Ты моя самая

Ты моя самая

Марина Леванова

Часть I. Изгнанница. Глава 1

Кифийская Империя. Меотия. Закрытый материк

Весенней порой в течение двух месяцев в период полнолуния по приказу любимейшей царицы-матери юные воительницы вступали в сексуальные отношения с чужеземцами или мужчинами, живущими по соседству, для продолжения рода. Родившихся девочек матери оставляли у себя, а мальчиков либо убивали, либо отдавали отцам.

В такие ночи, чтобы быть услышанными Богами, старейшие воительницы великого народа разводили костры на самой высокой горе Аморем и приносили дары: лучшие вина, фрукты, овощи, крупы, сладости, цветы — всё только ради того, чтобы эта ночь стала благословенной для каждой дочери племени, которая пришла совокупиться с мужчиной.

Полнолуние, гора Аморем

Три девушки в возрасте шестнадцати-семнадцати лет крались по лесу, стараясь забирать как можно дальше от священных костров, жарко полыхающих в ночи до самых небес. Дианира, старшая из них, выглядела очень необычно. У неё была смуглая кожа, как у адаров-завоевателей с соседнего острова, с которыми империя периодически воевала, и волосы красивого пепельного оттенка, заплетённые в две толстенные косы; тело выглядело натренированным и физически крепким. Мирра была чуть ниже ростом и смотрелась худой по сравнению с первой девушкой; у неё были крупные черты лица, большие миндалевидные глаза цвета спелого ореха, полные губы, а её волосы чернее самой ночи собраны в роскошный хвост на макушке и свободно струились по спине. Она постоянно тревожно озиралась на третью девочку, которая по сравнению с ними выглядела совсем малышкой, но была сказочно красива. Не так уж часто рождались среди воительниц такие беляночки: безупречная тонкая кожа, которая на солнце казалась прозрачной, волнистые волосы цвета спелой ржи и глаза цвета грозового неба. Ифина (так звали третью девушку) без конца спотыкалась и падала и постоянно хлюпала носом.

— Дианира, — робко позвала беляночка старшую подругу, в очередной раз запнувшись о камень и до крови разбив коленку. — Мне так страшно за наших сестёр, которые сегодня будут... — не смогла договорить и громко всхлипнула, быстро смахнула непрошенные слёзы, чтобы над ней не начали смеяться. — Которые должны… — снова не смогла досказать свою мысль до конца и зарыдала в голос. Остановилась и осела на землю. 

— Дианира, подожди, — окликнула Мирра старшую подругу и бросилась к малышке. — Ну что ты, родная, — с заботой проговорила она, помогая Ифине встать. — Ты не должна плакать, это не пристало будущей воительнице. — Притянула к себе девочку и быстро стёрла предательскую влагу с её лица. — Ты сильная!

— Что тут у вас? — Дианира двигалась как зверь на охоте — незаметно и бесшумно, и поэтому девушки вздрогнули, когда она заговорила у них за спиной. Встретилась взглядом с Миррой, понимающе кивнула и обратилась к малышке: — Ифина, может, ты тогда останешься здесь? — Она пыталась в полумраке рассмотреть лицо подруги. — Просто мы и так уже сильно опаздываем, и я боюсь, что всё пропустим. А вы ведь хотели узнать, через что придётся проходить и вам в будущем, которое уже не за горами. Что тут осталось-то? Каких-то пять лет.

— Ни за что! — Ифина гордо вскинула подбородок, хватаясь за короткие клинки, висевшие по бокам у неё на поясе. — Я должна это увидеть, чтобы тоже знать, — снова всхлипнула, — что меня ожидает как младшую в семье.

Мирра нахмурила брови и до крови прикусила нижнюю губу. В её семье она была единственным ребёнком, матушка так и не смогла больше понести, хотя ещё дважды по приказу любимейшей царицы поднималась на ложе с мужчиной. Но закон был для всех един! В семье воительниц, будь ты младшая дочь или единственная, достигнув определённого возраста, должна вступить в интимные отношения с мужчиной, чтобы принести потомство, дабы твой славный род не угас. В Меотии каждый род обладал уникальными качествами, которые передавались из поколения в поколение.

— В моей семье помимо меня ещё три сестры, мне это вообще не грозит, — зло проговорила Дианира. — Пошла с вами чисто из любопытства, вдруг меня чего-нибудь особенного лишили, а я и не знаю. Вдруг мне это тоже надо, — и засмеялась каким-то неестественным смехом.

Темноту ночи разорвал бой барабанов. Девушки ошеломлённо переглянулись между собой.

— Я ведь говорила, что нужно выйти пораньше, — грозно подбоченившись, произнесла Дианира. — А вы всё канючили: “Надо подождать”, “Пусть окончательно стемнеет”. Из-за тебя, Ифина, мы теперь ничего не успеем увидеть. Слышите, как бьют барабаны? — Мирра с Ифиной, крепко обнявшись, испуганно кивнули. — Наших сестёр только что развели по шатрам. Таинство началось! Ну и что теперь будем делать?

— Бежим! — скомандовала Мирра и рванула со всех ног. — Я знаю короткий путь.

Три будущие воительницы, даже не подозревающие о том, что их любовные истории в будущем будут передаваться из уст в уста среди грозных и непреклонных кифиек, мчались по тёмному лесу, сойдя с нахоженой тропинки. Рокот барабанов подстёгивал их и словно вёл за собой.

Глава 2

Об этой ночи говорили, что она сказочная. И это было правдой! Россыпь звёзд, мерцающих призрачным золотом на ночном небосводе, тёплый ветер, колышущий зелёную ниву на полях, ярко пылающие костры на горе Аморем и завораживающий бой барабанов, который с каждым мгновением становился всё громче и быстрее. Над долиной разносилось песнопение, это старейшие воительницы рода кружились вокруг огня в священном древнем танце.

Девушки в нерешительности остановились, немного не добежав до шатров. Они не в силах были заставить себя подойти ближе и заглянуть за полог одного из них, чтобы увидеть своими глазами, в чём состоит таинство, после которого в их племени появляются новые маленькие воительницы; судьбами мальчиков никто никогда даже не интересовался. 

Из ближайшего шатра доносились громкие стоны. И было совершенно непонятно, кто их издаёт — несчастная сестра-воительница или же пришлый мужчина? Ифина дотронулась до руки Мирры.

— Как ты думаешь, кто кого сейчас там убивает? — спросила она дрожащим от волнения голосом, в её огромных глазах стояли слёзы.

— Не знаю, — честно созналась Мирра. — Но, видно, нашей сестре совсем туго приходится. — В этот момент раздался короткий крик боли, на мгновение всё стихло, и из шатра снова понеслись стоны. — Этот гад мучает её, а мы спокойненько стоим и слушаем. Нужно помочь нашей сестре!

Её подруги никак не отреагировали на её слова, даже не пошевелились, стояли и буравили ненавидящим взглядом шкуры шатра, но каждая схватилась за своё оружие.

— Я спасу её, — твёрдо произнесла Мирра, доставая из-за голенища сапога огромный нож и решительно направляясь к шатру.

— Да ты что! — Дианира повисла на руке подруги и проехала за ней по траве. — Царица-мать никогда не простит тебе этого! Тебя изгонят из страны, отлучат от семьи. — Между ними завязалась борьба. — Да опомнись же ты! Подумай о своей матери.

Стоны из шатра стали громче. Ифина зажала себе ладонями уши, чтобы больше не слышать этих звуков.

— Да что же вы за люди такие? — Мирра остановилась, сбросила руку Дианиры и осуждающе посмотрела на подруг. — Прикажешь просто стоять и слушать это? Надо срочно что-то предпринять.

— Что именно? — Дианира разозлилась не на шутку. — Наши старшие сёстры дали своё согласие на это таинство! Они вошли в шатёр по доброй воли! — Брезгливо передёрнула плечами; воображение рисовала картины одну страшнее другой. — Что тут можно сделать? Потащишь их оттуда насильно?

— О, боги! Через какое же унижение приходиться проходить нашим сёстрам ради продолжения рода! — Мирра в сердцах выругалась.

Дианира не отводила своего взора от шатра.

— Нет. Я через это точно не хочу проходить. Никогда! И смотреть на это я не буду, — зло проговорила она.

— А я хочу это увидеть, — сквозь зубы процедила Мирра и, стараясь не шуметь, решительно двинулась к шатру.

Пройдя пару шагов, она распласталась по земле и поползла в высокой траве, как учили на уроках маскировки. И чем ближе она была к шатру, тем отчётливее различала голоса и теперь точно знала, какая из старших сестёр находится в этом шатре. На ощупь нашла жгут, которым были стянуты две шкуры, подрезала его снизу и расплела, отодвинула край и осторожно заглянула внутрь.

Сначала Мирра обратила внимание на жаровни, расставленные по кругу, в которых догорали угли, распространяя слабый свет, а в центре шатра на разбросанных по земле шкурах расположились мужчина и женщина. Их тела переплелись между собой. Мирра пригляделась. Сестра лежала спиной на шкурах. Она обхватила мужчину ногами за пояс, а руками крепко держалась за его шею. А ещё… они двигались. Резко. Неистово. Бесстыдно. И в каждом их движении, стоне было что-то животное, дикое. Мирра зажала себе рот ладонью, чтобы не закричать от ужаса, а по щекам потекли слёзы. Мужчина вдруг запрокинул голову и зарычал, как зверь, словно торжествуя победу, а его крику вторил стон изнемогающей воительницы.

Мирра отпрянула от шатра и, не разбирая дороги, бросилась бежать. Она в панике чуть не промчалась мимо подруг. Её схватила Дианира и повалила на землю.

— Тише. Тише! Успокойся. — Резко повернула её к себе лицом и замерла: по лицу Мирры текли слёзы, а в глазах застыл ужас. — О, боги! Да что ты там такого увидела?

Ифину трясло от страха, она никак не могла решиться сходить к шатру и самой посмотреть на это загадочное таинство.

— Пожалуйста, — взмолилась она, опускаясь на колени рядом с Дианирой. — Расскажи, что ты там видела.

— Там? — Мирра замолчала, пытаясь подобрать слова. — Они… — в нерешительности обвела взглядом лица подруг, раздумывая, стоит ли такое рассказывать вообще; перед её внутренним взором всплыла страшная картина: тела, бьющиеся в судорогах. — Там уже начались предсмертные конвульсии.

— Я так и знала. Так и знала! Что старшие сёстры обманывают, рассказывая нам, что в этом есть определённое удовольствие, — заголосила Ифина. — Они это делают специально, чтобы мы не боялись, когда придёт наша очередь проходить через это.

Дианира притянула младшую подругу к себе и ласково погладила по голове, встретилась взглядом с Миррой.

— Всё настолько ужасно? — тихо поинтересовалась она.

— Помнишь, мы однажды с тобой в степи видели, как дикий жеребец покрывал кобылицу? Тебя тогда ещё вырвало от этого зрелища, — безжизненным голосом проговорила Мирра. Подруга кивнула, а Ифина перестала всхлипывать и с интересом прислушивалась к разговору старших подруг; в отличие от них она никогда ничего подобного не видела. — Вот то, что там сейчас происходит, — она указала пальцем в сторону шатра, — выглядит гораздо хуже.

У Дианиры глаза стали на пол лица. Ей очень хотелось спросить ещё кое о чём, но она не хотела смущать самую младшую, а та, услышав последние слова, снова залилась слезами.

Они решили вернуться в лагерь. Никто больше ни о чём не спрашивал, ничего не говорил, каждая пребывала в своих тяжёлых думах и мысленно прощалась со старшими сёстрами, словно только что похоронила их. И ни одной из них не пришло в голову, что ни разу после такого таинства не умерла ещё ни одна девушка, а наоборот, через девять месяцев все эти кифийки праздновали удивительное событие — появление маленьких будущих воительниц.

Мирра шагала первой и молилась всем известным ей богам, чтобы её матушка взошла в следующем году на ложе с мужчиной и родила бы младшую сестру, и тогда ей самой никогда не придётся проходить через такое унижение. Она шла и повторяла как молитву:

"Я, Мирра из славного рода Тиадары, клянусь! Никогда не доверюсь мужчине! Никогда не разделю с ним ложе! И тем более, никогда не полюблю его!”

Глава 3

Четыре года спустя

— Мираша, — ласково позвала Меланта свою дочь, заглядывая в её комнату. — Да где же ты прячешься?

— Я здесь, — откликнулась Мирра, влетая в дом вслед за матерью. Как же она не любила, когда её называли этим детским именем! Ведь это могло значить только одно: её ждут неприятности. С тревогой посмотрела на самую грозную воительницу Меотии. — Ты была во дворце? — с опаской спросила, разглядывая парадный наряд своей матери.

— Да, — не стала лукавить Меланта; она неторопливо сняла кольчугу и посмотрела на дочь. — Меня вызывала царица-мать, — тяжело вздохнула. — Она, правда, тебя приглашала, но ты сегодня поднялась очень рано и ушла из дома, а дело не терпело отлагательств.

— Я упражнялась в стрельбе из лука на лошади. Капа, наконец, начала правильно выполнять команды и слушаться меня. Ни разу не ошиблась сегодня во время тренировок. — Глаза девушки радостно горели. — А помнишь, ты говорила, что у меня ничего не выйдет с этой строптивой кобылой?

— Помню. Но сейчас я вижу, что ошибалась. — Меланта гордилась своей дочерью, которая, как и обещала, стала лучшей среди юных воительниц, и ей прочили великое будущее. Но она отказывалась повиноваться царице-матери и пройти последний обряд — стать женщиной.

Вообще-то, в первые годы жизни маленькой будущей воительнице предстояло пройти множество ритуалов и обрядов: первое состригание волос, первое вкушение мяса и рыбы, первые шаги в “благоприятном направлении”, по-другому — выбор стези, по которой кифийка будет идти всю свою жизнь. По достижении десяти лет совершался обряд первого облачения в наряд воительницы — атрибут взрослой жизни. Наряд состоял из короткой юбки с разрезами по бокам, с нашитыми на неё защитными металлическими пластинками, подкольчужной рубашки, кольчуги из мелких звеньев с рукавами до локтя, и нагрудника. К такому наряду нужно было ещё привыкнуть, потому что весил он немало. В пятнадцать лет воительницы проходили обряд вступления в совершеннолетие — выбор своего оружия. Мирра мечтала о ещё одном ритуале — обрезании правой груди, чтобы та не мешала при натягивании лука, но получила запрет от самой царицы-матери. И правильно! Обряд разрешался только в тех семьях, где было несколько сестёр, ну и никак не младшей дочери. Меланта печально вздохнула: она так и не смогла больше родить девочку. И это теперь предстояло сделать её единственной дочери.

— Тебя к себе зовёт Танаиса, — твёрдо произнесла Меланта, наблюдая за лицом дочери, которая прошла к кровати и устало рухнула на неё.

— Я не пойду, — заупрямилась Мирра, подкладывая под голову пару подушек, набитых  душистой травой. — Я знаю, для чего она меня зовёт. — С вызовом взглянула на мать: — Я не буду этого делать! Это моё окончательное решение.

— Тогда ты должна пойти и объявить о своём окончательном решении, — Меланта в точности повторила интонацию дочери, — нашей любимой царице-матери сама.

— Не пойду! — категорически заявила Мирра, между её бровями пролегла тонкая складка. — Зачем мне туда идти? Она прекрасно и без меня знает об этом. И вообще, я боюсь с ней встречаться. — Мирра быстро отвернулась, пряча взгляд, в котором мать могла бы заметить сомнение и страх: вдруг какими-то немыслимыми путями её всё же вынудят дать своё согласие на это таинство!

— В славном роду Тиадары ещё никогда не рождались трусы, — жёстко сказала Меланта.

— Что-о-о? — Мирра подскочила на ноги. — Что ты такое говоришь?

— Сколько можно бегать от этого? Ты не испугалась ни змеи, ни дикого кабана. Ты не испугалась даже адаров, которые напали на царицу-мать, когда она путешествовала к святому источнику. В тот день была убита Филомела, и тебе пришлось принять на себя командование и защитить нашу любимую правительницу. А тут какого-то мужчину бояться до дрожи в коленях? Стыдно!

— Я не боюсь. Это мерзко. Это гадко, — возмущённо закричала Мирра. — Я не буду через это проходить! Убью любого, кто дотронется до моего тела, выпущу ему кишки, отрублю руки, отрежу его… — с радостью перечисляла она всё, что хотела бы проделать с этими нечестивцами.

— Всё. Хватит! — повысила голос Меланта. — Можешь не продолжать, я слышала сотни раз, что бы ты желала сделать с мужчиной. — Осуждающе посмотрела на строптивую дочь. — Тебе всё же придётся сходить к царице-матери. Нельзя игнорировать приглашение самой правительницы. У неё на твой счёт тоже есть окончательное решение, — голос Меланты неожиданно дрогнул, а глаза подозрительно заблестели, она часто заморгала. — Я всё же надеялась, что смогу тебя уговорить. Но, видно, не судьба!

— Мамочка, ты что? — Мирра испуганно бросилась к матери, взяла за руки и поднесла её ладони к своему лицу. — Что она тебе сказала? Почему ты так расстроилась? Меня что, насильно привяжут к ложу и позволят мужчине издеваться над моим обездвиженным телом? — это был самый жуткий её страх.

— Нет. Так больше ни с кем не поступают. Это осталось в тех далёких тёмных временах, когда наши законы были жёстче, а воительницы беспощаднее. Сейчас совсем другое время. Наши сыновья остаются живыми, а мужчины могут остаться и жить в нижнем городе, и я точно знаю, что многие воительницы встречаются с ними помимо обязательного таинства.

— О, боги! — Мирра пошатнулась. — Как можно добровольно встречаться с этими варварами?

— Я тоже вижусь с твоим отцом, — призналась Меланта.

— Ма-а-ам! Как ты можешь? Зачем он тебе нужен?

— Не знаю. — Меланта выглядела смущённой, она сама до сих пор не разобралась в своих чувствах, но точно знала, что её тянуло к этому мужчине, и других она не хотела видеть рядом с собой. — Я очень тепло к нему отношусь, и когда думаю, что могу потерять его, вот здесь, — она положила руку себе на грудь, — становится так больно, словно мне вырвали сердце.

— Ты стала уязвимой, — выдала Мирра своё нелестное умозаключение. — А это значит  — слабой.

— Возможно, ты права! Но ради него я смогу пройти огонь и воду и даже пожертвовать своей жизнью. Знаю точно: он сделал бы для меня то же самое.

— О чём ты говоришь? Это ведь просто безумие, которое напало на вас обоих. Вот до чего могут довести частые встречи с этими варварами. — Неожиданно пришла догадка: — Мама, он ведь тебя заразил страшной болезнью — страхом.

— Нет, это не страх. — Меланта улыбнулась. — Это называется любовью. 

— О, боги! Пусть меня минует это безумие!

— Дочь моя, ты не должна так говорить!  

— Почему? Почему я не должна так говорить? — Мирра исподлобья смотрела на мать. — Каждый волен сделать свой выбор. И это — мой!

— Я понимаю, — Меланта ласково улыбнулась дочери. — Но ты должна запомнить одно: мы лишь можем предполагать, как сложится наша жизнь, а боги располагают нами.

— Я сама творец своей судьбы, — в сердцах произнесла Мирра, переодеваясь для официального приёма у царицы-матери. — И я тебе это докажу.

— Ты глубоко заблуждаешься.

Глава 4

Ожидая, пока её пригласят в главный зал, Мирра с тревогой расхаживала под дверью. За ней недовольно наблюдали воительницы, стоящие на посту.

“Что же на этот раз придумала царица-мать? Она прежде никогда меня не приглашала во дворец. Мы всегда виделись только в неофициальной обстановке, а сейчас все советники и военачальники здесь. — Мирра покосилась на дверь, встретилась взглядом с одной из  воительниц и узнала Дианиру. То сочувствие, что читалось на её лице, напугало Мирру до дрожи в коленях. Она чуть не бросилась к подруге с распросами, но вовремя остановилась, вспомнив, что, находясь в карауле, нельзя было произносить ни слова. — Значит, всё гораздо хуже, чем я думала!”

Дверь распахнулась, и Ария — главный советник Танаисы — пригласила девушку в зал.

Мирра шла по проходу между своими сёстрами-воительницами и старалась ни на кого не смотреть, потому что боялась увидеть на лицах жалость и сочувствие.

“Боги! Да что происходит?”

Немного не дойдя до трона, опустилась на одно колено и приложила сжатый кулак к сердцу.

— Здравия и процветания нашей Великой матери царице! — Мирра покорно склонила голову. — Пусть Боги благословят и одарят всеми благами земной жизни нашу любимейшую Танаису Кифийскую.

— Поднимись, дорогая, — голос царицы величественно поплыл по залу. — И подойди ближе, я хочу видеть твои глаза, когда ты будешь давать мне клятву в том, что сегодня по доброй воле отправишься на гору Аморем и пройдёшь через обряд посвящения в женщины.

— Нет, — твёрдо произнесла Мирра, поднимаясь с колен и встречаясь взглядом с царицей. В зале повисла напряжённая тишина, казалось, все боялись даже дышать. — Я не могу дать такой клятвы, потому что не буду этого делать.

— Да как ты смеешь мне противиться? — Танаиса грозно поднялась с трона. — Ты обязана выполнить свой долг. Я не позволю, чтобы на тебе оборвался славный род Тиадары. 

— Я не буду этого делать, — Мирра вздрогнула: никогда прежде царица не повышала на неё голос.

— Это окончательное твоё решение? — тихо спросила Танаиса.

— Д-д-да! — ответила Мирра, упрямо опуская голову. Она ожидала волны гнева, упрёков и укоров, однако ничего этого не последовало и девушка осмелилась вновь взглянуть на царицу.

Танаиса спокойно опустилась на трон и начала переговариваться со своими советниками. Одна из них подала царице свиток и белую головную повязку, бросила сочувственный взгляд на девушку и, опустив голову, быстро скрылась за троном.

— Хорошо. Быть посему! — Царица поднялась во весь рост и развернула свиток. — Повелеваю Мирре из славного рода Тиадары сегодня же покинуть Меотию и отправиться в Достарию в столицу Урслу для обучения в Шагосе.

Мирре показалось, что она получила удар под дых, который вышиб разом весь воздух из лёгких. В глазах потемнело. Она опустилась на оба колена и взмолилась:

— О, Великая царица-мать, прошу тебя, не изгоняй меня с той земли, где испокон веков жили и проливали свою кровь наши предки.