Помоги проекту - поделись книгой:
Лео Сухов
Эфирные археологи
Глава 54
— Это будет совершенно безопасный перелёт, гра Фант! — заверил меня клерк. — Чистая формальность! Вы принимаете транспортный дирижабль, знакомитесь с командой, ждёте пассажиров и летите от Большой Скалы к Руно, где квартируется одиннадцатая эскадра южного флота.
Я с сомнением принял бумагу и вчитался в то, что там понаписали высокие чины и руководство училища Флота. Хорошие навыки… Бла-бла-бла… Показал отличную успеваемость… Бла-бла-бла… Закончил экстерном и направлен на практику… Бла-бла-бла… Передаётся в управление транспортный дирижабль «Баун», объём аэростата… логос огня — приемлемый, логос сферы пустоты — существенный… Вес гондолы… Орудия… Экипаж…
По моим прикидкам, эта туша была объёмом почти пятнадцать тысяч кубических метров — и могла тащить на себе почти десять тонн грузов. В экипаж входили: рулевой и навигатор в одном лице, механик и помощник механика, четыре матроса (аккурат чтоб хватило на каждое орудие) и пять штурмовиков. Итого тринадцать человек, включая и меня — которые честно занимают десятую часть грузоподъёмности. А припасы для них — ещё десятую часть… Всё это добро могло двигаться со скоростью максимум пятьдесят километров в час. Вроде звучит приемлемо…
Задача — доставить припасы три тонны… бла-бла-бла… Доставить экспедицию Академии — пять человек… Оборудование… Припасы… Доставить жреца-пневматика… бла-бла-бла… Скала Руно, расстояние… Маршрут… Карты прилагаются…
Шесть пассажиров, куча оборудования и дополнительных припасов — я прикинул в уме и понял, что будет ещё очень неплохо, если мы вообще со всем этим взлетим. И самое неприятное было в том, что выглядело всё красиво только на бумаге. Я успел познакомиться с местной армией и флотом — и теперь понимал, что реальность будет отличаться от написанного исключительно в худшую сторону. Если приплюсовать сюда моё невезение, то выйдет совсем безрадостная картина. Однако практику я должен был пройти. И тогда только по возвращении на Большую Скалу я смогу получить капитанский патент. И ещё не приведи изначальные, я потеряю транспорт…
— Где-то надо отметиться? — спросил я, терзаемый самыми мрачными предчувствиями.
— Вот тут, тут, тут, тут и тут… И ещё — вот тут! — радостно успокоил меня клерк, достав два журнала, три казённого вида бумаги и напоследок ткнув пальцем в сам приказ.
Я не военный — и вряд ли им когда-нибудь стану. Однако на момент прохождения обучения меня вполне себе честно и законно записали в наёмный флот. Потому что не может гражданский парнишка учиться на капитана и водить военный транспорт с военным же грузом. Традиция тут такая… И вместе с этой традицией мне подложили невероятных размеров свинью в лице флотской бюрократии, где даже на посещение туалета надо поставить подпись — «тут, тут и тут». А я вот этого всего не понимал и проникнуться бюрократическим духом никак не мог. Правда, в культовой книге «Особенности делопроизводства на флоте скал. Польза и особенности», которую «ужас как любят» все проходящие обучение — подробно описывалась та самая польза, и вообще для чего всё это нужно. Однако я выучил это объяснение только ради сдачи экзамена — и, как водится, немедленно забыл сразу после.
Пять месяцев обучения… Я так спешил получить патент, что буквально летел по двухлетнему курсу галопом, не позволяя себе отвлечься на отдых, посещение местных достопримечательностей (а на Большой Скале было на что посмотреть!) и просто на что-то ещё. Пока что я отложил даже вопросы с местной космогонией, которые хотел уточнить на Большой Скале. И лишь редкое общение с другими обучающимися немного скрашивало мою жизнь в этот недолгий период.
Из этого общения я понял, что вообще мне сделали царский подарок. Дом Филанги обеспечил мне комнату в общежитии и само обучение. Многие из тех, кто тоже учился на капитана, вынуждены были оплачивать всё за свой счёт. И, поверьте, стоимость оказалась немаленькой: один миллион пневмы. Миллион!.. Фантастическая сумма энергии для большинства здешних людей… Не можешь осилить капитана, но хочешь водить воздушные суда, хоть сколько-то отличающиеся от дендрофекальных самоделок, которые здесь есть у многих? Начни с рулевого! Какие-то триста тысяч единиц — тьфу! Мелочи какие!.. Ну не потянул — вот же есть курсы механика за сто пятьдесят тысяч. И так потихонечку-полегонечку…
Если тебе повезло родиться на большой скале, единственным ребёнком в благополучной семье с доходом не менее 500 единиц в месяц, то механиком можно было стать уже годам к двадцати. При условии, что за тридцать лет до твоего рождения родители уже начали создавать накопления, которые и уйдут на оплату. В крайнем случае, за двадцать лет твоей жизни родители вполне могли скопить пятьдесят тысяч единиц, чтобы оплатить треть курса и сделать тебя помощником механика. А там уже из своей зарплаты можешь ещё лет за десять набрать и на повышение. А потом нацелишься на рулевого или навигатора… И тогда и курс капитана станет сильно дешевле.
Но вообще мало кто в этом мире занимался подобной фигнёй — отдельные энтузиасты, болеющие небом и грезящие воздухоплаванием. Большинство людей предпочитают спокойно жить на скалах и перемещаться между ними лишь в качестве пассажиров. Ведь дирижабль — это мало того, что дорого, так ещё и вправду опасно. Я вот живо припомнил, как летел с небес на землю в памятном бою у Меланги — и вздрогнул, отчего последняя подпись вышла слегка кривоватой. Но клерк на это не обратил никакого внимания.
— Удачной вам практики, гра Фант! — пожелал мне он и передал копию приказа о назначении.
— Спасибо! — поблагодарил я клерка и покинул кабинет.
Флотское училище жило своей жизнью — шли лекции, сдавались зачёты. Ученики и преподаватели переходили из класса в класс. Тут всё было построено иначе, чем на Земле. В двадцать третьих яслях все учились в определённое время и отдыхали в определённое время. Во всех училищах на всех скалах занимались так, как и когда удобно. Нередко бывало, что вообще приходилось выбирать, на какую лекцию пойти. Хочешь сдать зачёт? Иди к преподавателю, сам договаривайся и сдавай. Но я, конечно, здешними порядками не возмущался, хотя, на мой взгляд, это вообще было не обучение, а — бардак.
Объём получаемых знаний был настолько микроскопический, что мне хватило пяти месяцев, чтобы почти самостоятельно освоить их все. Однако с местным бардаком обучение, рассчитанное на два года, нередко растягивалось и лет на пять. Ученик деньги заплатил, а дальше ходит ли он и учится, или прогуливает и бегает по кабакам — это уже никого не волнует. Слушателем флотского училища можно было пробыть и всю жизнь. Мне же нынешняя моя жизнь была дорога. У меня было теперь много планов на неё.
Сдав на отлично все дисциплины, я немедленно потребовал пристроить меня на практику. И вот столь желанная практика началась… Оставалось слетать туда-обратно за пару месяцев, и я — законный капитан с патентом.
Спустя два часа я стоял на посадочной площадке причальной мачты в одном из шести портов Большой Скалы. И смотрел на то «чудо» техники, которое мне доверили. Если оно и могло вытянуть несколько тонн, то только горячими и искренними молитвами к изначальным. Я невооружённым глазом видел два места, где из аэростата сифонило, а ещё место, где каркас перекосило, и то место, где обшивка отходит. И, согласно моим представлениям, при таких проблемах команда должна была прямо сейчас суетливо всё заделывать, но я видел только хмурого широкоплечего мужика в кирасе, шлеме и при посохе, который сидел на складном стульчике рядом с трапом. Седые пряди, выбивавшиеся из-под шлема, подсказывали, что пик его карьеры был уже далеко позади. А впереди оставался только медленное причаливание к военной пенсии…
— Чё вылупился! — буркнул он мне. — Первый раз дирижабль увидел?
Ну вообще-то посмотреть-то было на что… Например, на почти квадратный аэростат, который, если честно, больше напоминал шар из-за неравномерного внутреннего давления. На древние канаты сетки, с трудом державшей потрёпанную гондолу. На саму гондолу — трёхпалубный сарай, который, видимо, давненько никто не ремонтировал. Не было у старого транспортника постоянного капитана. Только выпускники флотского училища. А такому легче махнуть рукой, отбарабанить свою практику — и не заниматься никаким ремонтом.
— Этот — впервые вижу! — кивнул я.
— Ну и чё вылупился? — моего собеседника просто невозможно было сбить с толку, потому что он явно ни на секунду не забывал, что хотел узнать.
Молча достав копию приказа о назначении, я сунул её ему под нос. Охранник — видимо, один из пяти штурмовиков, приписанных к транспорту — мрачно почитал документ, водя пальцем и шевеля губами, а потом вернул его мне.
— Ну и чё ты вылупился? — повторил он, а я завис на секунду, но быстро сообразил, что предъявить ему приказ мало. Надо бы ещё и представиться.
— Меня зовут Фант Керито-о-Перконе, — ответил я, доставая папир и протягивая охраннику. — И как вы, вероятно, заметили в предыдущем документе, я назначен капитаном на этот транспортник.
— А! Ну так бы сразу и сказал… Так бы сразу и сказали, кэп! — исправил оплошность охранник, после чего ухмыльнулся и устремил свою руку к трапу. — Добро пожаловать на «Баун», кэп! Не споткнитесь — у нас там доски расходятся…
Голос у него, надо сказать, несмотря на ухмылку, был несколько скучающим и грустным. Видимо, не в первый раз за год он такое говорил очередному выпускнику флотского училища…
— А чего не поправили? — задал я вполне обоснованный вопрос.
— Да мы привыкли. Не спотыкаемся! — ответил охранник, возвращаясь к созерцанию окружающего бренного мира.
Видимо, весь смысл ответа заключался в том, что раз они привыкли, то и я обязательно привыкну. И я не стал расстраивать штурмовика тем, что это не совсем так — я и не собираюсь привыкать. Однако трап, если честно, был последним, о чём я сейчас беспокоился…
— Где у вас тут логос-отсек? — поинтересовался я.
— Где и у всех, кэп, — пожал плечами штурмовик.
— Много видел дирижаблей изнутри? — слегка сузив глаза, поинтересовался я.
— Один, кэп, — ответил охранник. — Этот…
— Тогда, скажи на милость, какого буя ты мне сейчас ответил «где и у всех»?! — задал я резонный вопрос.
— Ну, так механик говорит… — смутился штурмовик.
— Ты здесь на механика не вали! Он за свои слова отвечает, а ты — за свои! — отрубил я. — Что, под конец службы захотелось получить в личном деле новые отметки?
— Никак нет, кэп! — сразу собрался штурмовик.
— Как тебя зовут? — спросил я.
— Тунцо, кэп! — не слишком охотно ответил он.
— Ну вот что, Тунцо… — я помолчал секунду, давая несчастному ощутить всю тяжесть своего положения. — Провинился ты, конечно. Но в качестве наказания, как сменишься, возьми инструмент и подбей трап. А то у нас тут сразу шесть пассажиров намечается, и если они себе ноги прямо на входе переломают, всем будет плохо!..
— Есть, кэп! — хмуро ответил Тунцо.
Ох, как ему не нравилось, что им командует какой-то сопляк… А то, что именно сопляком он меня считал, я и не сомневался. Но армия и флот строятся на подчинении начальству. Везде и всегда — только так и может жить профессиональная армия. И приходится в ней иногда подчиняться соплякам. В общем, он знал, на что шёл.
— Так где, ты говоришь, здесь логос-отсек?
На этот раз я получил подробное описание маршрута и, переступив через расходящиеся доски трапа, вошёл на дирижабль, в котором мне предстояло пробыть капитаном два месяца. И я собирался быть очень недовольным капитаном… Лучшим капитаном!.. А для этого срочно требовалось привести эту помесь китайского летающего фонарика с половой тряпкой в порядок.
Экипаж «Бауна» был весьма пожилым. Большинство членов этого самого экипажа, за исключением матросов, собирались в ближайшие годы выйти в отставку и начать получать местную военную пенсию. А точнее, просто пенсию — потому что пенсию здесь платили только военным и сиротам, а всех остальных выросшие дети кормят.
Однако механик выбивался из этой картины тем, что, похоже, был склеротиком. И каждый год, вот уже лет двадцать, вероятно, забывал подать в отставку. Звали его Пенгор, и ему было на всё глубоко наплевать.
— Кэп, ну что вы ругаетесь? — удивился он в ответ на мою гневную отповедь про состояние дирижабля. — Ну перекосило каркас в паре мест, так ведь ещё не разваливается! Обшивка в трюме отходит, так и кому она там нужна? Сифонит чуть-чуть аэростат…
— Пенгор! У вас четыре матроса в подчинении! — сказал я, сжав челюсти. — Давайте-ка вы их задействуете и быстренько всё почините. Ладно, каркас оставим слегка перекошенным, но аэростат и сеть чтоб всю проверили!
— Ну что вы так, кэп?.. — вздохнул Пенгор. — Нечего там проверять: там всё надо поменять, а старое выбросить…
— Пенгор, вот при всём уважении!.. — я строго посмотрел на старичка. — Не так давно я уже летал головой вниз на поверхность — и больше не хочу.
— Да не полетите вы, кэп! — возмутился старичок. — Чего там лететь-то?.. Слетаем туда-обратно! Тихо-мирно! Никто флотские транспортники не трогает! Что может случиться-то?..
Пенгор просто ещё не знал меня достаточно хорошо, чтобы такое заявлять. Да всё что угодно может случиться… Например, на каком-нибудь дирижабле-мародёре распространится инфекция, сводящая людей с ума, и начнут они грабить флотские транспортники…
— Это был приказ, Пенгор! — строго сказал я. — Четыре матроса с тобой во главе: проверить сеть, аэростат и всё, что можно залатать и укрепить!
— Есть, кэп! — старичок покорно кивнул.
— И что с логосом огня? — спросил я. — В документах сказано, что он существенный…
Логос горел — это была правда. Логос нагревал воздух — это тоже была правда. Однако на существенный он никак не тянул — скорее, на приемлемый, да и то ближе к малому…
— Так он и был… Существенным, — старичок обернулся на подставивший его под начальственный гнев логос. — Лет триста назад…
— И какой он сейчас? — уточнил я. — Малый?
— Пока всё-таки приемлемый, — разводя руками, признался Пенгор. — Но это, с позволения сказать, ненадолго, кэп… Через полвека станет малым.
Износ логосов, которые активно и постоянно использовались, был настоящим наказанием… Пусть этот износ и был растянут во времени — в зависимости от материалов, что были использованы, но рано или поздно всё приходило в негодность. Существовали даже две скалы, где в негодность пришли два круга возрождения. И так как сейчас не существовало ни одного графика, способного целиком и полностью повторить последовательность, то эти скалы быстро пришли в запустение.
— Ещё проблемы есть? — спросил я.
— Есть, а как же не быть-то? — согласился Пенгор, и вот тут я понял, что зря спросил. — Из шести винтов только четыре работают. А те, что пневматические были — просто так висят, для виду. Трубу сливную постоянно забивает, а тады какашки из раковины на камбузе так и лезут… Штурвал последние лет десять тугой стал. Я уж смазывал его, смазывал… Да, видно, дело в приводах, а они тут хитро запрятаны — я туда уже лет двадцать со своей спиной забраться не могу.
К моменту, когда старичок закончил, я понял, что моя правая рука сама собой прикрыла глаза ладонью…
— Со штурвалом я сам разберусь, — тихо сказал я. — Для камбуза нужна деревянная затычка, чтобы говно не лезло, а винты… Да в жопу эти винты, пускай висят!
— Так, может, и всё остальное — в жопу? — взмолился Пенгор.
— Только винты! — строго ответил я и отправился знакомиться с рубкой.
Единственный, кто меня здесь порадовал — так это рулевой. Ну он-то, по сравнению со всем офицерским составом, был ещё молод и полон сил. И седина во всю голову ему в этом никак не мешала. Как только я вошёл, как бы в извинение за общий пофигизм экипажа, рулевой бодро представился Ликаном и сразу передал мне журнал эфирного судна. После чего чётко доложился, что происшествий не было, предупредил про тугой штурвал — и отпросился в увольнительную на скалу. Удрал, в общем…
И потому уже не застал момент, как четверо молодых парней — будущих матросов военных судов — вылезли на наш аэростат, как гигантские муравьи, и принялись его латать под чутким руководством старичка-механика. Не видел он и того, как четверо штурмовиков с руганью и сопением чинили расходящиеся доски трапа, в то время как пятый сидел в охране. И самое главное — не видел он того, как новоявленный капитан, отодрав доски пола в рубке, пролез уж
А на следующий день прибыла экспедиция из Академии. Впереди шёл представительного вида мужчина — с пузиком и окладистой бородой, подёрнутой легким налётом седины. Позади него, истекая п
— Это и есть «Баун»? Изначальные, он вообще летает?! — спросила она с ужасом в голосе.
— Инора, ну что вы так переживаете? — успокоил её седой старичок. — Полетит!.. Вон, и капитан вам обязательно подтвердит!
— И да, мы все знаем, как ты боишься летать!.. — буркнул молодой очкарик.
— А ну цыц! — потребовал представительный и направился ко мне.
Я гостей встречал у трапа, нацепив капитанскую форму, и старательно делал вид, что не слышу их разговора. Представительный остановился, достал большой платок и утёр пот со лба. Хотя погода на дворе стояла и ветреная, весенняя, но подъём на мачту дался ему очень тяжело.
— Добрый день вам, гра! — поприветствовал он меня, восстановив дыхание. — Вы — капитан?
— Именно так! — согласился я. — Я капитан «Бауна», и зовут меня Фант. Или просто кэп.
— Я профессор Анж, историк и логосовед! — представился тот, а потом выдал своё полное имя, которое я предпочёл не запоминать. Просто отметил для себя, что он член одного из домов. — Со мной мои коллеги…
Седовласый старичок оказался почётным академиком Креамом, а двое молодых людей — начинающими учёными. Тот, что в очках — Принг, по всей видимости, был из простых, сумевших пробиться в учёные круги. А вот второй оказался дальним родственником Анжа — состоял он в том же доме, и звали его Венко. Инора была помощницей Креама, и вроде как числилась тоже молодой учёной — но напоминала скорее дуру-карьеристку. Во всяком случае, в отличие от мужчин, научными терминами она не сыпала, эмоции не скрывала — и вообще вела себя как кисейная барышня. Впрочем, судя по принадлежности к ещё одному дому, именно ею она и являлась.
Я получил необходимые документы от Анжа и проводил пассажиров до их кают, показав, что и где расположено. А ещё узнал, что скоро к трапу прибудет их оборудование. А то, что обливаясь п
Не успев отдохнуть от учёных, я был вынужден снова встречать гостей.
На этот раз прибыли подводы с грузом для флота. На одной из подвод прибыл не груз, а несколько грузчиков, которые и принялись всё деловито затаскивать в трюм. Карго у меня не было, и пришлось мне самому всё распределять, чтобы гондолу ещё где-нибудь не перекосило. Одновременно прибыл груз учёных, а я всё пытался как-то упорядочить этот хаос — и не сразу заметил благообразного мужчину в одеждах жреца. Он подошёл к трапу и посторонился, пропуская груз, но подниматься не стал. Так и стоял, рассеянно наблюдая за погрузкой.
— Добрый день! Вы к нам? — уточнил я, когда, наконец, обратил на него внимание.
— Здравствуйте, меня зовут Тунип! — представился он. — Я жрец, пневматик и немного лекарь… Меня направили на ваш дирижабль, чтобы я переместился к месту службы… А как я могу обращаться к вам?
Пришлось снова представляться, после чего с риском для гондолы оставлять грузчиков и груз без присмотра — и провожать последнего пассажира к его каюте. Опять спустившись в трюм, я обнаружил, что из своей увольнительной, наконец, вернулся Ликан. Он не стал подниматься к жилым отсекам — остался внизу и приглядывал за погрузкой.
— Отдохнули, Ликан? — устало спросил я.
— Так точно, кэп! — бодро сообщил он.
Слишком бодро. Небось, наклюкался вчера, а теперь делает вид, что просто прогулялся…
— Вот и отлично! В таком случае я тоже немного отдохну. Как погрузитесь — сообщите мне, отправляемся сразу…
И не дожидаясь ответа, я отправился в капитанскую каюту — немного подремать. Я шёл и очень надеялся, что это будет обычный полёт туда и обратно, который обойдётся без всяких эксцессов и происшествий. А все проблемы ограничатся лишь забивающейся трубой, заедающим штурвалом и сифонящим аэростатом. Однако чем дальше, тем больше где-то внутри крепла железобетонная уверенность в том, что моё невезение снова пробудилось — и уже движется по моему следу, чтобы вскоре обрушить на меня всю свою разрушительную мощь…
Глава 55
Проснулся я от того, что совсем рядом звонил будильник. В моей каюте не было окон и иллюминаторов, поэтому при закрытой двери было темно. И я не сразу разобрался, где нахожусь — и что вообще происходит. И только доносящиеся снизу ругательства подсказали, что я сейчас сплю на «Бауне», а внизу продолжается погрузка.
Я привычно потянулся, чтобы его отключить… И только тогда понял, что у меня в этом мире никогда не было никаких будильников. Впрочем, чёрных шаров с просьбами я тоже здесь ни разу не видел — и про такое даже не слышал. Зато рукой, похоже, нащупал!..
— Алло! Привет! Это я! — привычно радостно поприветствовал меня тот, кто раздаёт в этом странном мире задания.
Поделиться книгой: