Помоги проекту - поделись книгой:
По другой версии, Баст имела два воплощения — женщины с кошачьей головой (добрая сущность) и женщины с львиной головой (агрессивная сущность). Считалось, что, находясь во второй форме, Баст превращалась в Сехмет — львицу, которая однажды едва не уничтожила все человечество. И ее якобы удалось усмирить лишь хитростью — по земле было разлито пиво, окрашенное минеральными красителями в красный цвет. Львица якобы приняла эту жидкость за кровь, напилась и уснула.
Баст считалась дочерью Осириса и Исиды, которые, согласно Плутарху, полюбили друг друга еще во чреве матери. Взойдя на престол, Осирис стал заботиться о своем народе, причем не только о египтянах, он странствовал по всей земле, неся людям блага культуры и освобождая их от тьмы варварства. Во время странствований Осириса его возлюбленная жена и сестра Исида обеспечивала в Египте порядок и спокойствие.
Богине Баст посвящались молитвы: «Она может даровать жизнь и силу, все здоровье и радость сердца…» А еще говорили, что кошка — это «мать жизни».
В Древнем Египте помимо Баст была и другая богиня, имевшая отношение к котам и кошкам. Между Мемфисом и городом Асьют, в 20 километрах от современного города Эль-Минья, находится старинный египетский некрополь Бени-Хасан. Там в 1888 году был найден кошачий некрополь с 80 000 мумий кошек. А еще в числе его достопримечательностей есть небольшой храм, который был вырезан в скале из известняка в XV веке до н. э. по приказу царицы Хатшепсут. Храм был посвящен богине Пахт. Или Пашт (латинские написания — Pasht, Pakhet, Pachet, Pehkhet, Phastet). То есть Луне. Эта богиня была своеобразной комбинацией Баст и Сехмет. Причем Пахт считалась темным аспектом Баст, госпожой Востока, владычицей восточной пустыни, матерью всех кошек, женой бога Птаха.
Богиня Баст с головой кошки
Центром культа Баст, расцвет которого относился к XXII династии (Бубастидов), то есть к X–VIII векам до н. э., был город Бубастис, располагавшийся на юго-востоке дельты Нила. Археологи считают, что именно этот город, находившийся на сухопутном пути из Египта в Синай и Палестину, был столицей страны во время правления фараонов XXII династии.
В Бубастисе богиня Баст почиталась особым образом. В главном святилище города стояла ее статуя. Во время праздников статую выносили из храма и провозили вдоль берегов Нила на лодке. Кстати, именно в Бубастисе в 1887–1889 годах швейцарским египтологом Эдуардом Навиллем (Edouard Naville) был найден некрополь для мумифицированных кошек. А подсказкой ему послужило описание Геродота, который упоминал в своих сочинениях, что умерших кошек мумифицировали и хоронили за городом. Кроме того, он описывал храм Бастет — самое красивое здание в Египте. Геродот утверждал, что ежегодно во втором месяце сезона паводка в честь богини устраивались празднества, которые были самыми длительными и пышными во всем Древнем Египте. Толпы людей прибывали в это время в Бубастис.
Бронзовая фигура богини Баст. Эпоха Птолемеев, примерно 311–30 гг. до н. э.
Коты и кошки в те времена считались воссозданием богини Баст, и после смерти их оплакивали, мумифицировали и хоронили с грандиозными почестями, а их безутешные владельцы обрезали себе волосы и выбривали брови, что считалось у древних египтян символом траура. Можно было видеть целые кладбища, состоящие из одних кошачьих мумий.
Посвящение богине Баст. Худ. Ашилль Жаке (по картине Эдвина Лонга)
Одна из 600 кошачьих статуй, найденных в храме богини Баст в Александрии
Немецкие археологи подтвердили наличие в Бубастисе специальных кремационных печей для котов и кошек.
Некоторые кошачьи мумии, найденные в Бубастисе и в Фиванском некрополе, имели раскрашенные лица, и этот кошачий символизм был окружен великой тайной, отмечавшейся еще Гораполлоном и Плутархом, что породило позднее множество противоречащих друг другу легенд.
В Бубастисе праздник в честь Баст отмечался в апреле и мае. Согласно Геродоту, этот праздник был для египтян важнее иных многочисленных праздников, ежегодно справлявшихся в стране.
Гораполлон и Плутарх о котах и кошках
В трактате Гораполлона, автора сочинения IV века о египетских иероглифах, дошедшего до нас в греческом переводе под названием «Иероглифика», сказано так:
Говорят, что зрачки кота сообразуются с движением солнца: на рассвете они вытягиваются вслед за восходом бога (то есть солнца-Ра), делаются круглыми в середине дня и кажутся совсем черными, когда солнце собирается садиться; по этой причине находящаяся в Гелиополе статуя бога имеет кошачий облик.
Древнегреческий писатель и философ Плутарх в своем трактате «Об Исиде и Осирисе» пишет следующее:
Систр является символом того, что все сущее по необходимости сотрясается и никогда не прекращает круговращения; напротив, все заснувшее и потухшее как бы расталкивается и пробуждается. Рассказывают, что с помощью систров отпугивают и отражают Тифона, и этим дают понять, что в то время как уничтожение связывает и подавляет природу, рождение вновь освобождает и воскрешает ее через движение. К тому же верхняя часть систра кругообразна, и дуга охватывает четыре сотрясаемых предмета; ведь и часть мира, подверженная рождению и смерти, объемлется лунной сферой и все в ней движется и изменяется через четыре стихии: огонь, землю, воду и воздух. На дуге систра, сверху, высекают кота с человеческим лицом, а внизу, под тем, что сотрясается, в одном месте лицо Исиды, в другом лицо Нефтиды, обозначая ликами рождение и смерть, ведь именно они суть перемещение и движение элементов. А под котом подразумевается луна из-за пестроты, ночных блужданий и плодовитости зверя. Говорят, что он рождает одного детеныша, потом двух, трех, четырех и пятерых; и так он прибавляет по одному до семи, причем всегда рождает двадцать восемь, а таково число лунных суток. Впрочем, это, пожалуй, слишком фантастично. И кажется, что зрачки в глазах кота наполняются и расширяются в полнолуние, а при убыли светила утончаются и слепнут. Человеческие же черты кота символизируют осмысленное и разумное начало в чередованиях луны.
Бронзовая голова кошки.
XXV–XXX династии, 716–311 гг. до н. э.
Мы видим, что Гораполлон отмечал связь зрачков кота с движением солнца, а Плутах говорил про те черты кота, что символизируют осмысленное и разумное начало в чередованиях луны. Благомыслящие были люди… И мы заметим, что Баст для древних египтян обладала двойственной природой, воплощавшей как солнце, так и луну. Ибо если коты и кошки отлично видят в темноте, то и солнце, проходя ночью по подземному миру, отлично видит свой путь. Ну а воплощением луны Баст была потому, что луна представлялась оком бога солнца в ночные часы.
Египтяне, считавшиеся самыми большими солнцепоклонниками из всех древних людей, верили в силу живой кошки. Они знали, что она может защитить от любого зла — как естественного, так и сверхъестественного. Даже от укуса ядовитого скорпиона. Поэтому рядом с телом покойника всегда располагали мраморные жезлы, украшенные головой кошки, и так душа покойного обретала возможность успешно сражаться со скорпионом Нижнего мира, совершая путешествие в Обитель Вечного Блаженства (Поле Тростника), где предназначалось жить умершим.
Бог солнца Ра — «Великий Кот»
Так называемая «Книга мертвых» — это сборник египетских гимнов и религиозных текстов, который помещали в гробницу с целью помочь умершему преодолеть опасности потустороннего мира и обрести благополучие после смерти.
Эта знаменитая «Книга мертвых» рассказывала, что супруг Баст — бог солнца Ра, каждую ночь плыл по подземному Нилу, чтобы вернуться утром к точке исхода. Апоп, коварный змей, желая погубить бога солнца, пытался выпить из реки всю воду. И тогда Ра превращался в Великого Рыжего Кота, сражался со змеем и лишал его головы.
Получается, что, согласно «Книге мертвых», бог солнца Ра выступал как «Великий Кот». Соответственно, кот был одной из ипостасей бога солнца Ра. Потому-то кошачьи и все их собратья с давних пор пользовались в Египте особым почетом и уважением, для них строили специальные храмы. Люди окружали их любовью и заботой, помня о той важной услуге, которую оказывает каждую ночь кот всем на земле.
Бог Ра в образе рыжего кота поражает Апопа. Рисунок из «Книги мертвых»
И не случайно в Древнем Египте существовал обычай класть в могилу с покойным небольшие жезлы, украшенные кошачьей головой. Считалось, что эти обереги помогут душе усопшего.
В древности кошек почитали как божества, и они не забыли об этом.
За убийство кота или кошки — смертная казнь
Древнегреческий историк Диодор Сицилийский свидетельствует, что за вольное или невольное убийство кота или кошки в Египте совершенно справедливо полагалась смертная казнь. Почему? Да потому что коты и кошки для земледельцев Древнего Египта были настоящим спасением, ведь если бы не они, значительную часть зерна уничтожили бы различные грызуны.
Кто нечаянно убивал кошку, того без милосердия предавали смерти.
А вот это — действительно очень важно! Ведь основным промыслом в Египте было занятие сельским хозяйством. А это значит, что постоянно требовалось бороться с нашествием мышей, крыс и змей. Получается, древние египтяне как-то узнали, что коты и кошки могут охотиться на них, и стали подбрасывать им еду, чтобы эти животные, первоначально дикие, приходили в амбары и на поля почаще. Так коты и кошки постепенно начали привыкать к людям и стали проживать совместно с ними.
В египетских храмах коты и кошки жили, питаясь самой лучшей пищей, для них специально разводили рыбу, лишенную чешуи, чтобы ее было удобнее есть. Им служили специальные жрецы, поклонялись многочисленные почитатели. Уход за ними считался особенно почетным делом, переходящим от отца к сыну. А жрецы, следя за котами и кошками, ждали, когда боги что-то сообщат им, чтобы потом истолковать это сообщение.
В семьях простых египтян котов и кошек также считали священными, окружая их заботой и вниманием. Они не только ловили мышей, но и помогали толковать сновидения, могли предсказать людям, хорошим ли будет урожай.
В «Курсе всеобщей истории» Георга Вебера, немецкого историка, жившего в XIX веке и бывшего директором Высшей городской школы в Гейдельберге, говорится:
Не только бык Апис, но и коровы, кошки, ибисы, кобчики, собаки, крокодилы и многие другие животные пользовались почетом, как боги. <…> Во время пожара, говорит Геродот, египтяне гораздо больше заботятся о спасении кошек, чем о тушении огня, и когда кошка погибала в пламени, в народе поднимался сильный вопль. В этом поклонении животным грубое суеверие, по-видимому, соединялось с высшими чаяниями и представлениями; между тем как масса народа, вероятно, предавалась самому дикому фетишизму, принимавшему чувственный предмет поклонения за самое божество, посвященные в тайны религии руководились более духовными воззрениями, созерцая и обожая в инстинкте животных чудесный, непостижимый дух природы во всей его непосредственности, в том могуществе, с каким является он, еще не прошедши сквозь пытливую мысль человека.
Получается так, что в Древнем Египте коты и кошки стали для людей чем-то значительно большим, чем просто эффективные истребители крыс и мышей. В одной старинной книге говорится:
Почитание богов не было одинаково во всем Египте; в одном округе поклонялись одному, в другом — другому божеству предпочтительно. Только Осирис и Исида чествовались повсеместно. Поэтому из всех египетских богов они самые знаменитые, хотя и не ставятся древними в ряду высших. Каждое божество изображалось трояко: в человеческом образе с присвоенными ему атрибутами; с человеческим телом и головой животного, посвященного тому божеству; и в виде этого животного с атрибутами божества. Замечательное, в своем роде единственное явление представляет египетское поклонение животным. Некоторые животные, как например бык, собака, кошка, ястреб, ибис, некоторые рыбы, были предметом обожания повсюду; другие, напротив, как баран, волк, лев, землеройка, орел, крокодил, чествовались только в известных номах. Случалось даже, что животные, которым оказывались божеские почести в одной области, были предметом омерзения в соседней области. Кто умышленно убивал священное животное, тот подвергался смертной казни; неумышленный убийца мог искупить свою вину деньгами. Но убивший, хотя бы и неумышленно, кошку или ибиса, всегда приговаривался к смерти: иначе народ в неистовстве расправлялся с ним сам. Поэтому, когда кто находил на дороге труп священного животного, то останавливался перед ним издали и с криком и воплем клялся, что нашел его мертвым. Случались даже кровопролитные войны между разными округами из-за того, что в одном из них было убито животное, которое в другом почиталось священным. И этот фанатизм сохранялся в Египте еще целые столетия после того, как он утратил свою политическую самобытность и, казалось, освоился с утонченным греческим образованием.
Древнеегипетская статуя кота. Эпоха Птолемеев, 311–30 гг. до н. э.
Древнеегипетская статуя кота. XXVI династия, 664–525 гг. до н. э.
Геродот о котах и кошках
Геродот, родившийся в Галикарнасе, писал в одной из своих «Историй»:
Хотя у египтян много домашних животных, но их было бы еще гораздо больше, если бы с кошками не происходило вот какого странного явления. Всякий раз, как у кошек появляются на свет котята, они уже больше не идут к котам, а те, желая с ними спариться, не находят их. Поэтому коты прибегают к такой хитрости: они силой похищают котят у кошек, умерщвляют их, но не пожирают. А кошки, лишившись своих котят и желая снова иметь других, приходят тогда к котам. Ведь это животное любит детенышей.
А еще Геродот писал так:
Во время пожара с кошками творится что-то удивительное. Египтяне не заботятся о тушении огня, а оцепляют горящее пространство и стерегут кошек, а те все же успевают проскользнуть между людей и, перескочив через них, бросаются в огонь. Это повергает египтян в великое горе. Ежели в доме околеет кошка, то все обитатели дома сбривают себе только брови. Ежели околевает собака, то все стригут себе волосы на теле и на голове.
Ссылка на Геродота Галикарнасского, великого древнегреческого историка и автора первого сохранившегося полномасштабного исторического трактата, — это беспроигрышный вариант. Колосс, непререкаемый авторитет! Его «Истории» описывали обычаи многих современных ему народов, и в них тоже нашлось место котам и кошкам.
Действительно, при пожаре египтяне были обязаны сначала вынести кошку и лишь после этого приступить к тушению огня. Смерть священного животного очень тяжело переживали. А убийство кошки, пусть даже невольное, каралось смертью.
Когда кошка умирала, семья хозяина впадала в глубокий траур и брила брови. Тело кошки мумифицировали и хоронили, обустраивая могилу мумифицированными мышами и молоком.
Кошачье бальзамирование
Тела котов и кошек бальзамировали. Об этом писал древний историк Диодор Сицилийский, утверждавший, что «их обрабатывали кедровым маслом и специями для придания приятного запаха и сохранения тела в течение длительного времени».
Мумия кошки. Музей Лувра, Париж (Франция)
Похороны кошки проходили с большими почестями. Тело животного обворачивали льняной тканью, умащивали травами. Кошки богачей заворачивались в цветное льняное полотно с замысловатыми узорами. Потом мумия помещалась в деревянный или плетенный из соломы ящик, иногда украшавшийся золотом и хрусталем. Даже котят хоронили в маленьких гробах. При этом самыми почитаемыми котами и кошками были те, что жили в храмах. Их похороны иногда получались такими помпезными и дорогими, что для их оплаты с населения взимались специальные налоги.
Георг Вебер в своем «Курсе всеобщей истории» пишет:
Особенными почестями пользовались кошки. Они покоились на дорогих коврах и подушках; их кормили самыми лакомыми кушаньями, а кушанья эти подавали на золотых и серебряных блюдах. <…> Труп священного животного бальзамировали, обвертывали дорогим полотном и торжественно хоронили.
И все же — странная вещь. С одной стороны, древние египтяне почитали котов и кошек и убивали тех, кто убивал их, пусть даже случайно. Таков был закон. Отлично. А как же тогда кошачьи мумии? Чтобы положить столько кошек в гробницы, их что — убивали преднамеренно? Или их накапливали заранее?
Антуан-Бартелеми Клот о котах и кошках
А вот что писал в своей книге «Египет в прежнем и нынешнем своем состоянии» француз Антуан-Бартелеми Клот, который был врачом, и в 1836 году его назначили начальником всех медицинских учреждений в Египте (его книгу перевели и издали в Санкт-Петербурге в 1843 году):
Кошка всегда почти пользовалась в Египте неограниченными привилегиями. Почести, которые оказывали ей в древние времена, и нынешнее положение ее одинаково доказывают это. В древности политические виды могли заставить законодателей прилагать о кошках такие попечения, которые потом перешли к народу. Без сомнения, религиозные предания внушили новейшим владетелям земли фараонов такое же обращение с этим животным. <…>
Кошка в Египте всюду имеет свободный доступ. Везде принимают ее отлично — в гареме и в мечети, у феллаха и у шейха, у кадия и у аги.
В Древнем Египте смерть кошки была предметом продолжительной скорби, которая выражалась различными обрядами и знаками. Кошек бальзамировали с благоговением и хоронили торжественно; нынче египтяне ограничиваются только тем, что расточают им нежнейшие попечения в продолжение краткого периода деятельной их жизни, и ухаживают за больными кошками в особо учрежденных для этого госпиталях, которые основаны и содержатся на особые капиталы, внесенные благочестивыми вкладчиками.
Таким образом, кошка в Египте всегда наслаждалась прекрасной жизнью, посреди других животных, принужденных влачить жизнь бедственную и страдальческую.
Фрагмент романа Георга Эберса «Дочь фараона»
Роман Георга Эберса «Дочь фараона» был переведен на русский язык в 1899 году. В нем немецкий писатель и ученый-египтолог описывает роскошь фараонов, религиозный фанатизм жрецов и повседневную жизнь обычных воинов, ремесленников и рабов. Там действие происходит в 528 году до н. э., и герой книги грек Фанес рассказывает следующее:
Со времен первого Псамметиха цари имеют свою резиденцию в Саисе, и поэтому другие дворцы несколько запущены. Мое помещение было само по себе прекрасно, отлично устроено и не оставляло бы ничего желать во всех отношениях, если бы тотчас же по моем водворении не открылось одно страшное неудобство.
Днем, когда я вообще редко бываю дома, мое жилище, по-видимому, было безукоризненно хорошо, но ночью невозможно было даже помышлять о сне, такой страшный шум поднимали тысячи мышей и крыс под старыми полами, за обоями и под кроватями.
Я не знал, каким образом помочь этой беде, пока один египетский солдат не продал мне двух прекрасных больших кошек, которые действительно по прошествии нескольких недель отчасти освободили меня от моих мучителей и дали возможность спокойно спать по ночам.
Всем вам известно, что один из законов этого удивительного народа, образованностью и мудростью которого вы, мои милетские друзья, не можете достаточно нахвалиться, объявляет кошек священными животными. Этим счастливым четвероногим, наравне со многими другими животными, воздаются божеские почести, и убийство их наказывается так же строго, как убийство человека. <…>
Все шло хорошо <…> пока мы два года тому назад не уехали из Мемфиса.
Я поручил своих кошек попечению египетского дворцового прислужника и знал, что враждебные крысам животные избавят мое жилище от их нашествия, и даже начинал чувствовать некоторого рода уважение к моим спасителям.
В прошлом году Амазис заболел прежде, нежели двор успел переселиться в Мемфис, и мы остались в Саисе.
Наконец, около шести недель тому назад мы двинулись в путь, к городу пирамид. Я поселился в своей старой квартире и не нашел в ней и тени мышиного хвоста; но вместо крыс три комнаты были наполнены другой породой животных, которая была мне так же неприятна, как и ее предшественники. А именно, кошачья чета удесятерилась в течение моего двухлетнего отсутствия. Я старался изгнать несносное кошачье поколение всех возрастов и мастей; но мне это не удалось, и я каждую ночь просыпался от ужасного хора этих четвероногих — от воинственного мяуканья кошек и песен котов.
Ежегодно, во время праздника в Бубастисе, позволяется сдавать всех лишних кошек в храм богини Баст, имеющей кошачью голову; там за ними ухаживают и, как мне кажется, устраняют их в случае слишком сильного размножения. Ведь жрецы — мошенники!
К несчастью, время нашего пребывания у пирамид не совпало с великим путешествием к вышеназванному святилищу, но у меня не было сил долее терпеть это полчище мучителей, и когда две кошки подарили мне еще дюжину здоровых потомков, я решился спровадить хоть этих последних. Мой старый раб Мюс, уже по одному имени своему прирожденный враг кошачьей породы, получил приказание убить юных животных, спрятать в мешок и бросить в Нил.
Это избиение было необходимо, так как иначе мяуканье котят выдало бы содержимое мешка дворцовым слугам. Когда стало смеркаться, бедный Мюс отправился со своею опасной ношей через рощу Хатор к Нилу. Но дворцовый слуга, египтянин, обыкновенно кормивший моих животных и знавший каждую кошку по имени, догадался о нашем плане.
Мой раб спокойно шел по большой сфинксовой аллее мимо храма Пта; мешок он спрятал под плащом. Уже в священной роще он обнаружил, что за ним следуют, но не обратил на это внимания и совершенно спокойно продолжал идти дальше, заметив, что люди, шедшие за ним, остановились у храма Пта и начали разговаривать там с жрецами.
Он уже стоял на берегу Нила. Тут он услыхал, что его зовут и что множество людей бегут за ним, и брошенный в него камень пролетел близехонько от его головы.
Мюс понял угрожавшую ему опасность. Собрав все силы, он добежал до реки, бросил мешок в воду и с сильно бьющимся сердцем, но, как ему казалось, без всякой улики в своей вине, остался стоять на берегу. Несколько минут спустя он был окружен сотней служителей при храме. Верховный жрец бога Пта, Птаотеп, мой старый враг, не счел ниже своего достоинства лично последовать за ними.
Многие из них, и в том числе вероломный дворцовый слуга, тотчас же бросились в Нил и нашли, на наше несчастье, мешок с двенадцатью трупами, который, нисколько не поврежденный, запутался в папирусовом тростнике у берега. В присутствии главного жреца, толпы прислужников при храме и по крайней мере тысячи мемфисцев был открыт гроб из бумажной ткани. Когда они увидали его ужасное содержимое, то поднялся такой отчаянный вой, что я слышал его в самом дворце. Разъяренная толпа в диком бешенстве бросилась на моего бедного слугу, сбила его с ног, топтала его ногами и тут же лишила бы его жизни, если бы всемогущий верховный жрец не удержал ее и не приказал заключить в тюрьму страшно изувеченного преступника, имея намерения погубить меня, так как во мне он подозревал зачинщика святотатства.
По прошествии получаса был арестован и я.
Мой старый Мюс взял на себя всю вину, но верховный жрец, посредством пытки, вынудил его признаться, что это я приказал ему убить кошек, и он, как верный слуга, принужден был повиноваться.
Верховное судилище, против приговоров которого даже сам царь не имеет никакой власти, составлено из жрецов Мемфиса, Гелиополя и Фив; поэтому вы можете себе представить, что как бедного Мюса, так и мою ничтожную эллинскую особу, не задумываясь, приговорили к смерти. Раба приговорили за два уголовных преступления: во-первых, за убийство священных животных, во-вторых, за двенадцатикратное осквернение трупами священного Нила; меня же — за то, что я был зачинщиком этого, как они называли, двадцатичетырехкратного уголовного преступления. Мюса казнили в тот же день. Мир праху его! В моей памяти воспоминание о нем будет жить как воспоминание о друге и благодетеле. Перед его трупом и мне был прочтен смертный приговор; и я уже стал приготовляться к длинному путешествию в подземный мир, когда царь приказал отложить мою казнь.
Меня снова отвели в тюрьму.
Аркадийский таксиарх, находившийся в числе моих стражей, сообщил мне, что все греческие офицеры из числа телохранителей и множество солдат, в числе более четырех тысяч человек, грозили выйти в отставку, если не помилуют меня, их начальника.
В сумерки меня привели к царю, который милостиво принял меня. Сам он подтвердил все сказанное таксиархом и выразил свое сожаление, что он должен лишиться столь любимого воина. Что же до меня, то я охотно признаюсь, что нисколько не сержусь на Амазиса, и прибавлю, что чувствую сожаление к нему, могущественному царю. Если бы вы послушали, как он жаловался, что ни в чем не может поступить, как хочет, и даже в своих личных делах не может избегнуть помехи со стороны жрецов! Если бы это зависело от него, говорил он, то он охотно простил бы мне, иноземцу, преступление против закона, который мне непонятен, который я, хотя и несправедливо, считаю бессмысленным суеверием. Но, чтобы не раздражать жрецов, он не может оставить меня без наказания. Изгнание из Египта есть самая легкая кара, которую он может наложить на меня.
— Ты даже не представляешь, — этими словами заключил он свои жалобы, — какие значительные уступки я принужден был сделать жрецам для того, чтобы выхлопотать тебе помилование! Ведь наш верховный суд независим даже от меня, царя!
Таким образом, я откланялся после того, как дал клятву покинуть Мемфис в тот же день и Египет — самое позднее — через три недели.
Восток — дело тонкое
Как бы то ни было, культ обоготворяемых котов и кошек в Египте продолжался более двух тысячелетий. Благодатное это было время…
И очень долго вывоз этих прекрасных животных из страны был категорически запрещен. Вывезти кошку из Древнего Египта — значило, что ее злодейски похитили у фараона, а это деяние считалось преступлением, наказуемым лютой смертью. Однако фараон Псамметих открыл финикийцам и грекам не только все гавани своего государства, но и разрешил им привозить товары с полной гарантией личной безопасности. При этом он в двух отношениях остался верен политике прочих фараонов: в сооружении памятников и в преследовании завоевательных планов, целью которых были Сирия и Месопотамия. Очевидно, именно из-за этого постепенно одомашненные коты и кошки из Египта все же начали проникать в иные земли. В частности, они появились в Вавилоне. Потом они попали в Древнюю Грецию и Древний Рим, а затем стали постепенно заселять остальную Европу.
Да, древние египтяне, жившие в долине Нила, долго препятствовали распространению котов и кошек за пределы своей страны. Более того, когда египетские путешественники находили в других странах домашних котов и кошек, они покупали или выкрадывали их, чтобы привезти обратно в Египет, которому, по их мнению, те принадлежали.
А вот финикийцы, которые вели торговлю с Египтом, понимая, что коты и кошки являются ценным товаром, тайно вывозили их из Египта и продавали богачам и правителям в других странах. Так домашние коты и кошки впервые появились на финикийских торговых путях, а потом распространились по всему миру.
Если посмотреть на карту, то логичнее всего котам и кошкам было бы пойти в Вавилон, а уже оттуда — в Индию, Китай и Японию.
Вавилон — это один из городов Древней Месопотамии, а Месопотамия находилась в долине Тигра и Евфрата, то есть там, где сейчас находятся современные государства Ирак, Северо-Восточная Сирия, а также периферийно Турция и Иран.
В этом смысле большой интерес представляет статья российского ученого В. В. Емельянова «Кошка в Древней Месопотамии». В этой статье говорится, что в клинописных текстах Древней Месопотамии существовало несколько обозначений кота: su-a, suranu (домашний кот), su-a-ri = murassu (дикий кот) и т. д. И что удивительно, до сих пор не удалось найти различие кошек по родам. В шумерском языке нет категории рода, а в аккадском ни в одном случае нет присоединенного к имени окончания женского рода — tu(m). Из этого ученый делает вывод, что домашних кошек воспринимали преимущественно в мужском роде, то есть как котов.
Оказалось, что древние тексты, в которых фигурируют коты и кошки, весьма немногочисленны. Кошки упоминаются в пословицах, баснях, гадательных текстах, сонниках. Сравнение врага с котом встречается в новоассирийской царской надписи. Но при этом ни одна богиня Древней Месопотамии не имела кошачьего облика. Зато в местной астрономии была и есть звезда с названием SA.RI (su-a-ri), и та получила название по имени дикого кота.
Кроме того, в текстах всех эпох — как в шумерских, так и в аккадских — встречаются мужские имена собственные Суа и Шурану. А это Коты. Интерес представляет также должность, которая может быть переведена как «люди-коты правителя». Можно предположить, что эти «люди-коты» были друзьями или ближайшими советниками царя. А может быть, это были банальные специалисты по стрижке кошачьей шерсти?
В Древней Месопотамии кот был покровителем принца, то есть малолетнего сына царя. Следовательно, можно сделать вывод о том, что поскольку кот являлся хранителем младшего в царской семье, то тем самым он оберегал будущее страны.
В одном ассирийском соннике написано, что если человек (во сне) поймает кота — это к исполнению желаний. Он обретет защитника.
Как утверждает В. В. Емельянов, в литературных текстах Вавилона и Ассирии упоминания домашних котов и кошек были крайне редки. Так, в надписи Саргона II один из его врагов, счастливо избежавших расправы, сравнивается с котом («Он один упорхнул, карабкаясь, как кот, крепости своей достиг и вошел в город через вал»).
Поделиться книгой: