Девять жизней

6.

Что-то проползло по лицу. Бенедикт машинально влепил себе пощечину, дернулся, и пустая бутылка, тихо звякнув, откатилась в сторону. Сон отступил, а вместе с ним и дурман. Холод. Снова холод! Бене дрожал всем телом, и дырявая мешковина уже не могла помочь. В голове немедленно новым приступом взорвалась нестерпимая боль. Во рту… Нет, даже думать не хотелось о том, что творилось во рту. Пленник застонал и плотнее закутался в грязные тряпки. В погребе стало заметно темнее. Даже привыкшие к мраку глаза могли различить только очертания полок.

– Долго. Почему так долго?

Бене молил о том, чтобы все это поскорее кончилось. Надеялся, что его хотя бы накормят. Да и теплой одеждой обзавестись не мешало бы. Он же рассказал им все, поделился ценной информацией, если… если только… От внезапной мысли Бенедикт поперхнулся вязкой слюной и закашлялся.

– Тайная комната? А если ее уже нет? Если ее не используют? Плохо… очень плохо! Дом могли перестроить. А диадема? Там ли она? Идиот. Тупоголовый придурок!

Он вскочил, услышав, как треснули прогнившие доски поддона. Следовало немедленно выбираться из этого погреба. Убежать, залечь на дно. Даже Магнус со всей своей сворой не сможет найти его в сложном лабиринте старых кварталов Тихого Города.

Кое-как обернув мешки вокруг себя, Бене подбежал к лестнице и, взлетев к самому верху, навалился на дверь. Тщетно, только тяжелый засов лязгнул в петлях. Конечно, Бенедикт знал, что его заперли, но не попытаться просто не мог. Оставалось только крохотное окошко в дальнем углу подвала. Нищий рванул обратно, чудом не соскользнув с хлипких ступеней. Хорош растяпа, ничего не скажешь! Профукать весь день на сон и вино, а теперь метаться из угла в угол, словно загнанный зверь – просто шикарный план.

Под отчаянным натиском бродяги ржавые прутья ходили ходуном, но никак не хотели сдаваться. Как и Бене. Он дергал, тянул и толкал, насколько позволяла высота окна и его собственный рост, но только еще сильнее разодрал ладони.

– Дерьмо! – в сердцах Бенедикт пнул ящик под ногами. Старое дерево треснуло, высыпав на пол пару горстей каких-то семян.

– Зараза! – следующий удар разбил доски, и светлые семечки засыпали почти весь проход.

Тяжело дыша, Бене облокотился на стеллаж и застонал от боли в затылке. Сердце загнанным зверем билось о ребра, снова взмокли волосы. На этот раз от пота.

– Все без толку. Мне конец. В любом случае. Или же я прав. Вероятность… достаточно высока. – Бенедикт выпрямился.

Нет, все не могло быть настолько просто. Только не сегодня, когда гребаная удача то и дело совала ему в лицо свою грязную задницу. Сквозь толстые прутья решетки на Бене смотрела ночь. Лунный свет холодно поблескивал на влажной ржавчине. С улицы веяло холодом и сладкой свободой. Вот она, на расстоянии вытянутой руки. Смущал только разрозненный гомон и редкие вскрики на пределе слуха.

В приступе гнева Бенедикт схватил с ближайшей полки первый попавшийся под руку предмет и со всей силы швырнул его в окно. Гиря от настольных весов с глухим «тук» ударилась в стену чуть пониже решетки, и с точно таким же звуком увязла в земляном полу. Следом за ней вниз полетел увесистый кусок штукатурки.

Несколько долгих секунд Бенедикт пялился на трещину, не веря своим глазам, а потом, словно взбесившись, принялся без устали колотить гирей по краям окна. И дело наконец сдвинулось с места! Спустя пять минут он уже вытаскивал первый прут из мешанины глины, соломы и битого камня. Когда в сторону отлетела еще одна железка, Бенедикт позволил себе всерьез поверить в успех своего побега.

От работы пленник снова согрелся. Хоть боль и не ушла совсем, но в голове прояснилось. Он вернулся к своей лежанке и осмотрел старые вещи – ветошь, от которой разило псиной, мочой и блевотиной. Бене подобрал один из пустых мешков и быстренько затолкал в него обноски. Одежда прослужит ему еще не одну неделю, а грязь с нее он без труда отмоет в реке. В конце концов, не в первый и, наверняка, не в последний раз.

Решив, что от хозяина не убудет, Бенедикт закинул в импровизированную сумку пару бутылок самого лучшего вина, которое только смог отыскать в погребе. Подумав немного, схватил с полки гирю потяжелее и размолотил несколько ступеней. Прислушался, но не разобрал ничего, кроме уже знакомого отдаленного гвалта с улицы.

– Странно, – Бене снова подошел к разбитому окну и высунул голову наружу. Ночи на его памяти всегда отличались редкостным спокойствием и почти сверхъестественной тишиной. Темные дела, как известно, не переносят шума.

7.

Засов звякнул в тот момент, когда Бенедикт, кряхтя и ругаясь, волочил к стене деревянный ящик, набитый не иначе как подковами. С грохотом распахнулись двери.

– Эй, выродок, где ты там? – знакомый голос бородача пролетел по подвалу.

Беннедикт замер. От страха и неожиданности подкосились ноги, и он наверняка упал бы, если бы не ухватился за стеллаж.

– Ты там живой?

Да, Бене определенно был жив, но чувствовал, что вот-вот отдаст концы от ужаса и разочарования. Он же почти успел! Почти! Осталось только подтянуться, протиснуться в щель, и все. Дел всего на пару минут.

– А ну живо сюда, падла! – оглушающий крик ворвался в плотный полумрак погреба.

Бенедикт вздрогнул и случайно опрокинул банку с вареньем. Соскользнув с полки, та приземлилась аккурат на большой палец его правой ноги. Пленник вскрикнул, отпрянул и врезался спиной в стеллаж напротив. Пара мешочков с какой-то дрянью с глухим стуком свалилась на пол.

– Слышал?

– Угу.

– Иди глянь.

– Я? Это же ты у нас великий боец. Или испугался какого-то попрошайки?

– Выходи, тварь! – и тише: – Ни хрена я не испугался, понял?

Бене схватил куль со своими пожитками, запрыгнул на ящик и просунул вещи в окно. Оглушительный треск и грохот промчались по подвалу.

– Ах ты ж сука! Вот дерьмо!

– Да ты издеваешься?!

– Эта падла ступени расхреначила! Я, кажись, ногу сломал! Твою ж мать!

Под аккомпанемент криков и ругани Бенедикт ухватился за целые прутья. Немедленно вспыхнули болью изодранные ладони, но он держался, стиснув зубы до хруста в челюсти. Держался и подтягивался, перебирая ногами по гладкой стене, держался и подтягивался, впиваясь ногтями в землю. Снова и снова.

Он извивался, словно толстый уж, пытался выбраться из западни как можно быстрее, с ужасом ожидая, что кто-то схватит его за ногу. Схватит, затащит назад, и тут уж начнется настоящее веселье. И его схватили. Но не за ноги, как он ожидал, а за шкирку, словно нашкодившего котенка. Он уже почти вылез. Почти! Оставалось только поджать колени, подхватить мешок и раствориться в темных проулках Денпорта.

– Босс ждет, – голос Велфорда напоминал далекий раскат грома. Такой же низкий, рокочущий и в то же время невозмутимый.

Бесстрастное лицо громилы напоминало угрюмый бюст, на котором не отражалась ни единая эмоция. Казалось, что его не заботило ничего в этом мире. Он даже не посмотрел в сторону подвального окна, откуда доносились стенания вперемешку с отборной бранью.

– Ну, я… – промямлил Бене.

– Босс ждет, – повторил охранник и мягко подтолкнул его ко входу.

8.

– Оригинально, – усмехнулся Магнус Лирой, глядя на Бене. – Решил сменить гардероб?

Нищий молчал. Да и что ему следовало ответить? Не пускаться же в объяснения, в самом деле.

– Взял мои мешки, – продолжал советник, загибая пальцы, – украл две бутылки вполне сносного вина, испортил решетку, кое-какие продукты и одного из моих парней. И что прикажешь с тобой делать?

Бенедикт не ответил. Он чувствовал себя мухой на булавке, приговоренным в ожидании кары. Во рту снова пересохло от страха, язык едва не прилипал к нёбу, а ведь раньше он считал это выражение всего лишь красивым оборотом речи.

– Велфорд, а ты чего смотришь? Хоть бы помог приятелям.

Громила безразлично пожал плечами.

– И-ди-от, – продекламировал Магнус по слогам, потом помолчал немного и встал из-за стола. – Ладно, пошутили, и хватит. Ты оказался прав. Ты, проклятый сукин сын, все-таки оказался прав! Я нашел то, что искал. Но это уже не столь важно. Ко мне в руки попало кое-что еще… кое-что, что, возможно… только возможно, но даст мне огромное преимущество в некотором деле. И все это благодаря тебе, мой славный грязный друг.

От облегчения Бене позорно застонал. Голова пошла кругом. Письменный стол, яркий абажур, книжные полки, кожаные кресла… все заплясало перед его глазами, и, если бы не Велфорд, он бы распластался на мягком ковре кабинета.

– Возьми себя в руки, в конце концов, – от елейного тона Магнуса не осталось и следа. – Выкладывай, что у тебя за дела с Хонной. И прежде чем ты попытаешься возразить – да, отныне это мое дело, и нет, отвертеться не получится. Итак, я слушаю.

Бенедикт сглотнул, собираясь с мыслями. Скрывать свою историю от советника он не собирался с самого начала.

– Все банально, – начал он, сплетая и расплетая пальцы. Это помогало сконцентрироваться. Он и в лучшие времена не любил длинных речей, а после того как попал на улицу, редко произносил больше трех фраз в день. – Работал в гильдии строителей. Один из подмастерьев. Подавал надежды… так говорили. Строил большие планы. Амбиции, знаете ли. Вскоре появился новый лорд. Потребовал молодого специалиста. Перспективного. Представили меня. Потекли заказы. Один за другим, а я и не замечал подвоха, – чем дольше Бенедикт говорил, тем грубее и жестче становился его голос. – Копался в старых чертежах. Искал и реставрировал потайные ходы и комнаты в Крепости. Не сам, конечно. Руководил. Всю черную работу делали люди Иворна. Именно он меня и нанял, он же и выдавал задания…

– Да-да, я уже понял. Не нужно перечислять все заслуги. Ближе к сути, пожалуйста.

– Конечно, – Бене запнулся, сжал и разжал пальцы. – Стройка… проекты… да. Платили достойно. Выкупил клочок земли в Крепостном дворе. Решил построить собственный дом. Очень дорого, но мог себе позволить. Жена с дочкой были в восторге. Все шло прекрасно, пока в моих услугах нуждались. Проработал не больше трех месяцев. Затем… кхм… затем меня просто выперли. Ублюдки меня использовали. Почему? Сам бы хотел узнать. Особняк отобрали. Почти достроенный, кстати. Теперь в нем живет Иворн. Устроил себе штаб из моего дома. То, что меня не взяли на старую работу – наверняка его рук дело. Когда кончились деньги, ушла жена. Забрала дочку. Старую лачугу пришлось продать. Долги. С тех пор я на улице. Вот и все.

Бенедикт затих, расслабил онемевшие пальцы и медленно опустил руки. Как ни странно, ему полегчало. Накатило давно забытое чувство спокойствия, словно незримая доселе тяжесть внезапно упала с его щуплых плеч. До этого момента он еще никому и никогда не рассказывал о своих проблемах. И это было… приятно.

Магнус удовлетворенно кивнул.

– Мои ищейки тоже успели кое-что разнюхать, – произнес он и откинулся на спинку кресла, – и твоим словам соответствует многое из их доносов. Я выяснил, кем ты был. Кто твоя жена. С кем и куда она сбежала. Знаю кое-что о твоей работе… Ты слушаешь?

Бене сглотнул и энергично закивал.

– Отчего-то мне знакомо твое имя. Быть может, мы даже пересекались в прошлом, но сейчас это тоже не важно. Я даю тебе шанс вернуть свое положение. Это не просьба и не деловое предложение, так что не трудись его обдумывать. Думать – моя забота. Отныне будешь работать на меня. Будешь моими глазами, ушами и руками на улице. Справишься – получишь назад свой дом. Репутацию я тоже постараюсь подправить. Жену, правда, не обещаю. Тут уж ты сам, – Магнус сделал небольшую паузу, позволив Бене осознать услышанное. – Не справишься – убью. Попробуешь убежать – я тебя найду и убью. Так что упрямиться не советую. Это за информацию, – на стол упал худой кошелек на перевязи, звякнув горстью монет. – Держись подальше от этого места. Когда будет нужно – я сам тебя найду. Усек?

Хоть пляска перед глазами и прошла, но голова упорно отказывалась работать. Бенедикт слышал знакомые слова. Слова переплетались в понятные фразы, но смысл этих фраз казался таким диким и нереальным, что просто ускользал. Бене раз пять порывался спросить, не перепутал ли советник что-нибудь, да только боялся. Меж тем Велфорд подобрал со стола кошель, сунул его в грязный мешок с пожитками и протянул Бене. Тот машинально сжал горловину и на негнущихся ногах заковылял к выходу. Громила следовал за ним по пятам: прочь из кабинета, через узкий коридор, вниз по лестнице, мимо кухни на улицу.

Обходя приоткрытую дверь в общий зал, Бенедикт мельком заглянул внутрь и не смог сдержать возглас удивления. Даже в столь убогом районе города роскошная таверна пользовалась популярностью у местных воротил. Похвастаться настоящим наплывом посетителей «Распутная Розали», конечно, не могла, но ее просторный зал никогда не пустовал. До сегодняшнего дня. Это никак не укладывалось в потрепанной голове бродяги. Даже вместо Рогри за стойкой стоял совершенно незнакомый человек.

Бенедикт неосознанно сбавил шаг, но Велфорд, по своему обыкновению, мягко вытолкнул того на задний двор и тут же захлопнул дверь, оставив попрошайку один на один с беспокойной ночью. Где-то мяукал кот, кто-то копошился в куче отбросов, жалобно кричала какая-то птица… и еще этот шум, эти отдаленные крики…

Бенедикта обуяло беспокойство, но облегчение после заветных слов Магнуса перевешивало все на свете. Однако на его бедную душу свалился новый камень. Не такой большой, но с острыми краями. И что теперь оставалось делать? Бенедикт не знал. Пока не знал. Хотя в сложившейся ситуации нашлись и три неоспоримых плюса – в мешке позвякивали деньги и две бутылки вина, прихваченные из погреба.

Глава 2 – Лорд

1.

Утро настигло Реймира в седле, когда до города оставалось не более получаса. Его верный конь, предчувствуя скорый отдых, так и норовил пуститься в галоп, так что лорду то и дело приходилось натягивать поводья.

По правую руку от него сражался со своим скакуном Освальд Бринт. Командир личной гвардии Реймира, прослуживший большую часть жизни в королевской пехоте, так и не научился сносно обращаться с лошадьми. Этот забавный факт, тем не менее, никак не мешал его славе одного из самых умелых фехтовальщиков отряда. Именно поэтому Реймир и взял его с собой.

Переодевшись в простую и неприметную одежду цвета сухой земли, они покинули временный лагерь глубокой ночью, оставив эскорт в половине дня позади. Реймира не ждали в Денпорте так скоро, и он не хотел, чтобы о его прибытии стало известно еще на подступах. По правде говоря, ему вообще не хотелось возвращаться. Чем четче громада Крепости проступала сквозь белесый наволок тумана, тем сильнее портилось его и без того скверное настроение. Королевский прием обещал скорый переезд домой. В столице его дожидались беззаботная жизнь на уважаемой должности, родительское гнездо, старые приятели и жаркие пирушки. На деле же…

Реймир выругался и окинул взглядом свои владения. Вокруг, сколько хватало взора, раскинулись поля. По большей части убранные, хотя то тут, то там средь рыхлой земли встречались и совершенно запущенные участки, словно мерзкие, волосатые бородавки. Поодаль от дороги проплывали редкие крестьянские подворья. Ветхие и бедные, как и все остальное вокруг.

Дальше по тракту, на самом пределе видимости, уже маячили размытые силуэты приземистых домов, обозначая границу Денпорта. Дымка заботливо скрывала все прелести Тихого Города от непосвященных глаз, но Реймир прекрасно знал, что его ждет. Только издали Шоров удел мог показаться приятным и, смилуйся Судья, благополучным местом. Но стоило проехаться по местным деревням или углубиться в Денпорт хотя бы на квартал, то все сразу вставало на свои мета.

Даже самый распоследний дурак королевства Колверин знал, откуда берется каждая вторая доза «звездного шепота». О разнообразии услуг местных борделей в столице слагали легенды, а злополучный Улей обсуждали не иначе как шепотом и с неизменным отвращением. Кражи и грабежи, убийства и уличные потасовки, нищета на грани бедствия – все это культивировалось в Шоровом уделе десятилетиями и возводилось в абсолют.

Кто бы мог подумать, что столь щедрая награда достанется Реймиру за простые слова! Однако безобидный на первый взгляд спор задел его величество Андерса Винсента Третьего за живое. Новоявленный лорд Трамм корил себя за несдержанность ежедневно и еженощно, но толку-то? Взрывной нрав всегда был его проклятьем, а после пары кубков едва поддавался контролю. В тот злополучный вечер его самоуверенную тираду о нюансах правления, про которые, к слову, он знал не больше королевского конюха, смог остановить только болезненный тычок в ребра. «Эх, отец, врезал бы ты мне на пять минут раньше…»

И теперь Реймиру Трамму, лорду Шорова удела, выпала великая честь разобраться с опухолью преступности и разврата. «…С опухолью, которая многие годы укоренялась в Денпорте, отравляя даже сам его воздух», – припомнив издевательски-пафосную речь короля, Реймир скривился, будто хлебнул прокисшего молока, и сплюнул. Облегчения это не принесло.

Город подкрался к всадникам незаметно, словно облезлый уличный кот. Гнилые развалюхи, разбросанные по округе то тут, то там, как-то между прочим уступили место сносным, по здешним меркам, жмущимся друг к другу домам. Когда лорд в очередной раз отвлекся от тягостных дум, то обнаружил себя в бесконечном лабиринте узких, покрытых жидкой грязью улиц. От нависающих над Реймиром лачуг веяло безысходностью и болезненной апатией. Над головой, на протянутых от окна к окну веревках, колыхалось мокрое белье, напоминая изодранные флаги. Тугой смрад помоев бил в ноздри похлеще нюхательной соли. За долгую поездку лорд успел от него отвыкнуть и теперь едва сдерживал кашель.

– Дом, милый дом, а? – Освальд криво усмехнулся.

– Да уж, – хмыкнул Реймир и едва не оказался на земле, в последний момент успев ухватиться за поводья.

Конь лорда взвился и надсадно заржал. Худощавый, закутанный в темный плащ человек неловко отпрянул от животного, споткнулся и плюхнулся в лужу. Не глядя на всадников, он подполз к походной сумке и принялся торопливо запихивать обратно то немногое, что успело вывалиться наружу.

Реймир застыл, наблюдая, как прохожий, сбитый с ног его скакуном, копошится в грязи. Женщина? Слишком уж высока для женщины. Или нет? Глубокий капюшон надежно скрывал лицо, не давая ни малейшей возможности распознать, кто скрывался под ним. Желание помочь боролось с брезгливостью, брезгливость – со стыдом. В конце концов, Реймиру еще не доводилось топтать людей копытами.

– Нам пора! – жестко бросил Освальд, стараясь перекричать заливистый смех стайки детей.

Лорд с сожалением покосился на бедолагу, после чего повернул коня и дал шпоры. Капюшон надежно скрывал лицо Реймира от посторонних глаз, но испытывать судьбу лишним вниманием не стоило. Особенно среди местных. Особенно с одним охранником.

Спустя несчетное количество поворотов улицы Тихого Города вывели путников к Торговому кварталу, обступившему стены безымянной Крепости Денпорта. Вонь, которой, казалось, успела пропитаться одежда Реймира, отступила. На прохожих появилась приличная одежда, а на некоторых лицах, что особо радовало глаз, вполне искренние улыбки. Мощеные дороги раздались в стороны, дома могли похвастаться свежей побелкой, которая, о чудо, не напоминала смесь коровьего дерьма с водой. Лорд облегченно вздохнул. Уже совсем скоро ему удастся перевести дух, только бы застать Иворна.

– Стоять! Куда прете? – караульный подался вперед, наставив на всадников острие алебарды. – Вертайте своих вшивых кобыл назад. Крепостной двор – не место для…

Он осекся, когда всадники скинули капюшоны. Взгляд его заспанных глаз скользнул по усталым лицам. Спустя пару секунд солдат испуганно ойкнул и выпрямился, пытаясь расправить помятый мундир.

– Лорд Трамм… так ведь… никто ж не предупреждал… в смысле… ну, я к тому, что надо бы послать кого…

– Не надо, – с нажимом произнес Реймир, натягивая капюшон. – Ты никого не видел. Узнаю, что проболтался – ответишь.

Солдат отчаянно кивнул и посторонился, пропуская всадников под темные каменные своды.

Крепостной двор мог по праву называться самым безопасным и благополучным местом во всем уделе. Селилась здесь только местная знать и горстка особо зажиточных горожан, способных вытянуть непомерные налоги на землю. Чистота улиц, вычурность и роскошь местных усадеб, частые солдатские патрули… все вокруг буквально кричало о богатстве. Только серая громада Крепости не вписывалась в пейзаж. Мрачная и неуклюжая, с многочисленными пристройками, она возвышалась на небольшом холме и безразлично взирала на округу черными провалами узких окон.

Что заставило основателей Денпорта возвести это убожество, Реймир не понимал. Конфликтов на западе Колверина, насколько он знал, никогда не случалось, а удобств в старой крепости было не больше, чем в каменном сарае. И это – его новый дом? Скорее уж, тюрьма.

– Куда теперь? – спросил Освальд, осадив скакуна. Тот немедленно захрапел и дернул головой, едва не вырвав поводья из рук капитана. – Да стой же ты смирно, проклятое животное!

Реймиру нещадно хотелось к жене. В такую рань Фелиция наверняка еще валялась в постели, в одной из своих полупрозрачных туник, которые больше подходили для любовных утех, нежели для сна. От одного воспоминания о стройной фигуре и соблазнительных формах благоверной Реймира бросило в жар, но он пересилил желание. Стоит ему переступить порог крепости, как старые и новые проблемы обрушатся на его голову потоком жидкого дерьма. Избежать этого потока хотелось сильнее, чем забраться под одеяло вместе с красавицей-женой. По крайней мере, сейчас.

– К Хонне. Надеюсь, он еще дома. – Реймир смерил спутника утомленным взглядом и добавил: – Можешь не провожать. Отдохни пока где-нибудь и в порядок себя приведи. Только постарайся не попадаться никому на глаза. Хотелось бы остаться незамеченным хотя бы до приезда остальных.