Помоги проекту - поделись книгой:
ВНЕ ОБЪЕКТИВА
Перевод: Samesta
Вычитка: Ms. Lucifer
Альтернативная обложка: Ms. Lucifer
ГЛАВА 1
— Чистый Буллет [1], пожалуйста.
Я слегка улыбаюсь молодой девушке бармену, оглядывающейся на меня. Она каждый раз заливается румянцем, когда ее взгляд бегает по мне, будто я новый Мазерати с вишнево-красным бантиком. Девочка выглядит так, будто была на ногах последние десять часов; вероятно, ее смена подходит к концу. Я подмечаю это, но не из сочувствия, а из-за более корыстной цели. В конце концов, я никогда не был с девушкой барменом, которая была готова показать мне не более, чем свои великолепные таланты в спальне.
— Что-то еще, сэр? — соблазнительно растягивает она, оборачиваясь через плечо на цыпочках, чтобы схватить бутылку бурбона. Ее карие глаза задерживаются на мне чересчур долго, надеясь, будто я попрошу у нее номер телефона вместо другого напитка. Я позволил своей язвительной улыбке растянуться на дюйм шире, и, проще говоря, я мог бы пригласить ее домой, если бы хотел. Девушки такие податливые, и мне это нравится.
— На этом все, — я бросаю изрядные чаевые и слышу, как волны смеха охватывают чувака, сидящего рядом со мной в баре. Беннетт, мой лучший друг и пожизненный напарник, делает глоток Индийского пейл-эля [2] и, по-видимому, развлекается представлением.
Потянув стакан с бурбоном ко рту, я облокачиваюсь на барную стойку, ожидая, пока бармен не выйдет за пределы слышимости.
— Извини, мужик, думается, что некоторые парни просто спять с леди-удачей, — издеваюсь я, прежде чем опрокинуть глоток сухого напитка дымчатого цвета. Он согревает мой желудок, как солнечный свет.
— Точняк, задница. Когда она вернется, я готов поспорить, что ее мысли будут только обо мне, — язвит он.
Именно так работает наша дружба. У нас с Беннеттом свой стиль. Он сверху от центра, я - снизу. Он - главный бухгалтер и всегда идет в бар сразу после работы, не снимая костюма. Его темно-русые волосы постоянно зачесаны назад вычурным гелем для волос, и за это женщины пожирают его глазами. Я, с другой стороны, предпочитаю коричневые кожаные сапоги мокасинам, и у меня всегда есть преимущество в виде дневной щетины, которую можно потереть рукой. Тем не менее, женщины обычно ведутся либо на одно, либо на другое, поэтому наша система - безупречна. Мы никогда не уходим из бара одни.
— Это та девушка, с которой ты встречался здесь в ту ночь? — спрашивает Беннетт, сканируя темный клуб на наличие любых перспектив.
Наташа. Я должен быть рад снова увидеть ее, но что есть, то есть. Она — соблазнительная штучка, которая хочет встретиться, и мне не хотелось говорить «нет». Сегодня она упростит мне охоту, и после долгого дня это как раз то, что мне нужно. Не поймите меня неправильно, она точно знает, что к чему. Мой О.Д. [3] был таким же в течение четырех лет. Я встречаюсь с женщинами, которые хотят именно то, что я могу предложить: секс без обязательств и отсутствие надежды на какие-либо отношения...
Всегда. Повторное появление Наташи должно меня смутить, но она ясно дала понять, что такие отношения ее устраивают.
Будто мыслями вызвав ее, я вижу Наташу именно в тот момент, когда она заходит в клуб. В этом заполненном дымом помещении ей достаточно секунды, чтобы найти меня у бара, после чего ее соблазнительная улыбка увеличивается десятикратно. Я игнорирую пустоту внутри. Она горяча и одна из частей моего тела не прочь понаблюдать за ней в деле, но я к ней ничего не чувствую. Наташа одета в плотно облегающее красное платье, а на ногах надеты каблуки. Каштановые волосы ниспадают на плечи, и чем она ближе, тем больше ее темно-коричневые глазки сверкают от вожделения.
— Эй, секси, — воркует она, стоя передо мной. Ее взгляд скользит по моему телу, и мне приходится бороться с желанием закатить глаза. Любое беспокойство, возникшее при встрече с ней, полностью испарилось. Нам обоим нужно лишь одно.
Я высокомерно пробегаюсь взглядом по ее телу, не утруждая себя никакими любезностями, потирая пальцем свою челюсть.
— Это мой друг, Беннетт, — наконец, пытаясь притворяться вежливым, я жестом указываю на друга.
На мгновение она бросила взгляд на него.
— Приятно познакомиться.
Беннетт поднимает пиво в знак приветствия, но к тому времени Наташа уже отвернулась, принимаясь за добычу - меня. Похоже, она собирается оседлать жертву прямо в баре, и я безвольно позволяю пошлым мыслям взять верх.
— Ты готов? — наклонившись вперед, спрашивает она, шепча мне на ухо. Я попятился, чувствуя, как дешевые духи сокрушают мой разум, но не обращаю на это внимания
Моему члену все равно, как она пахнет. Крепкой рукой я отвожу пышную фигурку в сторону.
— Дай мне сначала допить. Ты чего-нибудь хочешь?
Это смахивает на свидание. Я куплю ей напиток, а потом мы уйдем, чтобы подобающе закончить вечер. Мне рано вставать утром на съемки, и не хочу, чтобы она подумала, что может остаться на ночь.
Она запускает руки под выраженное декольте, убеждаясь, что каждый в баре может лицезреть это, и наклоняется ближе.
— Пиво было бы отлично, — вздохнула она, пробегаясь вниз пальцами по пуговицам моей рубашки. Сие деяние слишком интимное, и я инстинктивно убираю ее руку сквозь смешок. Спокойно, тигр.
Бармен подходит, и я заказываю Наташе пиво, после чего наблюдаю, как она медленно подносит бутылку к губам. Она действительно шикарна. У нее экзотические черты и темные, похотливые глазки. Печально, что мне не интересно узнать ее как личность.
Когда музыка клуба становится все громче, ее свободная рука перемещается мне на бедро; Беннетт прочищает горло от того, как она поглаживает меня с тонким намеком. Мне приходится сдерживать смех. Мы могли бы просто отправиться здесь в уборную, и сделать это намного быстрее. Я убираю волосы с ее плеча и наклоняюсь, чтобы прошептать нужные слова. Знаю, что она – лишь игра, и, честно говоря, это все упрощает. Мне даже не нужно беспокоиться о том, чтобы заставить ее уйти после.
Боже, я придурок. Делаю последний глоток бурбона, мысленно выпивая за это, и громко ставлю стакан на барную стойку, от чего встречаюсь глазами с симпатичной девушкой барменом и на мгновение одариваю ее вялой усмешкой. Наташа хихикает, как застенчивая школьница позади меня, отвлекая мое внимание. Я кивнул Беннету на прощание. Он точно знает, что я планирую, но он не из тех, кто осуждает.
Положив руку на маленькую спину Наташи, я провожу ее через толпу, пытаясь решить, хочу ли я взять ее в темном углу или в одной из уборных. Я похлопываю по задним карманам джинсов, чтобы убедиться, что кошелек и презервативы все еще на месте. Проверка - я никогда не трахаюсь без того или другого.
— Я думаю об этом целый день, — похотливо сияет Наташа, когда мы пробираемся через клуб с моей рукой, сжимающей ее попку.
Я прикусываю свой язык вместо того, чтобы что-то добавить, потому что, честно говоря, я даже не думал о ней, пока Беннетт не привел ее. Она - средство для достижения цели, и я думал, что мы все с этим прояснили.
Ее слова отходят на второй план, и я собираюсь наклониться, чтобы прошептать какое-нибудь дерьмо о том, что буду трахать ее у стенки, но мои пожелания замирают на кончике языка, когда я вижу
Она идет через тусклое помещение по танцполу. Толпа рассеяна, и мне удается увидеть ее на мгновенье между тонким промежутком танцующих тел. Несколько секунд спустя толпа людей сгущается, и она растворяется в ней, как далекий мираж. Глухие звуки дабстепской песни исчезают в поп-ремиксе, толпа рассеивается, и теперь мне ничто не мешается насладиться ею. Челюсть чуть ли не касается пола, когда я наблюдаю, как она преклоняет всех в честь ее присутствия. Мои глаза бегали по ее телу, зачарованные ее обаянием. Девушка одета в белое, воздушное платье, и я не могу сказать, то ли оно, то ли ее длинные светло-русые волосы, ниспадающие вдоль спины, заставляют меня думать, что она - гребаный ангел.
Вокруг нее толпятся шаркающие и танцующие тела. Каждый парень, разглядывающий ее, пытается подобраться ближе, но ее подруга, походу, им не позволяет. Эта девушка будто королева среди крестьян.
Позволит ли мне подружка подойти поближе?
Сомневаюсь.
Две девушки танцуют вместе, улыбаясь и забываясь в один момент, не замечая вокруг любителей клубов. Подруга тоже мила, с темными волосами и смуглым лицом - идеальный типаж для девушки Беннетта, от которой у него бы снесло голову. Он еще ее не видел? Этот план мог бы сработать идеально.
Нет, не мог бы.
Я уже нашел девушку на ночь. У меня нет привычки прилагать ненужные усилия, особенно, когда девочки такие уступчивые.
Я смутно осознаю, что Наташа потирает мне бедро и что-то шепчет на ухо, но это не более, чем слабое жужжание. Я бы скорее посмотрел, как Ангел двигается на танцполе. Она совершенно не осознает, что каждый, стоящий рядом с ней, пожирал ее глазами. Она поднимает руки вверх, словно хочет дотянуться до хаотичных огней, мерцающих над ее головой. Затем пробегает пальцами правой руки до левого локтя, покачиваясь в такт песни. Я никогда не видел, чтобы кто-то двигался так эротично, и я чувствую, как мой член шевелится в штанах, просто наблюдая за невинным действием. Какого хрена? Какого черта я творю?
Я стряхнул мысли, но я не могу сосредоточиться ни на чем другом и не хочу, чтобы этот смутный сон кончался.
— Малыш, поцелуй меня.
Наташа сует свои розовые, блестящие губки прямо мне в лицо, затмевая все позади. С хриплым вздохом, я неохотно заставляю себя. Такой вот я.
Обняв руками ее шею, я прислоняюсь к стене и притягиваю девушку к себе. Она робко трется между моих ног, сжимая пальцами верхнюю часть джинсов и жадно толкая язычок мне в рот. Я упорно целую ее, желая забыться в ней, но это не помогает. Ее рот кажется неправильным.
Я резко отстраняюсь, прерывая поцелуй, но Наташа принимает это, как приглашение расцеловать мою шею. Хорошо. Это значит, что ничто не мешает мне наблюдать за танцполом. Ангел все еще там, смеющийся со своей подружкой и завлекающий меня еще больше. Клубные огни выделяли ее среди всех нежными отблесками, и я еле себя сдерживаю, потому что хочу выколоть глаза остальным, чтобы они не могли пялиться на нее.
От этой мысли я зажмуриваю глаза, возвращаясь к реальности. Я не хочу эту девушку. Она не похожа на легкодоступный тип, и я даже не имею права думать о ней. Возьми себя в руки.
Наташа запускает палец между пуговицами моей рубашки, и тут меня резко осеняет - у меня есть прекрасная девушка, готовая позволить трахнуть ее в задней части клуба, но мне наплевать. С каких это пор?
Я должен уйти. Я больше не хочу Наташу и не верю, что могу подобраться ближе к светловолосому ангелу. Она мне не принадлежит и будет лучше, если я уйду.
— Я ухожу, — рявкаю я, хватая кошелек и доставая полтинник для Наташи на такси. Это наименьшее, что я могу сделать, учитывая, что я оставляю ее в подвешенном состоянии.
— Джуд! Какого черта?
Я сую наличные ей в руку, не обращая внимания на ее растерянность. Не мои проблемы.
— Еще увидимся, — вяло бормочу я через плечо, когда проталкиваюсь через толпу к входной двери, ни разу не оглянувшись назад.
— Джуд! — Наташа зовет меня, но я продолжаю идти. Позже напишу Беннетту. В любом случае, девушку он себе уже нашел. Ему не обязательно знать о блондинке. Я сам планирую забыть о ней, как вернусь домой. Я обычно бегаю по утрам, но сегодня вечером я буду пыхтеть на городских заброшенных дорогах до тех пор, пока не смогу, черт возьми, двигаться, если это необходимо, чтобы вернуться к тому же состоянию, что и тридцать минут назад... перед тем, как я увидел ее.
Спотыкаясь на обочине, я вдыхаю глоток свежего ночного воздуха и пытаюсь прочистить себе мозги. После нескольких глубоких вдохов мысли проясняются, и я понимаю, что лицезрение ее, этого Ангела, вероятно, было ближе всего к тому, что я когда-либо смогу назвать любовью с первого взгляда. Из-за этой мысли у меня словно перехватывает дыхание.
Если бы, к своему счастью, я не разучился любить еще четыре года назад, то был бы круглым идиотом, что ушел оттуда, не узнав ее имени и телефона.
ГЛАВА 2
— Как поживает моя милая, страдающая от похмелья подруга? — напеваю я в телефон, зная, что Наоми убьет меня за прозвон вперед будильника. Вот и поделом ей за то, что потащила меня в клуб вчера поздно вечером. Признаюсь, было весело, но я бы лучше отдохнула перед фотосессией, на которую я собираюсь пойти, если бы только не согласилась потанцевать с ней.
Просто она так убедительна. Наоми как маленькая дерзкая девчонка, которая может заставить любого вокруг делать то, что она хочет. Хуже всего то, что она даже не беспокоится по этому поводу. Я не знаю, как Наоми это делает, но она та, в которой я действительно нуждаюсь. Если бы мы жили в комедийном сериале, она была бы дерзкой лучшей лесби-подружкой. Каждый раз она прилагает все силы, чтобы вытащить меня из замкнутой оболочки, хоть и большую часть времени я с ней воюю.
— Елы-палы! Скажи, что ты не звонишь мне в такое время. Если да, то, по крайней мере, скажи, что ты стоишь за моей дверью с Кровавой Мэри и кронатом[4].
Звучит так, будто она пытается справиться с пьяной дымкой; я не могу сдержаться и смеюсь.
— Да, Наоми, потому что после наших походов по клубам, мне ничто не доставляет такого большого удовольствия, как стоять в трехчасовой очереди за пончиком в пять утра, — подкалываю я ее, зная, что она оценит идею.
— Но они такие классные, — мечтательно мурлыкает Наоми в телефон.
— Знаю, я бы тоже не отказалась, — смягчаюсь я. — Вот иду в «MILK studios» и заодно решила проведать тебя.
— Как щедро с твоей стороны, дорогая, — саркастически протягивает она, заставляя меня улыбнуться.
— Также, я оставила тыквенный пряный латте за твоей дверью.
Наоми живет несколькими жилыми домами ниже по улице, где как раз находится Старбакс, поэтому я обычно беру ей что-нибудь, если планирую к ней заскочить.
Она заверещала:
— Боже. Ты - лучшая. Поэтому я не хочу тебя терять.
— А еще из-за халявных подарочков, которыми я тебя снабжаю. Не забывай.
— Никогда. Ты повеселилась прошлой ночью?
Я размышляю над ее вопросом, крутя головой в обе стороны, перед тем, как быстро перейти дорогу. Даже в шесть утра Манхэттен уже цветет во всей красе. Такси мечутся тут и там, словно смелые байкеры, пытающиеся маневрировать по оживленным дорогам.
— В действительности - да, но, наверное, потому что ты буквально бросала грозные взгляды на тех, кто к нам приближался.
— Ну иногда девочкам хочется просто потанцевать! — громко поет она в телефон, да так, что даже маленький азиатский мужчина в строгом костюме, пересекающий дорогу, бросил на меня свирепый взгляд. Я попыталась извиниться кивком, но он уже, опустив голову, смотрел в телефон.
— Хорошо, ненормальная. Просто кому-то из нас нужно выглядеть намного лучше для... — я взглянула на кремовые с тонким ремешком часы. — Уже пять минут! Вот черт!
— Срази их наповал, сестренка. Я уверенна, ты стиснешь для меня несколько фотографий с парнями-моделями. Я не смогу протянуть и дня в бухгалтерской фирме до тех пор, пока ты мне не будешь скидывать фотки этих голожопиков час за часом.
Я запрокидываю голову и смеюсь над ней. Наоми работает в престижной бухгалтерской фирме в Финансовом Округе. Зная ее вне работы, почти невозможно представить, что она имеет дело с порядочно-пуританской работой, и ей это даже нравится. Но, пока она работает с девяти до пяти, мои рабочие дни редко вписываются в стандартный режим.
— Я не имею понятия, когда съемки закончатся, но я тебе позвоню, как отделаюсь.
— Заметано, — бубнит она в трубку, когда я слышу, как Наоми открывает переднюю дверь, чтобы забрать латте.
Как только связь отключается, я открываю массивные стеклянные двери в студию и вбегаю внутрь холла. За последние два года я столько раз была здесь, что знаю любой поворот как свои пять пальцев. Я стрелой бегу через вестибюль и нажимаю кнопку вызова лифта, желая, чтобы глянцевые металлические двери мгновенно открылись передо мной. Но, конечно же, старый монстр лишь бряцает по жизни, и мне ничего не остается, как ждать или же ринуться к пожарной лестнице.
Пока я стою и жду лифт, переминаясь с ноги на ногу, несколько сотрудников вошли в стеклянную дверь. Я вздыхаю, елозя вокруг, чтобы успеть улыбнуться каждому. Хорошо бы знать, что я не буду единственной опоздавшей. Обычно я стараюсь быть вовремя. На самом деле, опоздание - это моя заноза в заднице; единственное плотно укоренившееся «правило этикета», которое воспитали во мне на Верхнем Уэст-Сайде[5]. Но, честно говоря, ничто так не показывает ваше пренебрежение к человеку, как опоздание на свидание или на встречу.
Я не нахожу себе места, наблюдая, как числа подсвечиваются над дверями лифта. И я молча начинаю молиться богам, ускоряющим лифты (они существуют), когда передо мной встают две девушки. Внимательно рассмотрев их безумно розовые и фиолетовые волосы, я могла бы сказать, что они - стилисты. Почему люди, которые делают прически, всегда выглядят так эксцентрично? Возможно, им нравится менять стиль изо дня в день.
— Ты Чарли Уитлок, верно? — смущенно спросила девушка с розовыми волосами. Когда она со мной говорит, я понимаю, что девушка близка мне по возрасту, если не моложе. У нее яркие розовые тени, а на изящных ушках выделяется массивный черный пирсинг. Типичная рокер-цыпа. Мне жаль, что я и на половину не смогу так выглядеть.
— Ох, ам, да, — улыбаюсь я и делаю глоток кофе, как только двери лифта открываются и мы заходим внутрь.
Я не столь узнаваема, и, честно говоря, это ставит меня в неловкое положение больше, чем что-либо другое. Это не одна из причин, почему я стала моделью; это всего лишь проблемный побочный эффект, приобретенный попутно. Я никогда не парилась на этот счет раньше, но на днях моя работа кардинально поменялась. Я делаю больше поправок и нововведений, чем когда-либо прежде. Очевидно, мой агент, Жанет, взволнована и давит на меня все больше и больше, но скоро мне придется сказать ей, что я хочу притормозить. Я работаю моделью только ради денег и не более. Позирование - это не моя страсть, и уж точно не произведение искусства.
Я столкнулась с модельным бизнесом на старшем курсе колледжа; все случилось мгновенно. В то время, я искала способ свести концы с концами, зная, что хочу сидеть и постоянно рисовать. Честно говоря, работа моделью показалась мне идеальной, пока я не осознала, что моя тихая жизнь может быть поставлена под угрозу.
Я отмахиваюсь от беспокойного чувства и напоминаю себе, что девушка узнала меня лишь потому, что она из индустрии моды и очевидно работает со мной на съемках. Для большинства людей я все еще никто.
Эта утешающая мысль, осевшая в животе, дает мне уверенности перед тем, как лифт звенит, предупреждая нас о том, что мы на третьем этаже. Как только двери раздвигаются, фотосессия разворачивается передо мной как огромный цирк. Громкая музыка бьется в стерео системах, наполняя тяжелым битом все помещение. Люди мечутся вокруг в разных направлениях. Стилисты подбирают аксессуары и обувь, отбрасывая брак в беспорядочную кучу. Их помощники размахивают каждой тряпкой от кутюр, которые они считают предметами искусства, нуждающимися в поклонении. Фотографы уже проверяют освещение и отметки для запланированных кадров.
Несмотря на то, что на съемках полная неразбериха, это заставляет меня улыбаться. Никто не думает о той рабочей силе, которую вкладывают в одну фотографию в журнале. Вы видите безупречную разрисованную модель и подсознательно хотите купить то, что она носит, но никто не подумает о помощнике, который должен был удерживать диффузор[6] в течение трех часов, чтобы избежать нежелательных теней. Мне нравится видеть закулисные работы; это делает конечный результат еще более изумительным.
— Где, черт подери, наша модель? — кто-то огрызнулся сердито за цифровыми мониторами, настроенными для режиссера и главного фотографа. Этот низкий голос застал меня врасплох, и мне приходится проглотить ком в горле перед тем, как ответить.
— Извините, я опоздала! Потеряла счет времени, — прощебетала я, запинаясь. Низкий Голос даже не удосужился приподнять голову над мониторами.
— Чарли, тебе нужна прическа и макияж, умоляю, — говорит арт-директор, миссис Харт, обходя стол подальше от неуклюжего фотографа. Миссис Харт - одна из лучших руководителей в модной индустрии, и я не могу поверить, что буду работать вместе с ней. Не говоря уже о том, что в свои скромные пятьдесят, она выглядит роскошно. Судя по всему, это связано с ее кожаным стилем. Я время от времени даже боготворю ее. Но мне нужно сфокусироваться и как-то восполнить опоздание. Первое впечатление очень важно, и она, возможно, уже имеет обо мне негативное мнение. Я не хочу, чтобы она думала, что я принимаю эту фотосессию как должное. Эти съемки оплатят мне аренду на пять месяцев вперед, и в Нью-Йорке это не такой уж и маленький подвиг.
— Здравствуйте, миссис Харт, — свечусь я от счастья. — Для меня большая честь работать с Вами. Мне очень жаль за опоздание, — я торопливо пожимаю ей руку и продолжаю разговаривать по пути к уголку, где устроились визажисты. Зеркала тщеславия висели прямо перед черными поворотными стульями.
Миссис Харт отвечает искренней улыбкой перед тем, как подойти к «доске настроения»[7], где ассистенты прикручивают поляроиды[8] к каждому оборудованию. Я вздыхаю с облегчением. По крайней мере, она, кажется, не имеет ничего против того, что я немного опоздала. Теперь мне нужно разобраться с
Я бросаю сумку подальше от всех на один из черных столов, и с наслаждением оглядываю все, что для меня веками останется неизменным. Это единственное в модельном бизнесе, в чем мне не приходится притворяться. На столе лежит столько косметики, что и представить невообразимо. Кремовые румяны, туши для ресниц с шелковистыми щеточками и яркие помады выставлены в идеальный ряд и готовы к тому, чтобы ими пользовались. Как художник, я балдею от такого разнообразия косметики, так как для меня - это инструменты для создания идеального шедевра: непоколебимая красота, достаточно безупречная, чтобы утаить демонов, что лежат под поверхностью.
Я рассматриваю яркую красную помаду, сверкающую словно рубин, и пытаюсь зафиксировать название в памяти. От Nars[9] - «Горячая Волна». Как уместно. Думаю, я обзаведусь одной по дороге домой.
Поделиться книгой: