Помоги проекту - поделись книгой:
Капитан поднял голову.
– Тишина!
Для своих лет он обладал очень сильным голосом; к тому же отличался высоким – больше шести футов – ростом. В черном костюме, с блестящими серебристо-седыми волосами и горящими гневом темными глазами капитан выглядел весьма внушительно. В свете фонаря почтенно мерцала золотая оправа очков. В длинном узком помещении витала тревога.
– Сэр, собравшиеся здесь люди заплатили не за то, чтобы прийти и выслушивать ваши жалобы, – ответил капитан оратору-самозванцу. – Подозреваю, что такую возможность они получили не впервые.
Раздался смех.
Капитан Кидд откашлялся, поправил очки, достал из стопки номер газеты «Филадельфия инкуайрер» и начал читать о катке на Лемон-Хилл. Потом открыл ту страницу «Чикаго трибюн», где говорилось о железных дорогах. Читал он с такой же энергией, с какой работал станок по изготовлению метел, и вскоре сумел подчинить себе всех, за исключением человека, который громко крикнул:
– А почему не привезли газету «Хьюстон трай-уикли юнион», сэр?
Тут же появился оппонент, громогласно заявивший:
– Потому что это газета продажного Дэвиса, а все ее авторы – поганые, не признающие реконструкции воры!
– Они республиканцы! Все до единого верны Союзу!
Кто-то возразил:
– Ну и что из того? Их развратили профессиональные агитаторы!
– Джентльмены! – зычно воскликнул капитан Кидд.
Повисла напряженная тишина, а трое спорщиков сели на свои места и вызывающе посмотрели друг на друга.
Времени оставалось в обрез, поэтому капитан начал быстро читать заметки о далеких странах с холодным климатом и сообщения о революции в Чили, при этом пытаясь передать не только удивительную, но и правдивую сторону событий. Поведал о восстании в Пенджабе, о переписи населения и правах женщин. Обо всем, что вооруженный железными дорогами и прочими современными достижениями мир мог противопоставить древней племенной вражде.
– «Тюльпаны, – читал он торопливо, – долгие годы находившиеся под охраной турецкого правительства и даже изымаемые из саквояжей дипломатов, в настоящее время уступили в цене ангорским козам из Анкары. Козы были вывезены на борту судна “Хайленд стар”…»
– Скоро Дэвис издаст закон о печати и закроет «Даллас курьер»! – истошно крикнула миниатюрная блондинка. – Подумать только! Радикальные газеты получают по двести тысяч долларов из налоговых сборов!
Тут же вскочили двое мужчин и сошлись в рукопашной схватке, что-то крича об изменнике Гамильтоне и коррупционере Дэвисе. Другие попытались их разнять, однако идеологические противники твердо решили нанести друг другу физические увечья, так что попавшим в эпицентр конфликта добровольцам пришлось уклоняться от ударов. Женщины, подхватив подолы юбок, выбежали из зала, а некоторые даже прихватили со скамейки возле двери оружие мужей, отцов или братьев и унесли от греха подальше. Сержант армии Соединенных Штатов невозмутимо выслушал громогласные заявления о военном режиме, коррупции в Остине и законе о печати и остался стоять на своем посту у двери.
Скоро драка стала всеобщей. В ход пошли не только кулаки, но и стулья, так что одна из стеклянных витрин разлетелась вдребезги. Банка с собранными монетами опрокинулась, и теперь люди безжалостно топтали деньги. Под потолком раскачивались керосиновые лампы, а стены дрожали от ударов стульев. Один почтенный горожанин разбил мемориальную табличку веджвудского фарфора о голову другого почтенного горожанина. Некий чересчур эмоциональный господин сорвал с себя ремень и принялся крушить пряжкой все, что попадало в радиус действия оружия. В конце концов зачинщики побоища, один из которых был владельцем отеля, а другой – молодым школьным учителем с растрепанными, давно не стриженными волосами, обезображенным прыщами бледным лицом и неукротимым напором, в процессе драки добрались до двери и вывалились на улицу.
Остальные последовали за ними.
Несколько мгновений капитан Кидд оставался на кафедре и, подперев кулаком подбородок, задумчиво наблюдал за битвой. А потом сложил газеты, аккуратно убрал в портфель и глубоко вздохнул, решив, что на берегах Ред-ривер жить намного проще: там хотя бы приходится иметь дело только с племенами команчей и кайова, да еще иногда с армией Соединенных Штатов, а не с согражданами, придерживающимися иных политических взглядов. К тому же в Северном Техасе проживала миссис Гэннет.
Пробравшись между перевернутыми стульями, капитан увидел разбросанные по полу серебряные монеты. Несмотря на унизительность процедуры, пришлось опуститься на четвереньки, чтобы подобрать заработанные деньги. Если бы не Джоанна, он ни за что не стал бы этого делать, а просто бы посоветовал крикливым болванам засунуть центы себе в одно место и гордо удалился.
Стоявший у двери сержант исчез. На грязной улице шел дождь. Мужчины никак не могли разойтись, а продолжали свирепо орать друг на друга. Время от времени раздавались робкие примирительные голоса, но их никто не слушал.
Капитан встал на колени и принялся собирать монеты.
– Послушайте, сэр, вам не следует этого делать.
Эти слова произнес тот самый человек с короткой черной бородой, который остановил его на дороге и потребовал полдоллара.
– Вы правы, не следует, – согласился капитан Кидд. – И все же, как видите, делаю.
Человек поднял чудом уцелевший стул и жестом пригласил его сесть. Страдая от боли в коленях, капитан с благодарностью принял приглашение, а человек начал сам собирать монеты.
– Меня зовут Джон Келли, – представился он, высыпая деньги из грубой ладони обратно в банку. – Напрасно мы утром вас обобрали. Глубоко сожалею. Простите.
Капитан Кидд кивнул:
– Вы попали в дурную компанию.
– Это мои кузены и брат.
– Все равно.
– Пожалуй.
Капитан Кидд вспомнил, как выглядели разбойники, прикинул возраст и заключил:
– Они были на войне.
– И я тоже.
– Да? – удивился капитан. – Должно быть, попали туда совсем юным.
– Нет, сэр, уже исполнилось семнадцать.
– Это мало.
Капитан забыл, что свои шестнадцать лет встретил у излучины Хорсшу-Бенд, паля из длинноствольной винтовки в членов общины «Красные прутья»: слишком внимательно смотрел, как одна за другой возвращаются в жестяную банку монеты.
– Вам лучше расстаться с избравшими опасный путь родственниками и отказаться от незаконной деятельности.
– В наши дни трудно сказать, что законно, а что незаконно. – Джон Келли подошел к витрине с подтяжками, запонками и пуговицами. Сейчас он был одет в отутюженные темные брюки, визитку и белоснежную рубашку с высоким воротничком и галстуком. Костюм выглядел немного потрепанным, но чистым. Черная борода стала заметно короче, чем утром. На ногах гордо красовались хорошие сапоги со шпорами. Келли посмотрел на полку и заметил: – Черт возьми, одна денежка даже сюда залетела.
Осторожно взял монетку грубыми пальцами.
– Конечно, было бы лучше заняться какой-нибудь приличной работой. Но все вокруг так быстро меняется. – Аккуратно высыпал в банку очередную горсть денег. – Законы трещат по швам: земельное право и прочее.
Стало ясно, что Джон Келли специально надел свой лучший костюм и пришел, чтобы показать, что он не какой-то грязный бандит, а воспитанный человек. Серьезный человек. Человек, достойный уважения.
Капитан Кидд тщательно протер очки.
– Вы ведь не собираетесь изучать право, не так ли?
– Боже, разумеется, нет! – Молодой человек поднялся с банкой в руках. – Ищу честную работу.
– Заметное развитие по сравнению с нашей первой встречей.
– Возможно. – Келли слегка покраснел. – Если говорить об изучении права, то где надежная основа? Ведь должен существовать краеугольный камень законодательства.
– Один умный человек сказал, что закон должен в равной мере применяться как к королю, так и к крестьянину; должен быть написан и вывешен на городской площади на всеобщее обозрение; должен излагаться просто, на понятном простым людям языке, чтобы они не устали от чтения.
Молодой человек взглянул на капитана со странным выражением тоски и надежды.
– Кто это сказал?
– Хаммурапи.
Капитан Кидд знал, что из Дюрана необходимо уехать немедленно, под покровом ночи, как они делали прежде. Ситуация складывалась точно таким же образом, как в Далласе. Деньги он заработал, однако все заведения в городе уже закрылись. А если постучать в дверь Дж. Д. Эллана, владельца магазина, и попросить продать патроны тридцать восьмого калибра, весть немедленно распространится по округе. Сразу возникнет подозрение, что он собирается застрелить кого-нибудь из недругов, кем бы этот недруг ни оказался. В запасе осталось восемь патронов для револьвера, мелкая дробь, несколько фунтов пороха и, на самый крайний случай, мешочек десятицентовых монет. Ничего не поделаешь: придется довольствоваться малым.
При тусклом мерцании свечного фонаря он забрал с берега Пашу и Фэнси. Дождь стих, но все равно успел промочить шелковый цилиндр, так что элегантный головной убор превратился в бесформенный комок. Капитан с трудом брел по высокой сырой траве и тихо звал лошадей. Маленькой Фэнси очень нравился серебряный колокольчик на шее; она подняла голову и с удовольствием прислушалась к мелодичному звону. Лошади хорошо отдохнули и вдоволь наелись свежей весенней травы. Капитан привел их в мастерскую, при свете фонаря переоделся и спросил себя, сколько свечей осталось в запасе. Тишина и мягкое кружевное мерцание сквозь причудливые прорези в жестяном корпусе успокаивали и даже создавали слабое подобие уюта. Капитан быстро поел бобов с мясом и тихо позвал:
– Джоанна, Джоанна.
– Кеп-дан!
Девочка театрально откинула одеяло и выскочила из повозки в ночной сорочке, с сеном в волосах и целой охапкой тряпок в руках.
– Гляди сюда!
Капитан Кидд улыбнулся. Джоанна еще плохо справлялась с употреблением английских слов, с единственным и множественным числом второго лица, однако с каждым днем говорила все свободнее.
– Тише! – прошептал капитан. – Что?
– Платье, штаны, чулки, ботинки. Кеп-дан, вот! – Она гордо протянула кусок мыла.
– Тише! Да, замечательно. Кто тебе все это дал?
Девочка аккуратно разложила поношенные вещи на откидном борту и посмотрела с восторгом.
– Злая леди в воде.
– Хорошо, хорошо. А теперь быстрее одевайся. Уезжаем.
Итак, бранившая Джоанну жительница Дюрана предалась христианскому раскаянию и собрала для девочки одежду: платье в желтую и красную клетку, темно-зеленый жакет, панталоны, чулки, а вдобавок драгоценный кусок мыла. Капитан проверил пуговицы, провел пальцем по швам. Все крепкое и добротное. Достать одежду – задача не из легких, а эти вещи отличались хорошим качеством. Отлично. Давно известно, что совесть дана человечеству во благо. Теперь у Джоанны собралось три платья и много белья, так что девочка не предстанет перед родственниками грязной и дурно одетой. Странно, но почему-то эта мысль отозвалась в сердце острой болью.
Капитан вышел во двор. Дождь наконец закончился, и небо немного прояснилось. Он спрятал лошадиные путы в карман старой куртки, завел Фэнси в оглобли и накинул на спину упряжь. В лунном свете блестели золотые буквы на борту повозки.
Джоанна куда-то убежала, а вскоре вернулась, держа в руках нечто, старательно завернутое в мешковину. Капитан слишком спешил, чтобы поинтересоваться содержимым кулька, а потому задул фонарь, сел на козлы и развернул к воротам чалую лошадку вместе с легкой рессорной повозкой. Они тихо, незаметно выехали из вздорного, драчливого Дюрана и сразу оказались в тишине техасской ночи, где низко над головой с хриплыми криками проносились козодои. Они летали бесшумно, как совы, и несли на спинах отсветы звезд. Фэнси прилежно семенила по белой лунной дороге с почтенной скоростью семь миль в час, а Паша невозмутимо топал сзади. И все это происходило за час до полуночи, когда все приличные люди уже спали. Капитан не знал, что ждет их впереди: какой город, какой округ, какие неприятности и проблемы.
Джоанна перелезла через спинку сиденья, взяла сверток и вернулась на место. Снова устроилась рядом с капитаном и развернула мешковину.
– Завтлак! – объявила она гордо.
– О нет! Только не это!
На коленях у девочки лежали две куриные тушки без голов и с окровавленными перьями. Это были те самые Пенелопа и Амелия, которыми так гордился хозяин мастерской, только такие же мертвые, как Джон Уилкс Бут. Девочка смотрела на добычу с гордой счастливой улыбкой. Да, она собственноручно открутила курам головы и выпотрошила тушки, а из чрева одной жертвы гордо достала дрожащий комок так и не снесенного яйца, который сумела изъять из внутренностей.
– Холошо! – произнесла она удовлетворенно и липкими пальцами похлопала капитана по руке. – Еда. Завтлак.
Несколько мгновений «
Голосом, которому каким-то чудом удалось придать оттенок восторга, капитан Кидд воскликнул:
– Прекрасно! Умница! Теперь у нас есть еда!
Ночь выдалась холодной. Он ощутил это, когда по щекам потекли тонкие струйки – слезы беспомощного и оттого еще более горького сожаления о будущих трудностях Джоанны в мире крыш, стен и непонятных запретов на кражу кур. Капитан чувствовал себя усталым и насквозь промокшим, а девочка тем временем невозмутимо, деловито заворачивала тушки и пела. Она не имела ни малейшего понятия о том, что все домашние животные, а не только лошади, являются частной собственностью. В ее мире лишь лошади принадлежали кому-то, а вся остальная живность служила общей пищей. Она не задумываясь застрелила бы теленка или козленка. Капитан вообразил, как девочка гордо входит во двор Леонбергеров, триумфально волоча обезглавленное трофейное животное с благородным намерением порадовать родственников.
Джоанна подняла голову и увидела, как
– О, Кеп-дан! – пробормотала она горестно. Подняла грязную ладошку и вытерла его щеки жесткими, красными от куриной крови пальцами, к которым прилипли перья. В лунном свете одно перышко, словно ангел, опустилось на его куртку.
– Оставь меня, Джоанна.
– Голодный, – решительно проговорила девочка. –
Любимый дедушка голоден – вот в чем заключалась проблема, и внучка собиралась накормить его жареной курицей с запеченным внутри яйцом.
– Старики легко плачут, дорогая. Такова одна из слабостей зрелого возраста.
– Ты голодный. – Девочка утешительно похлопала по свертку с драгоценной добычей. – Чоенна молодец?
– Да, – ответил капитан Кидд. – Ты молодец. Все хорошо.
Глава 16
Теперь они снова ехали по Лампасас-роуд. Дюран остался где-то за спиной, а в чистом небе вставало кроваво-красное солнце. Местность представляла собой ровное плато с унылым однообразным ландшафтом. В этом статичном горизонтальном мире двигались только они, а значит, были заметны со всех сторон. Приехав в городок Кранфилс-Гэп, переночевали на берегу Леон-ривер, на стоянке, которая выглядела так, словно там часто отдыхали грузовые караваны. Капитан надеялся, что кто-нибудь заедет и можно будет спросить, как дела у Бритта Джонсона. Однако за всю ночь так никто и не появился. О присутствии людей напоминали только глубокие колеи, голые участки земли там, где из ведер выливали грязную воду, да потухший костер.
Капитан стреножил лошадей и отпустил пастись, хотя почти всю траву вокруг уже успели съесть их предшественники из грузовых упряжек.
Он поужинал и одновременно позавтракал жареной курицей, лег спать и увидел во сне вооруженного человека, от которого исходил отвратительный запах. Потом этот человек вышел из Леон-ривер, но уже в виде жуткого земноводного существа. Капитан сел, схватил куртку, где был спрятан револьвер, и замер в ожидании. Такие сны всегда тревожили его после бурных дневных событий: недавно после боя у Бразос-ривер и вот теперь после драки в Дюране. Капитан знал их с молодости. В подобных случаях Мария-Луиза вскакивала с постели, отходила на несколько футов и повторяла:
– Джефф, Джефф.
Ласковый голос возвращал из чересчур яркого правдоподобного сна, где он непременно боролся за жизнь, будь то в Ресака-де-ла-Пальма, на реке Таллапусе или на развороченных улицах разрушенного города, где шли бои за каждый дом, как в Монтеррее.
Возможно, нечто подобное навсегда меняло психику попавших в плен детей: пережитый во время похищения и гибели родителей ужас не мог пройти бесследно. Очевидно, жестокие воспоминания навсегда сохранялись в сознании – невидимые и непризнанные окружающими.
Сейчас некому было разбудить его нежным голосом, поэтому капитан выпустил из рук свернутую куртку, лег, закрыл глаза, приказал себе успокоиться и снова уснул.
Весь день путники провели на стоянке, и почти все время капитан Кидд проспал в повозке под навесом. Вечером приехали в крошечное местечко Кранфилс-Гэп, где в единственном магазине купили кое-каких продуктов и маленький бочонок для воды – всего на двадцать пять галлонов. Наполнили его и отправились дальше.
На следующий день проехали двадцать миль – расстояние вполне приличное. Преодолеть его удалось потому, что дорога оказалась ровной, без подъемов, и твердой, а Фэнси успела хорошо отдохнуть. Капитан Кидд чувствовал себя намного лучше, так что даже нашел силы продолжить уроки английского языка. Скоро Джоанна научилась считать до ста, петь первый куплет песни «Тяжелые времена» и завязывать шнурки, когда удавалось убедить ее надеть ботинки. Могла даже определить время по его часам. Жареная курица наполнила ее энергией.
Поделиться книгой: