Каменный ангел

Каменный ангел

Пролог

You press the knife against your heart

And say that:

"I love you…so much, you must kill me now"

(If I was your vampire, Marilyn Manson)

ПРОЛОГ. НЕСКОЛЬКО ЛЕТ НАЗАД

Она заметила его сразу, едва только этот высокий статный мужчина появился в не слишком большом, но хорошо обставленном фойе театра.

Трудно сказать, чем именно он привлек ее внимание — в основном мужчина почти ничем не выделялся, здесь присутствовали и более интересные личности, на фоне которых вошедший мог затеряться. Он вошел, неспешно оглядел присутствующих, стащил с плеч шикарное светлое пальто, оставшись в идеальном строгом костюме, и направился к гардеробу.

Девушка машинально поправила завитую светлую прядь, упавшую на лицо, и сделала несколько шагов влево, так, чтобы не терять из виду заинтересовавшего ее мужчину. До премьеры, которую готовились представить приезжие именитые артисты из столицы, оставалось около получаса, фойе постепенно заполнялось желающими увидеть представление первыми, и девушка немного опасалась, что, в конце концов, упустит незнакомца в разномастной толпе.

Она не была зрителем — девушка являлась помощником организаторов, а потому могла беспрепятственно бродить по каждому закоулку старинного величавого здания. Теперь, после напряженного дня бесконечной суеты, ее обязанности свелись к минимуму, и она воспользовалась этим, чтобы устроить себе передышку.

Мужчина тем временем остановился у колонны, вскинул руку ближе к лицу, по-видимому, проверяя время на наручных часах. Девушка искоса наблюдала за ним, хотя его жест заставил ее подумать о том, что незнакомец кого-то ждет. Возможно, свою спутницу.

Конечно, такие мужчины вряд ли захотят посетить подобное мероприятие в одиночестве — скорее всего, этот просто пошел на поводу у своей дамы. Девушка подавила огорченный вздох и даже отвернулась — скоро явится его предполагаемая спутница, а видеть чужое счастье, когда собственное задерживается где-то в дороге, не слишком хотелось. Она поправила бейджик на груди, бросила взгляд по направлению к подсобным помещениям, размышляя, не вернуться ли, и вдруг услышала возле себя:

— Извините, не подскажите, где вы взяли программку?

Девушка растерянно обернулась и увидела рядом с собой того самого незнакомца. Он смотрел на нее, обезоруживающе улыбаясь, и она против воли тоже улыбнулась в ответ.

— Вон там, — девушка ткнула ладонью в сторону стендов с брошюрами, возле которых крутились люди.

Он проследил взглядом за ее ладонью, но, казалось, место выставки брошюр его не слишком заинтересовало.

— Любите театр? — Поинтересовался как бы между прочим.

— Люблю, — созналась девушка. — А вы?

У него были карие глаза. Ей почему-то казалось, что это линзы — странно, откуда вообще появилась такая мысль.

— Наверное, это смешно. Когда я был маленьким, бабушка постоянно водила меня на всякие представления; сначала было скучно, а потом стало очень интересно. Бабуля давно умерла, а привычка посещать спектакли осталась со мной на всю жизнь, — блеск в его глазах померк, уступив место легкой сентиментальной грусти. Помолчав, он вновь улыбнулся. — Знаете, «Вишневый сад» был одним из ее любимых произведений.

Приезжие артисты готовились представить публике спектакль по мотивам именно этой лирической пьесы. Проникшись моментом, его откровенными словами и печальным взглядом, девушка почувствовала, как невольно еще больше заинтересовывается новым знакомым.

— А вы… Один? — Она неловко улыбнулась и вновь поправила выпавшую прядь. — В смысле, пришли сюда?

— Один, — сознался мужчина, чуть склонив голову. — А вы…

— Да я… Я, вообще-то, тут работаю, — с досадой сообщила она, машинально коснувшись ладонью бейджика на своей груди.

Мужчина немедленно зацепился взглядом за этот предмет, и вслух прочел имя девушки.

— Красивое имя, — добавил мягко. — А я Константин. Костя.

— Очень приятно, — ее щеки чуть порозовели.

— Знаете, я рад, что встретил вас сегодня, — признался он, помолчав. — У меня с самого утра было предчувствие чего-то светлого и приятного.

— Ну, день еще не закончился…

— Вы не откажетесь составить мне компанию?

— Боюсь, это будет проблематично, — она улыбнулась, развела руками. — У меня нет билета, а все места уже заняты. Да и кресло рядом с вашим наверняка не будет пустовать…

Он кивнул растерянно, покосился в сторону огромных дверей, ведущих в зал. Там уже начинали запускать посетителей.

— Знаете, что? — Он словно принял спонтанное решение. — Вы намного привлекательнее этого спектакля. Я просто не хочу с вами расставаться так быстро, все равно представление будет испорчено мыслями о вашей исключительной красоте.

Она замерла, раскрасневшись еще больше — такого напора от привлекательного мужчины интеллигентной внешности девушка все же не ожидала.

— Позвольте мне подождать вас где-нибудь рядом, — он едва коснулся пальцами ее ладони, и девушка вспыхнула, чувствуя, как становится слишком жарко. — Я не буду мешать. После того, как вы закончите свою работу, мы посидим где-нибудь…

Она недолго колебалась — кивнула и неловко сцепила покрывшиеся потом ладони прямо перед собой.

— Если вы действительно хотите пропустить спектакль…

— Хочу, — спешно откликнулся он. — Поверьте мне, очень хочу!

— Пойдемте, — и она решительно направилась к подсобным помещениям, возле двери в которые стояли охранники.

Они едва мазнули взглядом по девушке и ее спутнику, и те беспрепятственно оказались внутри. Перед ними распахнулся темный коридор, ведущий к лестнице, по обе стороны которого расположились несколько дверей.

— А что это за помещения? — Поинтересовался спутник девушки, с интересом рассматривая затемненные надписи.

— Здесь сидят всякие не слишком крупные шишки театра, — девушка уверенно шла к лестнице. — Я, кажется, разгадала ваш план — с моей помощью вы решили добраться до главных звезд и взять у них автограф!

Она засмеялась, довольная своей шуткой, и мужчина тоже улыбнулся, впрочем, без особого веселья.

— Вы меня раскусили. А что, звезды тоже где-то здесь?

— Нет. Для них открыты гримерные на втором этаже. Надо подняться по лестнице и пройти дальше по коридору. На дверях гримерок еще нацарапаны звездочки. Но вам туда нельзя, — добавила, помявшись. — Я оставлю вас тут.

— Как скажете. А сколько осталось до начала?

— Думаю, около пятнадцати минут.

И, сказав так, она пнула дверь почти в самом конце коридора, слева от лестницы. Здесь было так же темно. Она завозила ладонью по стене в поисках выключателя, и вдруг почувствовала, как на ее пальцы легла теплая мужская ладонь.

— Костя? — Она вдруг запнулась, чувствуя, как сердце совершило резкий скачок вниз.

— Все хорошо, — ласково шепнул он ей на ухо, прочно фиксируя ладони на тонкой талии девушки. Его губы прижались к ее губам настойчивым поцелуем, не давая возможности продолжить выяснение сложившейся ситуации.

— Что вы делаете? — Пробормотала, когда удалось прервать затянувшийся поцелуй.

— А на что это похоже? — Его ладонь скользнула по ее животу к ноге, оставляя на месте прикосновений маленькие искорки, задирая наверх подол тонкого платья.

— Костя, вы что-то перепутали, — пробормотала она, с силой уперев руки в его грудь, увернувшись от поцелуя в шею.

— Я никогда ничего не путаю, — эта фраза не вязалась с тем образом, который уже сложился в голове девушки, и она вдруг замерла, чувствуя, как колотится сердце. — Мы взрослые люди, к чему нам устраивать детский сад?

И он, преодолев ее сопротивление, с силой прижал девушку к себе. Его руки бесстыдно путешествовали по ее дрожащему то ли от возбуждения, то ли от страха телу. Глаза понемногу привыкли к темноте, и Константин, рассмотрев за спиной девушки очертания дивана, подхватил спутницу под бедра и уверенно направился туда. Не слишком аккуратно бросив ее на тахту, он навалился сверху и принялся терзать ее губы своими, вновь не давая ей опомниться и опять начать сопротивляться.

Но, к слову, не очень-то она сопротивлялась, эта смазливая организаторская крыса. Ему повезло столкнуться с ней там, в фойе. Когда он увидел бейджик на груди девицы, то сразу просек, как можно изменить не слишком удачный план на более легкий и приятный. Константин всегда с легкостью пудрил женщинам мозги, вот и сейчас стоило лишь спеть сентиментальную сказочку о бабушке, как очередная глупая муха угодила в сладкий сироп.

Она крепко держала его за плечи, то ли старалась выгадать момент и выскользнуть, то ли все-таки уже сдалась на волю его поцелуев. Константин смял ее платье, послышался резкий звук разрывающейся ткани — кажется, шмотку он ей окончательно испортил. Тем лучше.

Не прекращая целовать девушку, он забросил ее ногу себе на спину, скользнул ладонью по внутренней стороне бедра, срывая с ее губ протяжный стон. Его пальцы проникли в нее, и теперь Константин мог не опасаться, что девушка станет привлекать чье-либо внимание к своему положению — она расслабилась и, кажется, полностью отдалась на волю его умелых рук. Тогда он расстегнул ширинку на своих брюках, памятуя о том, что времени остается совсем немного, высвободил напряженный член.

— Нет, — прошептала, задыхаясь, извивающаяся под ним девушка.

— Не бойся, я не собираюсь оставлять тебе никаких сюрпризов.

Послышался шелест обертки, и Константин, больше не тратя времени на прелюдии, сжал ее бедра и качнулся вперед. Он не был нежным, его движения были грубыми и напористыми, он не собирался продлевать удовольствие — он хотел как можно быстрее достичь разрядки и заняться, наконец, тем, для чего и явился сюда. Но девушка под ним стонала, до боли в ногтях цепляясь за его спину; он так и не понял, что раз и навсегда оставил неизгладимый след в ее душе.

***

Он все-таки солгал — его «сюрпризом» был труп одного из ведущих актеров, найденный в то время, как девушка, красная и растрепанная, пыталась привести себя в порядок в служебном помещении для сотрудников театра. Самого Константина никто не заметил — ему удалось ускользнуть до того, как в здании началась паника.

Глава 1

ГЛАВА 1

ВЕРА

— Эй, крошка, может, тебя подождать?

Я обернулась к водителю такси и окинула его растерянным взглядом. Этот немолодой мужчина словно чувствовал мое состояние, оттого, должно быть, предлагал свою помощь.

— Не нужно, — пробормотала, едва разомкнув пересохшие от волнения губы. — Я почти дома.

— Ну, как знаешь, — водитель последний раз смерил меня подозрительным взглядом, после чего поднял стекло, а спустя пару секунд старенькая десятка тронулась с места, тут же подняв облако серой пыли.

Я перевела начавшее сбиваться дыхание, машинально поправила на своем плече рюкзак, осмотрелась по сторонам и спешно юркнула поближе к кустам, подальше от освещенного участка грунтовой дороги.

Куда идти, знала весьма приблизительно, так как раньше никогда не бывала в этом поселке. Адрес списала у дядюшки в кабинете, когда он по рассеянности забыл запереть от меня дверь. В этом поселке у дядьки Павла имелся загородный домишко «для души и тела», в котором мой родственничек очень любил отдыхать в компании придорожных шлюх или девок по вызову — тут, судя по всему, как повезет. С такой физиономией, как у дядьки Павла, везение светило только в этих двух направлениях.

Паршивый неудачник!

Я с трудом представляла, как смогу отыскать тут в темноте нужный дом и как, собственно, попаду на территорию, если там есть охрана. Как всегда, надеялась действовать наобум и по возможности добиться максимального успеха. В рюкзаке ждет своего часа камера-«мыльница», подаренная мне когда-то отцом; если удача сегодня решит изменить своим принципам и немного посветит в мою сторону, получатся весьма занимательные снимки.

На улице было холодно, и я порадовалась, что, собираясь в полнейшей спешке, успела набросить на плечи куртку. Дядюшка так внезапно изменил свои планы, что я попросту не успела как следует подготовиться, экипироваться по погоде и изучить планы местности.

Ладно, главное, до места добралась, а уж с поиском дома придется помучиться.

Где-то вдалеке раздался лай собак, и я, конечно, вздрогнула, хотя всю дорогу, сидя рядом с немолодым таксистом, пыталась прогнать прочь страх и убедить себя саму, что все получится лучше некуда. Теперь мои самоувещевания приказали долго жить, а горло уверенно сжала цепкая лапа страха. Я сунула руки в карманы, сжала пальцы, царапая ногтями мягкую кожу ладоней.

Что, если у меня ничего не получится?..

Получится, оптимистично пообещала себе самой, осторожно продвигаясь вдоль обочины к видневшимся совсем рядом домам. Участков, освещенных тусклыми уличными фонарями, я избегала: старалась двигаться в темноте. Мне пришлось отказаться от единственно доступного «убежища» только чтобы прочитать адрес, накарябанный на табличке, украшающей фасад дома.

Вот и нужная улица.

Позади раздалось урчание автомобильного мотора, и я, панически оглянувшись, поспешила убраться назад в тень, подальше от дороги. Мимо, не задев моего темного силуэта светом фар, пронеслась машина явно иностранного производства.

Выдохнув, я сильнее сжала пальцами лямку рюкзака и продолжила свой путь.

Мрачный фасад небольшого двухэтажного дома вырос передо мной сразу, как только я добралась до самого конца улицы. На темно-зеленых воротах красовалась табличка с тем же адресом, который был нацарапан на бумажке, свернутой внутри моего кармана. На всякий случай я еще раз сверила цифры, хоть и знала доподлинно, что никак не могла ошибиться. У меня отличная, едва ли не феноменальная память.

Здесь не было охраны, хотя парочку амбалов дядька Павел вполне мог посадить у самых дверей. Тишина как в пределах, так и за пределами дядькиной территории, наводила на мысль о том, что тут вообще нет никого, кроме меня. И все же я точно знала, что дражайший родственничек развлекается в своей избушке, да и мутное свечение парочки окон на первом этаже красноречиво об этом говорит.

Я быстро обогнула забор, чтобы кто-либо глазастый не обратил внимание на присутствие здесь щуплой девичьей фигурки, и замерла, прижавшись спиной к холодному металлу. Идти или не идти? Вооружиться «мыльницей» и вперед, или поджать хвост и понуро убраться восвояси, пока на горизонте не маячит куча проблем? Если дядюшка тут не один, его амбалы мигом вычислят меня, а вот дальше…

Вряд ли кому-то придет охота мне завидовать.

Нет, я не просто так притащилась неведомо куда, чтобы признаться самой себе в трусости, пожурить малость и малодушно отправиться обратно. Я медленно прошлась вдоль забора к задней части огороженной территории, ища какую-либо лазейку, и не нашла. Конечно, было жутковато… да что там? Было действительно страшно, и я едва находила в себе силы продолжать, так как назойливое желание сбежать все нарастало.

Итак, я обогнула территорию дома и вновь вернулась к исходной точке — стояла перед калиткой. Пожалуй, это был единственный способ попасть во двор; дядька Павел — чертов параноик — позаботился о том, чтобы ни один любопытствующий субъект не пролез на его территорию. Я начинала признавать свой феерический провал, однако все же решила попытать счастья и проверить, не заперта ли калитка. Ну, а вдруг? Может, дядька настолько пьян, что не потрудился повернуть с той стороны щеколду?..

Озираясь, я быстро подскочила к калитке; ладонь в черной перчатке плавно охватила ручку, нажала… Легкий скрип ознаменовал мое вторжение на частную территорию. Внезапно стало трудно дышать, в мозгу панически вспыхнула мысль: «Если что, мне конец». Дядька не пощадит. Если поймает — раздавит, не задумываясь; прихлопнет словно муху.

Я и так уже основательно его достала…

Тенью метнулась к крыльцу, но так и не достигла ступенек — остановилась, чтобы перевести участившееся от напряжения дыхание. Нет, туда мне нельзя, однако было бы неплохо заглянуть в одно из светящихся окон.