверны – упустил.

* * *

Гляжу вперёд я неуверенно,и есть резоны у тоски:Россия будущим беременна,но травит все его ростки.

* * *

Вот баба – ангел во плоти:мягчайший нрав, небесный лик,но если встать ей на пути,то ведьмой делается вмиг.

* * *

Среди гавна живя, обычнобрезгливым чувством вы томимы,потом гавно уже привычно,а дальше вы неразделимы.

* * *

Сижу, сопя от наслаждения,и тихо сам себя ругаю:ведь наша жизнь, она – движение,которым я пренебрегаю.

* * *

Греховна избирательность моя,но я уже, похоже, свыкся с ней:трагического много знаю я,но мне смешное ближе и нужней.

* * *

Чем ярче та формулировка,где всё – враньё и напоказ,тем более легко и ловкоона прихватывает нас.

* * *

Улыбка бывает рассеянной,надменной бывает улыбка,пугливой и даже растерянной,когда объявилась ошибка.

* * *

Прости, молодёжь, моё слово сердечное,такая мне вышла стезя,но сеять разумное, доброе, вечноеникак без занудства нельзя.

* * *

Живу я по-старчески благостно,любуюсь шумливой эпохой,а что было мерзко и пакостно,уже мне до лампы и похуй.

* * *

Вокруг меня такие старикисегодня пьют, забыв речушку Лету,что вдруг и я здоровью вопрекигуляю вместе с ними по буфету.

* * *

Я поживу ещё немножко,ещё мне многое дано,а после будет неотложкаи покурить не суждено.

* * *

Люблю свои стишки корявые:почти всегда строка опрятная,порой мыслишки есть кудрявые,и меланхолия приятная.

* * *

Порылся я в моей судьбе,ловя детали и подробности,и справку выписал себео полной нетрудоспособности.

* * *

Как не любить мероприятия,когда в крови – коллективизм?Уединённые занятия —писательство и онанизм.

* * *

Зря скользит короткий и проворныйвзгляд по нашим будничным одеждам:мы не надеваем траур чёрныйпо мечтам, иллюзиям, надеждам.

* * *

В моих писаньях нету страстности,а просто выстроена речьоб огорчительной напрасностипопыток душу оберечь.

* * *

Про то, что я тоскую и грущу,что больше не пою весёлых песен,сегодня я в лицо сказал борщу,который переварен был и пресен.

* * *

Истёрлись юные томления,забыто первое свидание…У смерти есть уведомления,одно из первых – увядание.

* * *

Снился мне удивительный бред,из разряда вполне сумасшедших:ем я свой ежедневный обед,а вокруг меня – тени ушедших.

* * *

Печалюсь я совсем напрасно —течёт отменная пора:и в голове пока что ясно,и выпить хочется с утра.

* * *

Никто на свете не повиненв житейских горестях моих,и в тесноте моих извилинопять лопочет новый стих.

* * *

Столько мерзости в мире творитсяпри молчащем общественном мнении,что светлеют причастные лица,а свидетели – в недоумении.

* * *

Враньё и ложь не побороть,они царят сейчас,но кажется, и сам Господьнаёбывает нас.

* * *

Приснился мне роскошный сон:я в рай медлительно иду,а над котлами вознесёнстоит мой памятник в аду.

* * *

Моя поэзия простаяполна исконных слов народных,и пусть меня ругает стаяиз эрудитов гуглеродных.

* * *

Я сионист и русофил,я просто с этим вырос —во мне гнездо, похоже, свилраздвоенности вирус.

* * *

Увы, но такая натура,и грустно мне в этом признаться:в меня мировая культуранапрасно старалась впитаться.

* * *

Немало в жизни было сложностей,на одоленье был я скор,а вот упущенных возможностейя не заметил до сих пор.

* * *

Всё прошлое сгорает не дотла,судьба его совсем уже другая:из памяти оно ручьём теплатечёт, печаль и радость исторгая.

* * *

Смотрю на морды, рожи, хари,на скотский в их чертах покой;конечно, все мы – Божьи твари,но не до степени такой.

* * *

Раньше я не думал как-то никогдао великой трудности сосуществования:у людей без совести нету и стыда,и напрасны, значит, все увещевания.

* * *

Остаток ощущая как избыток,браваду излучая и кураж,едва хлебнув живительный напиток,мы сразу же плюём на возраст наш.

* * *

Загадка останется вечнойпри всём изобилии книжном:Творец существует, конечно,но в виде, для нас непостижном.

* * *

Моё житьё весьма обыкновенно —уже с утра за письменным столом;а время, когда море по колено,в далёком и забывшемся былом.

* * *

Смотрели б мы уверенней вперёд,и стал бы жить духовнее народ,но много очагов цивилизациистрадает от еврейской оккупации.