Помоги проекту - поделись книгой:
Владимир Фромер
Солнце в крови
1 том
Моим сыновьям — Амиру, Яиру и Рафи
Предисловие
к книге Владимира Фромера
«Солнце в крови»
Книга «Солнце в крови» издается в России. Это — событие.
Событие, во-первых, потому, что, получая эту книгу, Россия возвращает себе часть собственной[1] истории. Ведь многие персонажи произведения являются выходцами из России. Российской империи до 1917 года. Советской «империи зла» после него. Сам автор книги, Владимир Фромер, также родом оттуда (в Израиле с 1967 года).
Событие, во-вторых, потому, что, раскрыв эту книгу, российский читатель, будь он еврей или нееврей, получает уникальную возможность узнать, «как это было на самом деле». «Это» — все, что связано со становлением Государства Израиль, его долгой и мучительной борьбой, продолжающейся поныне, за выживание в кольце враждебных стран и народов, ролью Советского Союза в развязывании и «завязывании» очередных фаз арабо-израильского конфликта.
Среди персонажей читатель встретит не только выдающихся политических и военных деятелей, ученых, мыслителей, но и личности весьма и весьма сомнительные, как, например, «король богемы», скандальный литератор Дан Бен-Амоц или Мордехай Вануну, выдавший атомные секреты Израиля.
В жизни встречается всякое. Предлагая лишь положительные образцы, мы тем самым обедняем жизнь, нарушаем ее естественное равновесие. Владимир Фромер, нащупывая свои принципы отбора персонажей (а это приходится делать не только беллетристу, но и историку), видимо, в какой-то степени следовал за Ф. Ницше, утверждавшим: «Хуже всего мелкие мысли. Поистине лучше уж совершить злое, чем подумать мелкое». Кроме того, автор «Солнце в крови», несомненно, разделяет мысль Р. Роллана, согласно которой назначение искусства — прежде всего делать людей более живыми и «возбуждать их страсти — неважно, хорошие или плохие, — лишь бы искусство заставляло ярче пылать Дух Жизни». Наконец, герои — героями, но всем нам, евреям, необходимо помнить старый завет великого Жаботинского: «Мы народ, как все народы; не имеем никакого притязания быть лучше. В качестве одного из первых условий равноправия, требуем признать за нами право иметь собственных мерзавцев, точно так же, как имеют их и другие народы». По всему по этому аморальный Дан Бен-Амоц вошел в портретную галерею Фромера, а, скажем, «высокоморальный» Меир Вильнер, бывший лидер израильских коммунистов, — нет.
Все мы помним, какое впечатление на Григория (из пушкинского «Бориса Годунова») производит Пимен, «когда, душой в минувшем погруженный, Он летопись свою ведет». Григорию (как и нам с вами, читатель) хочется понять «сокрытые думы» историка. Ему кажется, что Пимен «спокойно зрит на правых и виновных, Добру и злу внимая равнодушно, Не ведая ни жалости, ни гнева». Григорий ошибается: ни одному человеку недоступна подобная Божественная объективность. Что касается Фромера, то он всюду, где представляется случай, откровенно демонстрирует собственное отношение к людям и их поступкам. Приведу лишь один пример — фразу о Моше Даяне в главе, посвященной Игалу Алону. Главной отличительной чертой последнего автор считает порядочность. «О Даяне этого не сказал бы никто», — эти семь слов выделены в отдельный абзац.
Ладно, скажет иной читатель, Даян — покойник. Его можно и поносить, не опасаясь ответа. А вот, описывая живых, к тому же власть имеющих, автор так же смел, не взирая на лица? Раскройте главу «Сумерки героев» (II том), и вы увидите, как там достается Ицхаку Мордехаю, нынешнему министру обороны Израиля.
Есть у Фромера и свои фавориты. Главный из них — Аба Эвен, министр иностранных дел страны в 1967–1974 гг., тот самый Аба Эвен, который, наряду с Моше Даяном, с симпатией упоминается в бессмертной поэме Венедикта Ерофеева «Москва-Петушки». (Вещь эта, кстати, впервые увидела свет на русском языке — еще в 70-е годы — в израильском журнале «Ами», одним из редакторов которого был Владимир Фромер).
«Солнце в крови» относится к жанру документально-художественной литературы и в полном соответствии с законами этого жанра являет собой сочинение яркое, увлекательное и превосходно написанное. «Ну что бы стоило Рейгану выступить с мирной инициативой в тот период (1984–1986. — М.К.), а не позднее, когда в кресле премьер-министра уже сидел угрюмый старый человек, вцепившийся мертвой хваткой в уже отжившую доктрину (Ицхак Шамир. — М.К.). Как бы то ни было, за два года Перес сумел показать, на что способен, хотя многим он и напоминал кролика из „Алисы в стране чудес“, ибо всегда спешил на какую-то очень важную встречу». (По существу я тут с Фромером не согласен: для меня предпочтительней «угрюмый старый человек, вцепившийся мертвой хваткой» не столько в доктрину, сколько в землю Израиля). Или вот короткая фраза, дающая понятие о своеобразном (чуть приглушенном) юморе автора книги: «Очнулись они через полчаса, обогащенные представлением о силе кулака этого человека».
Итак, в путь, читатель. Вас ждет История в живых историях и лицах. Автор хорошо сделал свое дело. Он вправе рассчитывать на ваше понимание и интерес.
сентябрь, 1997
Вместо пролога
Роммель у ворот
5-го ноября 1942 года была ликвидирована, наконец, угроза, нависшая над еврейским населением подмандатной Палестины. Фельдмаршал Роммель потерпел поражение под Эль-Аламейном, в ста километрах от Александрии, и его части, стараясь сохранить хотя бы видимость порядка, отошли в Тунис, на исходные позиции.
Гитлеровский рейх находился тогда в зените могущества. Германия захватила огромную территорию, простиравшуюся от Атлантического океана на западе до Кавказа, Сталинграда и Москвы на востоке. Почти все Средиземное море оказалось под немецким и итальянским контролем. Их боевые самолеты взлетали с аэродромов в Сардинии, Сицилии, Ливии, Крите, Родосе. Турция и Испания соблюдали нейтралитет, но было ясно, что они не замедлят присоединиться к побеждающей стороне.
Тогда все признаки указывали на то, что победит Германия. В средиземноморском регионе Англия владела лишь Египтом, Палестиной, Сирией, Кипром и Мальтой.
Масштабы запланированного Гитлером «окончательного решения» еще не получили широкой огласки, но и того, что уже знали тогда, было достаточно. Угроза со стороны Эль-Аламейна, подобно облаку ядовитого газа, четыре месяца медленно приближалась к границам подмандатной Палестины.
Еще в 1925 году фюрер писал в «Майн кампф»: «Ныне начинается последняя революция. Захватывая политическую власть, еврей срывает с лица последние клочки маски. Демократический плебейский еврей превращается в кровавого еврея, тирана народов. Через несколько лет он попытается уничтожить национальные основы мысли и, лишив народы их естественного духовного руководства, подготовит их к вечному рабскому подчинению. Самым страшным примером этому является Россия. Однако концом этого процесса будет не только освобождение народов, угнетаемых евреями. Это станет концом самого народа-паразита. После смерти жертвы рано или поздно умирают и вампиры».
Берлинское радио в передачах на Ближний Восток сулило арабам золотые горы. Не нужно было обладать пылким воображением, чтобы понять, какая судьба ждала еврейское население в случае захвата Эрец-Исраэль корпусом Роммеля. Евреев здесь постигла бы та же участь, что и в оккупированной Европе. Причем здесь немцы даже не стали бы сами пачкаться. Всю грязную работу сделали бы за них арабы.
5-е ноября еще не означало поворота в войне. В прошлом германо-итальянские войска уже были дважды разбиты в пустыне между Египтом и Ливией. И дважды Роммель вновь собирал свои силы в кулак и возвращался.
Но в ноябре 1942 года произошли еще два события, превратившие крушение гитлеровской империи лишь в вопрос времени,
8-го ноября 1942 года началось англо-американское вторжение в Северную Африку — одновременно в Алжире, Оране и Касабланке. Операция под кодовым названием «Факел» развивалась успешно. Англо-американские силы сравнительно легко захватили Алжир и Марокко, но в Тунисе Роммель, получивший, наконец, подкрепление, сильно затормозил продвижение союзников.
19-го ноября началось советское наступление под Сталинградом.
Огромное кольцо, которым летом 1942 года Гитлер пытался охватить союзников через Кавказ и Египет, распалось.
Впервые Эрец-Исраэль оказалась под угрозой немецкого вторжения уже в июне 1940 года, сразу после падения Франции. Фашистская Италия, вступившая в войну на стороне Германии, создала реальную угрозу Эрец-Исраэль через свои колониальные владения — Ливию и остров Родос. Итальянские бомбардировщики, поднимавшиеся с аэродромов в Родосе, несколько раз атаковали верфи в Хайфе, а один раз даже подвергли концентрированной бомбежке Тель-Авив. Около ста человек погибли.
Из своих африканских владений — Абиссинии, Сомали, Эритреи и Ливии — Муссолини начал наступление на Египет. В сентябре 1942 года итальянские войска перешли ливийскую границу и вторглись в египетскую западную пустыню, направив острие удара в сторону дельты Нила.
Подобно тому, как Гитлер мечтал о тысячелетнем рейхе и жизненном пространстве на Востоке, Муссолини стремился к реставрации римской империи. Средиземное море должно было стать итальянским владением.
Англичане значительно уступали итальянцам в численности и вооружении. Имели необеспеченный тыл. Египетский король Фарук, сидевший тогда на троне, явно симпатизировал державам оси.
В такой обстановке британский командующий генерал Уэйвелл начал медленно отходить, изматывая итальянские войска маршала Грациани тяжелыми боями. Прошло несколько месяцев. Правительство Черчилля сумело перебросить Уэйвеллу подкрепления. 6—9-го декабря 1940 года англичане перешли в контрнаступление. Грациани не устоял под их ударом, и итальянские войска в панике бежали по прекрасной автостраде, построенной недавно Муссолини. Англичане продвинулись на 300 километров, взяли Тобрук и Бенгази, захватили 113 тысяч пленных и огромное количество трофеев.
Несчастья итальянского диктатора еще только начинались. В декабре 1940 года вспыхнуло восстание в Абиссинии. В страну вернулся император Хайле Селассие и с помощью англичан изгнал итальянцев. Вся Восточно-Африканская империя, которой так гордился Муссолини, распадалась на глазах.
Неудачи подстерегали Италию и на море. 30 марта 1941 года у мыса Матапан произошла битва между итальянским и британским флотом. Италия потеряла три больших крейсера, два эсминца, пять судов получили тяжелые повреждения. Британские корабли вышли из боя без царапины.
В дни, когда итальянцы еще теснили англичан в Египте, Муссолини внезапно напал на Грецию. Но греки не хотели ни фашизма, ни Муссолини. Правительство Метаксаса проявило и волю, и энергию, а греческая армия получила хорошего командующего в лице талантливого и серьезного генерала Папагоса.
Англия, еще 13-го апреля 1939 года давшая гарантии Греции, теперь должна была прийти на помощь своему союзнику. Но много ли она могла сделать? Английские войска были скованы в Африке.
Английский кабинет колебался, и большинство его членов советовали премьер-министру оставить Грецию на произвол судьбы, не распылять силы. Но Черчилль был настроен решительно.
«Мы дали слово, — заявил он на заседании своего кабинета. — У Англии не останется союзников, если наши друзья увидят, что на нас нельзя полагаться».
С согласия греческого правительства, Англия оккупировала Крит, откуда наладила снабжение греческой армии оружием и боеприпасами.
Не Бог весть какая это была помощь, но для генерала Папагоса этого оказалось достаточно. В ноябре 1940 года греческая армия перешла в наступление и вышвырнула итальянцев со своей территории в Албанию. Такого позора Муссолини еще никогда не испытывал. Он рвал и метал, кричал, что эти итальянские свиньи его недостойны, и, наконец, скрепя сердце, обратился за помощью к Гитлеру.
«Дуче, — сказал фюрер по телефону, — я обещал когда-то, что пойду с вами до конца, куда угодно, хоть к черту. Немцы выполнят свой союзнический долг».
Немецкие дивизии могли вторгнуться в Грецию из только что оккупированной Югославии и из соседней Болгарии. И хотя английскому командованию удалось переправить в Грецию 50 тысяч своих солдат, это не могло существенно улучшить стратегического положения.
Германский удар, нанесенный из Болгарии, был настолько силен, что англо-греческий фронт покатился к югу, тщетно пытаясь уцепиться за знаменитые Фермопилы, и, наконец, совсем развалился. 12 тысяч английских солдат попали в плен. Среди них были еврейские добровольцы из Эрец-Исраэль и, в частности, Ицхак Бен-Аарон, будущий лидер израильских профсоюзов.
Большая часть английских сил была, однако, эвакуирована на Крит. Туда же переехали греческий король и греческое правительство.
Немцы не удовлетворились оккупацией Греции. 20-го мая 1940 года они сбросили на Крит воздушный десант из трех тысяч парашютистов. Через день на остров были переброшены еще 19 тысяч немецких солдат. В течение десяти дней весь Крит был очищен от англичан, потерявших убитыми и пленными около 14 тысяч человек.
Захват Крита был выдающимся военным достижением. Впервые столь крупная операция проводилась лишь военно-воздушным десантом, без поддержки наземных войск, танков и артиллерии. Командующий немецкими парашютно-десантными частями генерал Стюдент предложил Гитлеру таким же способом захватить Кипр, затем Мальту, Сирию и Суэцкий канал, чтобы помочь Роммелю, начавшему наступление в Ливии. Гитлер, после некоторого колебания, отказался. Он тогда уже с головой был погружен в план «Барбаросса» и подготавливал вторжение в Советский Союз.
Роммель и Гудериан считаются лучшими немецкими полководцами Второй мировой войны.
Когда в 1941 году Гитлеру сообщили, что советские танки Т-34 по своим качествам превосходят немецкие, он ответил: «Ну и что? Зато у нас есть Гудериан». Но после поражения под Москвой «железный танкист» впал в немилость.
Звезда Роммеля сияла до конца, ничем не омраченная. Конец наступил в августе 1944 года, после того, как Роммель принял участие в заговоре генералов против Гитлера. Фюрер не хотел, чтобы немецкий народ узнал о том, что лучший солдат Германии выступил против него, и приказал Роммелю покончить жизнь самоубийством.
Эрвин Роммель был старым служакой, но долгие годы ему не представлялось возможности проявить себя. Впервые о нем заговорили во время вторжения во Францию. Дивизия, которой он командовал, добилась значительного успеха, перерезав блестящим маневром коммуникационные линии противника.
Когда в начале 1941 года Гитлер без особой охоты решил спасти своего итальянского союзника в Северной Африке, он сразу подумал о Роммеле. Фюрер принял пятидесятилетнего генерала и без обиняков сказал:
— Надо вытащить Муссолини из дерьма. Я решил назначить вас командующим Африканским корпусом. Он будет состоять из двух немецких дивизий. Остальное дадут итальянцы. Вам предстоит научить их сражаться, генерал, а это намного труднее, чем разбить англичан.
— Дайте мне хотя бы четыре дивизии, мой фюрер, — попросил Роммель.
— Нет! — сразу отказал Гитлер. — Муссолини хочет таскать каштаны из огня немецкими руками. В Африке — не моя война. Мои дивизии мне нужны на Востоке. Там будет решаться судьба рейха.
Роммель получил две дивизии и ни солдатом больше до самого конца ливийской кампании. Единственная помощь, которую ему предоставляла метрополия, заключалась в замене выбывших из строя танков и артиллерийских орудий.
В отличие от скупого Берлина, Лондон проявлял щедрость во всем, что касалось поставок английским силам в Египте даже в то время, когда угроза германского вторжения на Британские острова была еще вполне реальной.
Роммель не стал ждать, пока в Ливию прибудут все его силы, и в конце марта прорвал линию фронта. Выяснилось, что итальянские части неплохо сражаются под командованием немецкого полководца. Ограниченный контингент английских войск в Ливии был разбит, генерал О’Коннор взят в плен. За 10 дней Африканский корпус Роммеля прошел с боями 600 километров. Вся Киренаика была очищена от англичан. Силы Роммеля осадили Тобрук, важнейшую английскую базу в Ливии, отдаленную от египетской границы всего на сто километров. В апреле войска Роммеля вышли к границе, где англичане успели сосредоточить крупные силы.
С апреля по июнь 1941 года стороны вели позиционную войну. Английский командующий генерал Уэйвелл дважды пытался прорвать германские линии и выйти к Тобруку, но оба раза был отброшен с тяжелыми потерями.
В это время и проявилось во всем блеске полководческое искусство Роммеля. Именно тогда англичане прозвали его «лисой пустыни». Имея перед собой значительно превосходящие и прекрасно вооруженные английские силы, располагая лишь небольшим числом танков, Роммель не выпустил инициативу из рук. Имевшиеся в его распоряжении зенитки он превратил в противотанковые орудия, установил их на джипах и грузовиках и создал мобильные отряды серьезной огневой мощи, прозванные «истребителями танков». Потери Уэйвелла были огромны. Роммель доказал, что и танкам можно найти замену. Незаменим лишь полководческий талант. Если бы Гитлер дал Роммелю еще две дивизии, то Африканский корпус, по всей вероятности, опрокинул бы англичан, захватил Египет и прорвался в Эрец-Исраэль.
Фюрер ограничился тем, что присвоил своему полководцу звание фельдмаршала.
Одновременно с наступлением Роммеля в Ливии Гитлер попытался захватить Ирак.
В марте 1941 года иракским премьер-министром был назначен Рашид Али, придерживавшийся прогерманской ориентации. Регент Эмир Абдул-Ира, правивший страной до совершеннолетия короля, вынужден был бежать.
Рашид Али стал хозяином страны. Все английские силы в Ираке находились тогда на британской воздушной базе в Хабании, расположенной в 50 километрах от Багдада. Рашид Али попытался захватить базу, сосредоточив для этой цели 9 тысяч иракских солдат с 50 орудиями.
Хабанию обороняли около двух тысяч англичан, преимущественно курсантов находившейся здесь летной школы. Бои продолжались пять дней. Иракские войска не выдержали налетов британской авиации и были разбиты.
Немецкая парашютно-десантная часть уже была готова к переброске в Ирак, когда стало известно о бегстве Рашида Али в Иран. Таким образом, в Ираке Гитлер потерпел поражение.
В бою при Хабании погиб первый командир Эцеля[2]Давид Разиэль, который привел из Эрец-Исраэль на помощь англичанам группу своих бойцов.
Не успела закончиться иракская эпопея, как началась сирийская.
Сирия была колонией Франции. После поражения Франции созданный Гитлером марионеточный режим Виши продолжал держать в Сирии военный гарнизон в 25 тысяч человек. Это была серьезная сила.
Сирия была наводнена германскими агентами. Руководитель немецкой военной разведки адмирал Канарис направил в Дамаск целую миссию.
Именно в Сирии руководитель Лехи[3] Яир Штерн попытался вступить в контакт с немцами с целью договориться о совместных действиях против англичан. Один его эмиссар встретился с офицером абвера в Бейруте. Второй — Натан Елин-Мор — был арестован в Халебе.
19 мая генерал Уэйвелл получил приказ готовить вторжение в Сирию. 8 июня британские силы вступили на сирийскую территорию двумя колоннами: со стороны средиземноморского побережья и из Заиорданья.
В боях участвовал и отряд Пальмаха[4], которым командовал Моше Даян.
Вишистское правительство решило дать англичанам сражение. Некоторое время французы держались, но превосходство англичан в воздухе было подавляющим. Французы еще успели подвергнуть бомбардировке Хайфу и капитулировали. Еще один опасный плацдарм нацистского проникновения на Ближний Восток был ликвидирован.
Уэйвелла сменил на посту командующего восьмой британской армией в Египте генерал Окинлек. Получив солидное подкрепление, он предпринял развернутое наступление на войска Роммеля. Соотношение сил было 4:1 не в пользу африканского корпуса. Три недели Роммель держался. Но английское давление продолжало нарастать, потери были невосполнимы, и он начал отход, ловким маневром выведя свои войска из-под английского удара. Осада с Тобрука была снята, английские силы вступили в Бенгази, и Роммель оказался там, откуда семь месяцев назад начал свое наступление.
Поражение Роммеля было единственным проблеском в густеющем мраке. Танки Гудериана рвались к Москве, а Япония вступила в войну, атаковав американский флот в Пирл-Харборе.
Но Роммель был не разбит, а только отброшен. Он перегруппировал свои силы. Шесть крупногабаритных немецких судов прорвались через английскую морскую блокаду и доставили ему военное снаряжение, в том числе танки.
Африканский корпус вновь перешел в наступление и после пятимесячных тяжелых боев очистил от англичан всю Ливию. На этот раз танки Роммеля с ходу ворвались в Тобрук.
35 тысяч пленных, огромные склады с вооружением, боеприпасами и горючим стали добычей Африканского корпуса. Казалось, что Роммеля теперь уже ничто не остановит. Войска Африканского корпуса углубились в египетскую территорию. Падение Александрии и Каира считалось вопросом недель.
Муссолини, вне себя от радости, вылетел в Ливию, захватив с собой белого коня, на котором собирался принять в Каире парад победоносных войск. Ему вновь мерещилась возрожденная Римская империя.
В британских канцеляриях в Александрии уже сжигались документы ввиду предстоящей эвакуации.
Но у Роммеля оставалось всего 60 боеспособных танков и четыре тысячи солдат. Гитлер посвятил успехам своего фельдмаршала целую речь. Если бы он не ограничился почестями, а послал Роммелю еще две дивизии, то Муссолини въехал бы на своем белом коне не только в Каир, но и в Иерусалим.
Прорыв Роммеля к Эль-Аламейну происходил одновременно с гигантским немецким наступлением в направлении Сталинграда и Кавказа.
В этой обстановке крайне зловеще прозвучало выступление рейхсминистра Иоахима фон Риббентропа, заявившего 22-го февраля, что лишь Германия в состоянии обеспечить арабским народам мир и процветание.
Это была своего рода «Декларация Бальфура»[5], обращенная к арабам.
Красный свет, предупреждающий об опасности, вспыхнул не только в британских штабах, но и в Эрец-Исраэль. Руководство Хаганы[6] вступило в контакт с представителями английского командования и предложило создать в Хайфе неприступную крепость наподобие Масады[7]. Еврейские лидеры указывали, что гора Кармель словно создана для того, чтобы построить на ней мощные укрепления, способные выдерживать осаду как угодно долго.
Так обстояло дело в 1942 году. Еврейское население в Эрец-Исраэль жило тогда между страхом и надеждой.
Седьмая британская армия, оборонявшая Египет, располагала в июне 1942 года тремя дивизиями и двумя сотнями танков новейшего типа. Ее превосходство в силах над Африканским корпусом было нейтрализовано виртуозным маневрированием Роммеля. Как призраки, его легкие танки появлялись вдруг в самом неожиданном месте и, сжавшись в кулак, наносили удар.
После того, как Роммель, словно играючи, захватил важную стратегическую крепость Марс-Матрух с большими запасами продовольствия и оружия, генерал Окинлек понял, наконец, в чем суть проблемы.
Его солдаты и командиры, как завороженные, следили за хитросплетениями «лисы пустыни», вели себя как на спортивном состязании, и при этом чуть ли не болели за противника.
Никогда ни к одному врагу англичане не относились с таким уважением, как к Роммелю. О его доблести и благородстве рассказывались легенды. Следует отметить, что Роммель действительно был белой вороной в нацистском генералитете. В 1944 году, командуя войсками во Франции, Роммель выразил Гитлеру протест в связи с уничтожением эсэсовскими карателями города Орадура. Это был беспрецедентный случай. Ему одному Гитлер разрешил принять яд вместо того, чтобы подвесить его на крюк, как других генералов, участвовавших в заговоре 20-го июля.
«Я тоже ценю Роммеля, — заявил генерал Окинлек своим подчиненным. — Но вы не смеете забывать, кто он и почему вы здесь. Он — враг, с которым вы обязаны сражаться. Восхищаться врагом можно лишь после победы».
Генералу Окинлеку не только удалось поднять боевой дух своих войск. Он перенял тактику немецкого полководца и причинил Роммелю немало неприятностей. Но, самое главное, Окинлек сумел создать укрепленную линию вдоль Эль-Аламейна, протяженностью в 60 километров, обойти которую было невозможно.
В июле 1942 года Роммель попытался прорвать британскую оборону лобовой атакой, но был отбит. После двухнедельного прощупывания Роммель вновь нанес удар. Но англичане вцепились в землю с чисто британским упорством. Роммель опять отступил, и борьба приняла позиционный характер.
Поделиться книгой: