Помоги проекту - поделись книгой:
Елена Соловьева
Итак, я стала ведьмой
Часть первая. Марьяна
Время и место действия: наш мир, наши дни.
Глава 1. Невезение и сны
Глупо бежать от того, чему суждено произойти. Не помню, где это вычитала. Может, в умной книге, а скорее в «статусе» одной из подружек. Впрочем, неважно. Хорошо философствовать, когда не тебе предстоит отчитываться за годовые отметки перед родителями.
С чувством неизбежности я положила дневник на стол. Марго обреченно засопела.
Мы с ней погодки, но учимся в одном классе. Кстати, именно из-за сестры я пошла в школу чуть ли не в восемь: все ждали пока она подрастет.
Обычно, с такой маленькой разницей в возрасте сестры становятся лучшими подружками. Как бы не так! Мы с Марго плохо ладили и частенько оказывались порознь. Даже учителя рассаживали нас не просто за разные парты, а через ряд.
И вот прямо сейчас она замерла в тревожном ожидании. Ей-то известно, что увидят в моем дневнике родители.
Я тянула момент истины до последнего. Сначала врала, что классная все никак не выставит годовые отметки, потом придумала историю со школьным журналом, который погрызли мыши. Но бесконечно это все продолжать не могло. И теперь, когда прозвенел прощальный звонок и прошла последняя линейка, скрыть правду стало невозможно.
Единственное, что радовало глаз в дневнике, – это исписанные разноцветными ручками последние страницы, где одноклассники традиционно оставляли пожелания весело провести лето. Эх, пустые мечты…
В нашей семье все наказания исключительно парные, поэтому если каникулы и будут безрадостными, то у обеих. Чувствую, самым захватывающим событием станет прополка свеклы у бабушки на даче. Да, Марго есть за что меня ненавидеть.
Справедливости ради не могу сказать, что бездействовала. Наоборот, всеми силами старалась спасти нас от подобной участи. Пришлось даже топор войны на время зарыть и объединиться с Марго.
Сперва мы обдумывали вариант с подделкой оценок. Увы, план оказался провальным. Какие-то умники в прошлом году на таком попались, и теперь рядом с отметками у каждого из нашей школы красовалась жирная директорская печать. О том, чтобы мамы и папы проверяли ее наличие, было объявлено на трех родительских собраниях подряд. Только что телеграмму не посылали.
Марго безумно злилась, и лихорадочно пыталась придумать что-нибудь еще. Тщетно. Казалось, что все в этом мире против меня, а любые старания исправить положение приводили к еще большим неудачам. Мы никак не могли понять, отчего при отличных ответах мне ставят низкие оценки, почему выгоняют из класса за болтовню, стоит лишь попросить у соседа по парте карандаш. И даже самостоятельные работы оценивались хуже некуда: учителя придирались и снижали баллы за несуществующие помарки, за списывание, которого и в помине не было…
Видимо, так выглядит та самая черная полоса, которая хоть раз в жизни, да бывает.
Создавалось впечатление, что только одно мое присутствие раздражает окружающих. Причем практически всех, за исключением домашних. А подруги общаются лишь из уважения к Марго. Но хуже всего будет увидеть разочарование на лицах родных. Я столько раз себе это представляла за последние дни, что страх перед неминуемым наказанием куда-то испарился. «Будь что будет», – подумала я, доставая из рюкзака дневник: – «В конце концов, не убьют же меня за какие-то годовые оценки, пусть и очень плохие».
Первым делом мы решили продемонстрировать дневник Марго. Сестра постаралась на славу. Самой низкой ее оценкой была «восемь» по русскому языку, а со всем остальным Марго справилась на «отлично». Мама сияла, а папа пожал младшей дочери руку и выдал свою высшую похвалу «Молодчина!». Бабушка не упустила случая напомнить всем, что именно она настояла на репетиторстве в начале года.
Когда пришла моя очередь, я, понурив голову, протянула довольным родителям свидетельство позора. И, как мы с Марго и ожидали, мама мгновенно завелась:
– Женя, ты только посмотри! – восклицала она, размахивая у папы перед носом моим дневником. – Зато куча пожеланий «отлично оторваться этим летом»! В голове одни мальчики! Вот тут – Вадик желает ей любви… А как закончил год Вадик? Небось, так же, как ты?!
Ехидца в ее голосе подсказывала, что это был не тот вопрос, на который следовало отвечать. Наша мама, как американская полиция: «все, что вы скажете, будет использовано против вас». Лучше просто дождаться, пока она успокоится и примется за решение проблемы.
– «Четыре» даже по географии! И это по десятибалльной шкале! Кошмар какой! А по биологии!.. По биологии «три»! Ты дочь врачей! Как тебе не стыдно! Смотри, Женя!
Вероятно, отметка по биологии стала последней каплей в мамином негодовании, и она подскочила, как ужаленная. Чашки на столе жалобно звякнули.
– Ты принимаешь наркотики? – бушевала мама, пытаясь заглянуть мне в глаза. – А ну, покажи зрачки!
Я подняла голову и посмотрела на нее. Марго затаилась рядом. Даже дышать перестала. Видимо, надеялась тихонько переждать бурю. Напрасно. Мама поняла, что перегнула палку, но ее задор никуда не делся. Поэтому она переключилась на Марго:
– А ты почему молчала, что у Марьяны проблемы в школе?! Почему не помогла сестре?
– Я пыталась…– начала было Марго, но я ощутимо толкнула ее в бок.
– Это все ваши заседания с подругами до ночи, косметика, шмотки… Вот что вас интересует! Учиться не нужно! Зачем? Можно же стать певичкой или актрисулькой! Вы на это надеетесь?! Одна на танцульки бегает, другая бесконечно пресс качает… Заботитесь только о своей внешности!
Это было самое страшное обвинение в родительском арсенале, и поэтому Марго решила вступиться за меня:
– Нет, мама, просто у Марьяны ничего не получается в последнее время. Она учит, я же вижу, что учит, но оценки ей ставят плохие.
– Значит, огрызаешься и споришь с учителями! – вынесла вердикт мама.
– Не спорит и ведет себя хорошо. И все равно, как будто обозлились на нее за что-то, а за что – непонятно.
– Может, вы чего натворили, а теперь боитесь признаться? – с подозрением спросила бабушка.
– Нет. Учителя придираются к Марьяне, снижают оценки, говорят, что она лентяйка. Но я знаю, что это не так! К ней относятся несправедливо! И в некоторых предметах она разбирается намного лучше меня.
Мама, справилась-таки с накрывшим ее негодованием, и присела на край табуретки. Но тут подал голос папа:
– Марьяна, учителя действительно относятся к тебе негативно, несмотря на все твои старания?
– Не знаю, почему так происходит, – тихо ответила я. – Все было прекрасно, а потом началось…
– И когда же?
– Несколько месяцев назад, – ответила за меня Марго.
– Что же, Алёна, это меняет дело, – отец обращался к маме. – Я думаю, следует поговорить с учителями.
Но она лишь подозрительно на нас покосилась. Мама никогда не поверит в обычное тотальное невезение или беспочвенные придирки.
В разговор снова вмешалась бабушка:
– Очевидно же! Ребенка сглазили!
Торжественность, с которой она произнесла эту фразу, подействовала на папу, как сок лимона: он скривился и закатил глаза.
– Это просто бред! — раздраженно заметила мама. — Средневековье какое-то! Если бы в плохих оценках наших детей был виноваты сглазы, проклятия и колдуны, то страна процветала бы! Причина исключительно в лени и легкомыслие.
– Вот не веришь, а это и на самом деле существует! Помню, когда ты маленькой совсем была, соседка наша – Нинка, как посмотрит, посюсюкает, так потом криком ночь заливаешься! И ничего не помогало! Водила тебя к бабкам, и все проходило!
Теперь настала очередь мамы кривиться:
– Ребенок может плакать по разным причинам. Это я тебе как врач говорю. Бывают и колики, и грудничковые мигрени. Никакого отношения к Нинкам это все не имеет.
– Ну, ну, – качала головой бабушка, – может, как раз-таки и имеют. Подружка твоя, Оксана, все жаловалась, что ее дочки – балбески, а твои – и учатся хорошо, и послушные, и в неприятности не влипают. Вот и сглазила. Завидущая!
– Чему ей завидовать? – с негодованием воскликнула мама. – И разве не влипают?! До сих пор не могу забыть их парадное шествие после вечеринки на первое апреля!
Она снова вскочила, чуть не опрокинув табуретку. Мамины руки на талии были красноречивее любых упреков.
Мы с Марго смутились. Она всю жизнь будет вспоминать вечеринку, на которой мы с сестрой в первый раз слегка перебрали. Вышло это случайно. Мы и не подозревали, что после парочки сладких коктейлей будем передвигаться исключительно ползком. Здорово нам тогда влетело…
– Я не намерена сегодня выслушивать всякие глупости! Девочки, марш спать! Никакого компьютера, телевизора и телефона…
– До июля… – с унынием прошептала Марго.
– До июля! – громко подтвердила мама, не услышав ее предсказание.
Мы с Марго покорно достали смартфоны из карманов и протянули маме.
– И никаких разговоров в постели. Иначе заставлю вокруг дома бегать. С этой минуты вы наказаны.
– Мы наказаны с рождения, – тихо сказала Марго, и нарочито громко закрыла дверь в детскую.
И все же мы не могли удержаться от разговоров несмотря на мамины угрозы:
– Все оказалось не так страшно. – прошептала Марго, перегнувшись через поручень верхнего яруса. Ее длинная косичка в темноте напоминала львиный хвост с пушистой кисточкой на конце. Я поборола искушение за нее подергать.
– Нас спасла бабушка, – тихо ответила я.
– Если бы она своими рассказами о бабках-шептуньях не разозлила маму, слушали бы до сих пор лекции.
– А, может, меня и вправду сглазили, – неуверенно спросила я.
Марго в ответ только фыркнула, тем самым показывая, с каким презрением относится к подобным предположениям.
– Кто, говоришь, тебя сглазил? Тетя Оксана? Так и представляю ее над котлом с какой-нибудь кипящей дрянью, шепчущей: «О, духи зла, пусть Марьяне ставят в школе одни нули»…
Живо представив эту картину, мы обе прыснули. Мамина подруга была вся из себя: ухоженная, красивая в брендовых шмотках, появлению которых в ее гардеробе была обязана богатому супругу. Тетя Оксана работала вместе с мамой в поликлинике. А ее дочки-близняшки действительно были избалованными и немножко бестолковыми, на что она постоянно жаловалась. Впрочем, позволительно не отличаться особым умом в двенадцать лет.
– Просто не могу понять причины этой полосы невезения, – я размышляла вслух.
– Мы уже об этом говорили, – с раздражением отозвалась Марго, – Накопившаяся усталость, стресс, министерские проверки, весенний авитаминоз… А тебе в очередной раз кажется, что жизнь пошла под откос!
Марго спустилась с верхнего яруса и уселась на мою кровать.
– Отдохнешь на каникулах, и начнешь учебный год с новыми силами.
– Но…
– Не драматизируй. Я знаю твою дурацкую мнительность, Марьяна! Ты способна поверить в колдовство из-за парочки троек в дневнике? Начнешь вычислять ведьм среди соседей? Может, тебе еще набор юного инквизитора на день рождения подарить? – распалялась Марго, – Никогда не забуду, как ты в первом классе подозревала у себя СПИД, отказывалась от еды и писала завещание… Ведь СПИД передается «половым путем», а ты неоднократно валялась на полу.
Марго в тысячный раз напоминала мне эту древнюю историю. Было и смешно, и грустно одновременно. Я не стала рассказывать сестре, что в последние недели каждую ночь вижу один и тот же странный сон, от которого вскакиваю в холодном поту. Неудачи и изматывающие кошмары было легко объяснить словом «сглаз». Тем более, если последнее поправимо. Но лучшим средством «Марго-стайл» станет настойка пустырника и изматывающий фитнес. А если проболтается маме – так и поход к психологу. Мама любила по поводу и без консультироваться со специалистами.
Марго, приняв мое молчание как знак согласия с ее словами, покровительственно похлопала меня по плечу.
– Не переживай понапрасну. Все наладится. Никто не умер в конце концов… Может, заплести и тебе косу на ночь?
– Нет необходимости.
– С косой полезнее!
– Отстань, мисс ЗОЖ.
– Ладно, я спать, – зевая, сказала Марго. – Может, завтра на пробежке опять встречу Диму.
– Нашла чему радоваться: заспанная, лохматая и потная королева красоты.
Какое-то время мы еще в шутку препирались, пока сестру окончательно не сморил сон. Марго засыпала быстро, едва голова касалась подушки, ко мне же не шел до тех пор, пока события прошедшего дня не были прожиты в моей голове еще раз. Говорят, бессонницей мучаются люди с нечистой совестью. С моей вроде все в порядке, но излишняя впечатлительность регулярно приводит к недосыпанию.
Я снова и снова прокручивала в голове мамины слова, думала о бабушкиной версии причины моих неудач. И чем больше об этом размышляла, тем очевидней становилось, что все дело в каком-то потустороннем вмешательстве. С этими мыслями я не заметила, как заснула.
***
Мы с Марго едем в машине. Папа за рулем. Мама на соседнем кресле листает «Медицинский вестник». Мы едем молча. Только шелест журнальных страниц. Никто не произносит ни звука.
За окном лес сменяет поле. Все оно усыпано голубыми цветами. Будто море колышется под легким ветерком. Папа говорит, что это лен. Мы едем в деревню к дедушке. Нам с Марго там нравится. Недалеко от старого деревенского дома есть озеро, а по центру у него — небольшой островок с высокими соснами. Каждый раз мы просим папу, чтобы он свозил нас туда на лодке, но он отказывается. Нужно помочь дедушке. Но в этот раз папа обещает устроить для нас небольшую экскурсию по местам его детства и показать загадочный островок. Мы с Марго радуемся, что, наконец, попадем туда.
Рядом с деревней стоит старый полуразрушенный замок. Родители запрещают нам даже подходить ходить к нему – слишком опасно. Местные ребята рассказывают о замке разные небылицы. Они обследовали его вдоль и поперек, и мы с сестрой жутко им завидуем. Издали замок выглядит сказочным. Если долго на него смотреть, то кажется, что оттуда вот-вот выйдет принцесса со свитой фрейлин. На них будут воздушные платья, а в руках у каждой — кружевной белый зонтик от солнца.
Отец говорит, что вблизи замок не столь прекрасен. Слишком сильно пострадал от пожара во время войны… Но мы с Марго не верим ему.
Внезапно я оказываюсь совсем одна. Родители и сестра куда-то исчезли. Предо мной замок. Нужно всего лишь пройти через небольшой луг, и я попаду внутрь.
Мои ноги увязают в высокой траве. Луг залит водой. Я знаю, что родители будут ругать меня. Нельзя идти туда без взрослых. Но мне все равно. В замке ждет женщина. В ее руках маленький сверток. Я не знаю, что в нем, но чувствую — это очень важная вещь. Подарок. Для меня. Я отчаянно в нем нуждаюсь. И в то же время мне страшно. Эта женщина ведьма. Она зовет меня. Она далеко, но я вижу ее лицо так отчетливо, будто чародейка стоит рядом. У нее прямые темные волосы и глаза желтого цвета. Злые глаза. Я в ужасе от этого взгляда, и в то же время мое сердце замирает от радости при виде заветного свертка в ее руках.
– Приди ко мне, – говорит женщина, и я понимаю, что не могу сопротивляться ее зову. Словно марионетка, вынуждена повиноваться любому приказу, а в голове только одна мысль: «Не хочу, не надо, не надо»…
Я не могу вымолвить ни слова. В открытых сандалиях мои ноги промокли, и я чувствую холод, назад пути нет. Рядом шумит вода, и в этих звуках чуть слышится знакомый голос…
***
– Проснись, доченька, – шепчет мама.
Глаза слепнут от яркого света. Я стою в ванне босыми ногами на холодной кафельной плитке. Из крана льется вода. Рядом мама.
– Опять ходишь во сне, – говорит она расстроено. – Иди спать, Бельчонок…
Мама всегда так меня называет, когда я «луначу». Говорит, что нельзя произносить имя человека, иначе он сильно испугается.
Я радуюсь, что мама меня разбудила. Но чувствую легкое разочарование, потому что так и не узнала, что за подарок ждет меня. Стоит заметить, в этот раз я подошла гораздо ближе, хотя почему-то кажется, что незнакомка не желала мне ничего хорошего.
В этом сне не было никаких чудовищ, никто из близких не погибал, меня не калечили… Но тот ужас, который я испытывала, заставлял называть это повторяющееся видение кошмаром.
Мама снова уложила меня в постель, как в детстве. И еще долго гладила по волосам. В ее присутствии для страха не было места, и я уснула. К счастью, остаток ночи был спокойным.
Глава 2. Опасения сбываются
Поделиться книгой: