Двое из логова Дракона

— Надо полагать, на этом неприятности не закончились?

— Естественно, что они продолжали нарастать, как снежный ком, — мрачно кивнул Азаров. — Ничего другого мы уже и не ожидали, и начали обдумывать, кого пошлём разбираться с этим бедламом. За ночь ничего опасного не случилось, разве что временами вахтенные видели в разных местах вспышки красного пламени, да возникали очаги задымления без источника огня. Дым имел запах хвои и ароматических смол. Днём один из пассажиров впал в транс и стал вещать чужим голосом о том, что ладья попала в полосу смерти и вскоре затонет, грехи отцов падут на головы детей, лозы гнева принесут плоды отчаяния и прочее в том же духе. Потом из системы вентиляции послышались стоны и жалобные причитания. Стены в машинном отделении внезапно стали оплывать, как воск. Аварийные двигатели заглохли, и оживить их не удалось, хотя система диагностики не выдала сообщений о повреждениях. Правительство Агориса подтвердило, что примет пассажиров, но не звездолёт. Капитан решил эвакуировать людей на спасательных ботах, но они оказались выведены из строя. Их двигатели оплавились так, что превратились в спаянную массу металла и пластика. Это было последнее сообщение с «Боливара-57».

— Когда оно пришло? — спросила я.

— Час назад. Хотя это не SOS, дальше игнорировать возникшую опасность мы не можем. И это дело нашего подразделения, — он посмотрел на Джулиана.

Тот задумчиво кивнул.

— Это магия… Больше всего меня смущает запах дыма. Хвоя и ароматические смолы указывают на направленный обряд. Звездолёт подвергся магической атаке и, скорее всего, с Агориса. Пассажиры из местных что-то об этом говорят?

— Говорят, но путано. Один говорит, что на Агорисе заканчивается эпоха Тьмы, грядёт битва за будущую эпоху. Тьма в ярости и не хочет отдавать Тэллос Свету. Другой утверждает, что это Храм Света строит козни против жреца Тьмы, находящегося среди пассажиров. Кстати, помощники жреца и сошли с ума, один затеял резню, другой вещает чужим голосом.

— Интересно… — Джулиан посмотрел на меня. — Похоже, что целью атаки стал сам звездолёт и пассажиры из местных. Земляне, за исключением обожженного механика, и тиртанцы не пострадали?

— Ни один, да и механик получил лишь ожоги рук второй степени, которые не представляют опасности для его жизни, — сообщил Азаров.

— Тем не менее, звездолёт в опасности, а, значит, и все, кто в нём находятся. Нужно лететь, причём срочно.

— Хорошо, — кивнула я. — Иду звонить Хоку. Пусть собирает экипаж. Джулиан, собери вещи и Жулю. Саша, твои стрелки должны быть на «Пилигриме» через три часа. Все материалы по инциденту, звездолёту и Агорису передадите на борт до вылета. Будем надеяться, что мы успеем.

Над Турцией, действительно, бушевала гроза. Я вела авиетку сквозь чёрный строй туч, в котором то слева, то справа вспыхивали ломаные ветки ослепительных молний. Я включила звукоизоляционные экраны на полную мощность и покосилась на дочку, устроившуюся на коленях у Джулиана, сидевшего в соседнем кресле. Она с восторгом смотрела на фигурку в красном колпачке, перчаткой надетую на его руку. Фигурка напевала что-то тоненьким забавным голоском.

Молния сверкнула прямо перед фюзеляжем авиетки, и послышался густой раскат грома. Фигурка смешно захихикала, и Жуля издала радостный визг.

— Может, всё-таки завезём её к ребятам, — с сомнением проговорила я. — Тут недалеко. Кристина всё равно сидит с Максимкой.

— Сами справимся, — ответил он и бросил взгляд на лобовые стёкла кабины. Тучи стремительно редели и расступались в стороны, открывая чистое звёздное небо. — Не беспокойся. Всё будет хорошо.

— Мне не нравится это задание, Джулиан, — призналась я и снова припомнила недавнее видение Тьмы. — У меня нехорошее предчувствие.

— Может, ты рано решила вернуться? — проговорил он, позволив Жуле стащить фигурку со своих пальцев. Она тут же сунула красный колпачок себе в рот. — Ты так соскучилась по службе?

— Я не соскучилась по службе, — возразила я. — Я не соскучилась по кораблю, по экипажу и космосу. Я соскучилась по тебе. Ты улетаешь, а я сижу на Земле и жду тебя. Я без конца прислушиваюсь в ожидании сеанса связи, а когда Жуля спит, пересматриваю снимки и видео, которые мы привезли из отпуска, чтоб только увидеть тебя и услышать твой голос. По-твоему, это нормально?

— Да, хотя, согласен, что это изматывает.

— Совершенно верно. Именно поэтому я хочу вернуться на звездолёт и летать с тобой. Что ты думаешь об этом задании?

— Что в данном случае всё не так, как выглядит.

— Как всегда, — кивнула я. — Только и выглядит это довольно странно.

— Я думаю, что это всё сильно похоже на спланированную диверсию, — продолжил он, осторожно вынимая куклу изо рта Жули. Она захныкала, но он жестом фокусника выхватил из воздуха пустышку и сунул ей. Она удовлетворённо зачмокала, поглядывая на меня. — Я мог бы поверить в то, что с помощью магического обряда свели с ума пару помощников жреца, устроили несколько видеоэффектов и даже возгораний. Но технические поломки, вызванные трансформацией веществ… Это не магия. Это химия. На худой конец, алхимия. Для этого необходимо непосредственное участие человека, а не опосредованное магическое воздействие.

— То есть кто-то должен был что-то подмешать в топливо, брызнуть на остекленевшие пульты и влить в двигатели аварийных ботов?

— Именно. Если б это произошло в начале полёта, можно было б решить, что кто-то сделал это с помощью специально запрограммированных устройств.

— Они не нашли никаких устройств. Значит, кто-то из пассажиров?

— Похоже. И это не тиртанцы, потому что они не способны на диверсии и вообще на хитрость и причинение вреда. Это местные.

— Там есть жрец.

— Жрец Тьмы. Если это покушение на него, то понятно, но проще было б убить его или сразу уничтожить звездолёт. Если это он, то его цели совершенно непонятны. Он сильно рискует, ведь с планеты ему никто не сможет помочь. Если это провокация, то она направлена, скорее всего, не против землян или тиртанцев.

— У нас не хватает информации, — пробормотала я. — Но, скорее всего, это связано с внутренними делами государства Тэллос. А, значит, наша задача спасти всех, кто находится на «Боливаре-57», сдать местных местным и сматываться, прихватив своих. Очень быстро.

— Разумно, — пробормотал Джулиан и посмотрел на часы. — Мы скоро долетим? Её пора кормить.

Баркентина стояла в лучах ярких прожекторов на своей взлётно-посадочной площадке. На золочёных, покрытых причудливыми узорами бортах мерцали гирлянды сигнальных огней. Мощный и изящный корпус поблёскивал стремительными линиями, отчего казалось, что она замерла в нетерпении перед рывком, который вынесет её на волю, в прозрачный прохладный простор среди миллионов призывно сияющих звёзд.

Хоть я и сказала, что не соскучилась по кораблю, это было неправдой. Я любила свою звёздную птичку, и разлука с ней была для меня если не тягостной, то, по меньшей мере, печальной. Выскочив из салона авиетки с дочкой на руках, я замерла, с радостным возбуждением глядя на мой «Пилигрим». На фоне ночного неба он был прекрасен.

Сзади захлопнулась дверца салона, и Джулиан подошёл, держа в руках две огромные сумки. Из одной выглядывал голубой плюшевый мишка с розовой ленточкой на шее.

Посмотрев на меня, он азартно усмехнулся, но не стал напоминать о моих недавних словах. Мы двинулись к звездолёту. Я хотела пройти под днище, чтоб подняться на лифте в трюм, но неожиданно навстречу мне выдвинулся сверкающий иллюминацией парадный трап. Это был первый случай, когда мне предстояло по нему подняться.

— Я даже не в мундире… — пробормотала я.

— Здравия желаю, Дарья Ивановна! — услышала я, и из-под днища звездолёта появился Кирилл Оршанин. Он уже совсем не походил на того почерневшего худющего и злобного мальчишку, которого мы почти полтора года назад подобрали в открытом космосе. Крепенький, скуластый и благополучный, в изящной форме с лейтенантскими нашивками, он радостно улыбнулся мне, а потом посмотрел на Жулю.

— Какая хорошенькая! Вся в маму!..

Он почему-то осёкся и как-то уж очень пристально стал вглядываться в её личико. Но я не обратила на это особого внимания. По трапу быстро спускался Хок, мой верный и незаменимый старший помощник.

— Командор! — начал он официально, но, заметив, что я не в форме, махнул рукой. — В общем, будем считать, что я сдал тебе баркентину по всем правилам. На борту порядок. Экипаж почти в сборе. Ждём Вербицкого и Булатова, они в пути. Не хватает двух стажёров, но Карнач со своей бандой уже здесь, так что обойдёмся. Диагностика проведена, техники дали «добро» на полёт, так что всё в ажуре. Движки под парами. Как скомандуешь, можем лететь.

— Рапорт принят, — пробормотала я и указала на трап: — А это зачем?

— Это не для тебя. Это для принцессы Джулианы, — он протянул руки. — Иди к дяде Раулю, моя радость.

Жуля не возражала, я тоже.

— Не урони, — проворчал Джулиан.

— Как тебе не стыдно! — возмутился Хок. — Я ж доверяю тебе своего кота.

— Аргумент, — усмехнулся тот.

Позади на площадку с лёгким стрёкотом приземлилась ещё одна авиетка. Я почувствовала себя неуютно в штатском и быстро взбежала по трапу. Джулиан и Хок с Жулей на руках поднимались следом.

— Девчонка удалась на славу, — заметил Хок. — Вся в папочку. Одни глаза чего стоят…

— Заткнись, — негромко, но твёрдо попросил Джулиан.

У меня было двадцать минут, чтоб покормить Жулю и переодеться. После этого я оставила дочку её папе и отправилась на мостик. Старшие офицеры были в сборе. Кроме них здесь находились три высоких красавца в серо-голубой, под цвет стали, форме. Капитан-лейтенант Карнач с явным удовольствием сообщил, что они прибыли в моё распоряжение, причём полное и абсолютное. Остальные кратко доложили о готовности своих служб к полёту. Старший радист Антон Вербицкий добавил, что из информационно-аналитического отдела подразделения поступил информационный блок по нашему заданию, а диспетчерская даёт экстренный взлёт и зелёный коридор до границы системы.

— Экипаж на местах, все службы готовы к взлёту, — доложил Хок.

— Убрать трап, — скомандовала я, садясь в своё кресло. — Взлётные двигатели на малых оборотах.

Выдвинув из пульта штурвал, я положила руки на его чёрные тёплые рукоятки и увидела, как вспыхнули датчики, а прямо в центре появился экран с коридором для экстренного взлёта.

— Ну, счастливого нам пути, дорогие мои, — проговорила я в микрофон и скомандовала: — Машинное, на взлёт!

Я доставила себе удовольствие самостоятельно на штурвале провести баркентину по зелёному коридору до сигнальных станций на окраине Солнечной системы.

— Чисто вышли, — удовлетворённо кивнул Хок, посмотрев на маяк, поблескивающий слева малиновой звездой.

— Окно для скачка есть, — обернулся ко мне Вербицкий. — Для нас держат. Похоже, дело серьёзное?

— Более чем… — кивнула я. — Юрий Петрович, вы получили координаты?

— Да, — старший астронавигатор Булатов уже наигрывал что-то на своём пульте. — Маршрут сложный. В этом районе мало стабильных пеленгов…

— Серьёзные сложности? — уточнила я.

— Справимся. Оборудование более чем надёжное. Можем работать по дальним пеленгам, с поправкой на временные координаты… Готово! Маршрут есть, командор.

— Лейтенант Кроу.

— Маршрут получен, — кивнул пилот. — Идём на второй крейсерской?

— На форсированной, поэтому постарайтесь не промахнуться.

Дэн обернулся и серьёзно посмотрел на меня.

— Не промахнёмся, командор.

— Командуйте, — распорядилась я. — Юрий Петрович, сколько займёт полёт на форсированной скорости?

— Тридцать семь часов двадцать три минуты.

— Долго… — пробормотала я.

— Быстрее можно, но рискуем промахнуться со скачком, — пожал плечами Булатов. — Сложный район с точки зрения навигации. Там почти никто не летает.

— Не будем рисковать, — вздохнула я. — Белый Волк, — я развернулась, отыскивая глазами старшего стрелка. Высокий индеец с непроницаемым выражением на лице с готовностью выступил вперёд. — Командор, к выходу из скачка — полная готовность вашей службы к спасательной операции. Изучите полученную из штаба информацию и с предложениями ко мне. Карнач, Валуев, Москаленко, поступаете в распоряжение Белого Волка. При необходимости Валуев заменяет капитана Вербицкого, Москаленко — капитана-командора Булатова. И переоденьтесь в форму «Пилигрима».

— Вход в суперпространственный скачок произведён успешно, — доложил Кроу.

— Молодцы, — кивнула я, поднимаясь. — Вахты в обычном режиме полёта. Остальные — свободны.

В просторном светлом помещении разведывательно-диверсионной группы, как именовалась на баркентине стрелковая команда, за круглым столом, стоявшем посредине, на двух дугообразных диванах расположились стрелки, свободные от вахты на пультах. Они внимательно смотрели в приподнятый над столом прозрачный куб галоэкрана, на котором проецировались планы попавшего в беду лайнера «Боливар-57». Активированные сенсорные панели компьютерных терминалов на блестящей столешнице мигали сигнальными клавишами.

— Ну, вроде всё, — задумчиво проговорил Белый Волк и провёл пальцем по столу, разворачивая схему. — Мы предусмотрели все возможные варианты.

— Всё равно всё будет не так и не в тот момент, — пожал плечами Оршанин, откинувшись на спинку дивана. — Но, по крайней мере, мы изучили место действия и продумали наиболее часто встречающиеся варианты развития событий.

— Всё предусмотреть невозможно, — проворчал Карнач, запустив пальцы в свои густые чёрные кудри. — Но когда наловчишься решать теоретические задачки, легче сориентироваться на практике.

— С техническими проблемами мы справимся, — произнёс Игнат Москаленко, — а вот…

— Только не надо про магию! — болезненно поморщился Валуев.

— А это реалии нашей жизни, — усмехнулся тот. — Тебе Сан Саныч Азаров всё подробно разъяснил.

— Магия — это не по нашей части, — отрезал Белый Волк и приложил палец к зелёному кружку справа от своего терминала. Из столешницы беззвучно высунулась серебристая пластинка, которую он, поднимаясь, вытащил из гнезда. — Я к командиру с докладом. Карнач, сменишь на центральном пульте Мангуста, Оршанин — на пульте контроля Хэйфэна. Остальные — в зал, на тренировку.

Он вышел из помещения. Карнач, повернув голову, проводил его взглядом, потом улыбнулся и посмотрел на товарищей.

— Почему никто не мчится в спортзал?

— Потому что спортзал никуда не убежит, — Оршанин потянулся, глядя в потолок. — Это де Мариньи завёл этот порядок с бесконечными тренировками, чтоб жизнь без командира малиной не казалась. А Дарья Ивановна суеты не любит. У неё всё строго по плану и расписанию. Тренировка, — он поднял руку и посмотрел на экран радиобраслета, — должна начаться через полчаса. Так что, у вас, мои милые, есть время расслабиться и пропустить по стаканчику… безалкогольного коктейля.

Он встал и подошёл к подсвеченному розовым цветом бару, сделанному из сплавленных кристаллов искусственного кварца. К нему присоединился Карнач.

— Ребята, а вы видели дочку командира? — неожиданно спросил Валуев, повернувшись к ним.

— Видели, — помрачнев, кивнул Карнач.

— Не очень она на маму с папой похожа, — продолжил тот свою мысль.

— По-моему, это не твоё дело, Ваня, — нахмурился Москаленко.

— Да уж, — пробормотал Оршанин, подав Карначу бокал с разноцветным коктейлем. — Как говорится, не в мать, не в отца, а в проезжего молодца.

— Хорошо, если в проезжего, — кивнул Карнач. — Хуже если в пролётного…

— Слушайте, кончайте! — неожиданно разозлился Москаленко. — В конце концов, она может быть в деда или в бабушку!

— У профессора Северова карие глаза, у его супруги — такие же, как у дочери, — заметил Оршанин.

— Кстати, твой гнев, Игнат, говорит о том, что ты думаешь о том же, о чём и мы, — проговорил Карнач. — Это было бы не наше дело, если б мы не имели в виду одно и то же, а именно то, что девочка родилась именно после того полёта, когда мы встретили это существо. И она не была бы так на него похожа.

— Да, — проговорил Валуев, — до этого момента я не верил, что это вы привезли на Светлозерье демона.

— Да не было никакого демона! — пожал плечами Донцов.