В львиной шкуре 5

«Вот те раз! — возмутилась Софья Фоминична. — Ни радости на лице, ни почтения, ни интереса, которые неизменно источал прежний посол». Окатив гостя ледяным взглядом и не здороваясь, она спросила:

— Дон Игнат, догадываешься, для чего тебя ко мне пригласили?

— Догадки хороши для гадалок и мистиков. А я лицо официальное и действую на основе фактов. Поэтому жду, когда мне объявят, чем вызван интерес к моей персоне?

Поборов очередную волну возмущения и сделав своим советникам предостерегающий жест, Великая княгиня постаралась говорить более мягким тоном.

— Прежний посол Южной империи время от времени информировал наш двор о событиях в мире, которые происходят вдали от границ Руси. Надеюсь, с его убытием данная практика не исчезнет?

— Нет, не исчезнет. Как Великая княгиня желает получить отчёт об известных нам мировых событиях, устно или на бумаге?

— Э-э, — немного растерялась Софья Фоминична, но, улыбнувшись, ответила. — Я бы хотела услышать новости во время дружеской беседы.

— Дружеской? — уточнил Лемезов.

— Да.

— Будет ли тогда мне предложено присесть?

— Э-э… — снова растерялась княгиня, а её советники возмущённо засопели, типа, что за хам? Никакого почтения к венценосной особе. Однако Софья Фоминична отреагировала иначе. — Раз беседа дружеская, то не могу же я заставлять гостя томиться стоя.

— Тогда, Великая княгиня, разреши задать ещё один вопрос… — попросил Лемезов, садясь на предоставленный ему стул.

— Конечно, спрашивай, — женщина великодушно улыбнулась.

— Всем ли находящимся здесь людям ты доверяешь? Возможно, некоторые новости окажутся не для постороннего уха…

Советники снова возмущённо засопели, но Великая княгиня пресекла их недовольство строгим взглядом.

— Я им всем доверяю. Кстати, не желаешь ли так любимого в вашей стране чая или, быть может, вина?

— От чая не откажусь, а вино, прости, не пью.

— Отчего же так? — навострила ушки Софья Фоминична.

— Мама не разрешает.

— Ма… — удивлённо раскрыла рот Великая княгиня, а советники посмотрели на Игната, словно на загадочную зверушку.

— Мой отец в пьяном виде упал в море и утонул, поэтому мама мне с детства внушила, что вино — это зло, — пояснил посол свои слова.

— Царство ему небесное, — перекрестилась княгиня. — А кем был твой отец?

Услышав этот вопрос, дон Игнат Себастьянович Лемезов неспешно поведал, что родитель был родом из португальских грандов. Однако после его смерти дела у семьи пошли плохо, и отец матери увёз их на один из островов, где получил должность местного блюстителя. Но вскоре на остров напали сарацинские пираты, деда убили, а их с матерью увезли в рабство. Император Южной империи выкупил христиан из мусульманского плена. Мама стала фрейлиной при его дворе, а он после многолетней учёбы направлен послом в Россию. Попутно пришлось объяснить, кто такие фрейлины и их статус при дворе императора.

— А не мечтаешь вернуться обратно в Португалию?

— Нет, — невозмутимо ответил Игнат. — Зачем возвращаться в страну, которая не ценит своих дворян? Зато Его величество дон Павел I вернул нам и титулы, и богатство, и уважение в обществе. Кстати, по поводу Португалии…

И тут Великая княгиня снова услышала рассказ о смерти португальского короля вместе со своим двором, а так же о том, что император Южной империи повелел всем своим подданным избегать употребления заморских вин.

— А ты, дон Игнат, умеешь определять, есть ли в вине соли свинца и мышьяка?

— Нет. Этим занимаются химики или врачи. Мне данные науки не интересны.

— А какие интересны? — продолжала допытываться Софья Фоминична.

— История…

В этот момент принесли самовар с кипятком, заварник с чаем, графин с молоком и вазочки, наполненные мёдом, фруктами, печеньями. Сидеть продолжали только Великая княгиня и посол. Советники продолжали стоять, внимательно слушая разговор.

— А какими ещё новостями, дон Игнат, можешь со мною поделиться? — сделав глоток из чашки, поинтересовалась Софья Фоминична.

— Великая княгиня, ты, наверное, знаешь, что твой брат женился на одной из наших принцесс?

— Да, мне рассказывали об этом. Но я не знаю подробностей… — и женщина выжидательно посмотрела на посла.

— Началось всё с того, что погиб твой брат Мануил… Царство ему небесное, — не спеша перекрестился Лемезов, а все остальные последовали его примеру.

— Да, мне передали, что он погиб от руки подлого убийцы, — хмуро кивнула княгиня.

— В связи с этим событием Андрей Фомич тоже опасался за свою жизнь, — продолжил Игнат. — Как раз в это время наш адмирал дон Руслан посетил с дипломатической миссией Рим.

— И что же он обсуждал с Его Святейшеством? — тут же задала вопрос Софья Фоминична.

— Вопросы в основном касались торговли, единой мировой календарной системы, а так же единых единиц измерения, основанных на десятичной системе. Кстати, могу вас обрадовать… В Москве на новый календарь перешли на год раньше, чем в Риме. Слишком долго их математики проверяли полученные от нас данные…

— Дон Игнат, скажи, а зачем это нужно твоему императору?

— Что именно? — неспешно сделав глоток из чашки, поинтересовался посол.

— Единые единицы измерения.

— Понимаешь, Софья Фоминична, мой император к любой войне относится крайне отрицательно…

— Как так? — влез в разговор Юрий Траханиот. — Насколько я слышал, ему очень нравится оружейное дело…

— Кошке тоже нравится сметана, — неуловимо усмехнулся Игнат, — однако она ловит мышей, а не занимается дойкой коз или коров.

— Хм, — набычился Юрий. — И всё-таки?

— Повторяю ещё раз, мой император, как истинный христианин, крайне отрицательно относится к любой войне. Но он так же прекрасно понимает, что если его армия будет плохо вооружена, то она не сможет защитить страну, когда на неё нападёт враг. Любой умный правитель старается хорошо обучить и вооружить своих воинов.

— Что-то мы отвлеклись, — улыбнулась княгиня, но при этом сделала малозаметный жест своему советнику, приказывая тому замолчать. — Вернёмся к единым единицам измерения…

— Конечно, — кивнул Лемезов. — Так вот, как я уже говорил, мой император не любит войну. Он считает, что торговать намного выгодней. Поэтому в первую очередь стремиться наладить с любой страной взаимовыгодные торговые отношения…

— А при чём тут единые единицы измерения? — удивилась Софья Палеолог.

— Единые единицы измерения существенно облегчат торговые отношения между странами и устранят многие конфликты и путаницу. Язык может быть разным, вероисповедание может быть разным, но математика — нет! Два плюс два всегда будет равняться четырём, ибо так распорядился Господь Бог. Но, что мы видим? Каждый купчишка старается, чтобы его четвёрка стала какой-то особенной, не похожей на других…

— На то они и купцы — чтобы обманывать… — с нескрываемым сарказмом заметил Дмитрий Траханиот.

— Мой император считает иначе. Купцы — это в первую очередь не мошенники или обманщики, а люди, благодаря которым осуществляется взаимовыгодный товарно-денежный обмен как внутри самой страны, так и между другими державами. Лишь честный купец достоин уважения. Конечно, за свой товар торговаться необходимо и нужно, но два плюс два у всех должно быть единым. Тем более такая система выгодна любому правителю, — и Игнат рассказал, насколько сильно улучшается экономика страны, когда единицы измерения во всех её уголках одинаковы.

— Что ж, я с этим согласна, — кивнула княгиня, не раз слышавшая подобные разговоры, которые в основном происходили с подачи представителей Южной империи. — А теперь, дон Игнат, поведай мне, как мой брат очутился в вашей стране?

— Как я уже говорил, Великая княгиня, твой брат опасался за свою жизнь, а тут в Рим приехал дон Руслан. Они познакомились, подружились, и адмирал предложил ему посетить нашу страну. Подробности их общения мне, увы, неизвестны, но Андрей Палеолог с удовольствием согласился. Приехав в Звёздный, он по случаю оказался на балу у нашего императора, где увидел донью Галину и буквально потерял от любви голову, — дальше посол красочно описал развитие любовного романа, который привёл к свадьбе.

С улыбкой выслушав романтическую историю, Софья Фоминична поинтересовалась:

— А чем сейчас занимается мой брат? — задав вопрос, женщина поднесла ко рту чашку с чаем и сделала пару глотков.

— Насколько я знаю, Андрей Палеолог высадился в Морее и освободил её от османов…

От этих слов княгиня чуть не подавилась.

— Как, освободил? — она недоумённо уставилась на Игната.

— Всех подробностей я не знаю. Могу лишь сказать, что недолго пожив семейной жизнью, твой брат, Великая княгиня, уехал, оставив в Звёздном свою дочь и молодую жену. Где он был и что делал, неизвестно. Однако летом этого года Андрей Палеолог привёз к берегам Мореи большую армию, с помощью которой освободил её от османов. Кстати, кроме османов досталось ещё венецианцам…

— Невероятно! — изумлённо покачала головой княгиня, так как не верила, что её брат вообще был способен на серьёзные поступки. — А зачем он поссорился с венецианцами?

— Если верить слухам, то деньги на армию он занял у римского папы, а корабли для её перевозки приобрёл у венецианцев. По дороге в Морею у него состоялась битва с берберскими пиратами. Твой брат разгромил разбойников и захватил всю их казну. Желая поскорее вернуть долги Его Святейшеству, Андрей Фомич загрузил различными ценностями три корабля, чтобы отправить их в Рим. Однако под покровом ночи венецианцы похитили эти корабли…

— И много там было ценностей?

— Приблизительно на четыре миллиона дукатов…

— Четыре миллиона!!! — вместе с княгиней воскликнули братья Траханиоты.

Что же, им всем было с чего изумляться. Выходя замуж за Великого князя, Софья Палеолог имела в качестве приданого всего шесть тысяч дукатов. Юрий и Дмитрий обменялись красноречивыми взглядами, типа, пока они тут киснут в Москве, занимаясь разной мелочью, там такие дела творятся…

— Значит, мой брат сейчас в Морее? — справившись с эмоциями, спросила княгиня.

— Скорее всего, да, — кивнул Игнат и сделал очередной глоток чая.

— А что слышно о действиях османского султана? — снова задала вопрос Софья Фоминична.

— Насколько я знаю, в османской империи началась гражданская война. Этим летом принц Джем выступил против Баязида II и, если верить последним сообщениям, одержал ряд крупных побед…

Дон Игнат с невозмутимым видом подавал информацию, не озвучивая каких-либо выводов. Зато его слушатели крутили шестерёнками в своих мозгах так, что стоял скрежет. Например, Крымский хан находился в вассальной зависимости от турок, а у турок, оказывается, столько проблем… Может хан пожелает освободиться от «опеки»? Всегда приятно перенаправить силы возможного соперника в другую сторону. Это сейчас между Москвой и Крымским ханством союз, но как долго он продержится? Тем более с Литвой тоже союз… «Любовный» треугольник, однако. Сам Иван III не стремился поссориться с кем-либо из них — других дел хватало. Но если не хотел он, это не значит, что союзники считали так же. К примеру, в пограничных районах постоянно происходили стычки. Ну, не могли люди без этого. Как воину ещё доказать свою доблесть, как не в сражении? Плюс трофеи… Это лишь монахи Шаолиня годами совершенствуют боевое мастерство, не покидая стен монастыря, а так же игнорируют женщин и ходят в скромной одежде. Только кто в ЭТОМ мире знает про шаолиньских монахов? Единицы. Но даже эти единицы не думают следовать их путём. Армия получает необходимый опыт только в реальных боевых действиях.

— Дон Игнат, — очнулась от задумчивости княгиня, — а для чего твой император поручил э-э… отрокам, которые постигали науки у вас в стране, такое сложное дело?

— Ты имеешь в виду, Великая княгиня, установление торговых отношений с язычниками, проживающими на одном из островов, который принадлежит Южной империи?

— Да.

— В нашей стране есть такая поговорка: «За одного битого двух небитых дают», — чуть заметно улыбнулся Лемезов. — Отроки получили жизненный урок, и теперь Великому князю будут служить не сосунки, у которых материнское молоко на губах не обсохло, но мужи, отстоявшие с оружием в руках свои жизни.

— Что же, ваш император поступил очень мудро, — польстила княгиня, после чего бросила многозначительный взгляд на трость, которую посол придерживал левой рукой. — Красивая вещь… У твоего предшественника такой не было.

— По новым правилам, — стал отвечать Игнат, — каждый официальный представитель нашего императора, находясь в другой стране, обязан иметь этот атрибут, а так же вот этот… — посол коснулся галстука-бабочки.

Там блестело золотое украшение с выгравированным гербом Южной империи, вокруг которого искрились мелкие бриллианты.

— Значит, ты не можешь подарить эти украшения кому-либо, даже если захочешь? — княгиня подчеркнула слово «подарить».

— Эти нет, — твёрдо ответил Лемезов, подчеркнув слово «эти».

Разговор о подарках Софья Фоминична завела не случайно. Сама по себе она продолжала оставаться бедной родственницей. Иван III, конечно, делал ей подарки, но крайне редко. А какой женщине не хочется иметь наличность, которой она может распоряжаться самостоятельно? Прежний посол время от времени делал ей различные презенты, понимая, что с женщиной Великого князя необходимо поддерживать хорошие отношения. Но вот он уехал… Как поведёт себя его преемник? Терять источники доходов никто не любит.

— Кстати, Великая княгиня, благодарю, что напомнила… — продолжил Игнат и засунул правую руку в левый внутренний карман костюма.

— О чём напомнила? — вопросительно поглядела на него женщина.

— Да вот, мой убывший коллега брал у тебя вещицу, чтобы полюбоваться, а вернуть не успел… Меня попросил об этом…

С этими словами Лемезов положил на стол нечто, очень похожее на портсигар. Только не знали люди такого слова. Может быть, в ЭТОЙ истории и не узнают. Вещица была из позолоченного серебра. На её крышке, инкрустированной множеством мелких сапфиров, красовался чеканный рисунок: полуобнажённая дева мыла у ручья свои длинные волосы. Картинка выглядела настолько реалистично, что невольно завораживала взгляд. На защёлке «портсигара» в виде крохотного сердечка алел сердолик. Изнутри верхнюю крышечку так же покрывала чеканка, но без конкретного сюжета, просто узоры. А вот на дне покоилось приспособление, которое человек из 21 века назвал бы «карманная монетница». Она идеально вписывалась в габариты «портсигара». Десять отсеков, поделённые на два ряда, были до отказа набиты золотыми дукатами. В каждый отсек помещалось пять монет.

Софья Палеолог быстро оценила подарок и такт, с которым он был преподнесён: не ей дарили, а возвращали одолженное… Она улыбнулась — с новым послом можно иметь дело, несмотря на его чопорность. Пообщавшись ещё немного, они попрощались…

— И как тебе новый посол? — вечером, лёжа с женой в постели, спросил Иван III.

— Плохого сказать ничего не могу. А все его манеры от того, что он выходец из очень древней и знатной семьи. Его предки отметились ещё во времена первых крестовых походах за Гроб Господень. Лично предан императору Павлу…

— Откуда такая преданность? — спросил князь и, выслушав рассказ супруги, дополнил. — А дон Денис Хоботов из простых десятников так высоко поднялся… Эх, жаль, что император забрал его обратно…

Да, прежний посол умел угодить многим, но больше всего Великому князю. Своими придумками и советами Денис Хоботов удачно помогал ему стравливать между собой бояр. Как говорится, чем больше грызни среди придворной знати, тем устойчивей трон под монаршим седалищем. А началось всё с элементарного сельского хозяйства… Русичи выращивали на своём подворье картошку, сахарную свёклу, подсолнечник и кукурузу. Как и было обещано, эти продукты поставлялись к великокняжескому столу. Однако размеры выделенной земли не позволяли выращивать их в большом количестве. Даже себе не хватало. Зато московские бояре успели оценить пользу от этих растений. Картошку и варили, и жарили, и пекли, и лечились ею. Свёклу мало того, что добавляли в различные блюда, так из неё ещё получали такой дорогой продукт, как сахар. К семечкам подсолнечника тоже многие пристрастились, а постное масло выходило вкуснее льняного и конопляного. С кукурузой ситуация выглядела аналогично. Короче, Денис Хоботов сначала пожаловался Великому князю, что по вполне объективным причинам он не в состоянии выполнять прежние обязательства, а потом предложил следующее… Устроить между боярами соревнования по шахматам, бильярду, дартсу и настольному хоккею. Поводом к соревнованиям может послужить клич, а кто в Москве самый умный и ловкий? То есть, элементарно взять бояр на слабо. А призом, кроме незначительного подарка из княжьих рук, станет право выращивать и торговать одной из вышеперечисленных культур. Но и тут право не должно быть монопольным. Желательно сделать так, чтобы в финале оказались те, кто не ладит друг с другом. Без разницы, чья будет победа, главное, что разрешение получат оба финалиста. Пусть и в жизни соревнуются, у кого картошка толще или свёкла слаще. Зато сколько «зайцев» сразу убьётся… Тут и зрелищное развлечение; и стравливание бояр между собой, так как проигравшие всегда злы на победителей; и развитие сельского хозяйства; плюс, конечно, налоги с торговли. К тому же в соседних державах этих растений нет… В общем, Иван III прислушивался к советам Дениса Хоботова и не жалел.

— У тебя теперь больше сотни молодых отроков, — улыбнулась княгиня, погладив мужа по плечу. — Все получили прекрасное образование. Думаю, некоторых из них можно приставить к Васеньке… Пусть присматривают за сыном, заодно наукам учат. Чать не дураки, раз император доверил им серьёзное дело? Причём вернулись все с богатой мошной…

— Я подумаю, — почесав бороду, ответил князь.

Потом Софья Фоминична пересказывала мужу новости, которые ей поведал новый посол, а так же свои мысли по этому поводу.

— Нет, Менгли Гирей не будет выступать против Османского султана, — после недолгого раздумья, ответил Иван Васильевич на одно из её предположений. — Скорее всего, он будет ждать, кто одержит верх, с тем и станет дружить…

— Отчего же так?

— Чтобы ратиться с османами, нужны корабли и пушки. У Крымского хана их нет. К тому же крымчаки — это в первую очередь конные вои и по-другому биться они не умеют. А тут ещё ногайские мурзы воду мутят, — ответил князь, и по его лицу пробежала двусмысленная улыбка.

После победы на реке Угре Иван Василевич первым делом сделал всё, чтобы обезопасить себя от беспокойных соседей. В Большой Орде нынче правил его ставленник. Казанский хан в основном занимался выяснением отношений со своей знатью, которая остерегалась задирать Москву, предпочитая торговать с нею. В Ногайской Орде умело разжигалась неприязнь к Крымскому ханству. Чем больше степняки будут грызться между собой, тем меньше у них останется желания меряться силами с Москвой. Скорее, наоборот, к Москве станут обращаться, как к третейскому судье. Что же касается Сибирского ханства, то этой весной Иван III отправил из Великого Устюга за Урал большую судовую рать во главе с князем Фёдором Семёновичем Курбским, дабы тот принудил царьков Западной Сибири признать зависимость от Москвы, а так же ежегодно выплачивать ей дань.

— Зачем же мы шлём Менгли Гирею такие богатые гостинцы, раз за ним нет большой силы? — нахмурилась Софья Фоминична.

— А для чего с ним ссориться? Пусть клюёт наших соседей, а к нам в огород не лезет.