Целитель чудовищ - 5

Кроме того, единственной возможностью видеть Джиробу, было получать передачи Левиафан, ведь старый воитель не стоял на земле, а частенько вполне себе неплохо покачивался на собственном бурлящем яде.

Ситуация замерла в равновесии, после чего резко склонилась в одну из сторон, ведь Джиробу Санса не стоило недооценивать.

Прокрутив топор, он единым взмахом умудрился откинуть Кенсея и Джишина в сторону, попутно успев сформировать технику, которую тут же запустил в растерянного Шина!

Закручивающийся сложной спиралью поток яда почти не замедлился, встретившись со стеной, которую спешно воздвиг на его пути Джишин, желая спасти своего друга. Спираль вскрыла камень, словно сверло дрели, снимает стружку с гипсокартона.

Тем не менее даже этого мгновения сыну Найто хватило, чтобы кое-как увернуться от удара, разминувшись со смертью на считанные десятки сантиметров.

Однако в этот момент уже Стас с ужасом осознал, что целью высшего с самого начала был отнюдь не Шин, а именно он сам!

Джиробу терпеливо выждал момент, когда Шин окажется ровно на линии огня со скрывающимся в земле Ордынцевым, после чего немедленно нанес хладнокровный удар.

Каким надо быть монстром, чтобы в его положении умудриться придумать план, после чего его реализовать, расположив своих врагов точно в нужном тебе порядке?

Глава 2

«Экстренный побег!»

На пределе сил Стас рванул вверх, избегая прямого попадания и чувствуя, как под ногами наливается дурной силой нечто очень нехорошее. Яд техники старика без проблем прожег землю, уйдя куда-то очень глубоко.

Вот только не стоило глупо рассчитывать, что даже так техника перестала представлять опасность.

Левиафан, следуя примеру хозяина, тоже спешно покидала ставшую смертельно опасной область.

Метр, еще метр, и вот уже поверхность, которая, тем не менее, покрыта колышущимся ядом и кислотой. Любой, кто осмелится коснуться этой жидкости, немедленно получит страшные ожоги и отравление, которые сделают остаток его жизни до ужаса мучительным.

Но Ордынцев не зря носил звание того, кто умеет выбираться даже из самого отвратительного положения.

— Техника земли. Каменные столбы! — повинуясь воле землянина, прямо у него над головой вырос толстенный цилиндр, который бесцеремонно вошел в кипящую кислоту и, пройдя ту насквозь, вырвался прямо к чистому воздуху.

Кроме этого чуть в стороне появились еще три отвлекающих столба.

Следом же несся Стас, двигаясь по столбу, как по трубе, защищенный со всех сторон камнем. Левиафан делала, что-то похожее, но используя тонкую пленку окружившего ее камня, застывшего в нескольких сантиметрах от чешуи.

И сделали они это, как оказалось, очень вовремя, ведь внизу наконец детонировала техника Джиробу, мгновенно начиная пожирать всю окружающуюся материю, попутно ее растворяя и обрушивая породу прямо в кислотный ад.

Множество каменных колонн, потеряв основание, начали величественно погружаться вниз. Более того, само поле боя немного просело, когда почва начала оседать в котлован, который образовала последняя техника.

Эти изменения вызвали огромные буруны на поверхности кислоты, разбрызгивающие во все стороны капли жгучей жидкости вперемешку с газообразной смесью из растворенных растений, почвы и камней.

Хуже того, все эти изменения заставили Джишина, Кенсея и Шина замешкаться, создавая новые скалы для движения и опоры. Этим они ослабили давление и Джиробу не упустил свою возможность.

Стоило Стасу только вырваться на поверхность и глотнуть свежего воздуха, как по связи пришел дикий ужас от Левиафан.

Стас лишь начал поворачивать голову в сторону угрозы, но с холодком понимал, что не успевает.

Джиробу был уже слишком близко.

Покрытое кровью лицо старика ничего не выражало. Меч Джишина оставил небольшой порез на лбу, но высшего воителя это не сильно беспокоило. Его лысина блестела уносящимися прочь капельками пота, но движения были все такими же нереально быстрыми.

А вот топор, который уже несся в сторону землянина, был вполне себе реален.

Лезвие все так же продолжало гореть нехорошим светом, но Стас не боялся яда, ведь если удар придет туда, куда старик целится, то Ордынцеву уже будет глубоко плевать на яд.

Сбоку что-то дернулось и Станислав почувствовал, как какая-то сила неумолимо тянет его назад.

Перед глазами мелькнуло нечто белое и оказалось между Стасом и Джиробу.

Осознание пришло мгновенно, а вот ужас наступал постепенно, захватывая душу землянина в свои удушающие объятия.

«Леви, нет!!»

Змейка сделала то единственное, что все еще могла в этой ситуации.

Так как ее телекинез работал лучше всего, чем ближе он был к ее телу, то она прыгнула прямо к хозяину и оттолкнула его в сторону.

Но из-за инерции прыжка она оказалась прямо на том месте, где должен был быть Стас.

У нее не было сомнений, и так же, как и годы назад, она не задумываясь променяла свою жизнь на жизнь своего хозяина.

Джиробу вытянул руки, пытаясь все же достать до ускользающего землянина, но топор свистнул слишком далеко от его тела.

Но вот у Левиафан такой возможности не было.

Сияющее зеленым лезвие топора вошло в тело змейки и, ни секунды не задержавшись, вышло с другой стороны, оставив за собой застывший в воздухе красный след из капелек крови, который был особо виден на белоснежной чешуе.

«Нет…»

Белое тельце под воздействием гравитации понеслось вниз и кануло в клубящееся и закручивающееся кислотное облако.

Спокойный взгляд Джиробу Санса встретился с ледяными от ярости глазами Широ Змея.

Их обоюдный счет продолжал неуклонно расти.

Однако даже несмотря на сжигающее его сердце боль потери, Ордынцев не поддался гневу. И в этом не было ничего странного, если не забывать одну важную вещь.

Стоило всего лишь вспомнить, почему на лице Станислава горели двумя нечеловеческими отметинами, змеиные глаза.

Еще в самом начале своего пути мужчина предположил, что имеется зависимость между мутациями и появлением у него праны. Из этого было несложно вывести линию рассуждений дальше и додуматься о том, что чем больше будет праны, тем ярче мутации будут себя проявлять.

Рост силы Стаса был постепенен, но неуклонен. Его упорные тренировки подняли его сначала от обычного человека к низшему, а затем и до среднего воителя.

Мутации, радостно оскалившись своими жутковатыми улыбками, последовали следом.

Первыми окончательно изменились глаза. Если раньше, если окружающие не приглядывались, Стас мог хоть как-то походить на обычного человека, то теперь этот путь был для него окончательно закрыт.

От получившихся змеиных «буркал» было не по себе даже ему самому. Глядя на себя в зеркало, он словно оказывался в кошмаре, где он по каким-то причинам превращается в монстра, но трансформация остановилась только на глазах.

Но изменения, как стало ясно позже, не остановились.

По сравнению с довольно смуглыми местными, Стас с самого начала очень выделялся своей белой кожей. Множество тренировок и походов на свежем воздухе позволили ему немного решить эту проблему, загорев.

К несчастью, у его нового организма было другое мнение. И так белая кожа приобрела еще большую белизну, став походить на кожу обескровленного трупа. Мало того, открытием стало и то, что теперь его кожа и вовсе не загорала.

Стас было испугался, что стал альбиносом. А это несло целый ворох проблем, начиная от плохого зрения, заканчивая солнечными ожогами, но нет. Хоть его кожа и не загорала, она каким-то образом не потеряла меланин.

Хотя, учитывая то, что его волосы так и остались черного цвета, пигмент все еще оставался в его теле, пускай и мутировал.

Число чешуек у него на спине выросло еще больше. Они не причиняли неудобств и чувствовались абсолютно родными, но от этого они не стали меньше бесить.

Ну и наконец, последнее, самое важное изменение — деформация его личности. То, чего Стас боялся больше всего.

Этот мир менял его, и первым, что попало под нож, оказались его эмоции. Змеи живут инстинктами. Обычные змеи, откровенно говоря, невероятно тупые создания. Но несмотря на всю свою тупизну они смертельно опасны.

Теперь же Стас на своем опыте еще знал, что змеи невероятно безэмоциональны.

И теперь он уже вполне мог ответить на вопрос: «Что случится, если смешать в гремучем коктейле острый разум человека и инстинкты и хладнокровие змеи?»

Во все стороны от Ордынцева ударили удушающие волны мерцающим фиолетовым эфира. Даже в такой ситуации Станислав не забывал поддерживать легенду о своей родословной.

Да, проклятое облако оказалось немного слабее своего оригинального вида, но зато если они выживут у возможных наблюдателей будет куда меньше вопросов.

Джиробу нахмурился. Он почувствовал действие техники змееглазого, когда его прана начала чем-то высасываться.

Попытки же покинуть опасную область или атаковать целителя была пресечены вернувшимися в бой Джишином и остальными.

Станислав криво улыбнулся. Он потратил некоторое время, чтобы научить проклятое облако атаковать лишь тех, кого он специальным образом пометил. Если раньше техника мертвителей делала исключение лишь для своего хозяина, то теперь она неохотно пожирала лишь тех, на кого указывали.

Таким образом все остальные были в безопасности, совершенно не обращая на клубы летающего вокруг тумана, пока Джиробу понемногу слабел.

Теперь у старика уже не было столько сил, чтобы, как раньше разбрасывать атакующих, попутно меняя свое положение.

Из-за жестокости и отчаянности схватки могло сложиться ощущение, что бой идет уже целый час, но на самом деле прошло чуть меньше десяти минут.

В лиге же высших воителей это было почти что вечностью.

Как бы не извращались фильмы и художественные произведения любые вооружённые сражения между двумя людьми — это достаточно непродолжительные битвы.

Любая рана, серьезное повреждение или потеря крови и шансы другой стороны стремительно падают.

Разница в уровнях навыков тоже является подавляющим условием.

Появление затяжного противостояния есть ни что иное, как более-менее равное количество сил противников. Но даже здесь есть свои условия.

Битвы воителей одновременно невероятно быстры, но и продолжительны из-за их живучести.

Четверо средних воителей напрягали прану и мышцы, чтобы пробить защиту умирающего от старости высшего.

Однако даже так это шло кое-как.

Седые усы старика трепетали под порывами ветра, разлетающегося от столкновений клинков и его топора.

Сталь давно расплылась в воздухе в серые полосы, так высока была скорость сражения.

Лица нападающих превратились в перекошенные маски, в которых не осталось ничего человеческого. Они жаждали смерти их противника сильнее, чем что-либо еще в этой жизни.

Секс, алкоголь, вкусная еда и даже любовь матерей и отцов все это сгинуло в круговерти яростного натиска.

Лишь вкладывая всего себя в свои клинки, можно было добиться еще больших успехов и сил.

Отдавшись пламени битвы, они откинули все человеческое в одном единственном желании — убить. Ведь иначе были бы убиты они.

Но в каждом из них чувствовалась своя жажда смерти.

Вот, сражается Кенсей. По его безумному лицу сложно прочитать эмоции, но на самом деле его губы застыли в улыбке. Прямо сейчас стоявший перед ним Санса олицетворял все то, что он так ненавидел. Убей его и очистишься — тонко звенела одна единственная мысль, сосредоточишь на конце его клинка.

А это Шин. Ярость схватки поглотила и его. Но его желание убить куда более темное. Хоть он и наносит удары, но подсознательно целится туда, где его удары причинят наибольшую боль. Это делает его предсказуемым, но он этого даже не замечает, полностью поглощенный темным чувством.

Джишина так же не миновала сия участь. Его переполняет необузданный гнев. Здесь смешалось слишком многое — его разочарование кланом, отцом, братом и, возможно, всем этим миром. Именно сейчас он может выплеснуть все то, что мучает изо дня в день и никто его не осудит.

На все это смотрит седоусый старик и в его глазах нет ненависти. Более того, несмотря на раны и тяжесть ситуации в его глазах то, что почти невозможно ожидать — ностальгия.

Джиробу в разное время был каждым из этих троих. Он наслаждался сражениями, когда был молод, мстил за убийство родных, когда стал старше и наконец сражался, как в последний раз, наблюдая, как его клан гибнет.

В эту секунду его душу переполняет странная благодарность. Когда в последний раз он наслаждался своим боем?

Когда он мог сказать, что хоть немного счастлив?

Посмевший бросить ему вызов молодые люди дали ему это чувство. Разве не для этого он все еще жил?

И он был им благодарен…

Каким-то шестым чувством Джиробу почувствовал странность ощущений и опасность. Он попробовал увернуться, но проблема была в том, что он не успел до конца осознать откуда именно идет опасность, да и его противники не давали ему это сделать.

Вспыхнувшая боль в спине заставил высшего яростно взреветь и напряжением всех сил раскидать врагов, чтобы развернуться к тому, кто нанес подлый удар.

Вот только сам виновник немедленно отступил, сверкая кривой ухмылкой. Ордынцев не собирался мериться с высшими своими навыками владения холодным оружием.

Джиробу не успел наказать подлого наглеца, ведь его товарищи вновь усилили натиск.

Стас же насмехался над стариком, продолжая свои легкие, но столь раздражающие тычки копьем из-за спин остальных.

Чуть раньше, когда трое его товарищей были поглощены сражением, Ордынцев был полностью сосредоточен на сражении. Поэтому сообщение, которое он так долго ждал не стало для него сюрпризом.

«Широ-кун, — голос Каэды был тяжелым и в нем чувствовалась затаённая боль. Она тоже видела, что случилось с Левиафан. — Сейчас лучшее время. Глава Санса отвлекся и ослабел достаточно сильно, чтобы я смогла его опутать иллюзиями. Когда я дам знак, немедленно бей копьем».