Лабрадор Трисон покоряет Голливуд

Все наши действия выглядели вполне естественно, мы вели себя как обыкновенные пассажиры. Никто из людей не обратил внимания на наши передвижения по вагону. Воришке тоже было невдомёк, что его окружили со всех сторон. Его взгляд был прикован к девушке, стоящей рядом. Она что-то внимательно изучала в смартфоне, не подозревая, кто стоит около неё. А когда поезд качнуло и парень прилип к ней, последние сомнения в его виновности разом отпали. Напарники взяли его под белы рученьки в тот момент, когда он вынул из кармана ничего не подозревающей девушки кошелёк…

В тот день, возвращаясь домой, я сидел на пассажирском сиденье автомобиля рядом с напарником и чувствовал себя счастливейшим псом на свете. Наконец-то закончилась эпопея под названием «Похититель кошельков». Хоть я и успел подружиться за это время с метро, признаюсь честно, оно мне до чёртиков надоело.

Хорошо, что операция прошла успешно и никто из нас не пострадал. Больше всего я радовался, когда мы вернули Веронике её кошельковую мышь. Надеюсь, она сдержит своё обещание и, как она выразилась, вовек меня не забудет. Мышь обнаружили в одном из карманов воришки, когда его доставили в отдел и обыскали. К сожалению, других вещей Вероники при нём не оказалось. Как и предполагал Елисеев, парень забрал деньги и мышку из кошелька, а остальное выкинул. Почему он решил оставить талисман себе, я так и не узнал. То ли она ему просто приглянулась, то ли он понял, что вещица ценная. Глаз-то поди намётанный. Позже Макс рассказывал, что Вероника воспользовалась его советом и обратилась в стол находок, где и нашла свой кошелёк с документами.

– Трисон, с этой операцией забыл сообщить тебе новость.

Напарник вывел меня из размышлений. Он с хитрой улыбкой посмотрел на меня и подмигнул. Ну, чего ты моргаешь? Давай говори уже, не томи.

– Недавно получил письмо по электронной почте… – Он сделал паузу и спросил, театрально поиграв бровями: – Знаешь, от кого?

Не понимаю, зачем задавать такие глупые вопросы? Я что, ученик Мессинга?

– У-у-у, – ответил я, бросив на него недовольный взгляд.

– Ладно-ладно, больше не буду тянуть кота за хвост, – рассмеялся Макс и потрепал меня по холке. – Кристофер написал, что через десять дней прилетит в Москву, хочет познакомиться с тобой. Он так и не сказал тебе спасибо за своё спасение.

Услышав эту новость, я на какое-то время потерял дар собачьей речи, лишь смотрел на напарника выпученными от удивления глазами. Надо же, я буквально недавно вспоминал Кристофера, когда делился с вами своими мыслями по поводу технологического прогресса. А может, я и правда обладаю экстрасенсорными способностями, только не знаю об этом?

К сожалению, нам так и не удалось познакомиться с Кристофером в Швейцарии. Первое время после трагедии он находился в коме, а в день, когда очнулся, мы собирались домой. Перед самым отъездом к нам в отель приходила его мать, сообщила радостную новость, передала слова благодарности от сына и даже погладила меня по голове[22].

– Пишет, что у него есть очень выгодное деловое предложение для нас, – продолжил напарник. – Правда, не написал, в чём оно заключается. Сказал, всё обсудим при встрече. Так что готовься, дружище.

Услышав фразу «деловое предложение», я невольно напрягся. Внутреннее чутьё подсказывало, что оно будет касаться прежде всего меня. Вот только каким образом предложение повлияет на мою дальнейшую жизнь, пока оставалось загадкой.

Через неделю нас троих – Елисеева, Морозова и меня – вызвали в главное управление полиции и представили к награде за успешно проведённую операцию. Людям вручили грамоты и денежные премии, ну а мне повесили медаль на шею и подарили мешок собачьего лакомства. Начальство не поскупилось, корм оказался потрясающим. Мы с Марсианином уплетали его за обе щёки.

Глава 6

Мы ждали Кристофера в субботу. В этот день Марсель проснулся ни свет ни заря. Он выспался, несмотря на то что полночи скакал по мне, как блоха, и теперь ему не лежалось на месте. А мне, в отличие от него, хотелось немного поваляться, всё-таки выходной день. Но я прекрасно понимал: если Марсианин открыл глаза, считай, уже поспал. Он уселся надо мной и, вывалив язык, начал нарочно громко дышать. Я изо всех сил делал вид, будто сплю, а сам сквозь полуприкрытые веки наблюдал за ним. Когда Марсель понял, что я на него не реагирую, он притащил из-за дивана резинового поросёнка и, примостившись напротив, мордой к морде, принялся его грызть. Пару раз хрюшка ударила меня по носу. Вот скажите, о каком сне может идти речь, когда рядом творится подобное? Тем не менее я продолжал терпеливо лежать, мне было интересно, что же будет дальше. Марсианин быстро потерял интерес к игрушке, осмотрелся по сторонам, явно соображая, как ещё можно меня разбудить. И тут его взгляд упал на моё ухо. Оно спокойно себе лежало на полу и даже не догадывалось, что на него готовится покушение. А когда Марсель потянулся к нему, собираясь вцепиться зубами, я резко открыл глаза и поднял голову. Только я разинул пасть, собираясь сказать: «Даже не думай», как он по-щенячьи радостно улыбнулся и как ни в чём не бывало спросил:

– Привет, братик, ты почему так рано проснулся?

Верите, я аж оторопел от его вопроса и не сразу нашёлся, что ответить. Да я и рад бы поспать, только разве это возможно, когда сначала тебя лупят по носу резиновой свиньёй, а потом собираются ухо откусить? Хм, ну а что ты хотел, глупый пёс? Забыл, как сам донимал Елисеева во время командировки в Израиле? Ему тоже хотелось поспать по утрам, а тебе не терпелось отправиться на море[23]. Вот и пожинай плоды, теперь и ты оказался в такой же шкуре. Не зря в народе говорят: как аукнется, так и откликнется.

От сна не осталось и следа. Я сел на задние лапы и широко зевнул.

– Ты можешь хоть в выходной день дать мне нормально поспать? – возмущённо спросил я.

– Трисон, ну что ты как старый пёс – всё бубнишь и бубнишь, – заявил Марсель. – На пенсии выспишься.

– Я и так уже на пенсии, – напомнил я.

– То, что тебя из поводырей отправили на заслуженный отдых, не считается, – хмыкнул он. – Ты по-прежнему помогаешь людям. Вот когда тебе в полиции скажут: «Извини, Трисоныч, мы больше не нуждаемся в твоих услугах», – тогда и станешь настоящим пенсионером.

В который раз убеждаюсь: Марсианин не страдает отсутствием логики. Сообразительный щенок, ничего не скажешь. А всё потому, что он моей породы. Мы, лабрадоры, умнейшие собаки из существующих на планете.

Вспомнив, что оставил немного корма на утро, я направился в кухню. Хвостик тут же увязался за мной. Заглянув в начисто вылизанную миску и увидев на дне своё отражение, я вздохнул. Представьте на минутку: вы просыпаетесь утром, идёте завтракать, зная, что в холодильнике вас дожидается какая-нибудь вкусняшка. Открываете его, а там… фига с маслом. Скажите честно, вы разочаруетесь? Вот так же и я. Вроде взрослый пёс, ну до чего же порой бываю наивным. Разве может что-то остаться после маленького обжоры? А ведь Елисеев мне миллион раз говорил: «Трисон, в большой семье пастью не щёлкай».

– Пусто? – спросил Марсель, кивнув на мою посудину. Он вздохнул, точно маленький старичок, и, заглянув в свою миску, грустно добавил: – И в моей тоже пусто.

– Ещё бы, – ухмыльнулся я. – Разве после тебя может что-то остаться? Ты своё съедаешь, а потом за мной доедаешь.

– Шура говорит, у меня растущий организм, а значит, мне нужно еды в два раза больше, чем тебе, – по-деловому заметил Марсианин. – И вообще, тебе что, жалко корма для меня? – Он уставился на меня своими бездонными глазищами.

– Да при чём тут «жалко»? – воскликнул я. – Просто ты, как прожорливая гусеница, съедаешь всё.

– А ты разве не был таким, когда был маленьким?

На этот вопрос у меня не нашлось ответа, я совсем не помню, каким был в детстве. Хотя, чего греха таить, я и сейчас люблю поесть.

Хорошо, в миске воды было в достатке. За этим Шура строго следила и дважды в день наливала свежую. Позавтракать не удалось, так хоть попью. Как говорится, за неимением лучшего сгодится и это. Марсель никогда не был водохлёбом, а тут, когда он увидел, что я начал лакать воду, его вдруг тоже охватил приступ жажды. Не дожидаясь, когда я закончу, он сунул голову в миску и стал пить вместе со мной. Не щенок, а вылитая обезьяна.

– Марсель, ты не мог подождать, пока я попью? – возмущённо спросил я, отпрянув от посудины.

– А зачем ждать, – хмыкнул он, – если можно пить одновременно?

– Вместе неудобно.

– Трисон, даже твой напарник говорит: «Неудобно спать на потолке, одеяло падает, остальное всё удобно».

Нет, вы слышали? У этого сорванца на всё есть отговорки. Мне ничего не оставалось делать, как отойти от миски. Не воевать же с ребёнком за воду. Он напился, оставив после себя на полу приличную лужу, облизал морду и направился к столу.

– Так, посмотрим, что у нас тут есть. Сахар и конфеты пусть хозяева сами едят, а вот от печеньки я не откажусь. – Он попытался дотянуться до тарелки, на которой лежало угощение, но та стояла слишком далеко от края.

– Марсель, ты понимаешь, что воровать нехорошо? – Я пытался вразумить собачонка.

– А я и не собираюсь воровать, – как ни в чём не бывало заявил Марсианин. – Да и как можно воровать у самого себя? – спросил он и выдвинул веский аргумент, на который у меня не нашлось возражений: – Вот если бы я у соседа стырил печенье, это было бы воровством. Мы с тобой такие же члены семьи, как и Шура с Елисеевым, значит, печенье и моё тоже.

Ох уж эта железная логика! И ведь не поспоришь.

Марсель запрыгнул на стул, поставил лапы на стол, с лёгкостью стянул одно печенье и бросил его на пол.

– Угощайся, – сказал он и полез за вторым.

Ну, вот скажите, что я должен был делать? Не отказываться же от любимого лакомства. Естественно, я проглотил его, толком не почувствовав вкуса. Следом Марсель сбросил ещё, и ещё, и ещё… в общем, не успел я оглянуться, как тарелка опустела. Я-то думал, съедим по одному, Шура даже не заметит пропажи, а когда увидел, что от печенья остались рожки да ножки, чуть не умер со стыда. Но было уже поздно.

– Трисон, нужно срочно будить людей, я хочу в туалет, – заявил Марсель.

– А потерпеть ты не можешь? – спросил я. – Они ещё спят.

– Не могу, – ответил он, переминаясь на передних лапах. – Я ещё маленький.

– Как на службу идти со мной, так ты уже большой, а как потерпеть, так маленький, – усмехнулся я. – Чтобы в полиции работать, нужно прежде всего учиться умению терпеть. Во время задания тебя никто не будет кормить, да и под куст не всегда есть возможность сходить.

– Трисончик, обещаю, я буду учиться, но только не сейчас, – жалобно пролепетал Марсель и, сорвавшись с места, помчался к дверям хозяйской спальни, громко гавкая на ходу.

Одним словом – ребёнок. То есть он хочет, то пить, теперь вот в туалет приспичило. Глядя с усмешкой ему вслед, я ещё не знал, что в скором времени мне придётся расстаться с ним. Как же я буду скучать по маленькому сорванцу. А когда вернусь, он уже станет взрослым парнем.

Но давайте обо всём по порядку. Я пошёл следом за ним, собираясь разбудить Александру, и только хотел поставить лапы на ручку двери, как она распахнулась и на пороге появился сонный Елисеев с взъерошенными волосами.

– Да тише ты, сумасшедший собакевич. – Он пригрозил Марселю кулаком и прикрыл за собой дверь. – Ты же весь дом разбудишь.

Толстовка, которую он держал в руке, и перекинутые через плечо спортивные штаны давали понять: он собрался идти с нами гулять вместо Шуры. Что случилось? Не иначе как самый большой слон помер в Африке.

От радости Марсианин закружился вокруг Елисеева, точно Луна вокруг Земли. Гавкать больше не решился, но громко и настойчиво скулил.

– Давай, француз, тащи свой поводок, – приказал напарник, на ходу надевая одежду. Марселя точно сквозняком сдуло в прихожую. – Сегодня я иду с вами гулять. Решил дать Саньке немного отдохнуть от вас.

Мы направились следом за Марселем и застали его с поводком в зубах возле входной двери, на которую он так смотрел, точно собирался взглядом прожечь в ней дыру и просочиться в неё. Я-то прекрасно понимал его состояние. Когда хочется справить нужду, каждая минута, пока человек собирается на прогулку, кажется вечностью. А потом ещё лифт едет в два раза дольше, чем обычно, и дверь в подъезде, как назло, не хочет сразу открываться. Это и есть вселенский закон подлости. Елисеев присел на пуфик, и, пока он надевал кроссовки, француз нетерпеливо переминался на лапах, жалобно поскуливая.

– Минуту потерпи, сейчас пойдём, – усмехнулся Макс, посмотрев на него. – Трисоныч, ну почему ты сам не умеешь его выгуливать? – обратился он ко мне.

Нет, вы это слышали? До чего странный человек. Тебе дай волю, ты меня и в супермаркет отправишь. Хотя в этом нет ничего необычного. Помните, как в Израиле огромный чёрный водолаз по имени Миша ходил в магазин, пока его хозяин отдыхал после трудовой смены? Мало того что пёс приносил продукты домой, так ещё и дверь открывал своим ключом[24]. Выгулять Марселя не проблема, вот только как я подъездные двери открою? Выйти проще, можно кнопку лапой или носом нажать, а как обратно попасть? К сожалению, код на подъезде меня никто не научил набирать.

– Помнишь, как хорошо было в Швейцарии? – спросил Елисеев. – Пока мы с Шурой спали, вы с Кити сами ходили на прогулку[25].

Хм, кто бы сомневался. Ты же лентяй, каких свет не видывал. Если бы не наша Шура, ты бы уже давно что-нибудь придумал, чтобы мы с Марселем сами себя выгуливали.

– Однозначно надо научить тебя подъезд открывать, – сказал Елисеев.

Говорю же, мы с ним мыслим одинаково. Хотя чему тут удивляться? Столько лет бок о бок проводим вместе. Александра говорит, мы даже внешне похожи. А я думаю, в кого мой напарник такой красавец? Так он весь в меня.

Наконец-то мой копуша обулся. Он пристегнул поводок к ошейнику Марселя, открыл входную дверь и едва не упал, споткнувшись о порог, когда собачонок сорвался с места и помчался вниз по лестнице.

Глава 7

В ожидании Кристофера домочадцы хлопотали в кухне. Вернее, хлопотала Шура, а Елисеев крутился рядом, то и дело снимая пробы с блинчиков. Мы с Марселем смотрели полюбившуюся нам передачу о путешествиях на канале Travel Channel, устроившись перед телевизором, и глотали слюнки от тех запахов, что доносились из кашеварни. Везёт напарнику, каждые выходные жена балует его различными вкусняшками. Правда, нам тоже достаётся. Может, не в таком количестве, как Максу, но и на том спасибо. Нам грех обижаться на Александру, она никогда не забывает о нас. Не представляю, что бы мы делали без неё. Если бы нашей кормёжкой занимался напарник, мы бы уже давно зубы на полку положили.

Когда Елисеев нарисовался в гостиной, мы одновременно оторвали головы от пола, устремив взгляды на аппетитный блин, который он держал в руке, и, как по команде, судорожно сглотнули. Хоть Шура и накормила нас, от пары таких треугольничков я бы тоже не отказался. Судя по тому, как Марсианин подорвался с места и принялся исполнять джигу вокруг Елисеева, я сделал вывод, что он солидарен со мной.

– Француз, не побирайся, фиг тебе, а не блин, – усмехнулся напарник. – Во-первых, ты уже поел, во-вторых, в гостиной тебе есть нельзя, а в-третьих, блинами у нас заведует Шура, так что иди выклянчивай у неё. Я сам еле выпросил.

Марсель понял, что здесь ему ничего не обломится, и помчался на кухню – только подушечки лап сверкали. Макс с усмешкой посмотрел ему вслед и засунул в рот остатки блина.

– Кристофер должен приехать с минуты на минуту, – прожевав, сообщил напарник и кивнул на мобильный телефон, который держал в другой руке. – Он только что звонил, сказал, уже подъезжает.

Елисеев присел на диван, и, не спросив, смотрю я телевизор или нет, взял пульт, и начал листать каналы. Не понимаю, что за дискриминация такая? Ладно бы ещё интересное включил, а то теперь смотри, как двадцать два мужика гоняются по полю за одним мячом. Вот бы им старика Хоттабыча, он бы каждому раздал по мячу, чтобы не дрались из-за одного.

Мне ничего не оставалось, как закрыть глаза и предаться размышлениям о предстоящей встрече. Кристофер наверняка не говорит по-русски, но Шура и Елисеев могут переводить его слова для меня. Эх, в который раз убеждаюсь, до чего же плохо быть неучем. Хотя я не особо переживал по поводу общения: даже не зная языка, я с любым человеком при условии, если он адекватный, запросто найду общий язык. Больше всего меня настораживало его деловое предложение. Мысль о нём не давала мне покоя с того момента, как Елисеев сообщил об этом. К тому же я совершенно не представлял, что Кристофер за человек, но сердце подсказывало: он хороший и добрый парень. За всю свою собачью жизнь я неплохо научился разбираться в людях. Вряд ли нехороший человек будет тащиться за тридевять земель, чтобы познакомиться с каким-то псом. Честно сказать, я думал, он уже давно забыл о моём существовании. Ну, подумаешь собака спасла. Слова благодарности передал через мать – и достаточно. Сколько четвероногих друзей приходит на помощь! Вряд ли каждый до конца жизни будет помнить о своём хвостатом спасителе. Хотя, если говорить откровенно, для нас ваша память и благодарность – это самое лучшее вознаграждение. Вы же знаете, мы помогаем человеку бескорыстно, по зову сердца и души. Надеюсь, люди, которым я приходил на помощь, не забывают меня. Взять хотя бы мою Шуру, помните, как она сказала: «Трисон, я никогда не забуду, что ты спас мне жизнь»? Теперь я убедился, что и Кристофер помнит обо мне.

В тот вечер в Швейцарских Альпах, когда я нашёл Кристофера, сорвавшегося с обрыва, я толком не успел рассмотреть его. В горах уже стемнело, да и некогда мне было. Тогда я думал об одном: как найти подмогу и вытащить его оттуда? Единственное, что осталось в памяти, – его запах, который я узнаю из тысячи.

Вскоре сквозь звук работающего телевизора я расслышал, как на этаже остановился лифт. Из кухне тут же раздался громкий лай, а через мгновение оттуда вылетело шоколадное чудо и понеслось в прихожую.

– Пошли встречать гостя, – обратился ко мне Елисеев, поднимаясь с дивана.

Я по-молодецки вскочил и направился следом за ним. Марсианин продолжал настойчиво гавкать на человека, стоящего по ту сторону входной двери. Вот уж действительно, лучшей сигнализации не найти. А когда мой нос уловил знакомый запах, тонкой струйкой проникающий через замочную скважину, я уже нисколько не сомневался, кто стоит на лестничной площадке.

– Да успокойся ты, – сказал я. – Там свои.

– А ты откуда знаешь? – Марсель удивлённо посмотрел на меня.

– По запаху слышу, – ответил я и уселся рядом с ним под дверью, приготовившись встречать Кристофера.

Пока напарник возился с новым замком, который пришлось поменять вместе с обивкой двери после «ремонта» Марсианина, Шура посмотрелась в зеркало, поводила по губам кисточкой, затем стянула резинку с волос и опять собрала их в хвост. Ну ладно губы накрасила, я уже давно привык, что женщины не могу жить без помады. Видимо, она очень вкусная, раз они постоянно ею мажутся. А вот к чему она возилась с волосами, я так и не понял. На мой взгляд, у неё и так был полный порядок на голове. Моей Шуре можно вообще с собой ничего не делать, она – самая красивая девушка из всех живущих на свете. За исключением тех моментов, когда наносит на лицо толстым слоем какую-то гадость. Помню, когда я первый раз увидел её с зелёной физиономией, на которой тремя кружочками выделялись глаза и губы, я подумал, что нашу квартиру захватили инопланетяне. Испугался до дрожи в кончиках лап.

Но разве можно понять женщин, когда дело касается внешности? Для меня их логика – это дремучий, непроходимый лес, из которого никогда не выбраться без посторонней помощи.

Елисеев распахнул дверь. Перед нами стоял высокий мужчина в видавшей виды кожаной куртке, под ней была белая футболка с иностранными словами на груди. Джинсы в нескольких местах протёрлись до дыр и выглядели так, словно они достались ему по наследству от прапрадедушки. Они были заправлены в тяжёлые армейские ботинки, напоминающие те, в которых ходят полицейские. Из-под чёрной шапки, сдвинутой назад, почти до самых плеч свисали кудри тёмных волос, а щёки покрывала длинная щетина. Ну и видок у него. Если бы я не знал, что Кристофер – известный актёр, встреть его на улице, я бы принял его за бомжа. Видимо, заморачиваться с одеждой – не в его характере. С улыбкой он обвёл всех взглядом и с нескрываемым интересом уставился на меня, а я всматривался в его лицо, оно казалось мне ужасно знакомым. И как я ни напрягал мозг, пытаясь вспомнить, где мог его видеть, – бесполезно. Возможно, я смотрел фильм с его участием.

– Хай. – Он широко улыбнулся белозубой улыбкой, от которой я едва не ослеп.

Да уж, по состоянию зубов его сложно принять за бездомного. У тех бомжей, которых я встречал в своей жизни, улыбки были далеки от идеала.

– Здоров, Кристофер, – улыбнулся в ответ Елисеев. – Проходи, – пригласил он и закрыл за гостем дверь.

Я несказанно обрадовался, услышав, что напарник разговаривает с ним по-русски. Значит, Кристофер понимает наш язык. Ну, слава богу, хоть не буду чувствовать себя неандертальцем во время общения.

Мужчины пожали руки и долю секунды смотрели друг на друга, будто каждый из них по взгляду пытался определить, что за человек стоит перед ним.

– Это моя жена, Александра, – представил Макс.

Кристофер, как галантный кавалер, взял её руку и поцеловал. Шура засмущалась и покраснела, точно ростовский помидор.

– Это наш новый член семьи, Марсель. – Елисеев кивнул на собачонка, жмущегося к ноге Александры. Тот звонко гавкнул, заставив людей рассмеяться. – Ну а это мой напарник и твой спаситель, Трисон. – Он потрепал меня по холке.

Дальше я просто обалдел от того, что произошло. Кристофер опустился передо мной на колени, обхватил морду руками и поцеловал в нос.

– Спасибо, друг, я всегда помнить, чьто ти спасти мой жизнь, – произнёс он и обнял меня за шею.

Он говорил хотя и с сильным акцентом, но без особых затруднений. Ошеломлённый его признанием, я растерялся и просто не знал, что мне делать. Меня выручил Елисеев.

– Ну что, предлагаю продолжить наше знакомство за чаем, – сказал он. – Моя жена печёт потрясающие блинчики. Уверен, ты таких не пробовал.

– Я согласьен, – с улыбкой кивнул Кристофер и, наконец, оставил мою шею в покое.

Он поднялся с колен, снял куртку и повесил на вешалку. Пока он избавлялся от ботинок, Марсель крутился рядом, тщательно обнюхивая его ноги. Кристофер бегло осмотрел свою заросшую физиономию в зеркало шкафа, заправил волосы за уши и направился за домочадцами под нашим пристальным наблюдением.

– Трисон, дорогой, покажи нашему гостю, где можно помыть руки, – попросила Шура.

Я мысленно поблагодарил её за то, что назвала меня по имени, а не каким-нибудь Трисончиком или Тришенькой. Пока Кристофер был в ванной, я терпеливо ждал его у раскрытой двери. Он мыл руки, а сам с улыбкой поглядывал на меня, ну а я косился на него. А что мне ещё оставалось делать? Не в пол же пялиться.

Вскоре мы присоединились ко всем остальным в кухне. Марсель занял выжидательную позицию возле своей миски в надежде, что ему снова что-нибудь перепадёт, и не спускал глаз с Шуры. Она хлопотала по хозяйству, накрывая на стол.

– Кристофер, присаживайся, – предложил Елисеев. – Ты что будешь, чай или кофе?

– Чьто и ви, – ответил тот.