Алайна. Уроки благодарности и лжи

- А ты?

Я поймала его вопросительный взгляд, и кожа покрылась мурашками. Наш разговор всё норовил утечь совсем не в то русло, которое мне было нужно.

- Между нами была симпатия, но явно не любовь. И этой симпатии уж точно недостаточно, чтобы оправдать то, что он совершил. Он нарушил мои личные права. Он похитил меня! Вырвал из моей собственной жизни, не посчитался с моим мнением, даже не спросил его! – внезапно я поняла, что слишком распалилась, и замолчала.

- Ты не замечала ничего, что могло бы указывать на связь между тобой и остальными жёнами? Почему выбор пал именно на вас? – Лейбурн, размышляя, чуть-чуть прикусил губу. Я внезапно нашла это чрезвычайно чувственным и сексуальным.

- Я и сама об этом думала. Извини, но я не знаю, что между нами общего. Я никак не могу понять, зачем мы ему вообще? На свадьбе Иволиан Крелин сказал мне, что многожёнство уже давно не в ходу в Каллахаре. Тогда для чего он нас собирает? Что за коллекция из жён?

- Этот вопрос волнует меня не первый год, - признался Рэн. – И Валениор никак это не объясняет перед властями. Он утверждает, что девушки добровольно выходят за него замуж. Девы, с явными признаками принуждения на лицах, подтверждают это.

- Их Карина заставляет так говорить. Она пресекает любое действие, лишь бы не навредить князю. Нам с девочками всё происходящее объяснили пророчеством. Вроде как Ольгерд умрёт через день после его последней жены, потому он нас и собирает.

- Это очень глупая отмазка, - удивился Лейбурн. – Кто в неё поверит?

- Видимо, никто кроме запертых в его владениях жён. Думаю, потому он и не упоминает об этом при других. Я тут вспомнила! Иволиан Крелин обмолвился при мне, что, беря в жёны землянку, мужчина должен понимать, что у него возникают некоторые обязанности. И если Ольгерд женился аж на тринадцати – то это что-то выходящее за какие-либо рамки. Ты можешь мне прояснить этот момент? – Я наклонилась над столом, сложив на нём руки.

Лейбурн прокашлялся.

- Видишь ли, Айна, землянки для каллахарийцев драгоценны. Нет. Бесценны. Тебе, наверное, уже рассказали – дети от землянок превосходят детей от местных девушек и здоровьем, и способностями. Кроме того, маг, взявший в жёны землянку, может рассчитывать на рождение сильного, магически одарённого наследника. Из этого вытекает древнее правило: вам нельзя изменять.

Моё сердце, замершее при его словах, внезапно заколотило с такой силой, что мне едва удалось скрыть волнение от жандарма.‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- То есть, Ольгерд, женился на тринадцати девушках с Земли…

- Но близость у него может быть лишь с одной из них, - хмуро пояснил Рэн. – То есть, ты понимаешь? Тринадцать драгоценных девушек сидят взаперти в его владениях, тогда как его женой в полном смысле этого слова может быть лишь одна из них.           

- А как это проверяется? – осторожно спросила я. – Может, он спит со всеми? Никто ведь не знает, что происходит за закрытой дверью его спальни.

- Некоторые из его жён в Каллахаре уже несколько лет, и до сих пор ни одна не понесла.

- Он ведь маг, - не поняла я. – Он не мог сварить эликсир, препятствующий беременности?

- Таких не существует, - он просто поедал меня глазами.

- Откуда всем знать? – не сдавалась я, не желая даже на секунду подумать, что оказалась той единственной, с которой Ольгерд спал. – На Земле придумали множество контрацептивов. А Ольгерд время от времени бывает на Земле – ты сам знаешь. Ему ничего не стоило взять с собой упаковку противозачаточных таблеток.

- Это не единственная причина, - Лейбурн откинулся на спинку. Его форма, выполненная из какой-то блестящей ткани, переливалась на свету. – Землянки для каллахарийцев как наркотик. Вы слаще мёда, теплее солнца. Однажды попробовав землянку, каллахариец больше не будет близок ни с кем. Не только потому, что не захочет. Физически… ну, не сможет. Ни с кем, кроме её одной.

Вот теперь мне не удалось спрятать своё удивление, как я ни старалась.   

24

- Ты поразил меня, - я почувствовала, как горит моё лицо.

Если то, что он говорит, правда – а лгать мне у него нет причин – значит, Ольгерд не мог быть близок даже с Кариной, ни до, ни после меня. Зачем же он целовал её сегодня? Ответ пришёл сам – он просто держит её на коротком поводке, не даёт большего, но и не отпускает. Она же, обожая князя, не замечает его равнодушия, покупаясь на эти редкостные знаки внимания и всю себя за них отдаёт. Он ведь просто пользуется её любовью, ведь именно Карина  помогает ему удерживать все жён в послушании. Кроме того, существует и его таинственный план, в котором Карина, по словам Ольгерда, играет важную роль. Получается, он идёт на это лицемерие осознанно, лишь бы удержать важную для него фигуру на своей шахматной доске.

Если всё так, то он просто чудовище. На какой-то момент мне стало даже жалко бедную, влюблённую девушку. Кто из нас не терял голову от деспотичного мерзавца? Я не могу осудить Карину за её чувства.

- Не хотел, чтобы вся эта информация вот так вот вываливалась на тебя, неподготовленную, но по-другому никак, извини. Он владеет вами всеми, удерживает зазря, тогда как любой другой каллахариец отдал бы руку, лишь бы получить в жёны одну из вас, - его глаза горели, а голос заволновался.

Почему-то эти слова прозвучали очень нежно и интимно, и я опустила глаза. Может я, конечно, превратно его поняла, но всё выглядело так, будто бы Лейбурн и сам мечтает жениться на девушке с Земли.

- И часто местным удаётся заполучить землянок в жёны? – я осмелилась взглянуть на него, но спокойно смотреть в эти пылающие янтарные глаза было невозможно.

- Редко, - он горько усмехнулся. – Гораздо реже, чем нам хотелось бы. Обычно на вас женятся сильные маги-телепортанты, способные перемещаться на Землю. Или те, кому эти маги служат. И, предвосхищая твой вопрос, отвечу: это никогда не происходит насильно. Землянке всегда подробно рассказывают, куда она прибудет, и каких исключительных прав будет удостоена. Никто не держит жён взаперти. Никто, кроме Ольгерда, конечно же.

- И каких же исключительных прав мы удостоены? – я вопросительно подняла бровь.

- Например, - горькую усмешку Рэна сменило выражение искреннего злорадства, - право на многомужество.

- Что?! – воскликнула я. – Это такая шутка?

- Ольгерд хотел бы, чтобы я сказал, что это шутка. Но нет, я с тобой откровенен и честен. Я уже говорил: вы бесценны. В вашем праве иметь столько мужей – каллахарийцев, естественно, - сколько вы пожелаете. Это объясняется вашей уникальной природой. Богатство и сила, которые вы способны принести нашему народу, неоценимы. Ваше право на многомужество священно на этой земле, и на его фоне то, что творит Ольгерд, просто кощунство, хотя формально он ничего не нарушает.

Я словно одеревенела на своём стуле: не шевелилась и едва дышала. Если бы остальные девочки услышали эти слова! Если бы их услышала Карина! Интересно, она продолжала бы так держаться за того, кто её использует и лжет ей?

- И землянки часто пользуются этим правом? – я уже не пыталась скрыть своё ошеломлённое состояние – просто смотрела на него широко открытыми глазами.

- Всегда, - просто ответил он. – Не было ни одной земной жены, которая осталась бы с единственным мужем. Это не что-то из ряда вон выходящее. Более того, ваш социальный статус повышается с каждым новым мужем. Это объясняется просто: чем больше мужей имеет землянка, тем больше сильных наследников она может произвести, тем самым укрепляя державу. Это ваше право. И я хочу предложить тебе тоже воспользоваться этим правом.

Я вскочила со стула, хотя смысл его слов не сразу дошел до уже переполненного новостями мозга.

- Что? – переспросила я, как в голове становится совсем горячо.

- Выходи за меня замуж, Алайна, - он тоже поднялся со стула и отбросил прядь волос. Его глаза горели. – Я помогу тебе стать вхожей в великие дома сильных магов, которые помогут нам разоблачить Ольгерда, и смогут вернуть тебя домой.

- Зачем тебе это? – прошептала я, шокированная. – Не понимаю твоей мотивации.  

- Я много лет пытаюсь притянуть твоего супруга к ответу перед законом. Но без тебя, живущей рядом с ним, у меня ничего не получится. Из сегодняшнего нашего разговора для меня впервые за долгое время стало что-то проясняться. Ты просто кладезь полезной информации. Ты нужна мне.

- Но ты ведь сказал, что однажды попробовав землянку, местные больше ни с кем не могут быть. Зачем тебе это нужно, если я всё равно вернусь на Землю, и ты больше ни с кем не сможешь быть?

При этих словах на лице жандарма медленно проступило смущение.

- А ты, - медленно тянул он слова, как патоку, - разрешишь себя попробовать?  

Краска тут же залила моё лицо. Что я ляпнула! Но разве его слова о замужестве не подразумевали близости между нами? Я, вообще то, о нём побеспокоилась! Чёрт, вот уж не думала, что поход к Лейбурну обернётся предложением о замужестве.

- Мне пора домой! – я быстро обернулась в сторону двери, но Рэн тут же оказался рядом.

- Подожди, Айна! Не спеши! Мне жаль, если мои слова тебя обидели, но я сказал тебе всё, как есть. Возьми это, - он дал мне в руки что то, в чём я с удивлением узнала переговорный артефакт. – Так я смогу всегда быть на связи с тобой.

Несколько мгновений мы смотрели друг другу глаза в глаза. Его ладонь едва ощутимо коснулась моей щеки. Рэн довольно улыбнулся.

- Иди. Обдумай мои слова, и прими решение.    

25

Я пулей вылетела из жандармерии. Остановилась лишь на побитых ступенях у входа. Оглянулась – он, конечно же, не пошёл за мной. Переговорный артефакт я всё ещё сжимала в руке. Он отличался от того, что я видела у дежурного, хотя тоже походил на обычный камень, только этот был нежного голубого цвета. Нельзя, чтобы его увидел Ольгерд, или кто-нибудь, кто мог бы ему об этом рассказать, потому камень перекочевал за корсет платья. Вещь, конечно, полезная, но я даже не могу вообразить, когда я осмелюсь ею воспользоваться, потому, что как только я вспоминала о словах Лейбурна, меня тут же удавкой захлёстывало возмущение.

Или смущение? Я мчалась между торговых рядов, и пылала от непонятного для самой себя чувства. Ладно, признаем, что Рэнуард чертовски хорош и притягателен, и что я это заметила с первой встречи, когда он без слов понял, что мне нужна помощь. Но замужество! Я не знаю, как избавиться от одного мужа, а он тут же предлагает обзавестись ещё одним, пусть и не в пример более приятным, чем первый.

В этот момент моё лицо скрасила совершенно дурацкая улыбочка, и хорошо, что её никто не видел. Рэнуард Лейбурн… Он ясно дал понять, что этот союз, если ему суждено случиться, чисто деловой, но при том же коснулся моего лица кончиками пальцев, и я запылала. И ещё я совру, если скажу, что мне неприятно от того, что я оказалась одной из самых желаемых женщин в этой стране. Женщиной, которую он, как бы не уверял, что это будет брак по расчету, тоже желает.

Моя кожа покрылась мурашками. Есть ли что-то плохое в том, чтобы воспользоваться этим правом на многомужество, если в конечном итоге это послужит моей цели, и поможет вернуть меня домой? Ведь, в конце концов, если Ольгерд завёл себе тринадцать жён, то почему не могу я ещё раз выйти замуж? Или могу? Но только чем я в таком случае буду от него отличаться? Или же это не то, о чём стоит переживать?

Ольгерд… Он будет в ярости, если я соглашусь выйти за Лейбурна. Этот вывод неожиданно склонил мою чашу весов в пользу брака с Рэнуардом. Лишь бы Ольгерд не вздумал разбираться силой с Рэном – как-никак, он маг, а жандарм – нет. Боже, я уже размышляю так, словно согласилась на эту авантюру чистой воды.

Вдруг моё внимание привлекла тоненькая фигурка в рваном платье, которую я уже сегодня видела. Эстер жалась к боковому полотну палатки с фруктами, возле которой мы договорились время от времени встречаться. Я поспешила к ней, и, подойдя ближе, охнула: под левым глазом девочки зрел синяк с кровоподтёком. Она просто стояла и плакала, беззвучно и не шевелясь, и люди просто проходили мимо, не обращая никакого внимания на «попрошайку».

- Они… они всё отобрали! – наконец произнесла она срывающимся голосом. – Я не хотела отдавать! Эта корзина была для меня! Госпожа для меня купила столько мяса ии… курааамуууу… - она заплакала в голос, и её рыдания дрожали, отдаваясь в моей голове бесконечной жалостью вперемешку с гневом. – А потом пришла мать Мартианна, и сказала, что если я не приношу деньги в приют, то она больше не станет терпеть там моё присутствие! Она выгнала меня!

Я присела рядом с ней и порывисто обняла. Эстер ойкнула, когда я коснулась её спины – видимо, побоев хватало и на спине, как и на худеньких руках.

- Тебе тут не болит? – я пальцем указала на ребра, не нажимая на них.

Она пощупала рукой с разных сторон.

- Нет, госпожа, - девочка шмыгнула носом, немного успокаиваясь. – Они никогда ничего не ломают другим, иначе можно схлопотать денежное взыскание, или даже загреметь в фангерию.

- А синяки, значит, за побои не считаются? – я вспыхнула, - пойдём, - протянула ей руку. Эстер доверчиво дала мне свою крохотную ладошку.

- Я оставила вашу корзину в приюте, госпожа. Они забрали её вместе с продуктами, что вы купили.

- Кто тебя бил? – мы медленно продвигались к владениям князя, и я лихорадочно обдумывала, что делать дальше. Я заметила, что она едва заметно хромает.

- Старшие, - Эстер нахмурилась. – Те, что и всегда.

Гнев в моей груди снова вспыхнул и расцвел пышным красным цветком. Я же им руки вырву! Почему-то судьба этой крошки взволновала меня не на шутку. Не могу я оставить её, избитую, на улице! Оставив, просто возненавижу себя.

- Госпожа, - вдруг насторожилась девочка. – Мы подходим к владениям князя Валениора. Мне туда нельзя.

- Зови меня просто Айна, ладно? – попросила я. – А насчет князя не волнуйся. Ни о чём больше не волнуйся.

Пока я мысленно выстроила самый короткий и скрытый от посторонних глаз маршрут к моей усадьбе, Эстер вдруг остановилась и словно другими глазами посмотрела на меня.

- Вы одна из его жён! – догадалась она.

- Ты. Айна. Не называй меня госпожа.

- Однажды мать Мартианна привела нескольких девочек в большой дом. Она хотела оставить девочек для жён князя, ведь ни у кого из них нет своих детей. Я тоже была там. Нас встретила очень красивая женщина, я никогда таких красавиц не видела! Но она не позволила нам остаться, хотя другие женщины просили её передумать. Так что, Айна, лучше не веди меня туда! 

- А у этой красавицы, случайно, не тёмные волосы? Такие длинные и блестящие?- я проигнорировала её просьбу. 

- Да, - Эстерсита сорвала листик с куста, похожего на самшит. – А на руках у неё было много золотых браслетов.  

«Карина!» - опять разозлилась я. Бездушная же ты сволочь!

26

Старательно прячась за живыми изгородями, мы приблизились к моей усадьбе. От главной дороги к крыльцу уже была вымощена дорожка из бурого кирпича – ею мы и прошли ко входу, где я, внезапно, поняла, что у меня нет ключей от дома.

Эстер завороженно разглядывала кусты, выстриженные в форме зверей. Я громко постучала в дверь, всем сердцем желая, чтобы внутри кто-то был, и желательно, чтобы этом «кто-то» был не Ольгерд.

Нам повезло – дверь открыла женщина, которую я мгновенно окрестила «учительницей». Волосы собраны в строгую, стянутую причёску; серое платье идеально отглажено. Острые, мелкие черты лица и взгляд, строгий и надменный.

- Госпожа Валениора, - удивлённо произнесла она, безошибочно узнав во мне княгиню. – Мы вас не ожидали сегодня. Ваш переезд запланирован несколько позднее…

- Я заселяюсь прямо сейчас, - решительно заявила я, входя в дом, и держа Эстерситу за руку.

Женщина охнула, заметив побои на лице Эстер.

- Что случилось с девочкой?  

- Как видите, ничего хорошего.

Эстер жалась ко мне, переживая, видимо, что её сейчас заставят уйти.

- Князь знает? – женщина смерила меня проницательным взглядом.

Мне не хотелось ругаться с этой дамой, но стоило обозначить своё место прямо сейчас. Своё и её.

- Как я могу к вам обращаться?

- Порцианна Лейлия, управляющая домом, - преисполненным собственного достоинства тоном представилась женщина.

- Госпожа Лейлия, то, останетесь ли вы управляющей в этом доме, зависит от того, узнает Ольгерд о девочке от вас, или от кого-то другого.

- Я не имею права молчать, - она сжала свои и без того тонкие губы.

- У вас есть дети, Порцианна? – я старалась бить по чувствительному месту. Управляющая молчала, и я продолжила. – Не знаю, сын у вас, или дочь, но представьте, что ваш ребёнок оказался на улице, избит и без средств к существованию, и никто, никто не остановился около него, дрожащего и плачущего. Никто не помог.  

Моим словам воспоследствовала пауза, но я уже поняла, что добилась своего. Ни одна женщина, имеющая своих детей, не бросит ребёнка, пусть и чужого, в беде.

- На мансардном этаже расположена гостевая комната, - вдруг произнесла она. – Не детская, но всё необходимое там есть.

Я предприняла решение ковать железо, пока горячо.

- У неё огромное количество синяков по всему телу. Я бы хотела, чтобы её посмотрел врач, но не знаю ни одного здесь. Даже не догадываюсь, как с ним можно связаться.

- Врачи для всех княгинь вызываются лишь с ведома князя Валениора.