Помоги проекту - поделись книгой:
Было чему поразиться. Стены, потолок, ряды сидений и вообще всё, что в зале первого этажа аэровокзала было, белая куржавина покрывала. Заиндевело всё кругом куда не посмотри. В свете фонариков, что с собой мужики из каптерки охранников взяли, кристаллики снега так и поблёскивали.
— Ни себе чего… — это уже Влад. — Не хило сегодня температурка то упала…
Вадиму Анатольевичу такая картина была не в диковинку. С Мишкой в Чечне они сами таким белым саваном чуть не покрылись…
Старый железнодорожный вокзал Грозного после землетрясения ещё не до конца восстановили, хотя и работы полным ходом шли. Да Вадику и Михаилу туда и не надо — в сторону Москвы они не с него поедут.
На привокзальной площади договорились с частником до нужного им места добраться. Первоначально тот цену заломил, но парни поторговались и на приемлемой сумме сошлись с водилой.
Само собой, конечной точкой их маршрута не развалины старой башни были, а место где Вадик в своё время пистолет спрятал. С собой из госпиталя он его тогда не потащил — думали они с Мишкой, что перед посадкой в самолёт шмонать будут, да и начальник госпиталя тоже об этом предупредил — на борт никаких стреляющих сувениров не брать.
Полевого госпиталя, где Вадик санитарил, а Мишка лечился после ранения, уже не было — свернули его и в другой район переместили. Поэтому искали пистолет довольно долго — госпитальные палатки на своих местах не стояли, да и поздней осенью всё тут немного по-другому стало, а Вадик до своего маленького схрона расстояние как раз от черты лечебного учреждения отсчитывал. Не колышек же ему было в землю вбивать — вот, тут ценности лежат…
— Да где же он? — раздраженно Вадик бросил.
Вроде и место похоже, а опять пусто…
— Ладно, давай перекурим, а потом ещё поищем — без ствола нам отсюда уходить нельзя. Наедет на нас кто-нибудь с серебром на кармане, а нам и отбиться нечем. — Мишка стоял и свою раненую руку здоровой поглаживал.
Ещё когда лечился, он заметил, что к перемене погоды рука ныть начинает. В нынешний день она не ныла, а болела что-то по полной программе.
Вадик закурил. Мишке ещё дал прикурить — сегодня пальцы на правой руке у того опять нормально работать отказывались. Может простудил или невзначай стукнул где-то дорогой?
— Что-то холодать стало. Тебе не кажется? — Вадик поёжился.
— Да, вроде, нет… — глубоко затянулся Мишка.
— Так, всё, покурили и хватит. Давай дальше искать. — старательно затушил окурок Вадик — кругом сухая трава, загорит ещё…
Нашли они пистолет буквально через пять минут после перекура.
— Вот, раньше бы перекурили — скорее ухороночку бы отыскали.
Вадик пистолет проверил — ничего ему не сделалось, но всё же разобрал его, смазал и собрал обратно. Для этого у него всё что надо в рюкзаке было.
Серебро, что вместе с пистолетом лежало, не считая на глаз пополам разделили и каждый получившуюся долю себе в рюкзак поместил. За спиной у того и другого сразу потяжелело.
— Всё, теперь к башне двинулись, — скомандовал Вадик. — Там ещё всё забрать надо.
Вечерело. Холоднее просто на глазах стало. Вадик и Мишка шапочки на голову натянули, куртки на все пуговицы застегнули, а всё равно — не май месяц.
Через пять минут трава под ногами и кусты рядом с тропинкой на глазах белеть стали, а руки и лицо у Вадика и Мишки от холода краснеть начали. Хорошо, ветра не было, а то вообще бы хана…
Первый раз они тогда в такую передрягу попали, а сколько их потом ещё было… Но, раньше то они с таким не сталкивались — то довольно тепло было, ходили даже с непокрытой головой, а тут раз и чуть на ходу в сосульки не превращаться начали…
— Бегом, тут не много осталось… — Вадик еле выговорил, едва-едва губами пошевелить смог — такое впечатление у него было, что всё лицо насквозь промерзло…
Бегом со стороны это назвать, скорее всего, было трудно — от холода еле ноги двигались… Хотелось лечь и не вставать…
Как до бывшей тюрьмы Мишки добрались — плохо в памяти отложилось. Хорошо, у стены развалин сторожевой башни сучья нарубленные остались и керосин в лампе был — костёр напарники разжечь сумели. Это их и спасло.
Брезенту ещё спасибо. Ну, на который они серебряные рубли высыпали. Он так на земле и остался валяться. Порвали его Мишка и Вадик пополам и в обрывки эти тогда закутались…
Так вот, на стенах, потолке и дверях их убежища такая же куржавина, как сейчас в аэропорту и была. Не сразу, но появилась. Тепло от костра даже не смогло её растопить.
Где-то через час-полтора тогда, как быстро похолодало, так быстро и обратно потеплело… Повезло Вадику и Мишке — дров у них в обрез хватило, даже лестницу из колодца они сжечь успели.
Вот с этого времени и дурела погода… То холод, то жара, то ливни, а то месяц ни капельки с неба не капнет.
Глава 7
Глава 7 Вымпел на стене
Пьяному море по колено…
Трезвого бы никогда в такую холодину не потянуло на свежий воздух курить, но тут, что в Вадиме Анатольевиче, что в Иване, что во Владе уже довольно много вискарика плескалось. Ещё и закуска у них плохонькая была.
Двери на территорию аэропорта, понятное дело, им ни в каком месте не получилось открыть — снегу нанесло уже по самое не могу, но догадались они фрамугу у одного из окон открыть и под ней и покурили. Снегу в здание аэровокзала за эти несколько минут накидало ветром порядочно, но мужикам это было как-то безразлично.
— Всё, пошли обратно — что-то холодно… — поёжился Влад.
— Ручки зябнут, ножки зябнут — не пора ли нам дерябнуть, — выдал бородатую хохму Иван.
— Пора, — поддержал инициативу охранника Вадим Анатольевич.
Мужики вернулись в каморку. Дерябнули, пустую бутылку под стол поставили — традиция такая.
На стене в комнате охранников Вадим Анатольевич, сразу как только пришли, заметил красный бархатный вымпел. Шитый золотом, с бахромой — всё как полагается. Весь он прикрепленными значками был увешан. Такое украшение можно увидеть и в салоне рейсового автобуса, и в разных там подсобках и других помещениях, где в перерывах между работой люди поесть или перекурить собираются.
Отметил ещё для себя — обязательно повнимательнее посмотреть его надо — иногда среди алюминиевого мусора и хорошие вещи на таких тряпицах встречаются.
Выпили, перекусили, покурили, а теперь и ревизию значкам сделать можно.
— Я посмотрю? — спросил он разрешения у хозяина каморки и указал на вымпел.
— Да сколько угодно. Напарник на днях приволок. Дед у него преставился и от него всякое барахло осталось. Дома, говорит, у деда все стены таким добром увешаны, — не возражал Иван.
Так, посмотрим, посмотрим…
Тематическая подборочка — знаки ударников и отличников социалистического соревнования. Большинство — банальная рядовуха, никому из коллекционеров не интересная. Такие в любой антикварной лавочке коробками годами лежат и никто их не покупает. Так, иногда кто-то штучку-другую для прикола приобретёт.
Стоп. Есть и интересные вещицы. Не уникальные, но каких-то денег стоят. Вон — «Отличнику геодезии-картографии» у самой бахромы красуется.
Вадим Анатольевич поближе к вымпелу со значками наклонился.
Ага, вариант в серебре. Такой ещё и бронзовый есть — он чаще встречается. Эмаль не битая, знак не тёртый — вручили его, а он много десятилетий в шкатулке и пролежал.
Если память Вадиму Анатольевичу не изменяла, то такими в конце тридцатых начали награждать. Само-собой, точно год он не помнил, но то что довоенный — это было ему хорошо известно.
Рядом с часто встречающимся «Отличником народного просвещения» Вадим Анатольевич обнаружил знак лучшего доменщика союза. Попробуй, найди сегодня такой, а тут на стене у охранников в аэропорту он знай себе висит…
На вымпеле были и «Отличник охотничьего промысла», и несколько знаков ударников первых пятилеток.
— Не продает напарник эти значки? — поинтересовался Вадим Анатольевич.
— Не знаю. Надо у него самого спросить. Думаю, от такого дедова наследства он с удовольствием за какую-то денежку избавится. — махнул рукой Иван.
— Координаты напарника не дашь? — Вадим Анатольевич достал из кармана записную книжку.
— Без проблем, — Иван продиктовал профессору имя и телефон наследника дедовой коллекции.
— Точно? Ничего не перепутал? — Вадим Анатольевич вслух прочитал им записанное.
— Не. Всё правильно. Чего-чего, а на память я не жалуюсь. — улыбнулся Иван.
Вадим Анатольевич кивнул. Записную книжку обратно в карман спрятал. Как только появится возможность, Михаилу он телефон напарника Ивана скинет, а там он пусть этой коллекцией и занимается.
Мишка сейчас тоже в Кирове живёт, вместе с Вадимом Анатольевичем антикварный магазин они держат. Михаил — его официальный владелец, а Вадим Анатольевич — его партнёр, но нигде по бумагам он не светится. Впрочем, кому надо — знают, чья это лавочка…
В Чечне серебряные рубли их благополучно дождались, никто их не обнаружил. Как только немного отогрелись, Вадик и Мишка монеты из места, куда они были спрятаны, извлекли, опять же пополам поделили.
— Сейчас главное — до дома их довезти. — похлопал по своему рюкзаку Мишка. — В Москве сбросим или сами продавать будем?
— Смысла нет в столице перекупщикам отдавать — половины цены не получим. С деньгами меня сейчас не прижимает, сами продадим. — Вадик рюкзак за плечи закинул.
Приятная такая тяжесть в нём ощущалась. Не против он был, если бы она даже в два раза увеличилась.
— Самим продавать — это магазин нужен, — отозвался Мишка.
— Проблем то — откроем. Дома у меня подвязки имеются… — подмигнул напарнику Вадик. — Ну, двинули. Тут нас больше ничего не держит.
— Давай, присядем на дорожку. — Мишка на порог своей бывшей тюрьмы опустился.
— Давай. — Вадик рядом с ним место занял.
— Всё. Встаем. Нам ещё с тобой до станции вон сколько чапать… — посмотрел на часы Михаил.
— Дойдём потихоньку. — Вадик почему-то не сомневался, что у них всё хорошо будет.
Глава 8
Глава 8 Ливень
Старенький телевизор, корпус которого местами был заклеен синей изолентой, зашипел и включился. Сам собой. Никто его даже и не трогал.
— О, ожил, — прокомментировал случившееся работник службы охраны аэропорта. — Сам вырубился и сам включился…
Вадим Анатольевич, как только они с Владом в каптерку к Ивану пришли, хотел даже попросить, чтобы тот его врубил — хоть узнать, что там с погодой происходит и какие тенденции, но потом как-то забыл об этом.
Телевизор был ещё черно-белый, по виду — советских времен. Отслужил своё у кого-то в квартире, выкинуть просто так жалко, вот и притащили его на работу.
Женщина, которая на экране появилась, объявила, что уровень погодной опасности в области — красный. Ни Владу, ни Ивану, ни Вадиму Анатольевичу ничего больше объяснять было не надо. Хорошо они знали, что это значит. Ладно, они, сейчас уже в детском саду малыши назубок знали шкалу цветовых уровней опасности погоды. По телевизору эту информацию каждый час выдавали, даже чаще чем курс доллара.
В нынешнем мире Вадима Анатольевича что дошкольник, что древняя старушка радовались, когда слышали, что сегодня уровень опасности зелёный. Это значит — опасных и неблагоприятных явлений погоды не ожидается. Вроде бы… Синоптики частенько ошибались и их ругали даже чаще чем родное правительство.
Если телевизор говорил о желтом уровне, то погодные условия были потенциально опасны — возможны осадки, грозы, возрастание порывов ветра, высокие или низкие температуры. Про желтый уровень чаще и сообщали. Тут уж точно не ошибёшься — может, будет дождь, а может и нет, ударит мороз, а может всё и обойдётся…
При оранжевом уровне в течение ближайшего часа погодные условия представляли реальную опасность — лучше дома посидеть, если не хочешь попасть под шквал, ливень, грозу, град, снегопад или метель, жару на своей шкуре испытать или сильный мороз.
Ну и красный уровень, это когда погодные условия очень опасны — ураган, проливные дожди, очень сильные снегопады, крупный град, которые могут вызвать серьезный материальный ущерб и человеческие жертвы.
Сегодня утром, когда Вадим Анатольевич завтракал, сообщали о зеленом уровне. Такое было редко, и он даже порадовался. Хорошая погода сейчас — счастье.
Утром — зелёный, а сейчас вон — уже красный… Впрочем, тётенька на экране не обманывала — даже в комнате отдыха охранников при наличии обогревателя было прохладно.
Как только телевизор ожил, Вадим Анатольевич вытащил свой телефон из кармана. Нет — связь не появилась…
Вот и съездил в Москву…
В этом мире, как только он в столицу соберётся, обязательно что-то за редким исключением случается. То советскую власть задумают ликвидировать, то поезд в метро взорвут, то сепаратисты из российских регионов всему миру о себе заявят путём захвата заложников… И топором тут его хотели зарубить, и в перестрелку криминальных структур попадал…
Дома надо сидеть и носа не высовывать…
Когда с Мишкой серебро они из Чечни везли, вообще чуть не утонули. В самой гордой республике чуть в сосульки не превратились, а в столице под такой дождь попали, что мама не горюй…
Уже когда они на перрон из поезда вышли, по часам обеденное время ещё не наступило, а вокруг как поздним вечером было. Всё небо тучами затянуло, такими низкими, что за крыши домов они почти цеплялись.
— Ну, погодка… — Мишка голову к небу задрал. — А, я хотел по Москве прогуляться — когда тут ещё побывать придётся.
— Мало тебе прошлого раза? — Вадик уже тогда столицу не любил и быстрее из неё убраться думал.
— Так, ни к каким банкам мы подходить вроде не планировали — в следующий заход добро своё вывозить будем. Сам же сказал. — Мишка просительно на Вадика посмотрел. — Давай хоть немного пройдёмся…
— Хрен с тобой, языкастый… — мотнул головой Вадик.
Погулять по столичным улицам и проспектам не получилось. Через пятнадцать минут такой дождь ливанул, что насквозь Вадик с Мишкой промокли.
— Всё, нагулялись, полюбовались красотами. Вон станция метро, побежали. — Вадик Мишке на всем россиянам знакомый значок показал.
На лестнице, что в переход к метро вела, Мишка чуть руки-ноги себе не поломал. По ступенькам во всю матушку вода вниз бежала, были они скользкие, вот напарник Вадика на своих двоих и не удержался. Дреболызнулся со всего маха, а потом ещё вниз на несколько ступенек скатился…
— Живой? — Вадик за него даже испугался.
— Мля, мля, мля… Чтоб я ещё в метро твоё долбаное пошёл… — шипел Мишка.
— Кости целы? — Вадик над напарником наклонился.
— Вроде ничего… — сначала руками, а потом ногами пошевелил.
Поделиться книгой: