Вуаль. Крыло первое

— Нет, Алекс. Отец твёрд в своих решениях. Вечеринка по поводу начала учебного года состоится в нашем загородном доме, как и планировалась. — Всё так же не поднимая взгляда от экрана планшета, водя по нему пальцем, сказал Михаил, слегка щурясь. — Тем более, приглашения уже разосланы. Даже сестры Милославские соизволят прийти.

— Не понял… А им что там делать? — Недоуменно пожал плечами Орлов, учтиво кивнув и принимая бокал с вином от сидящей по левую сторону от него княжны Лисицыной. — Они же в столичную Распутинскую высшую академию собирались поступать, а не в нашу бурсу.

— Ага, м-да… Собирались… — Цокнув языком, морща нос, произнёс Михаил, небрежно чиркнув по экрану пальцем. — То, что они из побочной ветви царского рода не отменяет вступительных тестов, которые они завалили. Деньги и связи там тоже ничего не решают. Так что, они с нами будут в Романовке учиться. Бурса принимает всех, Алекс. Ну их вообще в малину… Мы тут о более интересные новости обсуждали.

— Это какие? — Поспешил справиться Орлов, оставляя в сторону бокал.

— Про Мыша младшего слышал? — Задал вопрос Михаил, первый раз за всё время оторвав взгляд от смартфона.

— Мыша? — Переспросил Орлов, слегка закашлявшись. — Помер что ли, а вы тут скорбеете по нему?

— Нет, Алекс. — Покачал головой Драгунов, не оценив шутки своего друга. — Хотя, ты можешь оказаться прав.

— Не томи, Мих. — Подобрался Орлов, от расслабленности которого ни осталось и следа. — Терпеть ненавижу, когда ты загадками начинаешь говорить. Давай по порядку. Он вышел из комы?

— Да, Алекс. Он оправился после аварии и сегодня утром его должны были выписать из клиники.

— Живучий, сволочь… — Сквозь стиснутые зубы процедил молодой князь, глядя в пустоту перед собой. — Поверить не могу. Выжил когда самолёт разбился и встал на ноги….

— … Только его похитили, прямо с порога клиники вместе с братом. — Продолжил рассказ Михаил, поправив очки на переносице. — Отцов друг, Ермолов, из имперской полиции сегодня рассказал. Пока мало что известно. Похитители ещё не выдвигали требований, но рабочая версия, что это сделано ради выкупа анархистами из «Мертвой Фэмили».

— Идиоты… — Видя вопросительное выражение на лицах почти всех присутствующих, Орлов решил уточнить. — Я о полицаях и похитителях. Мышкины — не тот род с которого можно много получить, и в светских делах они не участники. Похитителей ждёт крупный облом, а полиция выдвигает ошибочные версии. Здесь нечто другое… Что касается судьбы Стаса, то мне не хотелось бы, чтобы он пострадал.

После сказанного Александром повисла гулкая тишина. Подобного заявления от того, кто на протяжении двенадцати лет подготовительной школы всеми фибрами души ненавидел Стаса Мышкина, никто не ожидал.

— Странно слышать от тебя подобное… Я думала, что… — Начала развивать свою мысль княжна Елисеева под энергичные кивки рядом сидящего брата, но Орлов не дал ей закончить, обращаясь ко всем, кто находился в комнате.

— Я действительно не хочу, чтобы Мыша пострадал от рук каких-то плебеев. — Усмехнувшись своим мыслям, Орлов обвёл друзей насмешливым взглядом. — Теперь мне понятно, почему вы даже поесть забыли заказать. Делились фантазиями о возможной кончине Стаса, похлопывая в ладоши?

— Не без этого. — Коротко бросил Драгунов, дёрнув бровью. — Это был бы самый идеальный из всех исходов… Или тебе охота терпеть Стаса ещё и в бурсе?

Ответом на заданный вопрос Михаила, стал заливистый смех Орлова. Быстро отсмеявшись, Александр с довольной ухмылкой отпил вина, принимая деловой вид.

— Теперь понятна причина этой напряжённой атмосферы… — Орлов начал развивать свой монолог, вдохновляемый всеобщим вниманием. — Ха-х! Вы думаете, что Мыша продолжит свой произвол и в Романовском лицее?

— Что ему помешает? — Пропела звенящим голосом княжна Лисицына, насмешливо глядя на Орлова. — Может ты? Позволь напомнить, чем всегда заканчивались попытки прогнуть под себя Стаса в средней школе. Ты ни раз и ни два отгребал от него, пытаясь доказать своё лидерство, пока его папенька не перевёл в другую школу.

— В Романовском лицее всё будет по другому. — Ни чуть не смутившись с железной уверенностью заявил Орлов. — Тогда мы были равны, но не сейчас. Теперь, когда мы начали входить в силу, между нами образовалась огромная пропасть, которая с каждым днём будет увеличиваться.

— Почему ты так решил? — не унималась Лисицына, наседая на Орлова в своей излюбленной манере, пытаясь его вывести из себя, ведь не для кого не было секретом, что он является её любимчиком, или как она сама его иногда называла в шутку «миньон». — Неизвестно, чему он мог научится за два года в школе Жоржа де Виллара во Франции.

— Это как раз мне известно, Жанна. — Так же безапелляционно заявил Александр. — Он ничему не научился. Да и в его школе максимум чему могли научить это контролю и сосредоточению эфира, но он даже этого не освоил.

— Такое может быть? — Брови княжны Лисицыной взлетели вверх, а в её глазах сверкнул хищный огонёк. — Я от отца слышала, что Ставр Мышкин сильный маг. Его уровень оценивается как гранд софист, но некоторые князья считают, что он давно стал кудесником, просто это скрывает. Стас Мышкин должен уже….

— Жанна, — вступил в разговор Михаил Драгунов, снисходительно усмехаясь, после чего задал наводящий вопрос княжне. — Вспомни, кто является матерью Мыши.

— Мне откуда это знать, Миш? — Кокетливо захлопала ресницами Жанна, стараясь перекинуться дурочкой, чтобы скрыть свою неосведомлённость. — Это у ваших отцов целые агентурные сети и слухачи во всех домах, а я просто умная и красивая.

— Оно и видно. — Подмигнул Жанне Орлов, сравнивая счёт.

— Знаю, что она принцесса, младшая дочь Французского пэра де Винь…чего-то там.

— Речь не о титулах сейчас. Мать Мыши имеет слабый дар. Её можно назвать обычной женщиной. — Решил сжалиться Александр над своей подругой.

— Как такое могло получиться, чтобы сильный маг взял в жены не одарённую? — Развела руками, прибывающая в недоумении Жанна.

— По любви. — Усмехнулся Орлов, отставляя бокал в строну и потирая руки.

— П-ф-ф… «По любви…». Скажешь тоже. — Фыркнула Лисицына, наморщив носик. — Поддержание силы рода важнее… Хорошо! Пусть Мыша слабый маг, но ты не забывай о его дружках.

— А они у него остались? Его не было почти полгода здесь, те шпанюки и хулиганьё держались с ним из страха за свою шкуру, не из уважения. Войдя в силу, как ты думаешь, они так же будут следовать за ним или собственноручно попытаются скинуть его с лидерского пьедестала?

— Пожалуй, ты прав. — Нехотя признала Жанна, глядя на одобрительный кивки окружающих в поддержку Орлова.

— Разумеется. — С лёгкой надменностью в голосе сказал Александр, ещё раз оглядывая почти пустой стол. — Не будем о Мыше. Он не стоит того, чтобы о нём говорить. Давайте лучше поговорим о вечеринке в честь поступления… и закажем что-нибудь наконец! Я после тренировки. Есть охота….

Глава 4

Вернуться к реальности меня заставили настойчивые проталкивания в бок. Пришлось нехотя открыть глаза, прерывая вязь завершающей части контура вуали. Сверкнув глазами, одаривая своего братца взглядом выказывающим всю степень моего негодования я хотел было пояснить ему, кто он после этого, но боль в голове заставила меня лишь приглушенно зашипеть. Перед глазами полетели светящиеся огоньки. Удар у Кудрявого оказался не таким слабым, как мне показалось на первый взгляд. Похоже жижку в голове сильно колыхнуло.

Ещё раз пожалев о том, что не обладаю хотя бы небольшой частью своих прежних возможностей я сильно зажмурился, напрягая мышцы век, медленно открывая глаза заново. Головокружение отступило, а мои ощущения подсказали, что бронемобиль начинает сбавлять скорость, въезжая в покосившиеся заводские ворота. Судя по частично присутствующим стёклам в оконных рамах, обвалившейся облицовке и выцветшим от солнца буквам «АгроПромКомплект сервис» на удобства рассчитывать не придётся.

Пара быков, подстать Кудрявому, что-то оживлённо обсуждающих у входа в бывшее некогда административное здание пристройки, суетясь, двинулись в сторону нашей машины. Стоило бронемобилю совершить остановку, как нас с братцем быстро взяли в оборот. Для увеличения скорости передвижения моих ног, Кудрявый решил предать мне ускорение выписав тяжёлый подзатыльник.

— Обидчивый какой… — Буркнул я не отрывая взгляда от сочленения двух толстых складок на затылке мордоворота, тянущего меня будто буксировочный борт легкий флаер.

— Чё вякнул, щенок? Хы… — Осклабился Кудрявый довольно гыкнув, и не дождавшись от меня ответа обратился к бугаю, что меня волочил. — Этого в подвал тащи. По отдельности сидеть будут. Глаз с этого гадёныша не спускай. Уж больно он шустрый….

— Понял шеф… — Не поворачиваясь прогудел бычара, в назидание дёрнув меня за ремень чехла затянутый на запястьях.

— … И если выкобениваться начнёт, — продолжил Кудрявый, шмыгнув уже зажившим носом. — То сильно не мни его. Пока он нужен нам не покалеченным. — Тебя тоже это касается старшенький. — немного помедлив, обратился лысый к Диме, на что тот молча кивнул стараясь сохранять каменное выражение лица, как и полагается благородным, даже если их ситцевое исподнее наполнено влагой.

В конце коридора, заканчивающегося развилкой, меня потащили направо, где находилась узкая лестница ведущая вниз, а моего братца повели в противоположном направление. Подозреваю, что его апартаменты будут на одну звёздочку повыше, чем мои. У моих вон, даже с двери зелёная краска слезла, будто нарывами.

Чутьё не подвело. Когда обитая железом дверь не успела захлопнуться и мне удалось совершить частичный осмотр подвального помещения, то мои губы издали непроизвольный свист.

— Что же вы за дебилы? — Успел сказать я, пока «шестёрка» моих похитителей не успел закрыть дверь.

— Что-о? — Послышалось из узкого зева почти захлопнутой за мной двери.

— Ничего. — Покачал я головой, потирая стянутыми чехлом руками лоб.

Просвет закрывающейся за мной двери стал немного шире, на ту величину, чтобы в него могла протиснуться башка мутанта на стимуляторах. Эти ребята их точно употребляют судя по комплекции Кудрявого и… этого, с коротким ёжиком. Решено! Назову его Дряблым, из за складок на затылке.

— Сиди тихо… Слышал шефа? — Поинтересовался напоследок бычара и не дожидаясь ответа захлопнул дверь оставив меня почти в полной темноте.

— «… А говорили „подвал“. М-да… Всего лишь цокольная кладовка.»

Оставшись в одиночестве после лязга засова, перепрыгнув через три ступеньки я начал осматриваться, напрягая глаза от недостатка света. Он проникал сюда лишь через запылённые стекла двух небольших окон в которые могла пролезть разве что кошка.

— Ска… Мог ведь уже сидя в родовом поместье наслаждаться натуральной едой нашей поварихи Анжелы, если бы не эти скверховы портянки.

Пнув пустую пластиковую баклажку валяющуюся на полу, я прошёл между стопкой поддонов и сваленных в кучу небрежно порезанных кусков труб. Должно быть их готовили для вывоза и сдачи в металлолом, но по какой-то причине так и не забрали. Здесь же рядом валялись мотки проводов, бывшие некогда проводкой и электрошкаф разрезанный пополам с выпотрошенным из него заранее фаршем, часть которого была разбросана по полу.

Не мудрствуя долго я уселся на торец шкафа расставив ноги, и нагнувшись, пару раз шаркнул кожаным ремнём стяжки на запястьях об шероховатый шов среза резака. Поработав руками несколько минут, совершая поступательные движения и отмечая прогресс, я принялся работать интенсивнее, налегая со всей силой на которую был способен. Кожа ремня оказалось хорошего качества, так что по прошествию пятнадцати минут, рубашка на моей спине стала мокрой от пота, но руки всё же освободил. Встав и скинув чехол мешка с запястий, я ещё раз по хозяйски осмотрелся, разминая затёкшие кисти рук.

— «Какое расточительство…» — Взыграли во мне воспоминания о реалиях моего родного мира.

В восприятии Стаса Мышкина всё это было хламом, но не для меня. Прикинул вес всего этого добра, калькулятор Айзека выдал заключение, что житель дна нода сдав это всё на переработку, мог бы на пару недель прописаться на среднем уровне ни в чём себе не отказывая. Это для жителя нода, а для Российской империи не стеснённой в ресурсах, входящей в русско-европейский альянс подобная приземистость не характерна. Да и ничего близко похожего на ноды в этом мире нет.

Как часто посмеиваясь говорил мой дедуля, когда подопьёт: «Ноды это явный пример того, когда всех много, а „всего“ — мало». Не смотря на долгую кровопролитную Великую войну трёх рас, Фагрис коснулась проблема перенаселения. Когда субрайоны пролегающие на сотни километров под землёй перестали решать эту проблему, то корпорации Единого правительства устремили свои алчные глазки в сторону космоса. По началу их целью были ресурсы и избавление от вредных производств, чтобы сохранить и без того хреновую экологию, вернее, то что от неё осталось. Именно тогда была заложена первая орбитальная колония, площадь которой увеличивалась благодаря стыковке новых сегментов, называемых «нодами». Избавлением от части вредных производств дело не ограничилось. Вот тут то и началось разделение на граждан и «не граждан». Разумеется в первую категорию попали чиновники, политики, армия, работники корпораций и сферы обслуживания. Остальные, попавшие в категорию «людей второго сорта», были добровольно-принудительно отправлены в ноды, по правительственной программе перераспределения человеческого ресурса.

Это было задолго до моего рождения. В единственном документе, куске чипованного пластика в виде бирки, местом моего рождения значился «НОД-Ф-КБ-203У2», что означало орбитальная колония Фагриса, клинический бокс 203 второго уровня. В процессе он мне так и не понадобился. Когда, в один прекрасный день моя маманя исчезла в неизвестном направлении с новым хахалем, оставив меня в детском распределителе, то через неделю появился Нейтон Герас и назвавшись моим дедом предоставив все документы забрал меня, оформив опекунство. Он же и чипировал меня, после чего я и стал Айзеком Герасом.

Ещё раз взглянув на кучу железа и так ценившееся в моём мире дерево, отогнав мысли о том, что сдав это добро можно несколько дней прожигать в борделе, я осторожно переступая в полутьме продолжил осмотр. Напрягая зрение, продолжая инвентаризацию этой кладовки, исключил вариант сойтись в рукопашную с Дряблым. Заманить его сюда и приласкать в темноте куском трубы по черепу на первый взгляд хорошая идея. С обычным человеком этот фокус прошёл бы, но что если он маг? В этом случае меня ждёт пара сломанных рёбер, учитывая тяжесть моей «маленькой» шалости. Вон, Кудрявый, даже после удара каблуком туфли в нос почти не поморщился.

Делая следующий шаг, взяв немного влево к самому тёмному углу комнаты, я наступил на что-то мягкое и шуршащее. Нагнувшись и рукой нащупав сплющенный моей ступней прямоугольник, я сразу на ощупь узнал знакомый предмет. Это была пачка сигарет. Стасу этот предмет был тоже знаком, ведь он покуривал втихую от своего строгого предка, относившегося негативно к этой пагубной привычке. У меня негатива к курению не было. В своём мире я курил иногда, когда удавалось достать сигареты. У нас изделия из натурального табака были предметом роскоши, не говоря уже о редкости этого товара.

— Хоть миры разные, но привычки не меняются. — Полным довольства голосом произнеся это, мои пальцы уже извлекли из мятой пачки две сигареты и кремниевую зажигалку.

Спрятав сигары в карман, чиркнув по ролику пальцем, убеждаясь, что моя находка в рабочем состоянии, подвёл язычок пламени к пустой пачке. В помещении, куда меня определили было сухо. Бумага без проблем вспыхнула, освещая своим пламенем тёмную часть подвального помещения. Стоило этому произойти, как я тут же бросил горящую пачку на пыльный пол, поспешно затаптывая ногой.

— Ска… Улыбнись мне скверх во все 43 зуба.

Облегчённо выдохнув, старательно принюхался, замерев статуей. Нет, я не хотел почувствовать запах высохшей завязки от колбасы, краюхи высохшего хлеба, лежащей рядом с небрежно открытой банкой консервов в которой давно зародилась жизнь. Весь этот тир был выставлен на перевёрнутом к верху дном ящике в полутора метрах от меня. Видимо это остатки от посиделок работяг, проводивших здесь демонтаж. В лёгкий ужас меня привёл не вид заплесневелых объедков. Сразу за этим импровизированным столом, у стены красовались четыре ржавых газовых баллона, два из которых были со следами сильной ржавчины. Должно быть их оставили здесь, когда резали трубы с надеждой вернуться, но что-то пошло не так.

Причины почему так произошло, были для меня сейчас важны меньше всего. Важнее было то, что чувство потенциальной опасности ускорило бег веретена, давая мне возможность завершить контур вуали. Большого преимущества это мне не даст. Контур вуали самый первый начальный элемент облачения не дающий практически ничего. За счёт стимуляции оргоном коры головного мозга и нервных окончаний у меня появится возможность небольшого разгона восприятия, реакции, и получения обильного числа травм. Без последнего, увы, не обойтись. Чтобы совершить маленький шаг за предел своих возможностей, мне придётся заплатить здоровьем своей тушки. Причин тут две: Незавершённое облачение и законы биомеханики, которые никто не отменял в этом мире. Это как на дройда первого поколения бытового назначения, прицепить управляющий модуль от боевого дройда третьего поколения. Модуль будет работать, но привода и зацепления передаточных механизмов не приспособлены для работы при такой высокой интенсивности, оптические модули и сенсоры начнут медленно плавится, пока не сгорят или не сдохнет батарея. В моём случае будет немного попроще. Окружающий мир для меня немного замедлится, как в момент перед получением смертельного удара, когда «вся жизнь проносится перед глазами». Только у меня будет возможность ненадолго застрять в этом состоянии, похожем на боевой транс. Отклик на внешние раздражители возрастёт, но у мышц, суставов, связок и сухожилий есть свой предел. Нанесённый в таком состоянии удар будет силён, но закончится для меня растяжением мышц, связок и переломом костей руки. Они то и будут страдать, помимо глазных нервов и подкорки мозга. Есть ещё одна менее очевидная проблема — дыхание. Из-за незавершённости облачения во время стимуляции я не смогу дышать. Это не стало бы для меня проблемой при моём прошлом прогрессе, но сейчас есть риск попросту потерять сознание от нехватки кислорода, в лучшем случае.

Нащупав рукой ящик я одним движением опрокинул его на бок, скинув с него объедки и поставив обратно уселся сверху, не боясь испачкаться в пыли. Чай не графья, а грязь не графитовая смазка. Духовное зрение активировалось по первому моему зову, открывая образ духовного тела или основы, как я сам его обозвал, для упрощения. Когда Тонг меня учил, он упорно пытался навязать мне философию учения своего культа. Одно его объяснение того, чем является «духовное тело» заняло около полутора часов и имело бы налёт космологии замешанный на мистицизме. Рассказ же о природе оргона растянулся бы минимум на день. Я не раз давал ему понять, что меня интересует лишь практическая часть его искусства, но огну было до звезды. Мне кстати тоже, по этому многочасовые догматы учения, укладывались в моей голове короткими определениями без религиозной составляющей.

Найдя место, на котором прервался в прошлый раз, я потянул из веретена оргон, сжимая в нить. Создав ряд пустых символов-петель, нить начала извиваться, образовывая последовательность символов, продолжая контур вуали. Чтобы не ошибиться, я беззвучно проговаривал название каждого символа, сплетая его с новым. На первый взгляд кажется легко, но скверх тут плавал. Символы из которых создаётся вязь не плоские, а трёхмерные, с двумя или более соединительными связями. Воспользовался не той связью или ошибся в последовательности — вуаль не заработает.

К слову сказать, контур той вуали, которой учил меня Тонг состоял из девятисот петель-символов сплетаемых в определённой последовательности на духовном теле. В начале своего обучения мне приходилось их заучивать. Наизусть я знаю плетение только трёх элементов облачения. Хоть ночью с бабы сними, мне не составит труда назвать последовательность петель перчатки, налокотника и наплечника. Так бы я и заучивал мириады символов предметов облачения чистоты, если бы не обнаружил закономерности в плетение элементов облачения. Исписав все стены, пол и потолок своего кубрика мне удалось понять принципы построения элементов облачения и разбить из на связки. Необходимость заучивать узор плетения отпала сама собой. Выделив связки символов, которых оказалось чуть больше трёх десятков, я как из конструктора начал составлять части облачения. Когда я поделился своим открытием с Тонгом, он сначала воспринял это скептически и лишь посмеялся.

Неверию огна пришёл конец, после того как мне удалось создать свой вариант узора первого слоя перчатки. В моей памяти навсегда останется его лицо, когда взмахом руки, с расставленными на манер когтей пальцами, я разорвал железную двухсотлитровую бочку от энерголита. На два дня его любимым словосочетанием стало «Чтоб меня скверхи дрючили», однажды подцепленное от моего старика. В дальнейшем мы стали работать вместе. Благодаря моим инновациям и опыту Тонга, общими усилиями удалось создать множество вариантов элементов облачения чистоты. Огн при всей его врождённой скромности утверждал, что мы многократно опередили наработки консерваторов из культа, и не редко в разговоре стал называть своих бывших товарищей по секте тупицами.

Стандартный контур вуали я бы сплёл уже в больнице, но этот вариант был сразу отброшен. Вариант Тонга насчитывал девять сотен петель или десять связок, а разработанный мною тысячу триста, и состоял из шестнадцати частей. Выбор в пользу моего долгого варианта был сделан не из-за завышенного ЧСВ. Всему виной неприятная особенность плетений элементов. Создать элемент облачения это пол беды. В разы дольше и сложнее избавиться от ненужного элемента. Если допустил ошибку в начале плетения, то чтобы её убрать придётся расплести все последующие петли. Чтобы создать петлю символа уходит от трёх до шестидесяти секунд в зависимости от сложности. Чтобы расплести символ в четыре-пять раз больше, затраты оргона возрастают в столько же раз. Да! Он восстанавливается со временем, но в моём нынешнем состоянии на восстановление запаса уйдёт около полутора суток. Это непозволительно долго при текущем положении дел, когда получив своё похитители решат от нас с Димой избавиться. Моё чутьё просто орёт об этом, и факты говорят сами за себя. То что нам не завязали глаза и не скрывают своих имён намекает на подобный исход. Мне скверх не улыбался распрощаться с жизнью второй раз, при этом оставшись девственником в девятнадцать, ещё и не попробовав домашней натуральной еды, за которую мне не нужно грабить, убивать или мчаться на другой конец Фагриса. Огна лысого вам, а не Айзека Гераса!

Подстёгиваемый праведным гневом на своих обидчиков, в течении сорока минут мне удалось завершить плетение контура. К тому моменту бег веретена восстановил свой нормальный для этого мира черепаший темп, последний ряд отвечающий за настройку образа, куда я закончил вплетать функции был завершён, а мой запас оргона просел на четверть. На стандартный контур вуали траты были бы меньше, но тогда бы мне пришлось забыть о возможности пользоваться образом и связываться с Атминтисом.

Образ это своего рода схема элементов облачения с двумя простенькими счётчиками, придуманная мною для удобства. Разумеется забыть, что за элементы облачения сплетены тобою нельзя, но когда начинаешь вплетать в них новые слои, прокладывать шины, организовывать резервуар, строить меридианы к органам — эта схема существенно упрощает навигацию. Сейчас моё духовное тело чистое, и в организации облачения чистоты даже не нужно разбираться. У меня есть только контур вуали, но это не вуаль. Полная вуаль состоит из четырёх частей: контур, обруч, окулус и ворот. Пока просто, но у каждого из них есть 2–4 уровня, на каждый из которых накладывается узор, определяющий те способности, которые они будут давать при подпитке оргоном. Когда у тебя полное облачение всё тело в духовном зрении пестрит кружевом пряжи, в котором жнец пилокосу сломает. Элементы начинают накладываться друг на друга и чтобы вычленить из них нужный, уходят иногда часы.

Моё дыхание немного сбилось от предвкушения. Вот он, момент истины. Если я допустил хоть одну ошибку, то весь труд скверху под хвост.

— Погнали. — Тихо произнёс я одними губами с замиранием сердца, собирая при помощи веретена оргон из духовного тела, направляя его сразу в оба снимателя контура вуали.

Петли символов вспыхнули видимым лишь мне зелёным цветом. Достав из кармана зажигалку я резким отрывистым движением бросил её вверх, поймав той же рукой несмотря на темноту, когда она оказалась на уровне глаз.

— Могло бы быть и лучше… — Посетовал я недовольный результатом, прерывая ток оргона в вуаль, сразу найдя причину.

Она была проста до банальности. Скорость вращения веретена в этом мире медленнее чем в моём, а значит и вуаль будет работать не так качественно из-за меньшего тока оргона. Есть в этом и свой плюс. Только он всего один. Вероятность травмировать тело будет куда меньше, чем если бы контур работал с более высокой мощностью.

Поигравшись ещё немного с активацией контура вуали, настало время проверить связь с Атминтисом. В начале обучения поток воспоминаний заменил мне нейронет, ведь мне пришлось демонтировать имплант коннектора с модами к нему.

Для проверки связи я сконцентрировался на куче подготовленного к вывозу металла, собрав и направив оргон только на первый сниматель и не прогадал с выбранным для проверки объектом. Перед глазами понеслись образы пожилого мужчины в рабочей одежде, который примотав патрон с лампочкой к проводу торчащему с потолка, наладил освещение и начал резать газовым резаком шкаф электрощита.

Образ сменился следующим, где тот же мужчина потянув из пластикового стаканчика крепкий алкоголь о чём-то оживлённо разговаривает с двумя другими, судя по жестикуляции, стоя вокруг импровизированного стола-ящика. Внешность других двух его собутыльников установить было нельзя. Их образы были не чёткими, потому что они были ещё живы в отличии от хозяина воспоминаний, чьё духовное тело соединилось с потоком Атминтиса. В последнем образе, который я увидел, пожилой работяга был уже один. Он стоял на коленях перед стопкой поддонов, запихивая в них опустевшую склянку из под водки. На этом Атминтис решил, что с меня хватит, разрывая контакт.

— Здесь тоже скверх в засаде. — Задумчиво произнёс я на ходу, отмечая, что на первом слое контура я должен был слышать то, о чём общались присутствующие здесь до меня.

Присев, запустив руку в просвет между поддонами я достал пыльную бутылку, на этикетке которой можно было прочитать лишь слово «Царская».

Заключив, что искажений в передачи нет, настала очередь образа. Теперь уже во второй сниматель контура потёк оргон, выводя перед глазами схему образа моего духовного тела. Чистая схема человеческого мужского тела на чёрном фоне вызвала у меня чувство ностальгии по началу своего пути как адепта чистоты. Поигравшись с визуализацией я настроил образ под себя добавив немного красок вместо чёрного фона, тут же нанеся на схему контур вуали подписав его и сделав выноску под два узора на будущее.

Судя по неровному значению счётчики тоже работали исправно. При помощи простенькой функции моему текущему резерву был присвоен коэффициент единица. Если я благополучно выберусь из этой передряги и дело дойдёт до создания резервуара и его расширения, то этот коэффициент будет увеличиваться. Когда он будет равняться двум, то это будет означать, что количество оргона которое я могу удерживать в своём духовном теле выросло в два раза. Лучше чем ничего, ведь не существует величин и единиц которыми можно измерять количество оргона, а так мне не составит труда вести оценку своего прогресса. Следующая величина в 0,56 указывала на то, что моё духовное тело заполнено оргоном лишь на половину. После плетения контура вуали и проверки её работоспособности этого следовало ожидать.

Порадовавшись своим успехам, осторожно ступая я направился к баллонам, стоящим у стены. Подняв и поставив два опрокинутых баллона рядом с остальными, покачал их, проверяя содержимое. Те, что валялись, были совершенно пустыми, а вот остальные два что стояли у стены отличавшиеся друг от друга цветом и формой порадовали меня своим содержимым. Обращаться к Аминтису не пришлось, чтобы узнать какие газы содержатся в них. Пропан и кислород широко использовались и в моём мире.

— Вы бы мне ещё квантовую бомбу дали, олухи.

Бережно погладив прохладный шероховатый корпус кислородного баллона, уже рисуя в голове наброски плана, как выберусь отсюда, мне оставалось проверить всего одну деталь, увиденную мной в потоке воспоминаний.

Пошарившись в электронном фарше от шкафа, я вырвал зелёную сигнальную лампочку с двумя проводами из его дверцы. Найдя пятнадцатисантимметровый заизолированный провод торчащий с потолка к которому работяга приматывал лампочку, освободив его от изоляционной ленты, прислонил к его контактам свою находку.

— Да я почти на свободе! — Со злой радостью в голосе произнёс я, не отрывая взгляда от зелёного свечения лампы с сигнального датчика, что держал в руках….

Поместье Мышкиных

— Я понял. — лаконично произнес хозяин поместья с холодным спокойствием, но сжавшиеся на телефоне пальцы говорили сами за себя.

Присутствующие в кабинете Ставра затаили дыхание, опасаясь издать даже малейший шум, мучаясь в ожидании, пытаясь разобрать хотя бы слово доносящееся из смартфона главы рода Мышкиных.

— Я выполню ваши условия, но мне нужно убедиться, что с моими….

Не договорив, Мышкин замолчал, отставляя смартфон от уха и нажимая кнопку выключения экрана. Тяжело выдохнув, глава рода положил его перед собой на стол, стискивая зубы.

— Ставр, что они сказали? — Обеспокоенно спросила стройная моложавая женщина с грустными большими глазами цвета неба. — Что с моими мальчиками?