Бенди и чернильная машина. Кошмары оживают

Я покосился на женщину. Она кивком дала разрешение следовать за мужчиной, хотя, честно говоря, мне этого не очень-то хотелось. Знаешь, я уже тогда сделал вывод: нам с Норманом вряд ли удастся когда-либо поладить.

Мужчина включил фонарик и повёл меня по узкому коридору. Луч света от фонарика был направлен вперёд – в отличие от света лампы. Поэтому я видел только силуэт Нормана и решётку лифта, что маячила в конце коридора. Время от времени ещё можно было заметить мелькающие плакаты с мультяшками и тому подобное. Даже в темноте они казались невероятно счастливыми. Мне же от них становилось не по себе – так же как и от улыбающегося героя, которого я видел в лобби. Странно.

– На лифте не получится, – сказал Норман. Его лицо всё ещё скрывалось в темноте. Я кивнул – ведь электричества-то, очевидно, не было. Норман толкнул от себя дверь рядом с лифтом, фонариком указав табличку со словом «лестница». Хотя, правда, я бы и сам догадался, что воспользуемся ей.

Мы начали вместе подниматься вверх, следуя за лучом фонарика. Иногда я оглядывался, чтобы устремить взгляд на всепоглощающую черноту. Мне казалось, будто бы всё позади стирается ластиком. И если не поторопиться, меня тоже сотрут.

В общем, было слишком жарко. Мой мозг выдумывал всякого рода истории.

Говорят, будто бы реальная жизнь бывает ещё более странной, чем вымысел. Но я никогда не подозревал, что нечто подобное может переплюнуть все пугающие мысли из моей головы.

Я ошибался.

Норман остановился на третьем этаже. Сказать, что я вспотел – ничего не сказать. Рубашка и майка промокли насквозь. Волосы на голове слиплись. Под воротник рубашки от основания шеи стекали капли пота.

– Держи, парень, – сказал Норман и протянул мне фонарик.

– Это ещё зачем?

– Я знаю, как добраться до своей будки, а ты ничего не знаешь. Топай дальше. Удачи.

Я взял фонарик. Когда Норман отступил в тень, я окликнул его:

– А дальше – это куда?

– Наверх, парень. На самый верх, чёрт побери. – Он рассмеялся в темноте. Ох, как же мне не нравился этот смех.

И вот я остался стоять с костюмом мистера Дрю в одной руке и фонариком в другой. Я чувствовал, как пот струится вниз по спине к одному интересному месту. И кто знал, сколько ещё ступенек предстояло преодолеть. Я посветил фонариком вверх, пытаясь прикинуть расстояние. Однако старые деревянные ступеньки будто вообще никогда не заканчивались и вели прямиком в рай. Я посветил фонариком вниз, разглядывая ступени, уходящие в темноту прямиком в… Ну, ты понимаешь.

В общем я поднялся вверх по лестнице настолько быстро, насколько мог. Это было невероятно утомительно и жарко. Не оставалось уверенности, что вообще доберусь до верха. Мне кажется, в дальнейшем развитии событий следует винить именно эту лестницу. Видишь ли, когда я добрался до последней ступени и попал через дверь на этаж, дышать стало ещё труднее – горячий воздух имеет свойство подниматься вверх. В итоге я просто рухнул. Прямо на пол. Нет, я не потерял сознание, а всего лишь упал. Но очень сильно и с грохотом. Полагаю, мистер Дрю услышал шум и именно поэтому вышел из своего кабинета.

– Эй, что тут за шум?

Несмотря на полуобморочное состояние, голос мистера Дрю произвёл на меня неизгладимое впечатление. Его тон был уверенным и дружелюбным. Не могу точно сказать, что именно делает голос дружелюбным. Однако не думаю, что я один описал бы его именно так. Мне кажется, мистера Дрю многие любили именно из-за голоса. И доверяли ему.

– Извините, – отозвался я с пола. – У меня доставка для мистера Джоуи Дрю.

– Я и есть мистер Джоуи Дрю, – сказал он. Передо мной материализовалась протянутая рука, за которую следовало схватиться – что я и сделал. Мистер Дрю помог мне поняться на ноги. – Ты в порядке?

Я кивнул.

– Хорошо. – Он не сразу отпустил мою руку, а на секунду задержал на ней взгляд, будто бы изучая. Я не был уверен, что именно делал мистер Дрю. Однако это показалось странным. В конце концов, он отпустил мою ладонь и сказал: – Пошли ко мне в кабинет, парень.

В кабинете были окна, поэтому я мог всё видеть и без фонарика.

– Присаживайся, выпей воды. – Мистер Дрю пододвинул ко мне кружку, когда я уселся напротив него за деревянный письменный стол. Я сделал глоток тёплой воды, которая в тот момент показалась свежей целебной влагой горного источника.

– Итак, – начал мистер Дрю, откинувшись в кресле, – кто ты такой и что здесь делаешь?

Я сделал ещё один большой глоток, а затем начал отвечать на вопросы.

– Я курьер, работаю на мистера Шварца. Принёс ваш костюм.

– А! – воскликнул мистер Дрю, громко хлопнув ладонью по столу, отчего я подпрыгнул на месте. Я тогда ещё не знал, как часто он делает подобный жест. Честно говоря, мне так и не удалось привыкнуть. – Так это костюм! Замечательно! Давай его сюда.

Я так и сделал. Мистер Дрю расстегнул пуговицы на чехле и кивнул.

В этом был весь мистер Дрю. Он всегда вёл себя как-то уж слишком экспрессивно – словно выступал на сцене. Будто все могли видеть даже мельчайшие движения. Когда мистер Дрю выражал своё одобрение – как это он только что сделал с костюмом, – это казалось самым лучшим чувством в мире.

– Шикарно, просто шикарно. Только посмотри, какое мастерство.

Возможно, я слишком устал от жары, не знаю. Но я произнёс:

– На самом деле это работа моей мамы.

Мистер Дрю посмотрел на меня. Я почувствовал, как кровь отливает от лица. И зачем только это ляпнул? Я мысленно выругался.

– Что ж, она весьма талантлива. – Он положил костюм на стол и наклонился вперёд, пристально разглядывая меня. Мистер Дрю словно пытался по моим глазам прочитать, что у меня на уме. – А что умеешь ты, парень?

– Что?

– Твои пальцы. Ты писатель? – поинтересовался он.

Я посмотрел на свои пальцы. Они были покрыты пятнами чернил. Больше всего пятен красовалось на больших и указательных пальцах. Я так привык к ним и даже не осознавал, что это являлось чем-то неестественным.

– Иногда я рисую, – сказал я.

– Ты иногда рисуешь. – Он улыбнулся, когда услышал мой ответ. – Я тоже иногда рисую.

В тот момент я осмотрел кабинет мистера Дрю. Я теперь чувствовал себя немного увереннее и поэтому мог осознать, что же находится вокруг. В комнате стояли шкафчики с книгами и бумагами. Тут и там мелькали чернильницы. В углу находился чертёжный стол. На стенах висело ещё больше плакатов. И не только плакатов. А также набросков, незаконченных рисунков с неразборчивыми словами рядом с ними, стрелочками и перечёркнутыми фразами – всё это напоминало обои.

И тут мой взгляд упал на стол. Тот тянулся практически вдоль всей дальней стены. Предмет мебели был покрыт ещё большим количеством бумаги. И книгами. На столе также стояла какая-то высокая стеклянная награда и рамочка с картинкой мультяшных персонажей и подписью «Генри Штейн».

– Вау, – выдохнул я, не удержавшись.

– У меня чуйка на людей, парень. Я чувствую… Я просто знаю иногда. – Он протянул мне листок бумаги с наброском улыбающегося героя, которого я уже видел внизу. – Что ты видишь?

Я присмотрелся. Персонаж не походил на человека. Его тело, по сути, было овалом. От тела тянулись расширяющиеся к концу руки и ноги. На нём были надеты чёрные ботинки и белые перчатки. На шее у персонажа красовался галстук-бабочка. У героя было круглое лицо, на котором располагались два больших чёрных глаза. Однако намёка на нос не было и в помине. Зато сияла улыбка. Широкая зубастая улыбка.

– Я вижу проказника. Того, кто много шалит и попадает в неприятности. Но для него это нормально.

Я поднял взгляд на мистера Дрю. Он улыбался почти так же, как и персонаж на рисунке.

– Да! Именно, – воскликнул мужчина, указывая на меня пальцем. – Ты знаешь, как много людей просто говорят «я вижу мультяшку»? Но ты всё правильно понял.

Я кивнул. Конечно, подумал я. Наверное. Я снова опустил взгляд на рисунок и заметил: голова героя была не совсем круглой. Макушка напоминала печенье, от которого откусили кусочек – при этом очень ровно, не оставив следов зубов. Погодите. Я понял! У него были рожки. Его голова оканчивалась рожками.

– Он дьяволёнок!

Мистер Дрю отодвинул стул, царапая ножками по деревянному полу. Я поднял голову и заметил: мужчина обошёл свой стол и прислонился к нему, продолжая улыбаться.

– Парень, как ты смотришь на то, чтобы работать на меня? Мне нужен своего рода курьер, но лишь в пределах этого здания. Помощник, который бы разносил всякую всячину по отделам. Сколько бы тебе ни платил Шварц, я буду платить в два раза больше. Я прослежу за тем, чтобы тебя зачислили в художественный отдел в качестве стажёра. И дали шанс проявить себя. А ещё, может быть, у тебя получится чему-нибудь научиться между делом.

Поначалу я не совсем понял, о чём толкует мистер Дрю. Но когда до меня дошло, стало сложно этому поверить. Я весь день переживал, что мистер Шварц уволит меня. Теперь же поступило предложение о работе мечты. В конце концов, у меня получилось улыбнуться мистеру Дрю в ответ и пожать ему руку.

– Хорошо, – отозвался мужчина. – Прекрасно. В общем, я и есть Джоуи Дрю. Это моя студия. Можешь звать меня мистер Дрю.

– Хорошо, мистер Дрю.

– А ты у нас кто?

– О, я Дэниэл, сэр, но все зовут меня Бадди или Бад. Или ещё как-нибудь. На самом деле, мне всё равно, как.

– Приятно познакомиться с тобой, Бадди. – Он протянул руку и забрал у меня рисунок с персонажем. Затем перевернул его ко мне. Расположившись бок о бок, они повторяли улыбки друг друга, подобно отражению в зеркале. – А это, – сказал мистер Дрю и постучал пальцем по картинке, – это Бенди.

2

– Это Бенди.

В тот момент меня представляли двухмерному изображению. Это показалось милым. Хотя «милый» не считалось словом, которое я часто употреблял в повседневной жизни. Тем не менее – да, признаюсь: это было мило. Приятно познакомиться с тобой, вымышленный персонаж. Сейчас я хочу объяснить: теперь мне стало понятно… Сравнить то, что мне известно сейчас, с тем, чего я не знал тогда…

Некоторые условности были мне неизвестны. Например: когда мистер Дрю улыбался, нужно было смотреть ему в лицо и искать небольшие морщинки в уголках глаз. Каждый художник знает об этих морщинках. Такие следы делают улыбку более естественной. Тогда я был ещё не совсем художником. Пока нет. Поэтому я не понял: чего-то не хватало.

Я также не знал, что процедура знакомства может иметь большое значение. В понимании не укладывался негласный посыл, когда на вечеринке кто-то пожимал тебе руку и представлялся; или когда мистер Дрю представлял меня. Я не знал, что мне вообще требовалось всё это как-то интерпретировать. Как жаль – я тогда не понимал, что мистер Дрю ждал от меня озарения. Ждал, когда у меня в голове что-то щёлкнет, и всё встанет на свои места.

Я не знал, что мистер Дрю внимательно наблюдает за моей реакцией.

– Привет, Бенди, – сказал я, подыграв мистеру Дрю. Тот рассмеялся и отложил рисунок.

– Так ты его не знаешь, да? – спросил он.

Я мотнул головой. Правда не знал.

– Прискорбно, – пробормотал мистер Дрю, скорее обращаясь к самому себе, нежели ко мне. Это я понял, поэтому ничего не ответил.

Дело в том, что в тот момент мистер Дрю считал, будто я должен знать, кто такой Бенди. Готов поспорить, многие бы задались вопросом: почему я не знаю о Бенди? В конце концов, он был героем короткометражек, которые появились до полнометражных фильмов. А ещё его изображение красовалось на консервных банках с супом. Ради всего святого, маленький дьявол рекламировал военные облигации! Я знаю, знаю, мне должно быть стыдно.

Не то чтобы я никогда прежде не видел Бенди. Как писал ранее, он показался мне знакомым. Так что я не узнал персонажа не потому, что о нём не слышал. Просто когда ты живёшь в Нижнем Ист-Сайде, там растёшь, ходишь в школу, затем бросаешь её, чтобы заработать денег… Когда твой опыт, связанный с кинематографом, ограничивается Доном Миллером, который придерживает дверь чёрного входа в кинотеатр… В общем, ты не можешь посмотреть столько же мультфильмов, сколько обычно смотрит среднестатистический ребёнок. Если бы про Бенди продолжали выпускать комиксы к тому времени, как я начал рисовать, то всё было бы иначе. Ведь вокруг комиксов вращалась вся моя жизнь.

Ничьей вины в этом нет. Во всём можно было винить лишь бедность. Лишь моё стремление помочь маме, работая по двенадцать часов в сутки.

И давайте будем совершенно откровенны: мультфильмы про Бенди уже не были такими популярными. Пик их популярности пришёлся на время, когда я только появился на свет. Так что маленький дьявол не являлся чем-то важным. Он из себя ничего особого не представлял. Уже почти ничего не значил.

Только вот для мистера Дрю Бенди был всем.

– Вот и я о чём толкую. В этом-то всё и дело, – сказал он, выпрямившись. Затем начал расхаживать по комнате. Мистер Дрю всё ещё говорил сам с собой. Однако он рассуждал настолько громко, что я не мог сейчас просто это проигнорировать.

– Извините, сэр, вы о чём? – спросил я.

Мистер Дрю взглянул на меня, но продолжил ходить из стороны в сторону.

– Куда катится эта студия? К чему мы пришли, если ребёнок твоего возраста не знает Бенди? Вот в чём соль. И вот она – причина.

Мистер Дрю всё ещё говорил что-то непонятное. В голове не укладывалось: как несколько предложений, в которых вроде бы читался смысл, могли звучать как полная бессмыслица?

Тебе нравится такая формулировка, да, Дот? Я знаю, что нравится. Ты любишь забавную игру слов.

Надеюсь, ты мной гордишься.

Надеюсь, ты это читаешь.

Надеюсь, ты жива.

Так на чём я остановился?

Точно.

– А, ясно, – отозвался я. Не знал, что ещё можно было ответить.

Наступила тишина. Мистер Дрю перестал расхаживать из стороны в сторону. Я умолк. А затем глава студии громко хлопнул в ладоши. Неожиданно и резко. Хлопок заставил меня подскочить на месте. Он прозвучал, словно выстрел – я едва не бросился в укрытие.

Я навсегда запомнил тот момент: из всех воспоминаний, которые теперь переплелись между собой в этом разуме, в этой голове, – то воспоминание по какой-то причине выделяется. Как раз в ту секунду, когда мистер Дрю хлопнул в ладоши, снова включились лампы. Казалось, будто бы они ждали его команды. Словно он их контролировал.

Это было не так. Но я тогда сделал именно такой вывод. По какой-то причине мне хотелось верить, что, может быть, мистер Дрю владеет какой-то сверхъестественной силой.

Но это не так. Он не обладал ею. И сейчас не обладает. Не дай никому убедить тебя в обратном.

Мистер Дрю заметил появление света и рассмеялся: «Ха!» Да, именно так, как я написал: «Ха!» Он повернулся ко мне и снова улыбнулся.

– Пошли, парень, я проведу для тебя экскурсию.

Я кивнул. Все странные мысли, промелькнувшие в тот краткий миг, исчезли. Я оживился. Мне покажут студию, которая производит мультфильмы. Мне доведётся познакомиться с другими художниками. Когда я проснулся утром, то даже представить себе не мог, что мой день пройдёт именно так.

– Здорово! – я мгновенно подскочил на ноги и последовал за мистером Дрю из его кабинета в теперь уже ярко освещённый холл. Рядом с дверью за столом сидела женщина. Она была миниатюрной, с чёрными как смоль волосами, завитыми в идеальные локоны.

– Мы отправляемся на экскурсию, мисс Родригес, – объявил мистер Дрю, когда мы проходили мимо неё.

– Том здесь, – отозвалась женщина, не открывая взгляда от своей пишущей машинки.

И в самом деле – рядом с лифтом в одном из кресел сидел высокий широкоплечий мужчина. Он расположился закинув ногу на ногу, и держал на коленях свою шляпу. Рядом стояла жёлтая сумка, похожая на чемоданчик с инструментами, со словом «Gent» на ней.

Я покосился на мистера Дрю и заметил: его улыбка дрогнула, словно лампочка, которая должна была вот-вот погаснуть. А затем вновь стала яркой. Мистер Дрю указал на мужчину рукой и произнёс: «Томми Коннор!» Это не было вопросом.

Мужчина встал, взяв с соседнего кресла длинный узкий тубус из картона. Мистер Дрю заметил тубус и кивнул на него, но ничего не сказал. Его улыбка стала ещё шире.

– Да, сэр, – ответил Том, хотя никакого вопроса не прозвучало. – Он здесь.

Что здесь?