Помоги проекту - поделись книгой:
– Пожалуйста, – я протянул скомканный плащ довольному мужчине.
– И перчатки.
Я, закатив глаза, снял свои потрёпанные жизнью обрезанные перчатки и чуть ли не кинул ему. Он же радостно поймал их и выхватил плащ из моей протянутой руки. Этот панк, который пару минут назад без раздумий убил двух людей и чуть не воткнувший при большом желании заточку мне в висок, радовался поношенным шмоткам как маленький ребенок. Он тут же напялил на себя плащ, который оказался ему явно велик, ведь он выглядел ниже меня ростом. Если мне плащ приходился чуть выше щиколоток, то на нем он почти касался полами земли. Но это, видимо, незнакомца ничуть не огорчало. Вслед за первой обновкой он с довольным видом натягивал на руки перчатки.
– Ладно, иди за мной и не отставай, – закончив, скомандовал он, снова будто потеряв интерес ко всему.
Непонятный незнакомец ловко запрыгнул на груду металлолома. За пару изящных прыжков он достиг самого верха свалки, почти скрывшись за кучами мусора. Будто вспомнив обо мне, он обернулся:
– И, это, долго ты стоять и пялиться будешь? Я получил, что хотел, могу ведь свалить без зазрения совести, если не поторопишься, – чуть раздраженно, окликнул он меня.
Я мотнул головой, приходя в себя, и тоже начал карабкаться по металлическому мусору. Не так изящно и ловко, конечно. Это восхождение заняло у меня заметно большее время. От того, что панк стоял и недовольно наблюдал за моими потугами, я постоянно срывался вниз и неуклюжесть моя лишь возрастала. Наконец, я поравнялся с ним, совсем выбившись из сил.
– Тц, – цыкнул он и спрыгнул вниз.
Я раздосадовано вздохнул, видя, что физическая активность на этом не заканчивается. Я, в отличие от него, не вырос на улице. Поэтому, я аккуратно, потихоньку спустился вниз, вслед за спутником. Таким образом, мы преодолели гору из полуразвалившихся старых машин и каких-то обломков, предположительно, обломков домов.
– Долго еще идти? – спросил я, переводя дух.
Мужчина лишь пренебрежительно покосился на меня, словно на букашку. И не просто на букашку, а навозного жука.
Дальнейший путь оказался не таким трудным. Ни по каким горам нам лазить не пришлось, лишь что-то обходить. Шли мы молча. У меня не было сил говорить, а у него – желания. Я краем глаза лишь наблюдал за панком. Вид у него был задумчивый и серьезный. Он мыслями был явно не здесь, а где-то совсем далеко, но это не мешало ему точно обходить все препятствия, словно это заложено в его инстинктах. Наверное все, кто выживает здесь, наверху, имеют такие способности.
К слову, о живших на Поверхности. Для жителя верхнего города у этого загадочного типа была довольно светлая кожа. Это весьма необычно, ведь здесь почти круглый год светит солнце. Да, оно тусклое и совсем не обжигает, но все же. Все панки, которых я встречал, были смуглыми. И грязными – всегда в пыли. Этот же кадр был аккуратно и чисто одет, не считая кровавых брызг на рубашке и моего поношенного грязного плаща.
Огромные груды обломков не кончались, лишь становились все меньше в размерах. Спустя, кажется, бесконечное количество времени, на пути стали встречаться люди. Именно люди, а не панки-отморозки. Они все настороженно смотрели на меня, избегая прямого зрительного контакта. Лица каждого из них выражали одни и те же чувства: усталость, загнанность, отсутствие хоть каких-то желаний и надежд. Они все обитали в обломках старых домов, соорудив из них для себя новые жилища. Больше всего меня поразило, что в верхнем городе жили дети. Разных возрастов. Это никак не укладывалось у меня в голове и сильно отличалось от сплетен, которые ходили в нижнем городе.
– Тут тоже есть жизнь, – незнакомец будто понял, о чем я думаю. Эта его фраза прозвучала словно обвинение. Как-то колко и с насмешкой.
– Я не…
– Думаешь, здесь лишь отбросы, подобные тем панкам? Кто вообще, кстати, додумался называть нас так? А, неважно. Проехали. Просто знай, что люди здесь тоже хотят жить.
Он замолчал так же резко, как и начал говорить. От его тона и взгляда, мне стало очень мерзко на душе, будто я лично выгнал всех этих несчастных людей и заставил существовать в вечном страхе. Еще, мне было так мерзко от того, что я никогда не думал о людях наверху как о
– О, господин мастак, вернулся! – старушка, что развешивала на натянутых между двумя полуразрушенными стенами веревках какие-то тряпки, окликнула моего спутника, – там у тебя снова буква отвалилась, всю детвору перепугала.
– Ага. Займусь. – Коротко кинул ей в ответ мужчина, помахав рукой.
Старушка вгляделась в нас, напрягая зрение:
– А хто этова с тобой? Не опасный хоть как в прошлый раз?
– Не опасный, не опасный. Дело у меня к нему.
– Ну смотри, а то кошка твоя опять сбежит, коли нелюдь какую в дом тащишь.
Мужчина закатил глаза, но ничего не ответил, тем самым дав понять, что разговор окончен.
Я все оглядывался по сторонам. Вот что я отметил: местные волком смотрели не только на меня, но и на моего спутника. Кроме той старушки, которая с улыбкой его встретила, все остальные глядели на него с плохо подавляемой неприязнью. Они будто не любили его и даже опасались.
– А!
Панк резко затормозил, а я, в этот момент не смотревший вперед, влетел в его спину от неожиданности, ударившись носом о его макушку. Сделав пару шагов назад, я, потирая нос, поднял глаза. Впереди было перекошенное здание, собранное из разного рода обломков и вообще невесть как вообще стоявшее. Под самым козырьком была вывеска, гласившая: «обро пожаловать отсюда».
– Что еще за… – я неосознанно озвучил вслух свои мысли.
– Опять?! – раздраженно-удивленно воскликнул мой спутник, тяжелой поступью подходя к двери постройки. Вздохнув, он наклонился, поднимая с земли что-то увесистое, – э-эх, нужно найти что-то полегче, этот материал никуда не годится. Слишком, это, тяжелый.
Он пару секунд рассматривал свою находку, а потом отшвырнул ее в сторону и прошел внутрь здания. Я последовал за ним, мельком бросая взгляд на выкинутую им вещь. Это была большая буква «Д», та, что видимо отвалилась с вывески.
– Это твоя… типа мастерская? – мне действительно стало любопытно, поэтому я и задал такой вопрос.
– Мм? Нет. Это – мой дом.
Глава 3. Кошка-кот.
Внутри непонятной постройки оказалось темно и грязно. Окна были заколочены, но даже в тусклом свете, что просачивался между щелей, можно было почуять пыль, летающую в воздухе. Нос защекотало, и я громко чихнул. Что-то в темном углу зашевелилось, издав непонятный звук и бросилось к моему спутнику. Я же вздрогнул, настораживаясь.
– Эй, не пугай мне кошку. Чихай либо тихо, либо вообще не чихай, а то она, это, снова убежит, а мне потом ее по всем свалкам ходи ищи, – недовольно сказал мужчина.
– Да о какой кошке ты все время говоришь? – не выдержал я.
– Какой-какой, вот этой.
Панк щелкнул выключателем – и несколько тусклых лампочек над головой с треском зажглись. Я перевел взгляд на захламленный стол и чуть рот открыл от удивления: кошка.
Живая кошка.
Я даже быстренько пару раз зажмурился, пытаясь «сморгнуть» предполагаемое наваждение.
– Ды настоящая, настоящая она, – с улыбкой на лице отозвался панк. Моя реакция явно доставляла ему удовольствие. Он видимо гордился, что является обладателем кошки.
Дело в том, что после катастрофы все животные на планете погибли. Они, в отличие от людей, не смогли спастись под землей. Единственные, кто остался – это крысы. Ну и одомашненные птицы (куры, гуси), которые выращивались на специальных закрытых фермах где-то ближе к элитным районам нижнего города. Никто правда не знал точного расположения этих самых ферм и не видел своими глазами ни одной птицы. Что касается меня, то я пролистал много книг про животных. Моя прабабушка была ученым-биологом и всему научила свою дочку, а та, в свою очередь, передала знания моей маме. Вообще, моя бабушка много чего знала. Когда я был маленький, она рассказывала мне все, что прочитала сама. И пыталась принести в дом как можно больше книг и энциклопедий. Благодаря ей я так много знаю о жизни на Земле до катастрофы.
– Как ты… откуда? – я хотел подойти к животному чуть ближе, чтобы разглядеть получше, но оно в ответ зашипело на меня, выгнувшись дугой.
– Извини уж, но кошка, это, не любит никого, кроме меня, – мужчина подошел к шипящему существу и демонстративно погладил, отчего то успокоилось. Довольное лицо панка явно говорило: он несказанно рад, что кошка признает только его.
– Я просто… хотел посмотреть поближе. Она такая… пушистая…
Мне очень хотелось потрогать кошку. Этот маленький комок из шерсти выглядел очень милым. И непонятным. И, кстати, отличался от картинки в книге: у этой странной кошки было два хвоста, а я точно знал, что у семейства кошачьих должен быть один хвост.
– А почему у нее два хвоста? – спросил я, не отрывая взгляда от питомца.
– А, это… нууу… – незнакомец замялся, – я что-то напутал и вышло вот это. Но вроде особого неудобства они ей не приносят, так что, ничего страшного, полагаю.
– В смысле «напутал»? При чем тут ты? – я вообще ничего не понимал. Весь нынешний день все больше и больше походил на какой-то лихорадочный сон. Панки, кошка, странный незнакомец… кому рассказать – сочтут за сумасшедшего. Я все же сделал небольшой шажок навстречу животному. Кошка напряглась и потянулась мордочкой мне навстречу. Когда ее хозяин находился рядом, она чуть осмелела.
– Да что тут непонятного… я, это, вырастил ее.
– Это-то как раз понятно. Но где ты ее нашел?
– Да говорю же – вырастил!
Собеседник начинал меня бесить. Либо он тупой, либо прикидывается.
– Да, но ведь все кошки вымерли. Откуда же она взялась?
Мужчина перестал гладить свою кошку, раздражаясь:
– Ты дурак или что? Говорю же: вы-рас-тиииил. Дубина, черт тебя дери. Как с бревном разговариваю.
Он развернулся, отходя к груде какого-то хлама. Кошка снова напряглась, чуть отодвинувшись от меня.
– Как ты, черт возьми ее мог вырастить, если они все вымерли?
– Да что ж такое! Я из клетки ее вырастил! Теперь понятно? Я нашел биоматериал и после сотни неудачных попыток оплодотворить нужную яйцеклетку, у меня, наконец, получилось, – вон там, – он махнул рукой куда-то в неопределенном направлении, – есть что-то наподобие лаборатории. А если прогуляться до обратной стороны Земли, то можно много чего найти во льдах. Все? Теперь ты, это, отстанешь с этим от меня?
Но теперь вопросов у меня появилось больше, чем раньше. Я уже было рот открыл, чтобы начать задавать их, но кошка вдруг издала звук «мяу» и потянулась навстречу мне. Я протянул к ней очень аккуратно ладонь, пытаясь не спугнуть зверька.
– Чего замолк? – хозяин отвлекся посмотреть, чем я занимаюсь, и, ухмыльнувшись, добавил, – говорю же, она не дается никому, кроме меня, так что…
… и тут кошка ткнулась лбом в мою ладонь, потираясь об нее.
Она оказалась очень мягкой и теплой. И завораживающей. Я с улыбкой перевел взгляд на ее хозяина, не в силах скрыть своего восторга. Панк же с нескрываемым разочарованием и потрясением наблюдал, как его любимица ластится к другому. Такого он точно от своей кошки не ожидал. Заметив наконец, что я смотрю на него, мужчина пару раз кашлянул в кулак, прочищая горло, затем отвернулся обратно к своему хламу и промолвил:
– Так какого диметра тебе колеса нужны? – нотки обиды звучали в его голосе.
– Ну те, которые, большие. Ты же знаешь, как выглядит инвалидное кресло?
– Угу. Видел пару раз.
– Ну вот как задняя пара колес.
– Понял.
Кошка замурчала, совсем осмелев, и подошла ко мне вплотную. Я, пользуясь случаем, взял ее на руки, гладя и разглядывая. Она была серого цвета, а передние лапки – черные. Глаза – то ли серые, то ли синие, что-то среднее между этими двумя цветами. Ушки выглядели чуть темнее остальной шерсти. Вообще, ее окрас не был однородным – местами встречалась шерсть чуть более темного оттенка. Я поднял животное на уровень своих глаз, чтобы лучше рассмотреть.
– Хах, – воскликнул я, – а ты в курсе, что твоя кошка вообще-то кот?
– А? – панк отвлекся, поворачиваясь ко мне.
– Это кот, говорю. Самец.
Мужчина непонимающе смотрел на меня, сдвинув брови.
– Нет, это кошка.
– Неееет, это – кот.
Хозяин снова цыкнул языком и резко кинулся в другой конец комнаты, вороша там какой-то хлам. Наконец, он что-то нашел и подошел ко мне, держа в руке клочок бумаги.
– Вот. Кошка.
Он раздраженно тыкнул мне этой бумагой в лицо. Мне пришлось чуть откинуть голову назад, чтобы разглядеть, что там изображено.
Это оказался обрывок какой-то то ли энциклопедии, то ли учебника, где была нарисована пятнистая рыжая кошка. А внизу надпись «Кошка, сем» – и на этом, надпись обрывалась.
Шестеренки в моей голове защелкали, складывая все воедино. Я сначала посмотрел на кошку на рисунке, потом на кота в своих руках, потом на самоуверенную рожу панка и чуть смехом не подавился, пытаясь не засмеяться что есть силы. Мужчина слегка повел головой, непонимающе нахмурив брови:
– Чего ты?
– Пф… это… не ее имя, – еле сдерживая смех, ответил я, – это вид. Кошка – женская особь семейства кошачьих, кот – мужская.
До меня дошло, что этот странный человек подумал, что слово «Кошка», написанное с заглавной буквы, является именем животного.
– В самом деле, это же не имя. Не имя, – я все еще еле сдерживался, чтобы не прыснуть со смеху.
Брови мужчины удивленно поползли наверх. У него на лице было прямо-таки написано: да. Он думал. Что ее зовут. Кошка.
Все это время, он думал, что это имя.
И тут я рассмеялся. Не выдержал.
Кот на моих руках дрогнул и спрыгнул вниз, на пол.
Его хозяин пришел в себя, снова приняв безразличный вид и резко отвернулся. Я же успел заметить, как вспыхнули красным уши и щеки панка.
Серьезно, этот человек идиот – или гений?
Он подумал немного, а потом дергано двинулся обратно к своему хламу, где изначально возился. Я же изо всех старался прекратить смеяться.
После этого он ни промолвил больше ни слова, а заговорил лишь тогда, когда нашел нужное:
– Это, вот. Ровно два колеса. Подходят?
Я отвлекся от изучения этого странного дома, где, к слову, имелось, похоже, вообще все на свете: какие-то книги, инструменты, обрывки старых фотографий, старые разбитые телефоны, какие-то микросхемы, поломанные ноутбуки… я на свалках встречал меньше полезных вещей, чем у этого незнакомца. Я обернулся к нему. В каждой руке он держал по идеально подходящему мне колесу.
– Да. То, что нужно! – обрадовался я.
– Ну и хорошо, – буркнул панк, все еще немного злясь. Он опустил колеса на пол, и резко катнул в мою сторону, отворачиваясь.
– У тебя очень много всего, – сказал я, ловя колеса, – а нет ли случайно часовых механизмов?
– Смотря каких.
– Ну, точно и не скажешь… Шестеренкам не хватает энергии, и они встают.
Поделиться книгой: